***
Чимин просыпался долго и неохотно. Спина ныла, а тело и вовсе будто закоченело после вчерашней дурацкой омежной вечеринки и ломаного разговора с Юнги после неё. К слову говоря, их саркастичная перепалка в машине была, наверное, самым запоминающимся событием для Пака за вчерашние сутки. — Который час? —омега лениво открывает только лишь один глаз и пытается отрубить будильник, который разрывался на всю комнату. Тот, по закону жанра, не реагирует и в голове Чимина этот шум только увеличивается, будто внутри коробки сидит диджей, отвечающий за громкость. — Да черт бы тебя побрал! — Чимин со всей дури бьёт по часам и те отключаются. Навсегда. — Так-то лучше… Омега принимает вертикальное положение тела и долго сидит на краю кровати, рассматривая узоры на ковре под ногами. В квартире стало заметно холоднее, поэтому выбираться из-под одеяла совсем не хотелось. Да и в целом не хотелось куда-либо выходить — дни, последнее время, становились тягучими, долгими и уж слишком нервными, от чего желание спрятаться в недра подушек и одеяла не было уж таким детским и глупым. — И голова ещё гудит… — сетует он, но всё же с сильным рывком поднимает своё тело с ложе. Сегодня его ждал заветный день по мнению многих омег — «долгожданный» брак. Комнату освещал слабый солнечный свет, который пробивался в щёлочку между занавеской и стеной. Днём было хорошо, но уже куда холоднее, чем на прошлой неделе. Приближался октябрь, а за ним неминуемая зима, которую так ненавидел Чимин. — Отвратительно, — Пак открывает занавески и пытается насладиться последними тёплыми мгновениями. — Отвратительно прекрасно, — добавляет он, после того как на него падает солнечный лучик, который приятного ласкает бледную кожу. — Да… Зерновой кофе унимает головную боль, но не убирает навязчивые мысли: Чимин бесконечно крутил свою оплошность на задании и то, что ему предстоит пережить сегодня. — Алло, — Пак бегло добирается до разрывающегося от звонка телефона и берёт трубку. — Кто это? — Юнги, — в привычной холодной манере, отвечает он. — Доброе утро. — Только не говори, что ты уже подъехал, — цокает Пак, предполагая причину его раннего звонка. — Разве тебя это удивляет? Мы же договорились на 9 часов. — Да знаю я… — фыркает Чимин и осматривает комнату. Он был совершенно не готов: ни морально, ни физически. — Во сколько там регистрация? — В 9.40 вообще-то, — Мин тяжело вздыхает и добавляет. — Чимин, я и так договорился, чтобы нас обручили по упрощенной схеме. — Что значит «упрощённая схема»? — Это значит, что после подачи заявления нас, как минимум, по закону должны были обручить только спустя полтора месяца, а мы это сделаем за пару дней. — Но мы же даже заявление не подали… — Я всё сделал. Осталось лишь твои данные внести в базу. Так что не забудь паспорт и поторапливайся, пожалуйста. — Я не люблю, когда мне указывают, — Чимин плюхается на кровать и раздраженно сжимает свободной рукой верёвочки на домашних штанах. — Я жду тебя в машине через 10 минут, — Юнги отключается, а Пак снова вскипает, как перегретое молоко на плите. Чимин, кажется, был раздражён все 24 часа в сутки. То ли от навалившихся проблем, то ли от того что его скоро настигнет неминуемая течка, которую он ненавидел так же, как и всё вокруг сейчас. Ой как не хотелось снова окунаться в омежьи тонкости, изводившие его каждый долбанный месяц года. — Мне типо разряжаться надо или что? — Чимин смотрит на своё отражение и не понимает, подходит ли такой аутфит под бракосочетание. — Ой, да плевать, — Пак накидывает кожаную куртку поверх белой рубашки и застёгивает ремешок на джинсах сильно утягивая и без того миниатюрную фигуру. — Как-будто мне не плевать на всё это. Чимин преодолевает пару пролётов вниз и вырывается на улицу. Она встречает его пощечиной в виде ветра и пары капель вчерашнего дождя, оставшихся на листьях дерева. Пак щурится и пытается не наорать на природу — да, он был на грани бешенства из-за бушующих гормонов. — Черт… — омега размазывает капли по щеке и совсем не замечает, что Юнги стоял буквально в паре метров от него и еле сдерживал смех — ну знаете, когда люди на важном мероприятии пытаются не заржать в голос. Вот Юнги как раз этим и занимался. — Ты… — выпаливает Пак, рассматривая альфу. — А