Перри

Слэш
NC-17
Завершён
4587
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
13 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
4587 Нравится 85 Отзывы 1281 В сборник Скачать

🍐

Настройки текста
Примечания:

«Это легче, чем забыть, наслаждаться этой болью. Я люблю тебя любить, мазать раны сладкой солью» (Нервы — Нервы).

🍐

— Так, значит, он возвращается в Сеул через пару недель? — Намджун, задавая вопрос, разливает по чашкам кипяток, чтобы заварить им с Тэхёном бодрящий зелёный чай. Сейчас середина рабочего дня, впереди ещё множество дел, а им обоим необходимо немного встряхнуться. — Вот так внезапно? — Я сам думал, что Чон пробудет в Нормандии ещё добрые полгода, но… Вчера он бросил смс, что купил билет; прилетит сюда аккурат перед моим отпуском. — Тэхён задумчиво листает историю болезни пациента, что должен скоро приехать. Они с Намджуном работают врачами в частной клинике, всё им здесь нравится, но последнее время очень уж был напряжённый график, потому безумно хочется отдохнуть. А тут и лучший друг, с которым они не виделись больше трёх лет, возвращается. — Нервничаешь. — Нам не спрашивает, он утверждает, потому что прекрасно это видит. — Расслабься, вы же почти с детства были неразлучны. Не думаю, что в вашем общении что-то могло кардинально измениться. — Ты ведь знаешь, из-за чего я сам не свой, — вздыхает Тэхён, а потом забирает из рук коллеги-товарища белую кружку. — Не уверен, что за это время мои чувства испарились. — Так не держи их, — подмигивают в ответ, — дай волю своим чувствам. Чего бояться? Или ты всю жизнь хочешь прожить без эмоций?       И эти слова Намджуна почему-то приводят мысли в порядок. Нет, конечно, Тэхён не хочет всю жизнь прожить без эмоций; к тому же он живёт без них уже больше года — столько прошло с расставания с бывшим парнем. Ким — гей, а вот Чонгук — убеждённый гетеросексуал, и это проблема.       Они познакомились почти двадцать лет назад, когда были ещё совсем мелкими, играли в какую-то компьютерную игру ночами, пока родители не видели, сошлись на общем интересе, переписывались, потом начали созваниваться и выяснили, что живут в одном районе города, но учатся в разных школах. Чонгук старше на год, а потому всегда вёл себя по-взрослому, как самый настоящий хён: учил младшего уму разуму, защищал его, заботился, а Тэхён… Тэхён влюбился. Понял это лет в пятнадцать и вот уже добрую половину жизни скрывает свои чувства от лучшего друга, чтобы ничего не испортить.       Чон за это время сменил несколько девушек, два раза чуть не женился, а потом укатил на несколько лет в продолжительную командировку во Францию. Успешного бизнес-тренера пригласили туда преподавать — тот и согласился, ведь оплату пообещали достойную, а в родном городе ничего, по сути, не держало. Кроме друзей, конечно. С Тэхёном было особо сложно прощаться, но Чон знал, что тот давно уже взрослый парень, потому, вздохнув напоследок, сел в самолёт и улетел в Нормандию, где провёл три с лишним года.       Теперь же Чонгук возвращается, а Тэхён снова не понимает, как ему себя вести рядом с любовью всей его жизни. Ким никогда и не думал признаться, даже не намекал на чувства, лишь рассказывал хёну о своих небольших интрижках с другими парнями… Тот слушал внимательно и молча, кивал, а потом даже давал советы — на этом тема заканчивалась. Все эти три года Тэхёну было тяжело без его поддержки, но он понимал, что нужно строить свою личную жизнь, а потому завёл отношения, которые продлились лишь несколько месяцев, после чего с головой ушёл в работу. Благо что профессия серьёзная — расслабляться некогда. — Флиртуй с ним, — продолжает подначивать Намджун, который уже тоже наслышан об односторонних чувствах коллеги. — Флиртуй напропалую, Ким! Что ты теряешь? — Боже, да не умею я флиртовать, — фыркает Тэхён, потому что сейчас всерьёз так думает. Разумеется, это не так, всё он умеет, но когда речь заходит о Чон Чонгуке — в его голове даже все мыслительные процессы останавливаются, что уж говорить о флирте? — Не умею! Отстань! — Не отстану! — Нам стучит кулаком по столу и стоит на своём. — Включай всё своё очарование. Шути. Намекай. — Он подумает, что я свихнулся. — Максимум, что он подумает — что ты изменился. И что теперь для тебя всё это — привычное общение. — Это странно, как минимум. — Тогда продолжай страдать. — Пожал плечами Намджун, а потом сгрёб их чашки в кучу и направился к выходу. — Продолжай страдать, Ким, а я пока, пожалуй, пойду поработаю. У тебя тоже пациент на пороге, но о моих словах подумай. Ты ничего не теряешь, так что…       И Тэхён обязательно подумает, но позже. У него есть ещё две недели, как минимум, а пока он займётся своим постоянным пациентом, который снова умудрился простыть, а теперь явился на приём с лающим кашлем, который опять придётся лечить, выписывать необходимые препараты, открывать больничный… В общем, у Ким Тэхёна очень много забот. Какие уж тут мысли о Чонгуке? И пусть сердце дрожит, а руки леденеют, и пусть в голове кружатся в вихре сотни мыслей, а язык становится ватным, и пусть он всё ещё так крепко, безумно, по-настоящему его любит…

