Полумейстер

      — Песня? — Аша скривилась. — Дядюшка, ты в самом деле считаешь, что песня поможет тебе получить солёный трон?       — Почему нет? — дядя Родрик задумчиво перелистнул страницу. — Песни, знаешь ли, удивительная вещь. Они способны на куда большее, чем решить диспут за корону между двумя незначительными провинциальными лордами. Судьбы целых народов, истории целых государств подчас решались благодаря песням.       — Ты перепутал, дядя. Ты не шут, ты хозяин Десяти Башен, — презрительно бросила Аша. — И брат моей матери, поэтому я не скажу отцу о твоём предательском плане. Она не переживёт новых потерь. И ради неё же, прошу тебя, откажись от этой дурацкой затеи. Не дело разумному человеку идти на поводу сухопутных крыс и их выкормыша! — в голосе её мешались гнев, отвращение и брезгливая жалость.       — Что не дело, так это дочери гранд-лорда оскорблять гостей в чужом доме, — подала голос тётка Гвис. — Или подставлять зад своим матросам, как мальчишка-юнга. А мой брат волен решать, чьих советов слушать — твоего отца или честнейшего человека в Семи Королевствах, корабельной шлюхи или святого человека.       — Я капитан! — крикнула Аша, хватаясь за рукоять топора. — А мой брат...       Дольше стоять и молчать было неправильно — надо было как-то подать голос, вмешаться. Остановить ссору внутри семьи.       — Твой брат здесь, Аша, — сказал он, делая шаг вперёд. — Что ты хочешь мне сказать? В чём обвинишь меня?       Она растерялась. Он знал, почему: не очень-то он сейчас был похож на того Теона, которого сестра знала по письмам или помнила с детства. Он, конечно, не собирался прощаться с любимой золотой цепкой или не менее любимой сорочкой из тонкого льна, но сорочка его была мокрой насквозь, и в волосы он вплёл водоросли, как заведено. Здесь, дома, он был не просто человеком — он был голосом моря, а это накладывало определённые обязательства, и отказываться от них было бы неправильно.       Бог бы не одобрил.       — Думаешь, кто-то примет тебя за жреца? — сестра опомнилась и нарочито расхохоталась. — Правду ли говорят, что ты платил золотом даже за любовь?       — Посмотри на меня и скажи, какая девица в здравом уме откажет такому красавчику, — фыркнул в ответ Теон. — Но я посмотрю, ты предпочитаешь тех, кто платит железную цену?       Вообще это был нехороший намёк — лорд Старк точно бы не одобрил, а полумейстер сказал бы своё «это некрасиво». Женщин не спрашивают, сколько раз их брали силой и кто — тем более здесь, на островах, где за это не голову рубили, а поощрительно хлопали по плечу и звали настоящим железянином. Но он был обижен — обижен за себя и своего бога, которому всяко виднее, кому доверять.       — Я предпочитаю мужчин, — холодно начала сестра.       — А я женщин, у нас ничего общего! — перебил он. — Другие расхождения у нас есть?       — Я не предам отца. А ты предал всё, что можно предать, и притворяешься после этого святым человеком. Мне всегда было плевать на богов не меньше, чем отцу — нам нужен закон, а не боги. Но притворяться святым человеком, когда сам... сам...       Сестра покинула замок и он долго смотрел вслед её челну, пытаясь понять, что же всё-таки пошло не так.       — Она выросла с твоим отцом, — тётка попыталась говорить мягко. — Он обещал ей свою любовь и солёный трон в придачу, называл сыном, которого у него нет. Диво ли, что она будет за него сражаться до последнего? Не удивлюсь, если он...       — Гвис, давай без грязи, — попросил дядя Родрик.       — Грязь не грязь, когда она правда. Нездорово так отцу с дочерью тетешкаться, — упрямо сказала тётка. — Наш папаня меня любил, но сыном не делал.       — Наш отец был нормальный разумный человек, — печально ответил дядя. — Один раз в жизни ошибся.       — Ну, хоть Теон ничего так вышел из этой ошибки. Нис на него не нарадуется. Говорит, принесёт ей голову этого мудня.       — Гвис!       — Мудень и есть мудень, брат. Возьми Стеффи с собой.       — Ему всего семь! — ужаснулся тот.       — Он Харлоу. Если ты взойдёшь на трон, Стеффи должен быть с тобой, как твой наследник. И старый мудень будет ждать именно его, раз ты "умер".       — Мы вроде договорились...       Теон быстро вскинул руки перед собой:       — Да не нужен мне этот трон! Мне с богом разговаривать надо, это да — он меня послал напомнить, что вообще-то совсем другому учил и всё такое. А правит пусть Стеффи, если захочет. Ему и король, небось, благоволить будет. Родня же.       — И когда на островах будет править брат нового короля... — дядя Родрик поправил свои стёклышки. — Ты думаешь, правда получится что-то изменить?       — Бог сказал, надо стараться. Ему виднее, нет?       Богу было виднее.       Роберту Баратеону, чтобы взять Пайк, потребовалась катапульта и смельчаки, что решились ворваться в пробитую брешь с палубы кораблей, под градом стрел. Теон ещё помнил грохот взрывов, шум и крики людей — хотя они с матерью прятались в подвалах Кухонного Замка, где за стенами шумело море, мало-помалу просачиваясь через древнюю кладку и заливая полы.       Родрика Харлоу к причалу Морской Башни пустил сам Грейджой. Точнее, конечно, его ладью, "Морскую Песнь", со всеми воинами и маленьким, но очень гордым Стеффи в новеньком чёрном костюмчике с вышитым серпом. Экономная тётка Гвис просто отпорола с него вышивку в виде золотого молота — остался только герб главного дома Харлоу. Теон крепко сжал руку племянника, расправил плечи, перебрал несколько узелков на чётках из вицы.       — Мой сын, я смотрю, стал святошей? — каркнул отец, выходя на причал к самому подвесному мосту. — Надо же, чего не случится! Я слышал, вино и бабы тебе были дороже всего, даже родного дома.       — Как и мой дядя, я изменился, — сглотнув, ответил Теон. — Мы поднимемся?       — Почему нет? Ты мой сын, хоть и чучело сухопутное, возомнившее себя праведником, — бросил отец равнодушно, развернувшись спиной. — Если хочешь быть железянином, выброси пащенка в море. Отродью сухопутного короля не место в Десяти Башнях, его следовало вытравить ещё до рождения. Я говорил это Родрику ещё когда.       — Бог не велел нам убивать родную кровь, — напомнил он дрожащим голосом.       — Это не родная кровь, а олений ублюдок, — ответил отец. — Или мне самому всё сделать?!       Челны Блэктайдов, Фарвиндов и Ботли были уже в гавани Старого Замка, Теон знал это потому, что внутри себя отсчитывал время — сколько понадобится на то, сколько на это. Значит, сейчас должен был начаться бой. Вот только отец этого не знал — и что помешает ему выполнить свою угрозу? Из воды можно выплыть, но он ведь может и ножом ударить...       Из воды можно всплыть.       — То что мертво, умереть не может, — выдохнул он, и, прижимая к груди племянника, нырнул с моста вниз, в водяную бездну.       Вполне себе вышел сигнал для начала штурма, не хуже прочих.       Они выбрались на каменный берег сильно не сразу — выплыть дело одно, а перебороть течение и не дать прибою расшибить себя о камни — совсем другое. особенно с ребёнком на горбу, который сам хоть и не тонет, но плавает пока не особо. На вершине Морской Башни развевался чёрный с серебром флаг Харлоу, а на берегу стоял Сандор — ухмыляющийся, заляпанный кровью, опирающийся на свой здоровенный меч.       В руке он держал...       — Вот, мамке своей отдашь. Я схоронил! — гордо сказал он.       — Сберёг, — поправил он, не особо задумавшись, взял в руки и развернул затылком вверх. Так не видно было злобный, отчаянный оскал. — Спасибо, брат.       — Да не за что.       Стеффи закашлялся и пришёл в себя. Его первый утопленник, получается.       — Ну что? Сильнее и крепче, чем прежде? — спросил он.       Племянник неуверенно кивнул.