ты чего так вырядился? — Не каждый день брак заключаешь знаешь-ли, — Мин старается стереть улыбку с лица. Воцаряется неловкая тишина, которую прерывает сам Юнги. Он неспешно открывает пассажирскую дверь Чимину, а затем молча удаляется на водительское сидение. — Похоже я прогадал с одеждой… — Чимин пристёгивается и смотрит куда-то в одну точку, забывая даже изредка моргать. — Не бери в голову, — успокаивает Мин и тоже придерживается техники безопасности. — Я так всегда выгляжу, — вторую фразу он добавляет как бы издеваясь над будущим супругом. Общение Юнги и Чимина было недолгим, но даже за это время и одному, и другому стало ясно, что эти отношения будут сложными: оба темпераментные, оба упёртые и сильные, оба любящие бросать колкие и саркастичные фразы, и оба до одури одинокие где-то глубоко внутри. — Да я вообще смотрю ты любишь повыпендриваться, — фырчит Чимин. Ему хотелось поскорее разделаться с этой регистрацией и вернуться домой, чтобы доспать свой законный выходной. С каждой новой встречей с Юнги он чувствовал что что-то меняется. Некомфортность и скованность смешиваются воедино и образуют из себя совершенно новое чувство, но Пак пока не мог дать ему названия и вообще определить хорошее оно или плохое. — Ты говоришь это про меня? — Юнги ловко управляется с рулём, что вводит Чимина в некий ступор. Он видел много альф за рулём. Многие из них выглядели сексуально или, как минимум, уместно там. Но Юнги явно выделялся из всех парней до. Его длинные пальцы буквально обвивали кожаный руль, как змеи. Чимин вообще не первый раз сравнивает миновы конечности с ними — такие же холодные, извилистые и покрытые красивыми чешуйками-венами, а ещё бесподобно красивые и манящие, но, кажется, такие опасные одновременно. Проще говоря — Чимин любовался и не стеснялся этого. — Эй, — повторяет ещё раз Мин и тут омега приходит в себя, неловко ойкая прежде чем понять, что произошло. — Долго ещё будешь пялиться? — Я? — тут же хмурится Пак и манерно поправляет блондинистую прядь за ухо, будто не было этого наглого зрительного контакта. — Не льсти себе. — Я не сказал, что это плохо, — ухмыляется Мин и тормозит у какого-то неказистого здания с множеством опознавательных табличек. — Приехали. — Уже? — омега круглит глаза и озирается по сторонам. Чимин ловит себя на мысли, что Юнги знал город куда лучше, чем он — человек, который прожил тут добрую часть своей жизни, а именно 10 лет. Возможно, альфа просто чертов волшебник, что мог материализоваться на другом конце города за 10 минут. — Да, — Юнги отстёгивается и поправляет чёрный пиджак, который слегка замялся на уровне груди. Сегодняшний его костюм отличался от вчерашнего строгостью и даже вычурностью: никаких узоров, никаких лишних вставок или блёсток, лишь стрелки на брюках и пару пуговиц на пиджаке в совокупности с белой рубашкой — всё это выглядело гармонично, уместно и куда лучше, чем выбор Чимина. — Давай повторим, — Мин тянется к бардачку, чтобы достать необходимые документы, но слегка задевает коленку Чимина. Та была оголена из-за дырявых джинс, а, точнее, из-за дизайна, а не из-за того, что он носит непригодные вещи. Пак замирает. Миг растягивается настолько сильно, что волей неволей омега думает, будто попал в симуляцию. От прикосновения клокочет всё тело и дух. Оно импульсом летит от коленки до спины и там же расстилается по всему телу, как праздничный салют. Это было такое странное, первобытное, но такое приятное ощущение, которое никогда ранее Чимин не испытывал и очень зря. Кажется, он становится зависимым от таких случайных прикосновений. Ну либо это просто влияние гормонов, что более вероятно. — Чимин? — Извини, — буркает Пак и снова возвращается в реальность. На это раз, он не хочет доказывать обратное и мирится с тем, что он тормозит даже от самого незначительного взаимодействия с альфой. — Что ты сказал? — Ты и я давно хотим узаконить брак, но из-за нашей работы всё время откладывали это на потом, пока не встретили Ию. — Ию? — Чимин, ты читал, что я тебе присылал поправки по поводу нашей пары и легенды в целом? Пак стопорится и пытается вспомнить вообще значение слова «пара». — Ради этой девочки всё это и затевается, поэтому будь серьёзнее, пожалуйста. Что-то внутри больно