sigarettes after sex

      Хонджун вцепляется побелевшими пальцами в край лакированной тумбочки, случайно смахнув с неё несколько каких-то разноцветных флаконов, а Сонхва позади возмущённо шипит и хлопает его ладонью по упругому бедру.       - Эй, осторожнее, - вплетает пальцы в волосы на затылке и поднимает голову Хонджуна, чтобы он посмотрел на себя в отражении зеркала, - Посмотри, такой красивый мальчик не должен крушить всё вокруг, разве нет?       Хонджун всхлипывает и скребет ногтями по поверхности тумбы, смотрит на свои красные глаза и волосы, прилипшие ко лбу. Красивый? Ему хочется засмеяться Сонхва в лицо или заставить его заткнуться и не отвлекаться.       А Сонхва любит болтать и отвлекаться, когда ведёт. Он увлекается, никуда не спешит и растягивает удовольствие. В этом есть и преимущество - секс становится намного жарче и нетерпеливее, когда он окончательно срывается и перестаёт контролировать свои эмоции и порывы. Именно в такие моменты Хонджун заводится в тысячу раз больше, превращается в кусок сливочного масла, который кинули на раскалённую сковородку.       Сонхва отпускает и позволяет его голове обессиленно упасть вниз, перемещает руки на круглые мягкие бёдра и насаживает на себя, тяжело выдыхая и запрокидывая голову. Хонджун под ним размазывается по тумбочке, трётся об неё влажной от слёз щекой и не перестаёт всхлипывать. Сонхва нежно гладит от бёдер до талии, сжимает и отпускает ягодицы, наклоняется ближе - так, чтобы кожа к коже, как оголённые провода. Прижимает ладони к животу, чтобы почувствовать кончиками собственных пальцев напряжение мышц.       Легонько и вдумчиво массирует, умудряясь не переставать глубоко и ритмично толкаться, при каждом толчке выходя наполовину, а потом снова впечатываясь по самые яйца.       Хонджун воет, поднимает голову и судорожным движением смахивает волосы в сторону. Тут же сталкивается нос к носу с собственным отражением. Его глаза покраснели ещё сильнее, так же как шея и уши. Иногда его жутко бесит реакция собственного тела на возбуждение, но именно сейчас всё очень даже наоборот - красные щеки, зубы, терзающие нижнюю губу, волосы, прилипшие ко лбу и вискам - это смотрится даже сексуально.       Он абсолютно и беспощадно разбит, чувствует, как член дёргается от каждого, даже совсем крошечного, движения бёдер Сонхва, как его длинные пальцы сжимают ягодицы и разводят их в стороны для лучшего обзора и более глубокого проникновения.       Хонджун опускает руку на свой член и сжимает его тугим кольцом из пальцев, чтобы не кончить так быстро.       Сонхва бьёт его по запястью, перехватывает и прижимает к тумбочке. Берёт немного другой угол, и Хонджуну хочется выть волком и лезть на стену. Его член нежной чувствительной головкой трётся об тумбочку и пачкает её. Сонхва мягко вплетает пальцы в волосы и отрывает Хонджуна от деревянной поверхности. Прижимается сзади к голой потной спине, давит всем телом и ощущается ближе, чем это возможно.       В комнате почти невыносимо душно, и Хонджуну кажется, что Сонхва залез изнутри прямо к нему под кожу, поэтому и так хорошо, жарко и лихорадочно. Он находит силы для того, чтобы отстраниться от края тумбочки, потому что на рёбра и живот давит слишком сильно.       Сонхва замечает и даёт немного больше пространства, отодвигая за бёдра и хрипло выстанывая "Хонджун". Его бёдра конвульсивно дергаются, он упирается лбом между кимовых лопаток и коротко лижет солёную кожу. Хонджун дрожит и пытается собрать ноги вместе, но задыхается от удовольствия и не может думать ни о чем, кроме тугого узла внизу живота, затягивающегося всё сильнее и сильнее.       Сонхва заносит одну руку вперёд и отодвигает волосы со лба и ушей, касается ладонью шеи и ключиц, прощупывает кончиками пальцев горячую влажную кожу. На секунду обхватывает горло и несильно сжимает его. Рот Хонджуна приоткрывается, он дёргается и кончает на деревянную дверцу.       Сонхва усмехается и лижет раковину его красного уха, чувствует сокращения мыщц и дрожь под руками, прижимается ближе и сам изливается следом, глубоко толкнувшись и крепко сжав в ладонях бёдра.       Хонджун всхлипывает и обессиленно упускается щекой на прохладную тумбу. ***       Хонджун курит, сидя на краю ванной и приподнимая голову, когда выдыхает дым - чтобы попадал в вентиляцию. Сонхва какое-то время просто стоит у раковины рядом, опираясь на края руками, и смотрит на своё слегка помятое лицо в запотевшем зеркале. Влажные от воды волосы падают на глаза и пушатся, поэтому он длинными пальцами зачесывает их назад. Одна из ламп расположена прямо над его головой, и холодный свет падает сверху. Сонхва расчесывается, глядя в зеркало и напевая-мыча себе что-то под нос - то ли sweet, то ли apocalypse, слишком тихо, чтобы разобрать.       