….
Пойти войной против целого мира. Решиться на подобное смог бы отнюдь не каждый, даже среди ангелов, особенно с учётом нежелания их творца лишний раз даже слышать об этом, именно поэтому Люцифер говорил только с теми, кто мог бы понять реальную опасность демонов, и был способен пойти дальше слов их отца. С того разговора прошло много времени, но зерно сомнений и осознания сделало своё дело. Некоторые ангелы начали поддерживать Люцифера в его стремлении истребить демонов ради безопасности всех остальных божьих творений, и это окончательно утвердило архангела и других его сподвижников действовать. Несмотря на сомнения, группа из Люцифера, Азазеля, Кокабиэля и остальных лидеров собирающегося войска пытались объяснить всё Михаилу и остальным архангелам, но те хоть и могли понять причину, но не имели возможности идти на нечто подобное, тем более за спиной отца. Можно сказать, что именно в этот момент Небеса разделились на две части, и когда набирающая силу армия для войны с Адом наконец-то решилась действовать, весомая часть Рая опустела. Тысячи ангелов покинули свой дом, и каждый понимал, что может больше никогда не вернуться назад, ибо Ад был местом, где выживают лишь сильнейшие. Больнее всего это осознание давило именно на лидеров воинства, в частности на Люцифера, как на организатора этой авантюры, несущего ответственность за каждого пошедшего за ним собрата, но дороги назад уже не было. Они приняли решение, и пойдут до самого конца, каким бы он в итоге ни был. Вторжение началось стремительно и внезапно. Демоны хоть и были пленниками этого мира, но вместе с тем являлись и единоличными хозяевами своей клетки, и вторжение огромного воинства творений их тюремщика стало для них большой неожиданностью. Ангелы появились стремительно, внезапно, и их глазам предстала земля, пропитанная кровью и силой Хаоса, а на самой земле не ожидавшие их появления монстры. Однако как демоны испытали шок от появления на своей территории вторженцев, так и ангелы были обескуражены открывшейся им со временем правдой. Большинство Детей Небес к своему стыду не так уж и много знало о демонах, если конечно не считать наставлений их отца, и описывал он их как безумных, лишённых сознания и мыслей животных, единственной целью жизни которых является лишь утоление своего безграничного голода, кровопролитие и смерть всего отличного от них, и нельзя назвать эти слова лишёнными смысла. Большинство увиденных изначально демонов действительно не многим отличались от ведомых инстинктами зверей, от чего победа над ними давались довольно легко, но на войне не бывает потерь только одной стороны конфликта. Знания ангелов оказались крайне далеки от реальности, ведь когда те уже были уверены в своей скорой победе, среди них начались первые жертвы этой войны. Демоны хоть и были по меркам Небес дикарями с повадками зверей, а самые низшие из них и являлись таковыми, но на деле всё было сложнее. У исчадий была своя цивилизация и мышление. Жестокие, кровавые, построенные на насилии и силе, но всё же были, и когда реальные властители Ада узнали о начавшейся бойне, они не могли не продемонстрировать вторженцам своего могущества. С их появлением ангелы начали нести потери, понимать реальную опасность исчадий, проливать всё больше крови, осознавать страшную реальность. Они наконец-то узнали о том, что из себя представляют демоны. Пока ангелы мирно жили на небесах, а после наблюдали за зарождением новых богов, исчадия проливали кровь друг друга, развивались, плодились, становились сильнее, и в конечном итоге дошли до своего нынешнего строя общества, если такое понятие конечно применимо к их культу силы и крови. Шедшие с самого низа их иерархии низшие демоны, что и стали первыми жертвами ангельской атаки, возвышающиеся над ними демоны среднего круга, более сильные, а самое главное более умные, уже немногим уступающие ангелам в интеллекте. Далее шли демоны высокого круга, с которыми простые ангелы уже едва ли могли ровняться, но даже это было не главной проблемой. Над всеми демонами возвышалась их элита, их семьдесят два великих предводителя, что по праву силы правили остальными, и были столь выдающимися, что заслуженно носили имена, о чем низшие и подумать не могли. Гоэтия, именно так называли себя семьдесят два властителя, и именно они были главной силой Ада, что показывала его реальную мощь. Те с неимоверным экстазом и упоением отреагировали на вторжение ангелов, и с такими же эмоциями расправлялись со своими противниками, вселяя тем самым ужас и страх в сердца их собратьев. Лишь с появлением этих демонов ангелы окончательно увидели реальный лик войны и кровопролития, когда столкнулись с потерями своих близких. Но несмотря ни на что, те не планировали отступать, ведь кроме чувства страха те также осознали правильность своих действий. — Если демоны так легко и непринуждённо убивают друг друга, а после обгладывают тела павших, то представьте что они сделают с остальными, когда вырвутся на свободу? Именно так сказал однажды Люцифер, и все пошедшие за ним очень хорошо представляли себе такой сценарий, ибо зрелище жестоких смертей своих собратьев давало отчётливую картину такого будущего. Именно поэтому никто так и не отступил, не думал о сдаче. Именно поэтому война на истребление не утихала очень много лет, за которые изменился как Ад в целом, так и пришедшие сюда ангелы.….
