ты нужен мне.

Дж-ж.       Я приеду?       Видит Саша на экране блокировки - сообщение, а над ним время, которое показывает уже второй час ночи. Он несколько раз пытается прочитать СМС, понять смысл, а потом лишь печатает краткое:       Жду.       И правда ждёт. Чайник кипятиться поставил, на диване постелил, потому что обычно, друга пьяного ночью встречает, а тот замучено, что-то мямлит про Аньку, которая его убьёт, если в таком виде увидит. Тазик на утро приготовил и одежду сменную, свою, на кровать положил. Часто Алёша в последнее время стал навещать друга, среди ночи. То ли нравится ему на диване спать, то ли с Аней ссорятся, что навряд ли… Наверное. Глухой стук в дверь, кажется, чтобы соседей не тревожить и щелчок от чайника, который вскипает уже второй раз.       Саша дверь без вопроса открывает, и замирает на месте, когда такого Лёшу видит. Не как обычно, с потерянным, новым кроссовком, оставленной где-то курткой, с кривой ухмылкой и разящим запахом алкоголя, а совершенно другой, кажется убитый чем-то? Это Парадеевич сразу замечает по совершенно на первый взгляд - трезвому лицу, по опухшим глазам от слез, по замёрзшим щекам от мороза на улице, по взгляду его стеклянному, будто пустому и растерянному. – Мы расстались – говорит он у порога, так, словно сам смысл жизни покинул его. Он с болью улыбается, так, из-за чего сердце пропускает удар. Он просит Сашу побыть рядом, так, что тот обязательно отменит полёт в Дубай, но не сейчас. Сейчас он слышит тихое: – Ты нужен мне – и не смеет уходить.       Сейчас он за руки Лёшку хватает, внутрь тёплой квартиры затаскивает, стягивая с него куртку, ловит, у самого пола, не давая другу упасть. Присаживается рядом с ним. – Лёш – в прядях тёмных, рука его путается, а другая прижимает крепко к себе, не отпускает, как-будто боится потерять. Гладит по спине и кудрявой макушке. – Лёш, пойдём? – Осторожно спрашивает, немного отстраняясь, в глаза на против смотрит с такой нежностью и заботой. Алёша слабо кивает, разувается с помощью и на пальцы их переплетенные смотрит, от чего Саша смущается, но не отпускает. Ведёт его в комнату к себе, сегодня поспит там, нельзя оставлять одного. Вещи, темноволосый на кровати просторной видит и по легкой улыбке понимает - для него. – Я налью чай – хотел пойти Парадеевич, но вдруг за запястье его хватают и жалобно с испугом смотрят. – Хэй, я… – встречается взглядом и понимает - не нужно. Он ждёт, пока Лёша переоденется и осторожно устроиться рядом с ним, чтобы плотнее укрыть и наконец согреть его, всё ещё холодные щёки. Свет от ночника никто не гасит, потому что знают, что Алексей уснуть без него не сможет. – Прости – звучит куда-то в плечо, с такой печалью и виной. Тихие всхлипы и намокающая футболка, заставляют Сашу сильнее прижать друга. – Ничего – на всё, чего хватает сил ответить. Он продолжает волосы кудрявые перебирать и с пониманием глядит на окрашенную, почти уже выцветшую прядь. – Всё в порядке, можешь плакать сколько хочешь, я буду рядом, Лёш. Верь мне. – И тот верит. Конечно верит, а ещё любит оказывается, сильно, сильнее Аньки может быть, из-за чего они и расстались. Давно уже Кореш заметил странные чувства по отношению к другу. Пугало его это часто. Он не мог принять, поверить, любимую девушку обидеть, но всё же решился с ней поговорить. Акулич поняла, без скандалов и криков, всё прояснив, расстаться предложила, сама же в глубине души кричала и буквально разрывалась от обиды. Кто знает, как сейчас она, наверняка плачет, может подругам жалуется и думает как оправдаться перед аудиторией своей, за дальнейшее отсутствие на твиче. Возненавидит Лёшку обязательно, а потом и Сашку, но со временем отпустит и будет как обычно общаться, глубоко в себе хранить любовь. А сейчас херово им троим.       Время уже давно перевалило за три ночи, а тишину в комнате всё так же прерывали тихие всхлипы, уже куда-то в шею. А Саша слушает, молчит, потому-что думает, что больше своей поддержки он дать не может. И знал бы как он ошибается… – Я люблю… – Знаю – зачем-то перебивает его Парадеевич, боясь, сам не зная чего. Что он скажет Аню наверное или же… – Тебя – всё же договаривает Лёша, а сердце напротив биться кажется перестало. Вот чего он боялся больше всего. Услышать это и не удержаться. Сказать, что тоже любит, но не так как он… – И я. – Как я? – И резко Алёша поднимается, нависая над Сашей, смотря опухшими глазами, сверху вниз. – Я сильно… – Как ты – перебивает, слегка улыбается тот и руку тянет свою вверх, так ласково проводит по щеке, стирая дорожки почти засохших слёз. – Как ты, Лёш – зачем-то повторяет, глядя в уставший взгляд на против. – Мне можно… – Саша аккуратно кивает, прикрывает глаза. «Если ему так станет легче» оправдывает он себя. «Ты нужен мне» крутится в голове у Лёши, как только ниже опускается и еле касается губ чужих своими, на пробу так сказать, боясь спугнуть и сделать лишнего, оставляет легкий поцелуй. Руки без сил согнулись и он свалился рядом с другом, зарываясь под одеяло с головой, а Саша думает, что тазик всё же пригодится, а Кайе придётся отдохнуть одной.