Полумейстер

      — Идём, Дени, — Арья потянула подругу за руку. — Идём.       Дени, послушная и немного равнодушная, последовала за ней вниз по лестнице, ведущей в крипты. Она изменилась с того проклятого дня в богороще. Не смеялась, почти не говорила — только шептала — и редко смотрела Арье в глаза. Но рука была прежняя, тёплая и крепкая, и по-прежнему цеплялась за Арью, как за спасательный канат.       Ничего. Они спустятся вниз, погуляют в криптах, найдут новый тайный ход — и Дени вернётся в себя.       Искать дракона — это ведь была её идея. Оказывается, в Белой Гавани и других городах верили, что тёплые источники теплы не сами по себе, не от земного жара, как учил мейстер Лювин, а от дыхания спящего дракона. Это, конечно, была глупость — но интересная, Арья всегда была всей душой за интересные глупости. Тем более, потом они прочитали в "Итинерарии Северных Земель", что когда добрая королева Алисанна останавливалась в Винтерфелле, с ней была Среброкрылая, её драконица.       — Драконица, — сказала Дени. — Это значит, она могла оставить кладку.       — Зачем? — спросил их полумейстер. Он всегда говорил: верный или нет, ответ должен быть обоснован. Прошло несколько недель, и основание тоже нашлось:       — Септон Барт считал, что яйца дракона живут там, где есть земной жар, и каменеют там, где его нет. Значит, под Винтерфеллом кладке самое место.       — А почему они не вылупились тогда же? — лукаво спросил полумейстер.       — Потому что дракону нужен всадник! — Арья придумала ответ ещё до того, как услышала вопрос. — Человек, который поможет родиться на свет.       Это была хорошая теория, достаточно логичная, чтобы быть верной — и с того дня они искали не дракона, а его яйца. Вечерами, лёжа в общей девчачьей кровати, шептались, какого они цвета, ведь драконы были самые разные, как листья по осени (пока Санса и Джейни шептались о дурацких гаданиях или обсуждали мальчишек и узоры для вышивки).       Они спустились в крипты. Арья, как взрослая и ответственная, несла факел. Дени, сегодня в роли маленькой и беззащитной, робко шла следом. Вот и гробницы начались — они прошли пустые склепы, заготовленные для папы и Робба, напротив Артоса Несокрушимого, и Арья улыбнулась дяде Брандону, навеки застывшему с широкой, залихватской ухмылкой.       А потом из пустого гроба пружиной выбросило что-то крупное и чёрное, и выбило из руки Арьи факел. Тот прокатился по полу немного, выхватив из темноты сапоги из красной кожи, с вышивкой на голенище — и погас.       Звякнул металл. Скрипнула кожа. Прямо у лица прошла волна воздуха с запахом оружейного масла. Нож, у человека в сапогах был нож, и он...       «Не бойся, — сказала себе Арья. — Нельзя бояться. Ты взрослая и ответственная».       Ладошка Дени, мокрая от пота, выскользнула из её руки.       — Арья, статуи, — шепнула та, и по камню пола простучали каблучки.       Точно. Статуи. Они каменные, за них можно спрятаться. Нож сломается о камень, человек в сапогах уйдёт и всё будет хорошо. Налево, Арья рванулась налево, где статуя тёти Лианны; у неё венок, очень удобно уцепиться, подтянуться, залезть... шаг, другой — она подпрыгнула и повисла, вцепившись в каменные розы.       Венок подался вниз, раздался скрежет и тихий, задушенный крик Дени.       Арья разжала руки и упала на постамент. Нож мазнул по камню совсем рядом, выбив искры.       Тётя Лианна сидела, держа в руках венок.       Дени нигде не было.