— Атакуйте! Быстрее! Кокабиэль отдавал приказы своим воинам, одновременно с этим разрезая нападающих на него исчадий. По команде своего командира ангелы разом метнули свои копья света в голову огромного демона, что минуту назад своим хватом буквально раздавил одного из них, а до того поливал парящих в небе ангелов ядовитым смогом. Копья наконец-то пробили защиту гиганта с чертами дракона и льва, лишив того глаз, и пока тварь рычала в приступе боли, Кокабиэль, создав огромное копьё, на скорости вонзил его в правую глазницу демона, и то пронзив мозг показалось с другой стороны его головы. Это положило конец одному из самых яростных берсерков в рядах демонов, а вместе с тем и одному из немногих оставшихся в живых столпов Гоэтии. — Марбас повержен! — КОКАБИЭЛЬ!!! Не успевшего перевести дух Кокабиэля атаковал новый враг, который своим стремительным налётом толкнул ангела с такой силой, что того отбросило на несколько сотен метров, заставив столкнуться со скалой. Придя в себя, ангел увидел уже ожидаемого, можно сказать кровного врага. Ещё бы, за столько лет боёв один на один с постоянным отсутствием победителя сложно не признать врага. Толкнувший Кокабиэля демон не был гигантом вроде убитого пару мгновений назад Марбаса, но от этого был лишь опаснее. Своим видом он был не столь уж и далёк от ангела по комплекции. Гуманоид с мощным телом, красной кожей, покрытой в некоторых местах чёрными узорами, четырьмя руками, в каждой из которых было оружие, длинными белыми волосами, двумя торчащими из них прямыми красными рогами, и белыми, лишенными зрачков глазами. — Тц, Белит. А я-то думал, когда ты появишься. — именно так звали демона, представшего перед ангелом, и в отличие от убитых ранее Кокабиэлем членов Гоэтии, Белит был одним из самых уникальных. Даже в рядах Гоэтии была самая мощная элита из четырёх великих Королей Ада, и этот демон был в их числе по праву силы. Можно сказать оба противника были похожи своей сутью, как созданные для войны личности, и их вечные дуэли были лишним подтверждением такого заявления. — Хватит игр с мелочёвкой, ангел! У нас с тобой есть незаконченное дело! — Согласен. Наша война закончится сегодня, Белит! Чёрные клинки Белита были заблокированы двумя созданными Кокабиэлем мечами света, после чего оба воина начали осыпать друг друга неистовым шквалом атак. Ни одна из них не могла достигнуть цели, блокируясь так же быстро, как и наносясь. Несмотря на преимущество Белита в виде дополнительных рук и умелое обращение сразу четырьмя мечами, Кокабиэль ничуть не уступал тому в скорости и силе ударов. Они могли использовать свои силы по полной, и тогда вся окружающая их местность превратилась бы в безжизненную пустошь, но ни ангел, ни демон не применяли ничего кроме полёта и своего мастерства в бою с оружием. Для них обоих это был вызов, сразить врага не магией, а искусством воина, и итогом этого боя станет не просто поражение важной фигуры одной из сторон конфликта, но и понимание того, кто же из них является лучшим бойцом. Один из сильнейших демонов, что веками оттачивал своё мастерство в бойнях и охоте, став идеалом воина Ада, или же ангел, созданный как символ истинного военачальника и бойца. Ни Белит, ни Кокабиэль не замечали ничего вокруг, ведь одно неверное движение или отведённый взгляд, и это станет фатальной ошибкой. Этот бой вёлся между двумя мастерами боя, а в таких сражениях всегда существовала лишь одна истина. Бой ведётся до первой ошибки, после чего определяется победитель, и эта ситуация была ярчайшим примером данного выражения. Секунды тянулись как часы, никто из сражающихся даже не думал отступать, но вот настало время той самой роковой ошибки, что ознаменовала финал сражения. Белит был силён, быстр и умел в бою, но в тот самый момент, когда нужно было нанести один точный колющий удар, он на рефлексах сделал размашистый, от которого Кокабиэль смог не только увернуться, но и воспользоваться этим мгновением, пока Белит