***
Прошло около недели с той ночи, и Брюс даже больше не думал о необычном сне, только вот в голове все равно крутились мысли о Джокере. Какие-то воспоминания, предположения о нем, догадки и размышления. Они не давали спокойно сидеть на месте. Джокер, должно быть, сейчас уже сидит в тюрьме после недолгих судебных разбирательств. Уэйн осознал, что хочет навестить его. После сна у него было странное ощущение какой-то неразрешенности, подвешенного состояния. Может, когда он увидит его, этот зуд внутри него пройдет? Это был не первый раз, когда он посещал клоуна в тюрьме — он периодически делал так со всеми «костюмированными» преступниками из желания убедиться в их благополучии. Но ничего из ряда вон — ему редко удавалось обмолвиться с ними словами, не особо кто хотел поддерживать с ним адекватный диалог. Да и сами визиты были не частыми, так что когда Бэтмен оказался перед решеткой камеры Джокера, тот издал удивленный вскрик и моментально вскочил с койки. — Ой-ой, что за знакомое лицо? У меня ведь не глюки? Какое неожиданное удовольствие, Фэтмен, — клоун приблизился к решетке, встав напротив него. Видеть Джокера было слегка волнительно, но столь привычно, что ощущение чего-то сжимавшегося внутри него от напряжения тут же бесследно исчезло, и ему даже захотелось улыбнуться, но он сдержал этот нелепый порыв. — Добрый вечер, Джокер, — поздоровался Бэтмен спокойным размеренным тоном. — Чем я обязан столь неприятному обществу? Рассказать шутку? Показать фокус? Театральную сценку? Может, сыграть на тромбоне? Конфетку? — начал паясничать он, тем не менее с вполне искренней радостью в глазах. — Я хотел спросить тебя про твои условия заключения, — пояснил Бэтмен. — Пять-шесть лет строгого режима, и я буду реабилитированным членом общества и может даже стану платить налоги. Они мне этим угрожали! — клоун принялся театрально махать руками с по-детски экспрессивным поддельным выражением ужаса на лице. — Я имел в виду, все ли тебе здесь нравится. Джокер перестал жестикулировать и как-то странно посмотрел на Бэтмена, явно не ожидая от него такого. Заглянув герою в глаза и, видимо, не увидев там ничего подозрительного, ответил: — Каждый день на завтрак эта абсолютно отвратительная перловая каша. Буэ, меня тошнит только от одной мысли! — клоун скорчил рожу и высунул язык, — хоть бы один раз дали кексик для разнообразия. Со сгущенкой! Или…нет-нет, с малиной! Повидлом? Абрикосом! Шо-ко-ла-дом. — Они плохо кормят? — Бэтмен слегка нахмурился. — Мой олух в плаще, я приглашаю тебя остаться со мной на ужин при свечах. Свечи мы как-нибудь организуем…но самое главное, у тебя будет уникальная возможность попробовать местную гречку с абсолютным отсутствием соли. М-м-м, вкуснота! — Джокер сложил руки в замок и похлопал ресницами. — Что-то еще? — спросил герой, уже мысленно начав составлять список, на что стоит обратить внимание администрации при следующем его визите сюда в качестве Брюса Уэйна. — А я уже начинал думать, что ты пришел просто повидать меня, мистер санитарный инспектор, — с легкой игривой обидой отреагировал он. — Я пришел убедиться, что все в порядке. — Ооуу, столь трогательная забота. А я тут было уже решил, что Риддлер — твой главный враг, — хохотнул Джокер, хитро прищуриваясь. Бэтмен тут же почувствовал смущение за свои чересчур искренние слова и непроизвольно отвел взгляд от лица клоуна, принявшись рассматривать его камеру. Зрелище не самое впечатляющее: серые пустые стены, железная койка и отсутствие даже намека на уют. От тюрьмы, конечно, и не стоило ожидать другого, но он и представить себе не мог, как должно быть уныло и дискомфортно здесь Джокеру с его неугомонным стремлением к яркости и разнообразию. Вряд ли, конечно, дозволение украшать камеру плакатами было хорошей идеей, наверняка у психологов были какие-то доводы против этого. Хотя самому Брюсу всегда казалось, что даже заключенные должны иметь возможность обустраивать свое личное пространство хотя бы для того, чтобы не терять то человеческое, социальное в них самих. — А еще здесь смертельно скучно, — продолжил Джокер, и Бэтмен снова посмотрел на него, осознав, что все это время преступник разглядывал его самого. Это не вызывало дискомфорта, как ни странно. Сейчас он также подметил, насколько серым выглядел клоун в тюремной униформе, кажется, теряя огромный кусок своей индивидуальности. И хоть он всегда был на высоте, даже в самой банальной тусклой одежде сохраняя природную харизму, без малинового фрака