Дагбъерд

      Дагбъерд.       Ее имя по-прежнему причиняло боль. Прошло уже достаточно времени, чтобы запихнуть боль поглубже, но Стелла все ещё чувствовала, как каждую ночь словно иссыхает от огромного количества слёз, которые было невозможно остановить.       Дагбъерд.       Эта женщина не должна была стать для Стеллы той, кем стала. Невозможно жить спокойно, зная, что самая хреновая любовь ее жизни умерла, оставив на руках Блумквист дочку и словно пустое место в сердце адвоката. Стелла даже не подозревала, как много места занимает эта несносная женщина.       Гуна видела, что происходит с подругой, но Стелла слала ее в задницу. Говорить о Дагбъерд было тоже больно, даже вспоминать ее. Когда они расстались первый раз, Блумквист впервые поняла, что влюбилась по уши, но сейчас было ещё сложнее. Тогда у них оставался шанс. Маленький, призрачный, но он был. Сейчас у Стеллы не было ничего, кроме ее дочери и дыры в сердце.       Дагбъерд.       Ей было настолько больно, что хотелось орать. Не просто кричать во все горло, а истошно орать, чтобы вся та боль, выжигающая ее изнутри клеймом, вышла вместе с этим воплем, оставила израненное сердце и ушла. Но она не уходила, отступая лишь тогда, когда планировала месть.       — А что будет с девочкой?       Гуна всегда видела и знала больше, чем казалось. Вот и сейчас она легко читала полумесяцы от ногтей на ладонях, круги под глазами, потухший взгляд. Стелла потеряла Дагбъерд неожиданно, поставив в противовес ее жизни свою собственную, но они обе ее лишились. И, если одна была мертва физически, то другую словно выжгло изнутри.       Дочь Дагбъерд.       Стелла не собиралась обсуждать свой отъезд с подругой, но упоминание девочки было ударом ниже пояса. Она не знала, что делать с ребенком, но теперь осталась единственной, кого Мира признавала.       — Я не могу оставить это просто так.       — Ты не можешь оставить Миру одну. Она потеряла мать…       — Я знаю, кого она потеряла!       Дагбъерд.       Она пожалела о своем крике в ту же секунду, как он сорвался с губ. Гуна ни в чем не виновата, но Стелла не могла не вымещать злость на всех. Единственным человеком, на которого Блумквист никогда не орала, была Мира. Хотя, они практически и не разговаривали.       — Прости, Гуна, но я не могу остаться. Он танцует на ее костях, он подаёт запросы, чтобы забрать Миру, — гнев вновь ослабил боль, позволяя разуму ненадолго проясниться. — Я должна отомстить за нее. Должна.       — Думаешь, Дагбъерд хотела бы, чтобы ты бросила ее дочь?       — Дагбъерд хотела жить! Она вытащила нас всех сюда, потому что хотела жить, — слезы выступили на глазах, но Стелла зло их смахнула. — Она должна была жить!       Дагбъерд заслуживала жить.       — Ты уезжаешь, чтобы отомстить за маму? — Мира стояла в дверях, крепко сжимая в руке наушники. Стелла понимала, что это глупо, но глядя в глаза девочки видела ее мать.       — Да, я должна.       — Хорошо. Но ты ведь вернёшься за мной?       — Обещаю, — Мира подошла и обняла Стеллу, как тогда, когда только узнала о смерти Дагбъерд. — Я его уничтожу и верну нас домой. Теперь у тебя есть я.       Но у нас больше никогда не будет Дагбъерд.