ещё не успел замахнуться в новой атаке. Итогом стали отрубленные правые руки демона, вслед за ними левые, а под конец Кокабиэль пронзил мечом грудь осознавшего своё поражение демона, и поскольку всё действо происходило в воздухе, ангел атакой буквально пригвоздил тело врага к земле. Белит медленно умирал, осознавая как одна маленькая ошибка стала причиной его поражения. — Кхах! Д-достойный… бой. Но как же вы… глупы. Этой бойней вы ничего не… добьётесь. — Смирись, Белит. Это ваши последние силы. Война окончена. Вы проиграли. — М-может и так, но и вы не победили. — О чём ты? — Вы действительно… одолели нас, но ради чего? Точнее, ради кого? Наивные дети. Вы не обретёте счастья своей победой. Когда-то и мы прошли через это, а теперь наступил ваш черёд. — Черёд чего? — Ха. Разочарования и отчаяния. Он отринет вас, также как и нас… когда-то… давно. Мы познали боль, теперь познаете и вы. Это были последние слова Белита, после которых его глаза закрылись навсегда, а не понимающий слов поверженного демона Кокабиэль ещё какое-то время смотрел на его тело, пока не услышал оглушающий грохот где-то вдали. Без поддержки Белита демоны в этом месте уже не могли ничего противопоставить ангелам, и тела обречённых покрыли всю землю. Кажется сами небеса стали алыми от количества пролитой сегодня крови. Услышанный Кокабиэлем грохот ознаменовал поражение последнего из четырёх Великих Королей Ада, а вместе с ним и конец этой войны. Первый из королей, Баэл, пал в битве с Люцифером, хоть главе ангельского похода и далось это с огромнейшим трудом. Асмодей был убит совместными силами Азазеля и Баракиэля. Гаап же погиб в битве с ангельским войском под командованием Шемхезая и при поддержке всё того же Азазеля. Со смертью своих королей у демонов больше не было шансов, ибо хоть это и стоило ангелам колоссальных жертв, но Гоэтия пала, а оставшиеся в живых отродья уже не могли дать серьёзный отпор закалённым в боях жителям небес. Ангелы одержали верх в многолетней войне, но празднества и восторга не высказал никто. Вместо этого выжившие с ужасом и болью прощались с павшими братьями и сёстрами, ибо телам умерших не было числа. Кокабиэль не был исключением. Будучи генералом, он испытывал боль от потери каждого своего бойца, но всё это усугублялось ещё одной его особенностью, что была с ним ещё при появлении на свет. Он знал и помнил имена всех своих воинов. Абсолютно каждого, неважно с каким количеством крыльев, и теперь большинство из пошедших за ним собратьев мертво. Хоть Кокабиэль и понимал ради чего они умерли, ради какой цели пошли на смерть, но легче от этого не становилось. Вот и сейчас десятикрылый ангел увидел среди кучи булыжников изувеченное тело одного из своих бойцов, а подойдя поближе и раскопав часть заваливших его камней его глазам предстала ещё более ужасающая картина. Это был Тириэль, один из его вернейших собратьев, а вместе с тем хороший друг, что в своё время успел даже спасти Кокабиэля от смерти. Теперь он мёртв. Лежит трупом среди заваливших его камней, и что самое скверное, он тут не один. Руки умершего Тириэля обнимали тело другого ангела, совсем юной девушки. Ириэль, его сестра, которую тот защищал как зеницу ока, и даже в смерти не расстался с ней. Кокабиэль не плакал, ибо все слёзы давно были выплаканы над бесчисленными потерями до этого, но от этого было лишь больнее. — Ты всегда был рядом, когда это было необходимо. Сражался со мной плечом к плечу, спасал мне жизнь… А я не смог ответить тем же. Не был рядом в последний момент. — Брат. — на плечо Кокабиэля опустилась чья-то рука, но ангелу не нужно было оборачиваться, дабы понять кто пришёл к нему. По голосу и ауре это и так было очевидно. — Как ты? — А как я могу сейчас чувствовать себя, Азазель? После потери стольких наших собратьев? — Да, глупый вопрос. Но, зато сколько людей мы спасли при этом. Сам ведь знаешь… — Знаю. Не сделай мы этого, и жертв было бы больше. Мы победили, но… Какой ценой...….