сжимается. Это ни разочарование, ни обида, ни что-либо ещё схожее. Скорее, это зависть. Чимину, как ни странно, всегда хотелось иметь в жизни человека, ради которого он мог делать подобные вещи. Человека, ради которого он бы пожертвовал всем и наконец-то ощутил, что он попросту жив. — Хорошо, — тихо произносит Пак и продолжает слушать альфу куда внимательнее. — Мы познакомились в баре Роуд Голд 20 августа три года назад. Инициативу проявил я и с тех пор мы вместе, живём душа в душу и так далее по списку. — Во что я был одет? — вдруг спрашивает Чимин. — Чего? Омега зачем-то расковыривает и без того не малую дырку на джинсах и смотрит вниз. — Во что одет? Разве ты, как примерный семьянин, будущий любящий муж, не должен помнить во что я был одет в нашу первую встречу? — Чимин ехидно улыбается и мельком поглядывает на часы — до регистрации оставалось чуть больше 15 минут. — Черные обтягивающие брюки, черная водолазка с белым принтом и плащ цвета этой панели, — холодно отвечает Мин, указывая на приборку и тут Чимин понимает, что он описывает то, как он выглядел при их реальной встречи, которая состоялась всего лишь несколько дней назад у бара. — А я? — добавляет куда мягче альфа. — Длинное черное пальто, костюм, может быть даже этот же, белая рубашка, но точно не она, — Пак, зачем-то, берёт воротник Юнги и теребит его пару секунд, будто что-то смыслит в тканях на ощупь. — Ещё были массивные часы на руках. Марки не знаю. — Хм, — Мин, в который раз, смотрит на омегу как-то подозрительно-узнавающе. — Пойдём. Нам пора. В подобных заведениях Пак был лишь единожды, когда выдавал замуж свою ненавистную коллегу, у которой, собственно, и была вчера вечеринка по поводу рождения малыша. Это было как раз-таки три года назад и это то, что Пак бы предпочёл забыть, как страшный сон: гости в пьяном угаре, ругающиеся молодожёны, непомерное чувство ЧСВ у брачующихся, потому что они смогли, а остальные нет. В целом, это никакой ни храм — это место пыток. Таких изощренных, для любителей чего-то поострее, навроде БДСМ. — Присаживайтесь, дорогие брачующиеся. Их встречала бета лет 45-50 на вид. Тучная, со странной прической в виде осиного гнезда на голове и с отпугивающим макияжем, в котором преобладал исключительно синий цвет. — Процедура упрощённая, поэтому сделаем всё побыстрее. Ладненько? — щебечет та и раскладывает бумаги пары на столе. — Угу, — Юнги и Чимин кивали одновременно и одновременно же решили, что нужно держать друг друга за руку. Они тут как бы любовь отыгрывают, так что придётся вживаться в роль по полной. — Дорогие брачующиеся… — начинает довольно громко и неожиданно она так, что оба парня дёргаются от неожиданности, но быстро приходят в себя. — А можно без этой части? — прерывает её Мин и зачем-то смотрит на часы, будто у него после всего этого мракобесия обед по расписанию. — Ну… как скажете, — нервно хихикает та и поправляет гнездо на макушке. — Пак Чимин, готовы ли вы выйти замуж за Мин Юнги и быть ему верным спутником по жизни, и в горе и в радости, и в достатке и в бедности? — бета говорила это нараспев, вкладывая душу в каждый сказанный слог. Однако, слова эти не пробирали ни Чимина, ни Юнги и в душу не западали — оно и неудивительно. Омега пару секунд пробует на вкус слово «бедность и счастье» и невольно хмурится, потому что что то, что это, было для него чуждо. С горем и радостью всё было куда проще и понятнее, чем со вторым. — Д-да, — как-то неровно отвечает Пак, но всё же отвечает. Он неловко смотрит на Юнги, а тот, в свою очередь, с выражением лица «аля серый камень у дороги», пялился на сотрудницу ЗАГСА, словно хотел прожечь взглядом дыру в ней. Ему явно было некомфортно здесь находится. — А вы, господин Мин, готовы ли вы взять в мужья Пак Чимина и быть ему надёжной опорой и таким же верным спутником, и в горе и в радости, в достатке и в бедности? Чимин ещё раз хмурится и не понимает, какого черта тут делают акцент именно на достатке? Если бы это был его реальный брак, то он бы уже давно задал много провокационных вопросов. — Безусловно, — выгребывается Мин и ехидно улыбается одним уголком губ. Чимин закатывает глаза, потому что — сколько можно быть таким душным и выделистым? Нельзя было просто сказать «да»? — Поздравляю вас! Теперь ваш брак официально зарегистрирован и вы можете обменяться кольцами. — Кольцами? — переспрашивает Пак и таращится на Юнги. — Кольцами, — сквозь зубы, уточняет Мин и надевает кольцо первым. Оказывается, всё это время, на столе лежала пиала с двумя кругляшками, которые смотрелись довольно симпатично для наскоро купленных колец. — Теперь ты. Пиздец — единственное, что подумал про себя Пак и это действительно отражало суть вещей, которые ждали из после этого заветного «Да».***