🍐

      Последний раз в аэропорту Тэхён был около года назад, когда они с бывшим летали на отдых к морю. Воспоминания так себе, и Ким ёжится то ли от этих мыслей, то ли от холодного воздуха из-за кондиционеров, то ли от дум о предстоящей встрече… Через тридцать минут он снова увидит того, к кому всю жизнь тянутся и душа, и сердце.       Дабы немного успокоиться, он покупает ароматный кофе, что пахнет орехами, но это не помогает, а даже наоборот: пульс увеличивается, голова немного идёт кругом, но всё встаёт на круги своя, когда он слышит позади себя родной голос… — Здравствуй, перри. Я дико соскучился.       И Тэхён, развернувшись, ныряет сначала в чёрные глаза напротив, что блестят так прекрасно, а потом и в крепкие объятия… Рядом с ним Ким даже забывает, что давно является взрослым мужчиной, уважаемым врачом, серьёзным человеком… Рядом с ним хочется быть кем-то, кто чуть слабее, кем-то, кто может пожаловаться на свою жизнь, кем-то младшим и драгоценным… — Боже, Чон, ты огромный… — До Тэхёна только доходит, что его лучший друг и правда стал больше, шире. Он знал, что тот занимался в Нормандии спортом все эти три года,— Чон присылал фотки из спортзала, но одно дело фотоснимки, а совсем другое — реальность. Ещё Чонгук немного отрастил волосы: они теперь красиво обрамляют лицо; и сменил стиль в одежде. На нём классические брюки, светло-голубая рубашка, заправленная внутрь, и неожиданно леопардовое пальто, которое выбивает из Кима остатки здравого смысла, как и кольца в ушах друга. Сделал пирсинг? Твою ж… — Вот это да! Ты чего такой здоровенный?! — А ты только изящнее и прекраснее становишься, перри, — улыбается в ответ Чонгук, а потом наклоняется к шее Тэхёна и тянет носом аромат его духов. — Груша? Как и прежде? — Как и всегда, — чуть смутившись и опустив глаза, отвечает Ким. И чего только такое нашло? Смущаться Чонгука? Вот ещё! Но щёки горят, ноги подкашиваются, а буквы застревают где-то в районе трахеи. — Чудесно, — чуть тише обычного проговаривает друг, а потом тянет Тэхёна за руку. — Идём! Я уже заказал такси, машина ждёт у выхода.       И они едут домой к Чонгуку практически молча, лишь бросают друг на друга взгляды периодически. Тэхён понимает, что Чон устал после перелёта, потому не пристаёт с расспросами, а просто любуется им и радуется, что тот снова рядом. Чонгук же, и правда устав, рассматривает город, мелькающий за окном, ведь тот изрядно изменился за три года, а ещё поглядывает на Тэхёна — тот выглядит изумительно. Впрочем, так было всегда, но, находясь так далеко друг от друга, яркий образ немного притупляется. — Я привёз тебе подарки, — сообщает Чонгук, когда они приезжают к нему в квартиру. Там пусто и одиноко, но чисто — мама Чона периодически наведывается туда, чтобы убраться. — Настоящие дары Нормандии!       Он тут же выуживает из чемодана пакет за пакетом, в которых карамель на основе нормандского солёного масла; яблочное печенье — самое нежное на планете; несколько бутылок сидра и кальвадоса; кулинарную книгу бретонских и нормандских рецептов — специально для Тэхёна, что любит готовить; несколько видов легендарных сыров в термоупаковках: Камамбер, Пон-л’Эвек, Ливаро, Нешатель; и даже бретонку — сине-белый полосатый свитер, являющийся неким символом севера Франции.       Ким с восторгом рассматривает гостинцы и душевно благодарит за каждый. Чонгук угадал со всеми — не зря знакомы столько лет.       