Хонджун делает новую глубокую затяжку и выдыхает так много дыма, что в комнате становится будто туманно. Сонхва кашляет, морщится, как от горелой картошки, за которой не уследил в обед (самое грустное - именно то, что не уследил), отмахивает от себя дым и роется в шкафу среди бесчисленных банок и бутылок. Находит увлажняющую маску, аккуратно наносит её на лицо специальной лопаточкой, но уже очень скоро начинает психовать, заканчивает пальцами и моет испачканные руки.       Хонджун смотрит на него через отражение с едва заметной полуулыбкой, стряхивает в ванную пепел от сигареты и тянет Сонхва к себе за край огромной футболки.       - Стой! У меня маска, ты всё вокруг испачкаешь.., - Хонджун не слушает, тушит сигарету о влажный бортик ванной изнутри - она и не такое переживала - и зарывается носом между лопаток, залезает руками под влажную футболку и считает рёбра кончиками пальцев. Сонхва не вытирается полотенцем после душа, и это причина, по которой он болеет чаще нормы, но также прекрасная возможность для Хонджуна ловить его после ванной, вытирать или даже сушить волосы, с которых капает вода прямо на пол, и целовать мокрую спину. Надо ведь находить плюсы и в разнице в росте?       А потом они падают через скользкий бортик ванной, на который лучше было не опираться. Недолгое падение на ещё мокрое после принятия ванной донышко, тёплые поцелуи, спутанные мокрые волосы, холодные капли на шее и щеки Хонджуна, испачканные в маске Сонхва.       Они неловко встают через несколько минут, смеясь и пытаясь не поскользнуться. Сонхва говорит, что уже можно смывать, и в подтверждение своих слов достаёт из зеркального шкафчика ватные диски и смывает светло-голубую маску сначала с щёк, потом с носа и подбородка, и напоследок расправляется со лбом.       Хонджун встаёт сзади него, заглядывает через плечо и тянет ладошку, чтобы взять себе один ватный диск тоже. Стирает с кончика носа и левой щеки, немного подбородка и пальцев, которыми он касался лица Сонхва. Смотрит на медленно появляющуюся щетину на линии челюсти и с явным неудовольствием думает о том, что скоро надо будет опять бриться, чтобы у Сонхва не были натерты бёдра. Хонджун улыбается, когда видит в полумраке сосредоточенное лицо в зеркале, и целует Пака в плечо под футболкой.       Он ужасно любит, но редко об этом говорит, а Сонхва и не ждёт. Для него важнее утренние поцелуи, свежесваренный кофе на завтрак, помытая после ужина посуда и "заехать за тобой?" после тяжёлого рабочего дня.       Сонхва сейчас олицетворяет расслабление и покой. Его движения плавны, но точны, и Хонджун соврет, если скажет, что это не заводит его хотя бы немного.       Сонхва на секунду улыбается ему в зеркале, кидает ватные диски в мусорку около раковины, моет руки и вытирает их махровым полотенцем. Он не упускает возможности повернуться после этого, наклонить голову и поцеловать Хонджуна, подразнить его и раззадорить. Покусывает губы, придвигается ближе и двигается напористее, чем можно ожидать.       - Ванная не лучшее место, мы это уже проверяли, - Сонхва отстраняется и упирается лбом в плечо, смеётся, а Хонджун наблюдает, как маленькие влажные прядки его волос у лба и ушей прилипают к коже и становятся темнее. Он убирает несколько из них прохладными пальцами, целует Сонхва в мягкие сухие губы и шепчет "я уже постелил в комнате".       Сонхва улыбается: Хонджун не любит чрезмерный порядок, поэтому тот факт, что он прибрал в спальне по своему желанию отзывается чем-то тёплым в груди. "Спасибо" сухим шепотом и руки на щеках, свет в ванной, который забыли выключить, ночной ветер из приоткрытого окна спальни, изящная пепельница Хонджуна на тумбочке, освещённая лишь светом Луны, и простыни в клеточку.       Сонхва чувствует их животом и лицом, прогибается в спине и ощущает сзади Хонджуна. Он прижимается близко-близко, дышит в загривок и безостановочно шепчет что-то заводящее до безумия. Руки сами тянутся назад, ищут мягкие лохматые волосы, хватают и тянут на себя. Сонхва кусает за губу и всхлипывает, когда чувствует, как мягкие, но напористые руки Хонджуна исследуют его тело, не касаясь самого нежного и жаждущего. Ладони ощупывают бока и ягодицы, нежно проводят от живота до внутренней стороны бёдер, где кожа нежнее, а прикосновения ощущаются ярче.       Сонхва сходит с ума и плавится, тлеет, как сигаретный пепел и распадается на атомы. Он давно не был возбуждён до такой степени, чтобы терять разум и быть готовым умолять о прикосновениях.       