Каждый выбирает для себя

Гет
PG-13
Завершён
567
яцкари бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
567 Нравится 26 Отзывы 171 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Гарри не помнила, когда в первый раз очутилась у огромного кристалла, мощь которого поражала, почти прибивала к земле — почти. В кристалл был закован мужчина, и иногда ей даже казалось, что тот ей что-то говорит, но никогда она не могла ни толком услышать его, ни разобрать хотя бы слово. Гарри отдыхала в этом пустом и ужасно одиноком месте — таком необходимом ей. Улыбалась краем губ закованному мужчине, почему-то уверенная, что тот всё-всё видит. И тайком мечтала попасть сюда не во сне, в реальности, может тогда она сможет разобрать хоть одно-единственное слово? Гарри учили, что хотеть много — грех. Что довольствоваться малым — всё, что ей уготовано. И она покорно склоняла голову, подчинялась, до боли и крови прокусывая губу — вновь и вновь. У неё на губе давно уже белёсый шрам, который совсем не к лицу «леди». Гарри в реальности тёрла-тёрла ладони, вечно-вечно мёрзла и до красных пятен расчёсывала себе руки свитерами. Гарри во сне лежала на краю пропасти, подставляя тело косым солнечным — солнечным? — лучам. Гарри и во сне, и в реальности мечтала не просыпаться никогда. Она ведь не должна лгать?.. Уж точно не себе.

***

Ичиго привык к ответственности. Он сам её выбрал, взвалил на плечи в день похорон мамы. Он первый же сказал отцу: «Ты улыбайся за двоих, а я буду хмуриться так же». И его, в целом, всё устраивало — его же выбор. Ичиго не нравилось быть шинигами, тот долг, который как-то очень походя на него взвалили и только успевали подкидывать новых камней на горб. Но он уже взял ответственность и не мог всё бросить, как бы отец ни оставлял открытым браузер с программами иммиграции и ни играл бровями, проходя мимо любого турагентства. Ичиго уже почти что ненавидел Рукию и зелёные панамки, только помнил ещё, что ненавидеть — нельзя. Ненавидеть — разрушать самого себя, а ему хватало и разрушений во внутреннем мире, где двое непонятно кого (уж точно не тех, за кого себя выдавали) постоянно выясняли отношения. Ичиго каждое утро смотрел в зеркало, а ещё достаточно часто спускался во внутренний мир — отвести душу и угомонить излишне разбушевавшуюся парочку — чтобы замечать сходство. А ещё был достаточно разумен, чтобы не пытаться обманывать сам себя — к сожалению. Ичиго мечтал никогда бы не знать. Не стоять перед выбором. Но он хмурился на очередную отчаянную клоунаду отца, трепал по волосам Карин с Юзу и пытался не помнить, как видел иногда во снах огромный кристалл с запертым внутри мужчиной. Не сейчас. Не сейчас, нет, ещё рано. Пожалуйста, отец…

⊹──⊱✠⊰──⊹

Чёрный клинок пронзает белые одежды, и кровь — как маки на снегу. Красиво. Искры-осколки бьют во все стороны, секут-секут-секут. А уши закладывает от чужого крика, и вторит ему женский вой. Достаточно лишь оглянуться, но оглядываться не хочется, нет, нет. Выколоть глаза — чтобы не видеть. Пробить барабанные перепонки — чтобы не слышать. Сжечь тело — чтобы ничего не чувствовать. А над головой издевательски смеётся звёздное небо. Ему весело, ему хорошо, оно вновь и вновь меняет день с ночью и ему — без-раз-лич-но. Взрыв оглушает. А затем будто речка вспять. Он просыпается. Нет ни крика, ни подрагивающих рук. Зато есть знание… И выбор. Выбор. Есть ли выбор?

⊹──⊱✠⊰──⊹

Гарри в какой-то из дней просыпается с еле сдерживаемым криком и трясущимся подбородком. Она вся трясётся, ей и жарко, и холодно, и зубы выбивают ритмовку на ходуном дёргающемся флакончике с успокоительным зельем. Гарри не может сама себе объяснить, что это было, почему?.. Она глотает зелье и кашляет, почти захлебывается, но глотает вновь, ещё. Она не хочет ни думать, ни вспоминать, ни анализировать. Ничего не хочет. Гарри боится вновь засыпать, закрывать глаза. Поэтому она идёт в ванную, в душ, пусть грязь, пот, тревогу — всё-всё смоет вода. Не думать под цокот капель. Не думать. Гарри сидит потом в гостиной, смотрит-смотрит на огонь, согреться хочет. Перед глазами у неё волосы цвета огня, сочного апельсина. Она не знает откуда и что, но пряди всё мелькают и мелькают, так и хочется потрогать это яркое богатство. У Гарри волосы короткие, вечно стоят дыбом-ёжиком. Она бы хотела отрастить, кутаться-прятаться в смоляных кудрях, но кто ей даст. «Волосы тёмной твари, не выпячивай», — и вновь, и вновь волосы срезали, коротко-коротко. Гарри подносит ладонь к огню, воняет палёной кожей и мясом, расцветают по ладони волдыри — она смотрит. Ей так почти не холодно и совсем-совсем не больно. Хорошо.