образ переставал быть полным. Это он тоже взял на заметку. — Бедному клоуну нечем заняться, — жаловался Джокер, — никаких игр, никакого телевизора, даже арт-терапии! Я слышал, что в Метрополисе заключенные занимаются рисованием пальцами. Я тоже хочу малевать розовых бабочек. А знаешь, что хуже всего? Никакого. Вечера. Комедии. Преступник свел брови и надулся, словно был обижен до глубины души. — Я посмотрю, что смогу сделать, — из-за чрезмерно театральной манеры Джокера все звучало слишком гиперболизировано, тем не менее Брюс почувствовал вину за то, что не озаботился всем этим раньше. Он знал, что охранники здесь были лояльными и хорошо обращались с заключенными. Фонд Уэйна также обеспечил тюрьму хорошей библиотекой, а задний двор стал выглядеть как уютное (и безопасное) место для ежедневных прогулок. Но этого, должно быть, не хватало для обеспечения хорошей почвы для реабилитации преступников. Арт-терапия действительно звучала заманчиво. Он не видел вреда в творческих кружках. Возможно, они помогут самореализоваться скучающим злодеям. — Правда? — клоун пару раз недоверчиво моргнул, а затем на его лице расплылась улыбка, и он сделал шаг вперед. Бэтмен невольно тоже приблизился к нему, желая получше разглядеть лицо Джокера, глаза которого с интересом блестели в этот момент. Преступник наклонился ближе, чуть привставая на носочки, чтоб казаться еще выше, чем есть, и просунул нос между прутьев, максимально сокращая расстояние между ними, и внутренности Брюса перевернулись от неожиданного нарушения личного пространства. — Не правда ли ты очаровашка, Бэтмен? — тихо сказал он, и Уэйн почувствовал дыхание на своем лице, и разумная часть его сказала, что стоит отойти назад, но он оставался на месте, со спокойным выражением лица разглядывая преступника, — я скучал. Улыбка, которая расцвела на белом лице, была столь милой, что все внутри Брюса невольно заполнилось теплотой. — Прошла неделя, — флегматично отреагировал Бэтмен. — Столь долгое время для того, чтобы не видеть своего лучшего врага! — почти мечтательно ответил клоун, скрещивая руки за спиной и внимательно ожидая реакции на эти слова. Он не был уверен, что на это сказать. С одной стороны он хотел бы ощущать желание видеть Джокера как можно реже (будто бы у него было мало проблем, помимо него), но с другой стороны понимал, что был не до конца искренен с самим собой в этом. В данный момент он до странного не чувствовал дискомфорта от этого взаимодействия, от нарушения личного пространства, от внимательных темных глаз напротив. Скорее наоборот, его одолевал интерес и даже легкий восторг от манеры речи клоуна, который, как он понимал, присутствовал еще с самого их знакомства: он не мог не отдать Джокеру должного — его дурашливая театральность располагала к себе. Тем не менее эти эмоции не могли не вызывать волнение. Он не мог пока что до конца их рационализировать. Брюс решил отреагировать очень просто: — Возможно. Клоун хохотнул и отпрянул от решетки, сложив пальцы в замок перед собой. — И все же я думаю, тебе стоит остаться на ужин, — ухмыльнулся он. — Боюсь, у меня есть другие дела, — вежливо ответил Бэтмен. — Постоянно такой занятой… — преступник задумчиво постукал указательным пальцем по своей губе, — ну что же, в следующий разок. Тогда у меня точно будут при себе свечки! — Хорошего вечера, Джокер, — Брюс слегка кивнул головой, давая понять, что диалог окончен и он уходит. — До скорых встреч, Фэтмен! — клоун интенсивно замахал рукой с широченной улыбкой на лице, сейчас как никогда напоминая неразумного ребенка, и Бэтмен не смог сдержать легкой ухмылки. Да, клоун был тем еще фруктом. Даже интересно, во что все это обернется?Наше подсознание не станет нам врать
24 мая 2022 г. в 18:23
Это была напряженная драка. Джокер цеплялся к нему нещадно и не собирался сдаваться так просто. Бэтмен сосредоточил на нем все свое внимание, надеясь, что Робин справится с его приспешниками в одиночку. Клоун ловко размахивал кулаками и легко уворачивался от большинства ударов, так что Крестоносцу в плаще пришлось напрячься, чтоб расчетливыми движениями загнать преступника в нужном ему направлении и, как он и ожидал, незадачливый воришка, пятившийся от него спиной, врезался в маленкий столик и, запнувшись, потерял равновесие. Чем Бэтмен и воспользовался, одним точным ударом повалив Джокера на пол. Тот практически рефлекторно схватился за руку героя и потянул за собой, так что Бэтмен от неожиданного маневра рухнул прямо на него.