Контакт резко прерывается, а Сонхва инстинктивно тянется всем телом в ту сторону, где только что был Хонджун. Он возвращается через минуту, кидает рядом с ними на кровать смазку и снова притирается близко-близко, до тепла между лопаток и смазанных поцелуев через плечо. Он упирается Сонхва в спину и подталкивает к тому, чтобы лечь, и тут же оказывается понят правильно.       Сонхва поворачивает голову, чтобы было удобнее лежать, облизывает пересохшие губы и сглатывает слюну. Хонджун хватает его за лодыжки и подтягивает ближе к себе. Устраивается на мягких бёдрах сзади, сухими тёплыми ладонями проводит по спине, разминает плечи, сжимает бока и проходится по рёбрам. Каждое движение приближает его руки к краю трусов Сонхва.       - Сделай же что-нибудь! - голос Сонхва звучит приглушëнно из-за подушки, но всё ещё кажется нуждающимся.       - Что именно? Я не понимаю, о чем ты, - Хонджун буквально мурлычет, наклонившись к самому уху Сонхва и положив обе ладони на его задницу.       - Хонджун!       Сонхва возмущённо вопит, а Хонджун смеется, хлопает его по бедру и встаёт, чтобы обеспечить свободу и удобство парня. На улице уже совсем темно, и слышны отдалённые голоса прохожих. Воздух становится прохладнее и свежее.       - Иди ко мне.       Сонхва переворачивается, приподнимается на локтях и в шутку призывно манит пальчиком, кусая губу и едва сдерживая смех. Хонджун тепло улыбается ему и накрывает тёплое тело своим. Целует влажно и горячо, так, что мозги превращаются в манную кашу, а тело становится воздушным. Его язык горячий и беспардонный, хозяйничает в чужом рту, будто в своём. Сонхва задыхается и тянется ладонью к члену Хонджуна. Сжимает у основания, медленно надрачивает, не давая расслабиться.       Хонджун разрывает поцелуй и отталкивает руку Сонхва.       - Эй, мы так до самого вкусного не дойдём.       Утешительно целует в уголок губ и приподнимает ноги Сонхва, чтобы он удобно обхватил ими талию Хонджуна. Шарит рукой по простыне и находит смазку. Тяжело выдыхает, выдавливает немного на пальцы и растирает, чтобы согреть. Начинает медленно и аккуратно растягивать, стараясь не причинять неудобств и помогать расслабиться. Свободной рукой он поглаживает Сонхва по бедру и коленке.       Как только внутри уже достаточно свободно помещаются три пальца, Хонджун вытаскивает их, приставляет тёплую и влажную головку члена и медленно толкается, придерживая ноги Сонхва под коленями.       Кровать еле-еле слышно поскрипывает, а по спине катится капелька пота. Хонджун видит, как Сонхва запрокидывает голову и беспорядочно шарит руками по кровати. Он давно не был снизу, поэтому теперь ощущения ярче и полнее.       В последнее время Сонхва очень много работает, поэтому у них меньше времени на игры. К тому же, зачастую он слишком сильно устаёт для того, чтобы ещё и терпеть растяжку ради короткого секса, поэтому Хонджун временно брал эту роль полностью на себя.       Сонхва был благодарен и старался сделать всё, что возможно ради комфорта обоих, но начинал забывать о своём удовольствии. Их секс становился обыденностью для него, а Хонджун хотел попытаться всё исправить.       Теперь на Сонхва жарко смотреть. Его лоб покрылся испариной, волосы распушились и спутались, рот приоткрылся, а между влажных блестящих губ мелькает язык. Руки же вцепились в бёдра, прижали их к телу и раскрыли, чтобы Хонджун проникал как можно глубже и попадал по простате. Он опирается рукой на кровать и подливает смазки для лучшего скольжения. Она начинает хлюпать в тишине комнаты, сливаясь с тяжёлым дыханием обоих, и кончики ушей краснеют уже отнюдь не у Хонджуна.       Толчки сохраняют прежнюю скорость, но становятся значительно грубее и мощнее. Сонхва кажется, что он вот-вот начнёт биться макушкой о спинку кровати, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, какое удовольствие его захлестывает.       Пальцы на ногах поджимаются, бёдра сводит судорогой, и Хонджун ускоряется, выпуская Сонхва в космос.       В голове и перед глазами взрыв сверхновой, внутри горячие струи спермы. Хонджун нависает сверху, отгоняет пелену с глаз сверкающей улыбкой и тянется целоваться, как сытый кот. Аккуратно выходит и валится рядом, утыкается носом в шею и притягивает в объятия.       - Тебе понравилось? - и смотрит преданно-преданно.       - Да, но курить в комнате всё равно нельзя.       Лицо Хонджуна темнеет на долю секунды, но снова разглаживается.       - Я больше не буду.       Хонджун легонько касается его губ своими и разглаживает волосы на затылке. Они безумно влюблены.