Затем, когда Тэхён предлагает приготовить что-нибудь на скорую руку из продуктов, купленных по пути, Чонгук отправляется в душ. Его нет около двадцати минут, и Ким успевает сварганить нехитрый обед, а потом… — О… Ох, чёрт! Чон! — плюётся Тэхён, резко обернувшись и напоровшись взглядом на друга, что бесшумно вышел из ванной комнаты. На том одно лишь полотенце, а крепкий торс оголён… Волосы чуть влажные, а на пирсинге в ушах ещё блестят капли воды. Если бы у Тэхёна спросили, что он за свои двадцать девять видел самое сексуальное — он бы однозначно вспомнил этот момент. — Ты, кажется, забыл одеться. — Брось, я всегда хожу так дома. Забыл? — махнув рукой, отвечает Чонгук, а Тэхён закусывает губу, беснуясь от факта, что они — друзья, что нельзя так просто взять и прикоснуться, обнять, поцеловать… Это невыносимо сложно. А потом он вспоминает слова Намджуна о флирте. — Кхм… Не забыл, но… А если я соблазнюсь и всё такое? — стараясь сделать максимально непринуждённый вид, задаёт вопрос Ким. Пытается улыбнуться. — Вот как? — Чонгук приподнимает одну бровь и смотрит пристально на своего собеседника. — И что потом? — Потом? — У Тэхёна в голове только «Оаоаоаоао, что говорить, что говорить? Хуй!», но перед глазами вновь всплывает Намджун и его стучащий по столу кулак. — Ну, потом переквалифицируем тебя из гетеро в бисексуала. — И нервно хихикает. — А это разве так работает? — У Чонгука на лице мелькает улыбка. — Ладно, перри, я оценил твой флирт, но мне ужасно хочется есть. Скоро будет готово?       Тэхён вздыхает и отворачивается, бросив «почти всё». Оценил флирт? Это хорошо. И пусть этот флирт был нелепым. Перевёл тему? Это плохо. Но делать нечего, а потому он подаёт на стол, после чего они обедают, остро ощущая повисшую неловкость, которую можно хватать из воздуха голыми руками, класть на тарелку, а лучше на сковороду и жарить на огне — настолько она материальна. — У тебя с сегодняшнего дня отпуск, верно? — решает разрядить обстановку Чонгук, пока Тэхён молча пережёвывает пищу, пялясь в свою квадратную тарелку. — Да, всё так. Ты приехал прям вовремя. — Специально подгадал. — Серьёзно? — Есть предложение, перри. — Чон, уложив локти на столешницу, удерживая в руках столовые приборы, поднимает голову на друга. — Что, если нам смотаться куда-нибудь вместе отдохнуть? Я страшно устал; уверен, что ты — тоже. Меня вымотали мои ученики, а тебя, должно быть, пациенты. Мой отпуск продлится две недели, как и твой, так что всё совпадает. Я соскучился и хочу провести с тобой время как, знаешь, в старые времена, когда мы были ещё жутко молоды и красивы… — Ты и сейчас красив. — Ты тоже. Но речь о другом. В общем, я забронировал для нас путёвки в Чили. Знаю, ты хотел туда съездить, но всё не доходили руки. Все расходы я беру на себя, за это можешь не переж… — Я хорошо зарабатываю, Чон. — Ладно. Так ты не против? Это будут самые насыщенные две недели в нашей жизни за последние годы. Подумать только, у нас будет возможность посетить национальный парк Торрес-дель-Пайне с самыми красивыми кусочками природы планеты: там горы и леса, ледники и фьорды, родники и озёра… Увидим мраморные пещеры, похожие на сказочный дворец. Отправимся на остров Пасхи — к тем самым каменным статуям Моаи! Это твой любимый смайл, перри. Поедем в город-призрак Хамберстоун, где сможем зайти в какой-нибудь заброшенный дом и порыться в старых сундуках… Увидим пингвинов на острове Магдалены! Да, план невероятный, но я всё распланировал, мы успеем. И в заключение обязательно посетим Лунную долину, только представь… — Звучит заманчиво. Очень. — Внутри Тэхёна сейчас борются две личности. Одна обеими руками «за» и кричит, раздирая горло, что нужно соглашаться, потому что это отпуск мечты. Вторая же душит первую, шипит и умоляет заткнуться, а потом шепчет Тэхёну, что это провальная идея, потому что быть сутками рядом с Чоном на протяжении двух недель — настоящее самоубийство. — Чёрт с ним. Поехали! — Узнаю своего лучшего друга, — сияет Чонгук, довольный решением младшего. — Что ж, тогда тебе придётся отправиться домой, чтобы собрать все вещи. Вылет уже завтра, за документы не переживай, главное, что у тебя есть загранпаспорт, а с остальным разберёмся на месте. — Так… — Тэхён аж попёрхивается от неожиданности. — Так скоро?! — А чего тянуть? Отпуск-то не бесконечный. — Чонгук разводит руками, а потом встаёт и вытягивает друга из-за стола. — Давай-давай, поторопись.       И Тэхён, не чувствуя ног, шагает к выходу, попутно вызывая для себя такси. Он пока ещё не осознал, не верит в происходящее… Две недели рядом с Чонгуком? Круглосуточно? Что ж это за счастье такое? Или наказание? Уже скоро всё станет известно, а пока он едет домой, чтобы собрать необходимые вещи и подумать хорошенько над словами Намджуна… Может, и правда пора брать всё в свои руки и включать режим «флиртующей сучки»? Ладно, с этим он обязательно разберётся на месте.