Когда Юнги подолгу задерживался в городе, а соответственно на работе, Лиен, как правило, высаживала пару-тройку новых цветов во дворе. Таким образом, она обозначала количество дней, когда Мин перерабатывал, чтобы у последнего было яркое и красивое напоминание, что нужно брать отпуск или хотя бы держать свои обещания, что он вернётся к ужину вовремя. — Я ведь не задержался, — Юнги запыхавшись, открывает калитку и подходит к старушке, которая сажала сразу целую охапку разных цветов. — Да и не приживутся они в такую погоду… — альфа тормозит у палисадника и пытается отдышаться. — А ты не смотри на погоду, — бросает женщина, не отрываясь от процесса. — Я обещала сажать их столько же, сколько будет твоих опозданий, — Лиен отряхивает о садовый фартук землистые руки и тяжело разгибается. Юнги ещё раз оглядывает палисадник и тяжело вздыхает: в нём буквально не было места для новых растений и больше его внешний вид походил на миниатюрный сад, пусть и полумёртвый из-за суровых холодов по ночам. — Я, честно говоря, думал, что не всё так плохо… — Мин прикусывает нижнюю губу и задумывается о чём-то своём. — Я лишь выполняю наш уговор, — улыбается она. — Будешь ужинать? — Пожалуй нет… Как Ия? — Ждала тебя до девяти часов, как стойкий солдат. Даже мультики её не усыпляли. — Похоже я отвратительный родитель, — Юнги бросает сумку с вещами на порожек и садится туда же. — Зато теперь у нас есть омега, Лиен. — Неужели? — женщина радостно разводит руками и тут же вспоминает, что она только что разделывалась с землей и пора бы снять садовый фартук и перчатки. — Юнги, я так рада за вас! — Нас? Да нет никаких нас. Это просто фикция. — Я имею в виду, рада, что Ия теперь будет не одна и… суд будет выигран, — старушка присаживается рядом, от чего деревянная половица характерно скрепит под ней. — Надеюсь твоя омега знает о твоей деятельности. — Что? Лиен, ты наверное перегрелась. — Почему же? Разве тот, кто находится с тобой в браке, не обязан знать то, кем ты являешься на самом деле? — Порой я и сам не хочу знать этого… — Юнги складывает руки в замок и долго смотрит на калитку напротив палисадника. — Я думаю, что… мне нужно будет завязать. — А как же деньги? Лиен всегда была против неоднозначной деятельности Мина, но всё же понимала, что суровая реальность не сможет подарить блага за просто так. В этом мире, в любом случае, придётся учиться вертеться, даже если тебя занесёт в «кровавое кольцо». — Буду думать, — Юнги достаёт из внутреннего кармана пиджака документ, который гласил, что теперь он и Чимин были супругами. — Вот, погляди. — Красивое имя, — Лиен улыбается так тепло и радушно, что Юнги невольно заражается от неё и тоже расплывается в улыбке. Весь этот тяжелый день, новые потрясения и свершения, весь этот черный омут утекает в почву и Мину становится чуточку легче. Он вдыхает аромат новых цветов, а ещё аромат свежезаваренного чая и испеченного пирога, который доносился из гостиной, как и всегда. Кажется, пирог был с вишней. Казалось бы, что для счастья ему большего и не надо. Но он глубоко ошибался.***
Быть на ковре у начальства настолько же непривычно, насколько ходить голым по улице. Если короче — Чимин вообще не вспомнит был ли он у Сихвана в кабинете именно потому, что его отчитывали. Скорее всего нет. — Как ты мог это допустить?! — альфа ходил из стороны в сторону резкими и большими шагами. — Это мог быть кто угодно… Запах ничего не даёт нам. Ни-че-го! — Если это враг, то он вернётся, верно? — Чимин сжимал челюсть и был на грани срыва. Теперь убивать ему хотелось и вне рабочего графика. — И что с того? Ты и тогда его упустишь? — Сихван резко разворачивается к подчинённому и награждает его своей фирменной полуманьячной улыбкой. Те, кто знали