* * *

      Раздался скрежет, и пол ушёл у Дени из-под ног.       — А! — она хотела крикнуть «Арья!», но не успела, упала вниз лицом во что-то мягкое и гладкое. Снова раздался скрежет — и звуки (топот, звон ножа о камень, пыхтенье Арьи) словно отрезало.       Вокруг был спёртый, тяжёлый запах пыли и гнили. Под мягким и гладким — шёлком — кто-то лежал. Кто-то, давно умерший: под тканью и мехом прощупывались кости.       «Это тайный склеп», — подумала Дени. Он открывается каким-то механизмом. Открылся — и закрылся, и никто не узнает, где она, и не найдёт её. Она задохнётся и останется навсегда лежать здесь, на шёлковом плаще неизвестного мертвеца.       Воздуха оставалось всё меньше, голова кружилась, и вдруг она ощутила тепло. Совсем недалеко, где кончались ноги скелета, веяло теплом.       «Может быть, это выход?» — глупо, конечно, ведь крипты славились своим холодом, но так хотелось на что-нибудь надеяться!       Она потянулась к источнику тепла, нащупала его... нет, не выход, не тайный рычаг, увы!       Это был... мяч.       Кожистый, приятный на ощупь, чуть ребристый и очень тёплый.       Она прижала свою находку к груди и потеряла сознание.

* * *

      БРРРАМММС!       Чудовищный звук заставил Арью окоченеть, сжавшись за спиной деда Рикарда.       — Ты... — мужской голос прибавил что-то невнятное, смешавшееся со стоном, и нечто — человеческое тело? — глухо осело на пол.       — Зачем было свет гасить, не понимаю? — новый голос, тоже мужской, был низким и довольно приятным, и смутно знакомым. — Эй, девочки! Юные леди! Вы где?!       Арья была не дура откликаться. Наоборот, она сильнее съёжилась. «Стань незаметной, как тень, как змея в траве, как рыба в глубине», — просила она себя.       Второй мужчина прошёлся вперёд-назад (топ-топ-цок, у него ботинки на гвоздях), потом остановился. Послышался шорох, чирканье. Искры от кремня вырвали из темноты лицо — красивое, нестарое, гладко выбритое, чуть сердитое.       Знакомое.       Нет, это не был человек Ланнистеров, и не гвардеец, и не рыцарь. Арья видела его где-то ещё, но где? Видела его и слышала его голос...       — Абель, — сказала она вслух.       — Я самый, маленькая леди, — охотно отозвался музыкант. Абель играл на королевском пиру, а потом Арья его упросила спеть про Симеона. — Не бойся, он тебя больше не обидит. А вот мне понадобится новая лютня, — музыкант усмехнулся.       — Лютня?       — А чем ты думаешь я его огрел по дурной башке? Меча-то у меня нет.       Факел наконец разгорелся, и Арья смогла увидеть всё: и сломанную лютню, и Абеля в зелёном кафтане, и распластанного по полу мужчину в красных сапогах, и тёмное пятно под его светлыми волосами.       Но не Дени.       «Я знаю, где она, — подумала Арья. — Но тут надо с умом».       — Абель, тебе нельзя так просто уходить, — сказала она. — Тебе надо позвать кого-нибудь из взрослых, маму или сьера Родрика, иначе ты останешься крайним и виноватым. А я пока побуду здесь, посторожу этого типа.       — А если и останусь, что с того? Я человек вольный.       — Тебя наградят, тебя хорошо наградят, ты же меня спас! — ей позарез нужно было, чтобы Абель ушел хоть ненадолго. — А иначе папе и маме будет туго, это ведь Ланнистер. Один из их людей.       Арья не очень понимала в большой политике, но знала, что лорды никогда не оставляют без наказания обиды своих вассалов.       — Наградят? — почему-то Абеля это очень развеселило. — А почему бы и не наградят! Жди здесь, маленькая леди!       От своего факела он зажёг другой, тот, что она выронила в самом начале, и подал ей.       Дождавшись его ухода, Арья подошла к тёте Лианне и снова повисла на венке одной рукой, держа в другой факел. Раздался скрежет, слева от статуи отъехала одна из плит пола.       Под ней, на серой ткани с головой волка, лежала Дени.       Свернувшись комочком вокруг гигантского лилового яйца.