🍐

      За сутки, что друзья провели в небе, в Тэхёне однозначно что-то изменилось. Он не очень-то любит летать, а тут такое большое расстояние… Чонгук, зная его отношение к самолётам, поддерживал и заботился, постоянно спрашивал о самочувствии, подкармливал вкусняшками, что захватил с собой, и даже держал за руку во время тряски в зонах турбулентности. Ким же, насмотревшись на его отношение, принял окончательное решение действовать. Да, он прекрасно понимает все риски и знает, что все действия со стороны друга — дружеская забота, но… Попробовать стоит. Давно стоило.       Именно поэтому он специально поскальзывается у берега озера Хенераль Каррера, когда они приезжают посмотреть на мраморные пещеры Чиле-Чико, являющиеся одной из самых красивых достопримечательностей планеты. Чонгук его ловит, а Тэхён обворожительно улыбается, смахивает с глаз волосы и благодарит. Потом, когда они плывут по озеру на лодке, он делает другу комплимент, хвалит его фантазию и в очередной раз говорит спасибо за то, что вытащил их в этот отпуск.       Когда они отправляются на остров Магдалены, Тэхён не может сдержать восторг от пингвинов, что чёрно-белыми точками семенят по берегу. Экскурсовод не разрешает их кормить, но зато им удаётся пофотографироваться на память, и Ким не упускает возможность покрепче обнять хёна. Тот как-то странно хмыкает, крякает, но на фото улыбается, и этот снимок однозначно станет для них одним из любимых.       Решив посетить город-призрак, Тэхён надевает бретонку, что подарил ему Чон, а потом, бродя по развалинам, держится за его локоть, потому что друг шутит и постоянно повторяет, что вот-вот откуда-нибудь выскочит зомби и всех сожрёт. И Ким-серьёзный врач в серьёзной клинике-Тэхён верит. Он в принципе во всём верит Чонгуку. Он ему доверяет и хочет, чтобы так было всегда. Чтобы они вот так ездили к пингвинам или в заброшенные города, чтобы всегда были рядом, вместе… Эта поездка сближает их ещё больше, это ощущается даже кожей, и Киму совсем не хочется, чтобы она заканчивалась. — Я надеюсь, ты умеешь оказывать первую помощь, потому что у меня перехватило дыхание! — выдаёт Тэхён в один из дней, снова вспомнив о запланированном флирте. Они сегодня летят на остров Пасхи, а Чонгук выглядит как-то по-особенному… Нет, он всегда выглядит хорошо, но сегодня на нём голубые джинсы, подчёркивающие бёдра; чёрная водолазка, заправленная в них; кожаные дезерты на шнурках и бежевое пальто из кашемира. — Тебе не о чем переживать, перри, тебя я всегда сумею спасти, — ухмыльнувшись, отвечает Чонгук, а Тэхён в очередной раз тает от этого его невероятного «перри».       Чон стал называть так Тэхёна ещё лет семь назад, когда впервые слетал в командировку во Францию. Вернувшись, он рассказывал всё о новой стране, а ещё сказал, что грушевый сидр, который он попробовал там, пахнет Тэхёном. Или это Тэхён пахнет грушевым сидром… Не суть. У Кима действительно туалетная вода с нотами спелой груши, которой он пользуется уже лет десять, а сидр имеет название «перри», вот Чонгук и подхватил. Прозвище крепко привязалось, и теперь он практически никогда не зовёт друга по имени — только в крайних случаях, а всегда называет любимым грушевым сидром, и Тэхёну, честно говоря, это очень импонирует.       До острова Пасхи они летят четыре часа. Чили — очень протяжённая страна, и все достопримечательности здесь разбросаны, но на что не пойдёшь, чтобы посмотреть на прототип любимого смайлика Тэхёна? Гид рассказывает об этих землях, которые сами островитяне называют Рапа-Нуи, рассказывает о памятниках Моаи, которых здесь сотни, и даже несколько легенд об их происхождении. По одной из версий, каменные статуи имеют отношение к инопланетянам, по другой — к далёкому прошлому, и являются памятниками предков. Говорят, эти гиганты охраняют местных от вторжения злых сил. — Вот бы и мне такую охрану, — вздыхает Тэхён, когда они бредут обратно, к своему транспорту. — Чтобы охраняли от злых сил, а ещё от ненужных чувств… — От ненужных чувств? — удивлённо переспрашивает Чонгук. — Что ещё за ненужные чувства такие? — Ой, хён, всё сложно, — отмахивается Ким, потому что не в силах обсуждать сейчас эту проблему с лучшим другом. Он растрогался, послушав все легенды, а ещё в очередной раз понял, что всё, что он делает — впустую. Весь этот флирт, очаровательная улыбка и жесты, красивая одежда… Зачем всё это его другу-гетеросексуалу? К тому же Чонгук засматривался на их гида — симпатичную американку… Это не ускользнуло от глаз Тэхёна, а ещё болючим шприцем укололо в самое сердце. Может, ну его нафиг, весь этот флирт, все попытки? Зачем стучаться в закрытые двери, где не рады? Да и один парень из их экскурсионной группы посматривает на Тэхёна неоднозначно… Дать ему шанс? Кто знает, что из всего этого выйдет?       