— ТЫ ОБЕЗУМЕЛ ОКОНЧАТЕЛЬНО?! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ ПОСЛЕ ВСЕГО… — МОЛЧАТЬ! НЕ СМЕЙ НАПОМИНАТЬ МНЕ ОБ ЭТОМ! Они вновь в Аду, в том самом месте, где пали последние демоны из Гоэтии, а вместе с ними и тысячи ангелов, но теперь присутствующие не оплакивают павших и не радуются победе. Награждённые от природы великолепными белоснежными крыльями, ныне они буйствовали, злились, жаждали мести и справедливости, не отличая одного от другого, размахивая при этом уже абсолютно чёрными крыльями. Вернувшись на Небеса они понимали, что Отец будет ими недоволен за их своеволие, будет отчитывать, но в глубине души считали это лишь временной реакцией. Вскоре он наверняка успокоился бы и отчитав сказал бы, что рад их победе. Они ошибались. Отец не просто не принял их назад. Он отрёкся от всех своих созданий, что «предали» его волю, отправившись в Ад. Отказался называть их своими детьми, презрительно называя их подлыми исчадиями, испачканными проклятой кровью. На все мольбы и попытки объясниться тот просто отказывался слушать, а когда слов стало недостаточно, он и вовсе лишил «предателей» своего благословения. Их крылья почернели, свет и воля отца исчезли, и вместе с этим они потеряли возможность вернуться на Небеса. Никто из оставшихся с Отцом собратьев их не поддержал, лишь кидали на них сочувствующие, беспомощные взгляды. Даже Михаил, что мог попытаться успокоить Отца. Им было некуда идти, у них больше не было дома, и от безысходности они вновь оказались в Аду. Ныне этот мир встретил их уже безжизненным, усеянным трупами и натуральными реками демонической крови, и именно здесь, на месте апогея своей проклятой победы, на смену шоку и отчаянию пришла ярость. Что иронично, но именно Люцифер стал главной жертвой этого гнева, и желая мести за такой поступок Отца, он предложил самый безумный вариант её свершения. — Неужели вы действительно не понимаете, или просто не хотите этого делать? Отец предал нас! Избавился, как от ненужного мусора! Даже бровью при этом не поведя! Думаешь он просто так это оставит?! Думаешь он не захочет стереть свою очередную ошибку с лица вселенной?! — услышав такую речь из уст Люцифера, Кокабиэль машинально вспоминал последние слова Белита, и с горечью признавал правдивость тех поистине пророческих слов. — Я зол не меньше тебя, но сейчас ты говоришь безумную чепуху! Демоны тысячелетиями сидели в этом мире, и никто кроме нас к ним не захаживал! А даже если он и решит это сделать, то неужели ты действительно готов пойти на это?! — Азазель во весь голос орал на своего брата, пытаясь достучаться до его здравого смысла, но эта битва им уже была проиграна. — Даже если он не придёт за нами, то неужели ты хочешь оставить всё так?! Не хочешь отомстить ему?! — Разумеется хочу! Вот только как ни крути, а часть вины лежит на нас, и я об этом помню! А выступать против него нашими силами, каким бы ни был мотив, это чистое самоубийство! — Именно поэтому я и хочу это сделать! Как ты не поймёшь?! Это наш шанс обрести ещё больше сил и отомстить! — Выпив крови этих созданий?! Ты совсем рехнулся?! — Может и так, но я хотя бы вижу очевидное, в отличие от тебя! Исчадия были сильны, так пусть теперь их сила поможет нам выжить и отомстить! Мы выпьем их кровь, подчиним силу, станем могущественными как никогда, и тем самым отомстим и Отцу, и оставшимся с ним предателям! Этот гнилой мир станет нашим домом, пока мы вновь не очутимся на Небесах, но уже объятых пламенем! Мы станем новыми демонами! — Ты… Ты сейчас серьёзно? — Кокабиэль более не мог молчать. — Ты… неужели ты сейчас не шутишь? Мы пришли сюда сражаться с исчадиями, проливали