***

Ичиго просыпается молча, в первую очередь заглядывает во внутренний мир — там настороженная тишина. Что-то знают, — понимает он, — но ни слова не скажут. И только хмурится, пытается сам разобраться. Ичиго заглядывает к сёстрам, старику. Девочки спокойно спят — это хорошо. Отца нет — это плохо, и он остаётся на кухне, заваривает крепкий зелёный чай, ждёт его. Отец приходит только в пять утра, молча пьёт давно остывший чай, нервно курит. Ичиго молчит, ждёт. Ичиго почти и не удивлён рассказом, кивает задумчиво. Одним глазом поглядывает во внутренний мир, на скалящегося «Хичиго» и хмурого «Зангетсу». Когда спускаются проснувшиеся девочки, он одними губами говорит: «потом» — и начинается их обычное утро. Ичиго весь день вспоминает пушистые смоляного цвета волосы, непонятно у кого увиденные им перед пробуждением. Он не помнит ни одного шинигами, ни… квинси с такой причёской, и почему-то это кажется важным. А ещё милым — пушистый ёжик-одуванчик. Ичиго сам перестал стричься с дня похорон матери. Ему плевать на насмешки, на то как сложно бывает ухаживать за длинными волосами. Он может защитить себя. И почему-то хочет защитить и обладательницу ёжика-одуванчика.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Вновь перед ним белый склоняется в ненависти, а хочется увидеть чёрного — без ненависти. Смеётся где-то там Отец, насмешка холодит кожу и хочется лишь оскалиться в ответ. Ненависть. Осторожно, осторожно, осторожно — дорога из лезвий, дорога из бритв и осколков. Он не хочет вновь ошибиться, это будет слишком глупо. Он выше глупости, но нетерпеливо дрожит в ладони клинок, а смех Отца грохочет и грохочет в голове. Выбор. Всего лишь выбор.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Гарри недоверчиво косится на мужчину в чёрном плаще, который сегодня составляет ей компанию у кристалла с узником. Мужчина молчит, только не отрывает взгляда от кристалла, руки его сложены за спиной. Гарри какое-то время даже думает, что он её не видит, и даже робко радуется этому. Гарри вздрагивает, замирает испуганной мышкой, слыша: — Что ты видишь, дитя? — Л-любовь, — отвечает, запинаясь, отводя в сторону взгляд и сильнее натягивая рукава на ладони. — Любовь… — тянет мужчина с неожиданной горечью. — Тогда почему я вижу только насмешливое презрение? — Может, просто не с того языка расшифровываете? — Гарри говорит робко, неуверенно, не совсем понимая, зачем лезет. Но ей хочется высказаться, впервые так сильно. Ей кажется, она наконец-то слышит чётко, что говорит ей узник кристалла, пусть и не может облечь своё понимание в слова. — Как журнал и склад, к примеру… — шепечет она под конец еле-еле себе под нос. Гарри вздрагивает, чуть не падает, когда мужчина внезапно начинает смеяться. Тот успевает её подхватить, и руки у него тёплые, почти обжигающие. Вблизи у мужчины оказываются усы и винные глаза бессмертного чудовища. Только этих глаз она почему-то не боится, не так как других. — Спасибо, — лепечет, когда ей помогают вновь стать твёрдо на ноги. Гарри почему-то хочется безрассудно доверять рукам этого мужчины. Его винным глазам чудовища — в которых странная-странная боль. И шёпот узника только вторит её таким странным желаниям. Гарри делает впервые шаг за предел летающего острова с кристаллом. И ей не страшно. Ну, может, самую капельку.

***

Ичиго ждал взрыва почти с нетерпением. Девочек они с отцом отправили к дальним родственникам родственников (которых не существовало ещё несколько недель тому, но какие мелочи, право) в Италию, и хоть за них не приходилось волноваться. Ичиго ненавидел Урю в момент, когда тот пафосно предложил ему выбор из двух без выбора. Ненавидел Готэй, алчно смотрящий вслед. Ичиго чувствовал за спиной спокойную фигуру отца, безумие азарта «Хичиго» и верность «Зангетсу». Ичиго даже понравился город белоснежных башен, мостов и переходов. Было в этом что-то… красивое. «Как я», — заливался смехом «Хичиго», и Ичиго совместно с «Зангетсу» прятали в глазах смешливую усмешку. Ичиго не удивился, когда Урю не пустили дальше приёмной. В самом деле, эмоции стоило бы получше скрывать. Он лишь сжал на мгновение плечо отца, оставляя того с Урю и прочими «лучниками», неспешно входя в тронный зал. Ичиго знал, что увидит копию «Зангетсу», но всё же не ожидал, что… такую. Яхве смотрел спокойно, слегка насмешливо — удивительно тепло. Яхве предложил лёгким движением руки присесть на диван, негромко спросил: — Поговорим? Ичиго прикрыл в согласии глаза — и чудом не дёрнулся, когда из тени трона выскользнула внезапно девушка с одуванчиком-ёжиком на голове. Та самая, — пересохло в горле. А она пробормотала: — Я принесу чай, — и выскользнула куда-то, ступая легко, свободно, почти танцуя. Ичиго, в целом, сделал уже выбор. Как сделала тот и его семья.

⊹──⊱✠⊰──⊹

У Ичиго длинные-длинные волосы, которые так любит расчёсывать-вычёсывать Гарри, ласково перебирать. Она зарывается пальцами в огненное богатство вновь и вновь, и ей совсем не хочется таких себе. Гарри надевает воздушные платья и танцует в переходах Зильберна. Ичиго всегда-всегда наблюдает в такие моменты за ней, хоть одним глазом, не может не наблюдать. Яхве только усмехается, глядя на них, пьёт чай и без слов общается с вечно настороженным Ишшином, приучая того к себе. И, пожалуй, все действительно счастливы. И даже Карин с Юзу. И даже Рукия, которую, несмотря на всё, всё же оставили в живых.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.