Да и Чонгук совсем не оставляет надежд, когда на обратном пути рассказывает о девушке из Нормандии, на которой он едва не женился. Правда, не делится деталями, лишь говорит, что сбежал практически перед самой свадьбой, однако объяснился с невестой. Они даже остались приятелями, но Тэхён, слушая историю, окончательно осознаёт, что Чону нужна жена. Жена, а не друг-гей, который до боли в сердце любит его уже хренову тучу лет… — Что-то ты без настроения сегодня, — подмечает Чонгук, когда они, вернувшись в свой отель и поужинав, отдыхают в номере. — Может, случилось чего? — В том и дело, что ничего, — вздыхает Ким, пялясь в экран телефона и хмуря брови. — Значит, нужна встряска, — решает Чонгук и поднимается с кресла, шагает в сторону друга. — Вставай, Ким Тэхён. Экскурсии и легенды — это хорошо, но не стоит забывать о настоящем отдыхе. Помнишь, как мы в восемнадцать-девятнадцать каждую неделю выбирались в бары? Пришло время повторить. — Здесь есть бар? — удивляется Тэхён и откладывает телефон в сторону. — Неподалёку есть заведение с громкой музыкой и горой выпивки; там обычно отдыхают все туристы, я узнавал, — отвечает Чон и подмигивает, из-за чего у младшего по рукам пробегает волна мурашек. — Я первым в душ.       И уходит, оставляя Кима один на один со своими мыслями. Однако долго он не засиживается, поднимается и перерывает весь свой гардероб в поисках лучшего наряда. Потом, когда хён выходит, принимает душ, после чего облачается в выбранные чёрные брюки, рубашку с золотым орнаментом на чёрном фоне, бежевый твидовый жакет в стиле «Шанель» и крупное кольцо с аметистом. Выглядит сексуально и горячо, а в комплекте с очками с овальными стёклами, которые он подбирает для образа — и подавно.       Чон же сегодня останавливается на классике: брюки с ремнём и белая рубашка, расстёгнутая на несколько верхних пуговиц, а ещё туалетная вода с ароматом кедровой древесины и цветками апельсина, которая действует на Тэхёна как наркотик. — Воу, полегче, хот мэн, — непроизвольно присвистывает Ким, когда Чонгук выходит из ванной комнаты. Он уже решил ведь не флиртовать, но что-то идёт не так, и остановиться не получается. — Так и до преступления недалеко! Хотя ты и так похитил моё сердце… — А ты хорош, — с ухмылкой на лице проговаривает Чон. — Идём, Дон Жуан. Нас ждут реки отменного алкоголя и, надеюсь, хорошая музыка.       Музыка действительно оказывается отличной. А ещё в баре подают прекрасный виски с ароматом ванили, крем-брюле и кокоса. Тэхён заказывает для себя белое чилийское вино с насыщенным, крепким вкусом винограда, и этот напиток его быстро расслабляет, позволяя сбросить все оковы и зажимы, которые удерживали его все дни… Ким в принципе пьёт достаточно редко в силу профессии, зная, что алкоголь, как ни крути, зло, но иногда позволяет себе пару бокалов, после чего… После чего становится совсем другим человеком. Вот и сейчас, закусив традиционными местными эмпанадас с мясом, он танцует в самом центре зала, полностью растворяясь в музыке и по-настоящему наслаждаясь каждым своим движением… Он подпевает, зная слова песни, и привлекает внимание всех гостей бара.       Baby, ты тайна,       Дикое пламя,       Give me you fire,       Give me you fire…       Двигаясь всё откровеннее, он собирает взгляды не только девушек, но и парней, а Чон… Чон, сидя у бара и распивая виски, внимательно наблюдает.       Тонкая талия,       Большая жооооооай,       Мы будем отрываться,       Вместе ночью тёмной…       А наши яркие глаза       Так освещают эту ночь.       Нам так не хочется домой,       Так не хочется домой.       Слепят фонари,       Сегодня нужно лишь одно,       Ведь сердце просит на танцпол,       Сердце просит на танцпол.       Тэхён чувствует на себе это внимание. Ему это нравится, но становится дико жарко, потому он снимает жакет и шагает к бару, чтобы оставить вещь Чонгуку, который всё равно не танцует, а ещё глотнуть вина, чтобы промочить горло. — А ты сегодня звезда, — говорит Чон, отпивая виски со льдом. — Пользуешься популярностью у обоих полов. — Есть такое… — Тэхён закусывает губу и смотрит на друга на несколько секунд дольше положенного. — Ревнуешь? — Переживаю. — О чём же? — Чтобы тебя не утащил к себе в покои какой-нибудь афроамериканец, как добычу на одну ночь. — Я давно взрослый, Чон, — усмехнувшись, бросает Тэхён. — А ты бы присмотрелся к нашему гиду, я же видел, что ты пускаешь на неё слюни. Ещё бы… Красотка, четвёртый, должно быть, размер груди, длинные волосы… — Идиот, — гаркает Чонгук и залпом выпивает остатки виски. — Потанцуем?       