Полумейстер

      — Привет, кузен, — раздался тихий мелодичный голос.       Визерис, поглощённый созерцанием неожиданно-мирного львоящера, и не заметил, как кто-то подошёл. Совсем молодой мальчик, лет десяти-двенадцати на вид. Рыжий как лисица, с зелёными глазами и смуглой кожей.       — Кузен? — не понял он.       — Ну да. Раз наша мама — кузина твоей мамы, то мы кузены, верно? — неуверенно спросил незнакомец.       — Да, так, — согласился Визерис.       Мама кузина мамы? Нет, не может быть.       — Я Джоджен Рид, — сказал мальчишка. — Ты меня не знаешь, а я тебя знаю, ты нам снился. Маме и мне. Мама зовёт меня Жойен, — добавил он. — Болотные имена сложны для чужаков, она говорит.       Визерис потёр лоб, растерянный.       — Это мама её послала, — сообщил "кузен".       — Её?       — Ага. Это самочка, — он наклонился, потрепал львоящера (львоящерицу?) по длинной морде. — Но я подумал, лучше я сам приду. Пошли?       — Куда?!       — К нам в замок, в Сероводье. Сегодня оно недалеко отсюда, — невозмутимо ответил "кузен".       Томмен пухлой ручкой подёргал за рукав, шепнул довольно громко:       — Идёмте, мейстер Верис, мы же в сказке! Не пойдём — нас проклянут, или чего похуже!       Действительно. Какой разумный мальчик: попал в сказку — следуй сказочной логике.       Томмен, счастливый детской невинностью, вертелся во все стороны, любуясь болотом в его летней красе. Их проводник любезно отвечал на все вопросы — что за цветы (ядовитые, не надо трогать, но полезные, из них готовят лекарства), что за грибы (вкусные, можно собрать), что за птицы кричат там в камышах (овцедои, всегда кричат, когда их доят) — а вопросов у Томмена хватало на десятерых, такой уж возраст. Визерис даже чуть-чуть жалел, — конечно не всерьёз — что отучил мальца от лишней робости.       Но все вопросы закончились, когда закончилась предлинная тропинка, и перед ними, посреди прозрачной заводи, на островке, вдруг вырос замок. Деревянный, серо-чёрный от времени, он выглядел... волшебным, иначе не сказать. Над окнами — резные наличники, крыша крыта тёсом, серебрящимся на солнце. Четыре полукупола на крыше, изящные, как луки дотракийцев. И башенка, и флюгер в виде львоящера, и четыре крыльца на все стороны света.       — Построен без единого гвоздя, — гордо сказал "кузен". — Да гвозди долго тут и не выдержат, в болоте-то. Эй, Годжира! Годжира, нам надо пройти!       Вокруг замка забурлила вода, и из воды показались глаза: огромные, зелёные, как у "кузена", круглые. Не злые, не глупые. Потом — ноздри и кожистая морда — львоящера, только огромного, почти как островок с замком. Тела было не видно... пока львоящер не начал шевелиться, а вместе с ним — и замок. Через время перед ними был хвост, изогнутый мостиком, а замок оказался повернут другим крыльцом, не синим, а зелёным.       «Мы точно в сказке».       "Кузен" бесстрашно наступил на хвост и той же своей походкой — лёгкой, почти танцующей — пошёл вперёд. Подрагивая внутренне, Визерис подхватил Томмена на спину и последовал за ним.       Их ждали. В светлице за пяльцами сидела... в первый миг Визерис чуть не крикнул «Мама!», но быстро заметил несовпадения: у женщины и кожа была чуть-чуть темнее, и рот крупнее, и веснушки, у мамы не было веснушек — но всё равно, они были похожи, как сёстры.       Она была немолода, хозяйка Сероводья. Волосы — таргариеновский серебряный шёлк, ни с чем не спутать — стелились вдоль спины и прямо на пол, длиннее, чем она сама. Платье было чёрным и красным, а на шее — цепочка со стрекозой с глазами из сапфиров. Женщина была заметно беременна, и приглядевшись, Визерис заметил ещё странность: юбка лежала так, как будто от колена ног не было вовсе.       — Здравствуй, родной, — приветливо улыбнулась она. — Я Джейханна.       Джейханна. Дочь Дункана и Дженни, принцесса стрекоз.       — Но вы погибли на охоте, — нахмурился он.       — Это долгая история, родной. Сынок, принеси гостям поесть, пожалуйста.       "Кузен" — и впрямь кузен, наверное, — кивнул, метнулся в сторону дверей.       — Вы его фея-восприемница, да? — спросил Томмен восторженно. — И шьёте его судьбу?       — Какой разумный мальчик, — Джейханна рассмеялась. — А ты кто?       — Я Томмен Баратеон... Уотерс, — поправился он быстро. — Я был принцем, а теперь бастард.       — И такое случается, мой мальчик. Однажды я тоже была принцессой, — добавила она почти мечтательно. — Потом я умерла.       — И стали феей? Здорово. Я тоже хотел бы стать волшебником. Делать всякие добрые чудеса... — он вздохнул.       — Для добрых чудес, мой мальчик, не обязательно становиться волшебником. Не хочешь поиграть с моим сыном? Уверен, он там на кухне втихую пробует медовые коврижки... — Джейханна лукаво подмигнула. — Вон туда и вниз по лестнице.       Они остались одни. Он — и принцесса стрекоз, погибшая ещё до его рожденья и прекрасная, как грёза о прошлом.       — Не бойся, родной. Я не желаю тебе зла, — сказала она. — Наоборот. Я очень хотела тебя увидеть наяву, мой зимний дракон. Не думай дурного — муж меня любит, дети обожают, — но...       — Но мы семья, — кивнул Визерис. — Дракон ищет дракона.       Она ответно кивнула.       — И три дракона слетелись в Винтерфелл. Забавно, — она наморщила носик, фыркнув. — Что только нас тянет на Север? Лёд и пламя должны бежать друг от друга, не друг ко другу, нет? И Эймон на Стене, а дядя Бринден, этот вовсе за Стену забрался... я о нём и хотела поговорить, родной.       — Дядя Бринден? — в роду был только один Бринден, Риверс, и он был очень давно.       — Да, он. Пойми, родной, я благодарна ему — он мне помог в дурную пору, обучил, благодаря ему я, безногая, гуляю по всему болоту в моих львоящерах... но всему же есть предел! Он хочет моего Жойена, хочет его как жертву. Для нового древовидца, говорит он. Для нового тела, подозреваю я.       — Это неправильно, — резко сказал Визерис. Понял он немного, но уж что понял. — Нельзя так с близкими.       — Нельзя, — твёрдо ответила Джейханна. — Так заберёшь его с собой? Он славный, неглупый. Видит сны, как Деймон Пьяница. Не пьёт, правда. Только печалится. На юге нет чардрев, а значит, дядя Бринден на юге будет куда слабее, не сможет его сманить. Ну что, возьмёшь?       Визерис задумался.       Он так мало знал о них — о Хоуленде Риде, Джейханне, Жойене... ещё, вроде бы, была сестра...       — Конечно. Я старший родственник, король и глава рода, — ответил он. — Я должен заботиться о близких.       Сонный Томмен был перевешен на Жойена, когда они шли обратно. Должны же быть свои плюсы в том, что забираешь с собой кузена? На Визериса была навьючена большая клетка с воронами — особыми, которые находят не дом, а человека. Рядом трусил львоящер, потому что тётя Джейханна хотела иногда их видеть и за ними следить.       Она, как оказалось, умела видеть глазами этих тварей.       С тех пор, как умерла. Очередное преступление папаши и Тайвина — когда принцесса сломала ноги на охоте и их пришлось отрезать, принцессу решили утопить, чтоб не позорить двор калекой. «Так сказал Десница, а Эйерис редко спорил с Десницей», — вспоминала тётя.       Но боги спасли её, вынесли на берег Острова Ликов, свели с Хоулендом Ридом... подарили счастье и колдовские силы взамен ног. Визерис считал, что колдовство — пустяк, куда важнее — что подарили мужа и двух (троих, почти троих) детей. Живых, здоровых и славных, если ей верить.       Хорошая судьба.       Вот только надо Жойена не давать в обиду другому колдуну, Кроворону из-за Стены. Задача явно не самая простая, но внятная.       — Вы где были? — у края лагеря стояла с фонарём Мирцелла, сердитая, аж красная. — Я еле уговорила слуг запрячь коней без вас. А ну бегите, сейчас мы выезжаем! Гулёны!       — Простите, — вежливо поклонился Жойен. — Моя матушка хотела видеть кузена Вериса.       — Кузена? Вы родня? — мгновенно утратила запал Мирцелла.       — По матушке, — ответил тот. — Я Джоджен Рид, миледи, но можно...       — Джоджен Рид, — Мирцелла улыбнулась. — Я Мирцелла. Уотерс. Будем знакомы?