здесь свою кровь в борьбе с ними, теряли своих братьев, а ты… Ты всерьёз хочешь испить их кровь? Уподобиться им? — Не уподобиться, а стать лучше их во всём. — Я… Я не понимаю… Ты был лучшим из нас… Светлейшим… Мы все преклонялись перед тобой, считая тебя лучшим во всём. Ты был любимым сыном Отца, светом во тьме, и именно поэтому мы пошли за тобой. Мы верили в тебя и твои цели, вместе с тобой проливали кровь и оплакивали наших братьев и сестёр… И что теперь? Ты предлагаешь нам пить кровь тех, кого мы недавно убивали? Кровь наших врагов, словно языческие боги? Как ты можешь не то что говорить такое, но даже думать об этом? Как ты вообще мог начать просить нас об этом? — голос Кокабиэля дрожал, был неровным, выражая весь его шок и неверие, ведь прямо сейчас тот, кого он ранее считал величайшим добродетелем и существом с несокрушимой волей буквально хотел сделать из них монстров. -… ты прав. — неожиданно сказал Люцифер более тихим, но отчётливым голосом. — Я не могу просить вас о подобном. Поэтому я отдам вам приказ. -… Что? — сказать, что все окружающие были шокированы услышанным, значит не сказать ничего. — Сами ведь клялись следовать за мной до самого последнего мига, так сделайте это. Испейте крови исчадий, и станьте чем-то новым. Вы клялись мне в верности, так исполните эту клятву. Если же вы откажетесь, то станете моими врагами. — Брат, ты окончательно выжил из у… Азазель так и не договорил, ведь Люцифер выпустил в своего брата волну света, что сбила его с ног, заставив остальных застыть в ужасе и шоке. — Я ведь сказал, что не приемлю неповиновения. Пейте и переродитесь, или умрите от моей руки, как ничтожные трусы и предатели. — Люцифер поднёс к своему лицу чашу, что на самом деле была частью черепа одного из мёртвых демонов, наполненную вязкой чёрной жижей. — Баэл, ты был для нас той ещё проблемой, так пусть хоть твоя кровь послужит нам во благо. Люцифер первым выпил кровь недавно поверженного им противника, и многие повторили это действие. Кто-то из страха за свою жизнь, кто-то из аналогичной Люциферу ненависти и жажды мести, а кто-то из всё ещё не угасшей верности своему командиру. Каждый из них преобразился, в них не осталось ничего от ангелов. Даже некогда прекрасные крылья были искажены проклятием, приняв грубую и корявую форму крыльев драконов или летучих мышей. Сила также мутировала, и на смену свету пришла тёмная магия и Хаос. Так появились новые демоны, под властью нового Владыки Ада, а те, кому всё же хватило смелости или ума отказаться от такой участи стали для них врагами, такими же как Отец. Падшие, как теперь называли себя чернокрылые ангелы заняли другую площадь Ада, ведомые Азазелем, и в скором времени были втянуты в кровопролитный конфликт со своими бывшими собратьями. Против них выступили как ангелы, так и демоны, что с такой же яростью воевали и друг с другом, но в своём новом положении падшие всё же смогли найти плюсы. Они больше не были скованы заветами Отца и моралью, у них более не было ограничений в действиях, а потому в бою они могли проявлять самые жестокие методы, идти на любые ухищрения и подлости ради своих целей, и что самое главное, святость в них исчезла, но сила света при этом никуда не делась. Падшие стали грозной силой, ничуть не уступавшей демонам в опасности, хоть сперва ни демоны, ни ангелы не видели в тех серьёзной угрозы, а в будущем их ряды периодически пополнялись иными ангелами, что пали от греха или сомнений в своём Отце. Так началась Великая Война, что изменила судьбы не только отдельных личностей или трёх Библейских рас, но и судьбу сразу нескольких взаимосвязанных миров.….