Тэхён от неожиданности даже икает, но кивает, давая согласие, а потом тоже допивает вино и уже вместе с Чоном перемещается на танцпол. И почему это он идиот? Эти мысли не дают покоя, но сознание прощается со своим владельцем, когда Чон начинает танцевать… О, как он двигается! Кажется, у Тэхёна появляется конкурент на сегодняшней вечеринке, но он и не против. Чонгук божественен. Его крепкие мышцы, его талия, его волосы и пирсинг, а ещё запах кедра и апельсина, что смешаны с табаком — курил одну за одной, сидя у бара. Всё это кружит голову похлеще вина, и Тэхён готов навсегда остаться в этом моменте, когда они, танцуя рядом, случайно касаются друг друга; когда напряжение между ними превращается в яркие молнии, поджигающие танцпол; когда эта очевидная окружению химия раскручивает и смешивает их в ядерном коктейле… — Эй, детка, а ты хорош! — Подкатывает тот самый парень из экскурсионной группы, чьё внимание заметил Тэхён. — Фигура — секс. — Он уже хорошо набрался, осмелел, а теперь решил заявить о себе. — Кхм… Не заинтересован, — отрезает Ким, фыркнув, потому что не сдался ему этот человек, пусть Тэхён и пытался сам себе это внушить. — Да ладно тебе… Я же вижу, что ты оголодал, как и я, — не отступает незнакомец, — можем скрасить ночь присутствием друг друга! — Я же сказал, — огрызается Тэхён, начиная нервничать, потому что не любит таких прилипал, — гуляй мимо, андестенд? — О, зайка любит поиграть в неприступность? — мерзко хихикает тот. — Хорошо… Может, угостить тебя чем-то вкусным? — И нагло тянет руки к талии Тэхёна. — Слышишь, чёрт. — Чонгук, молча наблюдавший за происходящим, включается в игру и резко лупит по рукам хама. — Тебе же ясно сказали: не заинтересованы. Куда свои клешни тянешь? — Ооооо, — кричит тот, — заступник??? Я всё смотрел за вашей парой и не мог понять: ебётесь вы или нет? Думал, просто дружите, а тут вон что… И как он в постели, — кивнув в сторону офигевающего Тэхёна, — хорош?       Чонгук не из тех, кто ведёт долгие дискуссии. Ему хватает этого на работе. Чонгук из тех, кто сразу переходит к действиям и не терпит оскорблений в адрес близких ему людей, а потому, за секунду засучив рукава, он резким движением ударяет этому хаму промеж глаз, из-за чего тот в этот же миг валится с ног. Толпа расступается, верещит, а Чон, озверев, снова кулаком прикладывается к физиономии обидчика его прекрасного перри, которого никому не дозволено трогать без согласия… — Чон! Чонгук! — вопит Тэхён, испугавшись, и видит кровь на кулаке хёна. — Чонгук, блять! Идём!       И только успевает Чонгук отвлечься, как ему самому прилетает от друга того самого хама, что валяется на полу. Завязывается драка, в которую лезут и другие; включают свет, сбегается охрана… У Чона теперь кровь не только на кулаках, но и на виске, и Тэхён, заметив, паникует, потому что знает, чем всё это может быть чревато. Выбравшись из клубка, крутящегося по танцполу, Чон сам тянет его за собой, крепко схватив за запястье, и уже через несколько мгновений, пробежав по неоновым лабиринтам, они оказываются в уборной с круглыми зеркалами и мраморными оранжевыми раковинами. — Чон, я испугался страшно! — продолжает верещать Ким, роясь по карманам. У него, как у настоящего врача, всегда и везде с собой есть самые необходимые средства первой помощи. — Ты же доктор, — криво улыбается Чонгук, потому что губа тоже оказывается разбитой. — Вылечишь меня. — Это опасно, — цокает Тэхён, а потом помогает ему умыться. — Но… Спасибо. Спасибо, что заступился за меня. Этот наглец совсем не знает рамок приличия… — Я никогда не дам тебя в обиду, перри.       Тэхён вздыхает, качает головой, а потом разрывает упаковку с пластырем, что выудил из кармана. Приклеивает на висок, а ещё говорит, что, вернувшись в номер, необходимо обработать ссадину у губы, чтобы не было заражения и последствий. — Они все так смотрели на тебя… — неожиданно проговаривает Чон, пока Ким моет руки. — Ты пользуешься бешеной популярностью, я всегда это знал, а сегодня вновь убедился… — Смотрели, да, — поддерживает тему Тэхён, — у них только одно на уме. — Ты — восторг. Тобой невозможно не любоваться, — продолжает Чонгук. — Даже я залипаю на твою красоту, что уж там… — Ты другой, Чон. Вы смотрите на меня по-разному: они — как на сексуальный объект, ты — как на нечто прекрасное. Знаешь, это грубое сравнение, но ты видишь во мне картину на выставке, которой любуешься, а они пускают слюни, как на курицу из KFC. Ты можешь оценить меня внешне, как мой друг, а они меня хотят. Понимаешь? Что-то прекрасное и… Сексуальный объект. В этом ваша разница. — Что, если я теперь тоже вижу в тебе сексуальный объект?       