Приземление было не слишком удачным. Он оказался прямо сверху Джокера, лицом уткнувшись в его плечо, невольно глубоко вдохнув сладкий запах клубники, который источал его фрак. Бэтмен быстро приподнялся, взглядом встречаясь с глазами раздосадованного и одновременно с этим сосредоточенного Джокера, ворочавшегося под ним и дергающего ногами. В бок Крестоносцу в плаще прилетел удар кулаком, и тот постарался сильнее прижать преступника к полу и схватить за руки, чтобы обездвижить.Теплое тело, активно шевелящееся под ним, явно было против такой идеи. Клоун недовольно и старательно пыхтел, стараясь не позволить поймать свои руки.
Бэтмену почти удалось фактически оседлать его и схватить за запястья, как вдруг Джокер резко толкнулся тазом вперед и в несколько агрессивных движений скинул героя с себя, вместо него занимая главенствующую позицию. Он одним прыгучим маневром оказался на бедрах теперь лежащего на спине Крестоносца в плаще, победно улыбаясь во все зубы.
— Тебе не тягаться с Клоуном-Принцем преступного мира! — самодовольно произнес он, удобнее устраиваясь на его ногах, придавливая своим немаленьким весом к полу.
— Тебе никогда не победить, злодей, — убежденно ответил защитник Готэма, смотря на преступника снизу вверх.
Джокер коротко посмеялся над этим, а затем нагнулся к лицу Бэтмена, опираясь ладонями прямо о его грудь.
— Кто знает, возможно, только возможно, мне не так и важна победа, мой прекрасный герой, — горячее дыхание опалило его кожу, не скрытую маской, и он почувствовал, как сердце начало биться чаще.
В темных глазах блестели какие-то шальные искорки, такие, каких он раньше не замечал. Что-то томное и жгучее, заставляющее безотрывно смотреть прямо в черный расширившийся зрачок и понимать, что дыхание сбилось с ритма.
— Тогда что важно? — поинтересовался Бэтмен, слегка хмурясь от странных ощущений, одолевающих его.
— Ты, останавливающий меня каждый раз, — Джокер перешел на шепот, наклонившись к его уху, посылая мурашки по телу от этих интонаций.
Теперь он практически лежал на нем, руки по-хозяйски все еще покоились на груди героя. Когда клоун дернул тазом вперед, Бэтмен осознал, что его пах был расположен прямо над его собственным, и его сердце пропустило удар. Горячее дыхание у уха не помогало.
Возможно, почувствовав некую неловкость (в чем Бэтмен сомневался) или неудобство положения, Джокер снова поднялся над ним, не отрывая рук, и теперь принял позу наездника. Что не остановило его от того, чтобы совершить новую фрикцию тазом.
Бэтмен чувствовал трение о яички и пенис сквозь ткань костюма и был уверен, что Джокер трется о него своим собственным членом. Общий вид клоуна при этом казался столь обычным и невинным, будто до конца не отдавал отчет в своих действиях, так что сам Бэтмен отчего-то не ощущал неловкости в этот момент, будто бы все действие было столь естественным для них двоих.
Он стал ощущать, как жар хлынул вниз его живота, и когда клоун сделал еще одно движение, он не смог сдержать тихого выдоха. Ладони Бэтмена сами нашли зад Джокера, будто бы это самая обыденная вещь на свете, и теперь детектив сам мог направлять его для новых фрикций. От действий Бэтмена, преступник прикрыл глаза и дыхание его сбилось, а руки с силой сжали мышцы на груди, легко осязаемые под тонким слоем костюма. Ему захотелось застонать.
Брюс резко проснулся, широко распахнув глаза, все еще ощущая фантомную тяжесть тела Джокера на своих бедрах. Судя по обстановке, все еще была глубокая ночь. А ему приснился эротический сон с Клоуном-Принцем преступного мира. И у него стояк. Черт.
Не хватало еще того, что сон был основан на реальных событиях — как раз сегодня они с Диком успешно задержали Джокера, и он поучаствовал в «увлекательном» валянии по полу во время борьбы. Ничего сексуального, конечно. Но, похоже, его мозг решил по-другому.
Он застонал от фрустрации и перевернулся на бок. Неужели он действительно считал клоуна привлекательным? Да, если судить по реакции его тела. Быть такого не может…
Но Брюс привык доверять своему подсознанию — глубинным инстинктам не было смысла обманывать его, так что принять данный факт было на удивление просто. Да и сонное состояние не способствовало интенсивным размышлениям в этом ключе. К тому же, он не собирается ничего с этим делать в любом случае. Так что это странное мимолетное чувство пройдет само по себе. Так он решил. И попробовал уснуть, отбрасывая навязчивые мысли о том, как могла бы продолжиться та сцена.