— Командир... Прошу, помогите. Раненный в битве с демонами падший медленно умирал от многочисленных ран. Он плакал, одним только взглядом молил о спасении, смотря на своего предводителя Кокабиэля. Совсем недавно павший от близости с человеческой женщиной, он был смертельно ранен в первом же серьёзном бою. Кокабиэль же с безэмоциональным лицом смотрел на плачущего юнца, и лишь через некоторое время начал приближаться к нему, но не для исцеления. Подойдя к раненному Кокабиэль моментально обезглавил бедолагу, подарив тому быструю смерть. — Мой Повелитель, почему? — Ты видел его глаза? — без каких-либо эмоций в голосе ответил вопросом на вопрос Кокабиэль. — Видел как он дрался? Насколько безволен и слаб тот был? Даже если бы я залечил его раны, он бы на всю жизнь остался трусливым, боящимся смерти ничтожеством, готовым бросить всё ради своего спасения. Слишком уж часто я был свидетелем этого. Так пусть лучше он умрёт не успев стать предателем, чем в будущем опозорит себя и станет балластом для нас. Падший не выразил никаких эмоций. Ни гнева на заплакавшего подчинённого, ни брезгливости к его мольбам, абсолютно ничего. Лишь всмотревшись в его алые глаза кто-то особо проницательный мог увидеть толику сочувствия, но Кокабиэль уже сотни лет не позволял себе проявления подобных эмоций, как и привязанностей к кому-либо. Слишком многих он уже потерял, слишком во многих разочаровался, как когда-то это было с Отцом и Люцифером. Даже Азазель ныне был для него сомнителен, ведь вместо занятия войной и выживаемостью своих людей он с головой ушёл в изучение и создание артефактов, кажется позабыв обо всём на свете. — «Важно лишь выживание падших, ничего более. Даже если для этого придётся пожертвовать потенциальными предателями и неспособными к выживанию».….
— Что?.. Что ты сейчас сказал? — Говорю ещё раз. С этого момента у нас с нашими собратьями подобие на перемирие. Нельзя сказать, будто война окончательно и бесповоротно окончена, но и её активная стадия пока не планируется ни с одной из сторон, в том числе и нашей. — ответил Азазель в своей уже привычно манере, наблюдая шок и неверие на лице Кокабиэля. Широко распахнутые глаза словно на мгновение потухли, прежде чем вновь засиять алым пламенем. — Что ты несёшь? Мы же… мы же только начали побеждать. Сейчас у нас самая выигрышная позиция среди всех библейских, а ты хочешь спустить наше преимущество в никуда? Демоны и ангелы как никогда слабы, всё ещё не оправившись от смерти Бога и Люцифера, у нас только началась череда важных побед, а ты решил вот так взять и всё завершить?! — Брат, успокойся, а то у тебя глаза светятся алым сильнее обычного. Сам сказал, все стороны всё ещё не оправились от битвы с Драйгом и Альбионом, в том числе и мы. У нас тоже сейчас проблема с численностью, едой и всем остальным. — Но у нас преимущество в силе! Наши воины сейчас самые опытные и закалённые боями, а численность больше остальных библейских! У нас есть шанс полностью отвоевать земли Ада, и тем самым создать для себя безопасный мир с кучей земли, еды, и без страха быть атакованными нашими «добрыми соседями»! — Перемирие уже согласовано, так что не продолжай. Если мы атакуем, то все наши «соседи» мигом ополчатся против нас, и тогда всё наше преимущество испарится ежесекундно. Кокабиэль, мы тоже истощены этой войной, и что бы ты ни говорил, но её продолжение для нас сейчас фатально. Так что сделай милость, проглоти свою гордость генерала и жажду мести и сообщи нашим войскам, чтобы даже не думали никого намеренно атаковать. Если тебе больше нечего сказать, то свою задачу ты уже знаешь. -… Как скажете… Мой Господин… — сквозь кровавую пелену гнева, сжатые до крови кулаки и скрежет зубов проговорил Кокабиэль, поспешив убраться подальше от своего брата, хотя они уже очень давно перестали так друг друга называть. — «Опустить оружие… Перемирие… С ними? О чём ты вообще думаешь?! Мы столько веков проливали кровь ради возможности жить без риска атаки своих «дорогих собратьев», и когда эта возможность буквально оказалась у нас в руках, ты решил всё послать и забыть о наших жертвах?! О всех тех, кто пал ради наших целей, благодаря жертве которых ты и смог начать спокойно заниматься своими артефактами, пока мы утопали в крови?!.. Нет… Нет, я не приму это. Не после всего произошедшего! Можешь и дальше плевать на наши жизни, ты в своём праве, но я с этим не смирюсь! Я сделаю то, чего раньше мы оба жаждали! Создам мир для падших, где нам не придётся дрожать от страха и мириться с нашими врагами! Пусть у меня уйдут века. Пусть я стану в глазах окружающих монстром. Неважно! Если ты, «братец», не желаешь создавать достойное будущее для нас, то я сделаю всё сам. Эта война закончится либо моей смертью, либо нашей победой. Чего бы мне это ни стоило». — таковы были мысли Кокабиэля, пока его глаза горели алым огнём ненависти и злобы, что глубоко пустили корни в его разум и душу.