Мужчина, знающий себе цену

«Наконец-то», — хищно ухмыльнулся Клаус. Наконец-то чертов вор попался! Неделя, потраченная на поиски этого пижона, увенчались успехом! — Клаус? — раздался сиплый, словно от долгих рыданий, голос. Клаус немного опешил — с чего бы Дориану рыдать? Все ведь как вор любит: комфорт и уединение с природой в неприметной шведской деревушке, на рыбацком курорте, прямо в середине октября, когда еще совсем не холодно! Впрочем, какая разница! Все переживания Дориана останутся Дориану, лишь бы он поскорее приступил к миссии, черт побери! — Если это вы, Клаус, то уходите. Я… не в настроении с вами беседовать! — и Дориан яростно зашмыгал носом, пытаясь, однако, всеми способами это скрыть — Эроика, черт бы тебя побрал, открой! — заорал Клаус, еще сильнее заколотив в дверь — Убирайтесь прочь, я не желаю вас видеть, — тяжело вздохнув, ледяным голосом произнес вор. И это привело Клауса в ярость. Ему было по барабану, над чем там Эроика рыдает, но он либо пойдет с ним, либо Клаус потащит его насильно! *** Три дня назад — Вы что, все еще не нашли его?! — Майор Эбербах рвал и метал. — Какого черта вы не можете найти всего одного человека?! Притом такого заметного, как Эроика! — Клаус был вне себя от бешенства. Этот пижон и раньше ставил отделу разведки НАТО палки в колеса, но теперь это выходило за пределы разумного! — Но герр Эбербах… — неловко вставил стоявший около двери агент G, — мы искали в е з д е. Правда-правда! — захлопал ресницами молодой мужчина. Клаус лишь украдкой закатил глаза. — Мы уже направляли не одно письмо в поместье графа Глория, — устало проговорил агент А, — но даже люди Эроики не знают, где он… Клаус оперся на край стола, весь полыхая от злости. Как так: всякий раз, когда внезапное участие вора все исправи… то есть, испортило бы, тот появлялся как гриб после дождя! А теперь, когда Эроика так жизненно необходим, он соблаговолил исчезнуть, и причем исчезнуть давно — люди Клауса уже неделю прочесывают в с е места, где мог бы находится вор. Но нет. Тот словно в тумане канул — ни слуху, ни духу! — Придурки, — устало потирая пальцами виски, прорычал Клаус, — вон! Вон все отсюда! Алфавиты, не посмев ослушаться своего начальника, высыпались из кабинета. Собственно, от вора-то и требовалось, что выкрасть микрофильм, который так некстати оказался у других заинтересованных лиц. Клаус послал бы своих людей, не будь это круг общения Эроики — таких же чертовых воришек. Вор должен украсть у воров — такова была роль, которую предназначалось сыграть на сцене самому «принцу гильдии проныр» Дориану. И вот, когда он так нужен, его нет! Время-то у Клауса не резиновое, и чем дольше они искали Дориана, тем меньше было шансов на успех операции — Ничего этим болванам доверить нельзя, — заскрежетал зубами Клаус, яростно допивая остывший кофе «Что ж… остается последнее место, где чертов пидор может находится», — уныло пронеслось в голове Клауса. В те нелегкие дни, когда он был вынужден сотрудничать с вором и его командой, люди Эроики, разговаривая между собой, упомянули «тихое место», лачугу на краю света, где можно отсидеться в случае чего. Перспектива тащиться в Швецию совсем не прельщала майора, но что ж поделать, когда этот вор так нужен *** «Убирайтесь прочь, я не желаю вас видеть» — раздался с другой стороны двери сиплый вой Дориана Клаус захлебнулся возмущением. Вор впервые разговаривал с ним в таком тоне, и это чертовски не понравилось Клаусу. Он привык как минимум к флирту Эроики или как максимум — к его легким подтруниваниям! Но сейчас… наглость вора превзошла все границы! — Я выломаю дверь, если ты, идиот, не откроешь мне ее сам! — прорычал Клаус, и с силой надавил на новенькую и явно недавно поставленную дверь. Рыдания с другой стороны прекратились, и послышались поспешные шаги. Но было уже поздно — дверь с хрустом поддалась и, отчаянно скрипя, впустила Клауса в рыбацкую хижину, укромное место Дориана. И Клаус замер. В глаза ему бросилось… нет, не красное заплаканное лицо вора, не его прекрасные золотистые кудри и даже не его великолепные голубые глаза. Дориан… сколько он сейчас весил? Майор ухмыльнулся. Он осматривал бока Дориана, нескромно выходящие из пояса штанов (как можно было догадаться через безразмерную одежду). Так же бесстыдно выделялся и пухлый живот, нескрываемый даже толстовкой плюс-сайз. Слишком мягкие руки и толстые ляжки Дориан, кажется, уловил впечатление майора, так что он лишь с бессильной злобой вперился в Клауса, едко произнося: — Ну что, насмотрелись?! Проваливайте! Но Клаус тут же взял себя в руки, и, сделав пару нехитрых вычислений в голове, прикинул, что даже при всем желании вор не мог разъесться на 30-35 килограмм за всего лишь неделю. Так что Клаус оперся на косяк двери и спокойно спросил, исказив лицо гримасой удивления: — А что случилось? Как погляжу, выглядишь ты неважно, Эроика, — и Клаус закурил, ухмыляясь. — Уходите, — устало произнес вор, — если я вам нужен для миссии, то, как вы действительно подметили, я нахожусь не