начальника давно, прозвали его Джокером — настолько страшащий полумесяц на лице был у него порой. — Я не совершал ошибок никогда ранее. Разве стоит так строго с меня спрашивать только за одну оплошность? — Стоит! Ещё как стоит, Чимин! В том и дело! — Тогда почему остальные могу допускать ошибки, а я нет? — Потому что ты — особенный. Ты — «Омега с катаной». Ты тот, кто не провалил ни одного задания за 10 лет! — Я и это не провалил вообще-то, — фыркает Пак, скрещивая руки на груди в защитной позе. — Не факт, что это вообще был кто-то из недоброжелателей. Верно? — Да к черту… — альфа падает на кожаное кресло и закуривает сигару. Та едким дымом распространяется по кабинету и Чимин невольно закашливается. — Возможно мне нужно давать тебе больше выходных… Сихван был справедливым начальником. Порой слегка импульсивным, в силу своих генетических особенностей, но всё же честным и, как казалось Чимину, порядочным и избирательным. Наверняка поэтому он давал Паку свободу и никогда не ограничивал его. Он был уверен в нём. — Ну и чего ты молчишь? — снова добавляет он, прокуривая сигару ровно до половины. — Мне нечего сказать тебе, Сихван. Может я и налажал, но… клан мёртв — я выполнил свою работу. — Я не умоляю твоим заслугам и ценю тебя, как настоящего профессионала, ты ведь это прекрасно знаешь. Однако, я не могу понять, что такого в этом чертовом альфе, который следил за тобой. Почему ты упустил его? Что было не так? — Время. Я просто не успел. — Но… — Сихван, — перебивает Пак и тоже присаживается на кресло напротив. — Мне не подвластно всё. Я ведь не супермен из детских рассказов про героев. Я — омега. Да, я могу вырезать сотни людей за одну ночь и при этом не сдать позиций, но и у меня есть и слабые стороны. Тут сработала одна из них. — Хочешь сказать, что какой-то там «течный» альфа тебя опередил? Неужели? — Да даже если и так! — срывается Пак и сжимает кулак с такой силы, что ногти впиваются в кожу и больно ранят её. Из-за гормонов, каждая ссадина ощущалась как невыносимая рана. — Ты что… — Сихван встаёт с кресла и подходит к омеге вплотную, нависая над ним, как коршун над ещё тёплой мертвечиной. — Что это? — Кольцо, — Чимин мельком смотрит на свой палец, с которого он так и не умудрился снять дурацкого свадебное кольцо. Честно говоря, он и не планировал его носить — тут всё дело было в неудачно подобранном размере. — Какого хрена, Чимин?! — Просто кольцо — ничего такого. — Да от тебя за версту прёт запахом. Я знаю, когда у тебя течка, я знаю, как раскрывается твой запах… Я ощущаю другие ноты… Ты… Ты влюбился что-ли? Неужели в этом и есть проблема? — Да блять… — цокает Пак и закатывает глаза в привычной ему манере. — Это, — указывая на безымянный многострадальный палец, — это всего лишь фикция перед родителями и коллегами. Меня все достали с этими альфами! Я больше не могу так! — Ты меня одурить тут решил? — Ну… ладно. В брак я не хотел вступать, но этому парню он позарез как нужен был! А так как он выручил меня, то я должен выручить его и… — Чимин лопочет без остановки, но Сихван лишь начинает заливисто смеяться, а кабинет будто содрогается от его басистого голоса. — О боже, — вытирая слёзы, отзывается альфа. — Как смешно смотреть на твои оправдания, глупыш. — Да не оправдываюсь я! — Чимин резко встаёт с места и дует губы. — Да почему ты мне не веришь?! — Потому что ты бы ни за что не вступил в брак с кем попало. Я тебя что, не знаю что-ли? — Сихван отходит обратно к своему столу и прикуривает новую сигару. — В общем, слушай меня внимательно, Пак, — начальник выдувает клубы дыма и вальяжно оглядывает подчиненного с ног до головы, — я с тобой в кошки-мышки играть не буду и никогда не хотел. Если ещё раз налажаешь — мы распрощаемся. Не важно, какая у тебя слава в наших кругах. Понял? — Но… — Передавай привет своему возлюбленному. Чимин ничего не отвечает. Он обтекает в прямом и переносном смыслах слова. — И будь осторожен. Карьера наёмника всегда будет висеть на тебе клеймом . Я предупреждал. — Ладно, — бросает Пак в след и идёт к выходу уверенным шагом. Ему хотелось поскорее закончить этот чертов день X. — И твоя карьера с тобой слишком долго, чтобы менять её на кого-то, — Сихван тушит сигару и это будто жирная точка в их диалоге.