И на этом у Тэхёна заканчиваются слова и воздух. И он готов подставить свою голову под саблю, лишь бы ещё раз услышать эти речи, от которых то ли озноб, то ли пожар, а ноги превращаются в хрусталь — чуть дотронься и раскрошатся, не удержат. — Ч… Что ты имеешь в виду? — хрипит Ким, потому что голос пропадает, и смотрит глаза в глаза, чувствуя, как дрожат губы. — Я немногословен, когда дело касается чувств, но… Я, кажется, дико тебя хочу, перри. — И делает шаг вперёд, пока Тэхён чувствует, как едет его крыша от каждого звука и движения хёна. — Кажется?.. — Ох… Да, перед тобой бизнес-тренер, который провёл сотни лекций, но не умеет изъясняться, когда дело доходит до чего-то личного, — покачав головой, кается Чон. — Поехали в отель?       Не дожидаясь ответа, он берёт Тэхёна за руку и ведёт за собой. Возле бара ловит такси, и пусть они могут пройтись пешком, тут недалеко, но сейчас не до этого. Они едут в машине, держась за руки, и у Кима колотится сердце, когда Чонгук медленно оглаживает его большой палец своим. Кажется, даже скулы сводит, а внизу живота творится что-то невообразимое: всё скручивается, пылает; даже пальцы на ногах поджимаются от предвкушения…       И потом, когда Тэхёна буквально заталкивают в номер, у него на самом деле подкашиваются ноги, но Чон его ловит, как тогда у мраморных пещер, подхватывает и несёт в сторону ванной комнаты, уткнувшись носом в шею. — Перри… То, как ты пахнешь — не сравнить ни с чем, — шепчет Чонгук, уверенно расстёгивая ремень на брюках Кима. — Я искал этот запах на разных континентах, но всегда возвращался к тебе… Эта пряная груша в сочетании с твоим природным запахом делают меня слишком слабым и уязвимым…       Но слабый и уязвимый хён уже расстёгивает и свой ремень, из-за чего Тэхён тяжело сглатывает, а потом задыхается, почувствовав его губы на своих… Боже, как долго он мечтал об этом! Сколько раз представлял, визуализировал, но все эти фантазии — ничто, ведь Чон целует горячее и слаще, он прикусывает губы, проникает языком внутрь, сжимает руками бока, нырнув под рубашку… И, наверное, Ким бы согласился остаться в этом моменте, скажи ему кто-то, что происходящее — сон. Не стал бы просыпаться, лишь бы только ощущать эти прикосновения, чувствовать запах кедра и сигарет, а ещё крупные ладони, гуляющие по телу… — Хён, я так давно… — Я знаю, знаю, перри, — часто-часто кивает Чонгук, стягивая с друга остатки одежды и включая воду. — Прости, что не мог раньше ответить взаимностью. — Я не виню тебя, — отвечает Тэхён, обхватив его за шею крепко-крепко, чтобы больше не упустить. — Я всё понимаю и, признаться, удивлён всем, что сейчас происходит с нами. — Я должен был сделать это давно, — откровенничает Чон, — во мне были сомнения… Но сегодня они окончательно растворились, а ещё я дико ревновал тебя ко всем твоим бывшим. — Ревновал?! — поражается Ким и округляет глаза, пока его целуют в шею. — Да, безумно… Правда, сам себе в этом не признавался. Я не гей, перри. Ты — исключение и, видимо, самое для меня правильное.       Всю свою жизнь Чон Чонгук думал, что женится когда-то, заведёт детей, построит дом… В общем, всё, как заведено. Всю свою жизнь Чон Чонгук бросает своих невест, потому что не может не думать о лучшем друге, что пахнет грушевым сидром и выглядит так идеально… Да, давно можно было расставить всё по местам, не медлить столько лет, но кризис ориентации порой затягивается на долгие годы. Так случилось и с Чонгуком. И он действительно не считает себя геем, его в принципе не привлекают другие мужчины, хотя… И женщины, судя по всему, тоже не привлекают. А то, что Тэхён придумал себе про гида — ерунда. Она неплохая девушка, но Чон никогда не думал ни о чём личном, что могло бы их связать. Зато друг… Друг его в этой поездке окончательно влюбил в себя своим смешным флиртом. И Чонгук понимает, что не зря принял решение о совместном отпуске. — У меня с собой есть смазка, я оптимист, — говорит Тэхён, когда они, приняв душ, выходят из ванной комнаты, практически не прекращая целоваться. — Надеялся, что она понадобится не тебе одному, а нам обоим? — улыбается в губы Чон. — Да.       