в нужной физической форме, — потускневшие глаза Эроики были направлены вниз, словно тому было стыдно, но голос все еще был гордым. Хоть и немного треснувшим из-за обильных рыданий. — У тебя что, кто-то умер? — удивленно фыркнул Клаус. — Дай догадаюсь: скряга? Толстяк Бонни? — Не смешно, — со вздохом проворчал Дориан, — меня прокляли. Я оскорбил какую-то толстуху в Риме, а на следующий день… проснулся таким, — очень галантно избежав описания своего нового телосложения, уныло проговорил Эроика. — Мне кажется, от проклятья, когда я стараюсь худеть, я лишь набираю вес… Клаус лишь удивленно воззрился на Дориана, не веря подобной чуши. А потом, приложив руку к лицу под грустную усмешку вора, железно проговорил: — Не знаю, что ты там себе придумал, но я везу тебя в Бонн. Худеть. От меня еще ни один агент не уходил толстым, — самодовольно заключил Клаус — Худеть?! — возмущенно воскликнул Дориан, а потом с злобой прикусил губу, — а я чем тут, по-вашему занимаюсь?! — глаза Эроики сузились в две презрительные щелки, и Дориан недовольно сложил руки на груди, очертив мягкие изгибы, — я выкинул все из холодильника, живу почти на хлебе и воде и, на-те, поправился на пять килограмм за три недели, перейдя от 83 до 88 килограмм! И после этого вы, черт возьми, приказываете мне худеть?! — Дориан уперся взглядом в Клауса, полыхая от негодования и обиды. Обиды на себя, на судьбу — да на всё! Но Клаус выдержал взгляд и презрительно фыркнул, когда Дориан отрешенно отвел глаза — Не знаю, какой хуйней ты тут маялся, но тебе нужна диета получше. Дай догадаюсь: ты совсем не занимался физкультурой и сейчас даже отжаться-то нормально не сможешь? — уничижительно улыбнулся Клаус. Уши Дориана заалели. Это была правда — Дориан пару раз попытался пробежаться утром, но его попытки ни к чему не привели — он лишь запыхался уже на десятой минуте, и был полностью убит весь оставшийся день. Поэтому Дориан сделал акцент на питании, полностью исключив позорные по результатам для него, ловкого и сильного принца воров, упражнения. Дориану было легче игнорировать свою физическую форму, не одеваясь в спортивное трико. Как и факт того, что он больше не может даже отжаться. — Заткнитесь, я пытался, — обозленно солгал Эроика, но Клаус ему, конечно же, не поверил — Собирай вещи, мы летим в Бонн, — тоном, не терпящим возражений, ответил Клаус и Дориану только и осталось, что подчиниться ему. «Что ж, придется найти какого-то другого вора», — уныло прикинул в голове Клаус. *** Это была уютная небольшая квартира в центре Бонна, совсем недалеко от главного офиса НАТО в Германии. Они заехали на машине Клауса на задний двор. Клаус помог вылезти из машины Дориану, а после быстро отпер дверь на первый этаж квартиры. Первая комната, ведущая в, как показалось Дориану, личные покои Клауса, была окрашена в белый. В комнате стоял широкий зеленый диван и большая, двухместная кровать, чисто и опрятно заправленная. У Дориана сжалось сердце, когда он подумал, что будет спать… да, спать с Клаусом на одной кровати! Однако Клаус, заметив расширенные зрачки вора, небрежно бросил: — Жить будешь в комнате напротив, там же и спать, — сказал как отрезал Клаус и Дориан невесело усмехнулся. Конечно же, на что он вообще надеется… Дориан поспешно бросил чемодан в теперь уже своей комнате и прошел на кухню, неловко семеня за Клаусом. Вор заметил, что по всей квартире были расставлены небольшие горшочки с цветами, которые не нуждались в особом уходе, вроде суккулентов или кактусов. Дориану невольно представилась картина, как они могли появиться у Клауса: скорее всего, агент G дарит при каждом удобном случае своему начальнику горшки с цветами, а Клаусу хватает порядочности, чтобы не выбрасывать их. — Есть будешь только тогда, когда я разрешу, и только то, что я тебе разрешу, — жестко сказал майор Эбербах, услышав, как голодно урчит в животе у Дориана, — а сейчас — на пробежку! — Но мы же только что приехали, — страдальчески провыл Дориан. На часах было около 8 утра и ему совсем не улыбалось провести пробежку (и скорее всего пробежку на износ) после бессонной ночи в самолете. У Дориана слипались глаза, а голова клонилась к низу — Это не вопрос, это приказ, Эроика! — искривил губы в усмешке Клаус, — надеюсь, у тебя есть спортивный костюм? Дориан устало взмахнул рукой, что можно было интерпретировать как «да, есть» и удалился в свою комнату, искать в сумке спортивное трико плюс-сайз размера. *** И так потянулись нелегкие будни Дориана. Каждое утро его ждала пробежка с майором на износ. В течение дня — жесткая диета и уже под вечер личные тренировки с майором, как раз тогда, когда он возвращался с работы. Конечно, также наизнос. И Дориан старался. Действительно старался — как бы он ни был голоден, как бы он ни уставал, он старался сделать больше, лучше, сильнее. Он остервенело выкладывался, переступая через свои «не хочу» и «не могу». Словно… словно верил, что снова станет стройным, и, как ему казалось, — вернет утраченную красоту. Но чуда не случилось.