Неотправленное письмо

      Дазай…       Черт, я так долго собирался написать тебе это письмо. Только вот нужно ли тебе то, что я хочу высказать? Возможно, ты и сам все знаешь, и, честно, я не был бы удивлен.       Но оказалось, что мне самому это нужно больше, чем кому-то еще. Гораздо больше, чем тебе, потому что как бы я ни ненавидел тебя, себя я презираю еще сильнее — раз за разом, день ото дня…       Ты ушел.       Вот так — просто, ничего не сказав, не объяснив. Даже записки не оставил. Когда ты бросил меня в абсолютном одиночестве, я был раздавлен, Дазай. Будто вся сила гравитации, которая мне нипочем, усилилась разом во сто крат и обратилась против меня. Словно тысячи тонн земной тверди обрушились на мои плечи, а я ничего не смог с этим поделать. Подумать только: Накахара Чуя, самый сильный эспер Портовой мафии, превратился в ничтожную букашку под подошвой своей собственного горечи и печали. Будь ты поблизости в тот момент, непременно добил бы меня, верно? Что же, ты увидел бы искреннюю благодарность в моих глазах. Неземное блаженство избавления от мук моего, иногда даже слишком человеческого сердца. Удивлен?       Я был разбит на миллион осколков, Дазай. Миллион острых, как лезвия, кусочков, и весь грёбаный алкоголь мира не смог бы склеить их снова в целое. А ведь я пытался… Да только и делал, что пытался лечить им свою раздробленную душу. Скажешь, это не повод? Что мне вообще никогда не нужен был повод? Не тебе меня судить, чертов предатель!       Смейся, сколько влезет, но именно тогда я всерьез начал понимать, что влечет тебя к смерти. Избавление. Искупление грехов. Возможность хоть раз сделать что-то правильное, пусть и в единственный, последний раз. Так же, как и ты, я сильно задолжал ей. Задолжал свою жизнь.       Я видел смерть так близко, что почти поверил в нее. Она так похожа на тебя — те же черные одежды и длинные пальцы. Тонкие, красивые и холодные, словно лед в моем стакане. У нее твой голос и даже твои слова: «Отдохни, Чуя». Твое прикосновение, что я чувствовал кожей, обжигающе ледяное и болезненное, но каждый раз такое желанное. Ты был так нужен мне, чтобы жить, но каждый раз безжалостно убивал. И в твой последний правильный раз тебе это почти удалось, Дазай.       Почти, потому что меня спасли. Спас человек, который сделал это во второй раз в моей жизни. Тот, кому я уже однажды поклялся в верности. Ты ведь уже догадался, о ком я?       Он мог бы сделать это сразу. В конце концов, нелогично было бы ожидать милосердия от босса мафии. Ад свидетель: в тот момент я был слишком близок к тому, чтобы сгинуть в бездонной пропасти и потерять остатки самоуважения. И почти не возражал против того, чтобы мое греховное падение оказалось окончательным и безвозвратным. Мори мог приказать мне опуститься перед ним на колени и сделать все самому. Отравленным алкоголем разумом я лишь смутно осознавал бы происходящее. Но он дал мне время, столько, сколько мне потребуется. Сказал, что хочет сохранить мою честь…       Мне понадобилось немало времени, Дазай. Но однажды я все-таки пришел туда, где он меня ждал. Не знаю, было это совпадением или он действительно ожидал меня в оговоренном месте каждый день с момента нашего разговора. Я был готов. Точнее, думал, что готов, потому что к тому времени перестал ежедневно хлестать выпивку и наконец-то привел себя в порядок.       Но едва взглянув, он прогнал меня прочь. Потому, что… Ты был со мной, во мне, в моей голове. И Мори это почувствовал. Я избавился от своей тоски, но не от тебя, Дазай…       Он очень мудрый человек, приятный собеседник и весьма искушенный любовник. С ним хорошо. Безумно хорошо, потому что он дает мне все, чего я только могу пожелать. Когда мы вдвоем, Мори зовет меня своим хорошим мальчиком. Так и говорит: «Мой любимый, хороший мальчик, как долго я тебя ждал». Ему нравится быть со мной по-особенному нежным и заботливым, а мне нравится спать с ним.       Зачем я все это рассказываю, Дазай? Я хочу, чтобы тебе было так же больно, как мне. Испытывал ли ты когда-нибудь настоящую боль? Ту адскую, запредельную боль, от которой мышцы, сухожилия, кости превращаются в жидкий огонь, текущий под кожей и готовый вырваться наружу, чтобы в мгновение ока сжечь тебя, как спичку?       Сомневаюсь, ведь она так пугает тебя.       Будь ты проклят, Дазай.       Я люблю тебя…