И Чонгук аккуратно помогает Тэхёну подготовиться. У него уже был такой опыт, хоть и не с парнями, потому он действует деликатно, а ещё не забывает отвлекать поцелуями в спину и лёгкими покусываниями. А потом, когда входит, нависнув сверху, вновь переплетает с ним пальцы, вжимая в плоскую поверхность…       Ночник светит приглушённым красным, и это добавляет пикантности атмосфере, хоть Тэхён до конца и не верит в происходящее, но Чонгук припадает губами к его соскам, а это ощущается очень хорошо и даже вызывает первый, пока ещё тихий, но протяжный стон. А потом, когда крепкая рука Чона оказывается на шее Кима, когда его движения становятся быстрее, Тэхён чувствует себя приятно-беспомощным перед этим неудержимым напором…       И Чонгук шепчет что-то запредельное, что-то космическое, что-то очень сексуальное… Признаётся, что хотел его до безумия, что ревновал страшно, что тоже страдал, хоть и иначе, не в силах окончательно признать свои чувства, которые душил, но теперь сдался, и происходящее, пожалуй, лучшее… Лучший секс в его жизни, потому что Тэхён идеально узкий и горячий, потому что его язык такой юркий и ласкающий чужие соски в ответ, потому что он эстетичен в каждом своём движении и звуке… — Не надо, я сам всё сделаю. — Чонгук останавливает Тэхёна, когда тот тянется к своему члену, чтобы помочь. Чон сам хочет владеть ситуацией, а потому размашисто лижет собственную ладонь и опускается рукой на чужой член; начинает надрачивать, заставляя друга изгибаться и покрываться испариной в наслаждении.       От его уверенности и властности Киму с новой силой кружит голову, и он кусает губы, наблюдая за тем, как чужая ладонь двигается по его вставшему, горячему, гладкому, пульсирующему органу. И он скулит в подушку, отвернувшись, потому что не выдерживает сексуальный взгляд, которым его одаривает Чонгук. Подушка эта пахнет свежестью, смешанной с потом, и Тэхён чувствует, как приближается к разрядке… Его член дёргается, а руками он впивается в постель, продолжая позволять Чону делать с ним всё. И когда сперма оказывается на животе, Чонгук выпускает из руки член, а сам ускоряется, чтобы тоже достичь разрядки. Он хрипит в шею, наклонившись, кусает, целует так, как Тэхёну и не снилось, а потом наваливается на него сверху своим пышущим телом, пачкая меж ягодиц. Чонгука тут же сжимают в объятиях, вслушиваясь в отголоски скрипучего стона, и целуют в висок, собирая губами капли солёного пота. — Ох, перри… — выдаёт Чонгук, когда чуть приподнимается и заглядывает в глаза. — Как же долго мы с тобой к этому шли. — Время, потраченное на дорогу, не главное. Куда важнее то, что ждёт нас на финише. — На финише? — Чон улыбается. — Как насчёт того, чтобы сделать его нашим личным стартом? — Ты и сам прекрасно знаешь мой ответ. — Тэхён тоже светится, а потом ещё раз целует, но уже нежно, наслаждаясь каждым миллиметром таких желанных губ…       А утром, когда Тэхён надевает полюбившуюся бретонку, они идут на завтрак и попутно просматривают план на день из экскурсионного буклета, Чонгук делает неожиданное, но греющее душу предложение: — Давай съедемся?       Тэхён застывает, поднимает на него глаза и молчит. Вдруг вспоминает, что они вчера забыли обработать ссадину, но та уже вроде проходит. — Мне тридцать, тебе двадцать девять. Мы знаем друг друга практически всю жизнь. И нам больше ни к чему тянуть, перри, — продолжает Чон и берёт своего уже не совсем друга за руку. — Конечно, нам тоже необходима вся эта романтика начала отношений, но мы же можем быть рядом, а не порознь. Не хочу больше без тебя. — Если в итоге окажется, что мне всё это приснилось — я проснусь и поколочу тебя, — поджав губы, проговаривает Тэхён, потому что пока не может окончательно поверить, что происходящее — реальность. — Что насчёт твоих командировок? — Они будут, но не такие, как раньше. Я уже на том уровне, когда сам могу решать, с кем и где мне работать. Конечно, иногда придётся уезжать на неделю-другую, но точно не на годы и даже не на месяцы. — Что по невестам? Больше нет никаких брошенных девушек, которые ещё надеются заполучить тебя в мужья? — Девушек нет, а вот один парень, пахнущий грушевым сидром, имеется, — усмехается Чонгук. — Так что, перри? Мы стартуем? — Конечно. — У Тэхёна в душе расплывается тепло, будто кто-то капнул туда горячего масла, что теперь течёт по венам. Они стартуют. Да. Это не сон, не фантазия, это самая настоящая правда…       Правда, которая стала таковой здесь, в Чили, после всех этих экскурсий и нелепого флирта. После всех улыбок и обольстительных взглядов. После всех долгих лет, что они провели по одиночке… И прав был Намджун. Он, конечно же, был прав, напомнив Тэхёну, что жизнь без эмоций — не жизнь вовсе.       Однако теперь, отныне этих эмоций у Ким Тэхёна, что пахнет грушевым сидром, и Чон Чонгука, что бросил всех своих невест, будет сполна, ведь они, шагая много лет друг к другу, дойдя до логического финала, до финиша, наконец-то стартуют.       И, пожалуй, это самый лучший старт из всех возможных.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.