Свет луны на твоих запястьях

Ты в самом сердце, где рассыпаны звезды.

Рюджин всю следующую неделю после фестиваля думала о том, как же ужасно с ней поступила Сонха, и как ужасно она сама поступила с Йеджи. Целовать Йеджи на глазах у всех, чтобы люди потом глазели и показывали пальцем, было самым глупым действием. Рюджин чувствует себя маленькой и совсем ничтожной, когда рядом нет Йеджи. А когда она рядом, то чувствует себя такой же маленькой, но уже значимой. Йеджи делает ее особенной, даже когда просто молчит рядом. Даже когда просто смотрит исподлобья, сидя на каркасе окна, мокрая из-за сильного ливня. Даже когда просто пишет с утра «Доброе утро», а ночью приходит навестить и спросить как прошел день. Чтобы Йеджи не делала, Рюджин рядом с ней чувствует себя особенной. Рюджин смотрит в потолок, когда окно со скрипом приподнимается и в теплую комнату врывается холодный ветер и рыжая макушка Йеджи. — Привет, принцесса. Йеджи улыбается. На её рыжих волосах хлопьями, будто маленькими облачками, снег лежит. Она забирается в комнату и сразу закрывает окно. Как обычно скидывает с ног кеды и присаживается близко-близко. — Как прошел твой день? Рюджин лишь наблюдает, ничего не отвечая. Любуется. У Йеджи снова радужки горят солнечным янтарём и она глазами бегает по горячему лицу Рюджин. — Ты заболела? Рюджин наконец решает ответить. — Нет, все хорошо. День прошел, как обычно, школа, тренировка, дом. Йеджи приседает совсем рядом и вдыхает глубоко. — Ты поранилась? Пахнешь кровью. Рюджин показывает пластырь на указательном пальце. — Порезалась об бумагу в школе, не страшно. Йеджи обеспокоено смотрит на пластырь и уже тянется, но Рюджин убирает руку на колено и опускает взгляд вниз, туда, где на коленях в теплых пижамных штанах лежат влажные от волнения ладони. Рюджин слишком часто думает о Йеджи. И ей кажется, что без Йеджи, её Йеджи, жизнь не будет жизнью. С одной стороны Рюджин снова хочет ощутить эту влюбленность и плевать, если будет больно. Она просто хочет понять, какого это, по-настоящему любить и быть любимой. Понять, что это такое и почему раньше ничего такого не чувствовала. Но с другой стороны ей безумно страшно, что эти чувства добьют настолько, что она возненавидит эту, трепетно желанную, любовь. Возненавидит настолько, что будет до последнего сожалеть, что в ее голове снова появилась эта мысль. Но вдруг с Йеджи будет по-другому, не так, как с Сонха, которая лишь вытерла об неё ноги и выкинула, как игрушку, которая перестала нравиться, оставив внутри гору разбитого стекла вместо сердца. Рюджин слишком много в жизни уповает на чудо, в надежде, что все не напрасно. И ошибается она или нет, угадать невозможно. Но Йеджи. Йеджи всегда рядом. Всегда тихонько сидит рядом, поджав ноги, смотря с такой нечеловеческой любовью в глазах, в глаза потухшие, едва блестящие надеждой где-то в глубине кофейных радужек. Рюджин хочет смотреть так же на неё, но не может, потому что боится. Боится снова доверить самое сокровенное, последнее, что осталось от, некогда прекрасного, своего сердца. За полтора месяца их тайных ночных встреч, Йеджи всегда думает о Рюджин, а Рюджин, в свою очередь, всегда думает о Йеджи. И в разговорах, и у Йеджи с Ксавьером, и у Рюджин с Черён, часто проскакивает «Моя». Черён лично не знакома с Йеджи, но по рассказам Рюджин, что так ласково и с озорным, доверчивым блеском в глазах говорит о ней, Черён сразу поняла, что Рюджин чувствует к той самой «Её Йеджи». Первая встреча Рюджин и Ксавьера прошла в том самом чайном магазинчике с небольшой вывеской вдоль крыши с красивым названием «Carpe Diem». Рюджин до жути стеснялась Ксавьера, но немного пообщавшись с ним, поняла, что он очень хороший. Он угостил её чаем, они поболтали о всяком и попрощались. После этого Ксавьер то и дело спрашивал у Йеджи как поживает Рюджин и все ли у неё хорошо. Рюджин перебирает пальцами волосы Йеджи, что удобно устроилась на её коленях и тихо дышит, почти мурча. — Родители завтра уезжают. — Ура, будем проводить еще больше времени вместе. Йеджи поворачивает голову, сталкиваясь с внимательным кофейными радужная. В кармане раздался звук уведомления. Йеджи нерасторопно достала телефон и увидела сообщение от Ксавьера. Она сразу тапнула на экран и перешла в диалог. хavier_lee: твоя мама звонила мне Йеджи привстает с колен и садиться в позу лотоса, печатая ответное сообщение. yeji: а почему она не позвонила мне? хavier_lee: не знаю, но она приглашает нас на бал в честь кровавой луны yeji: красная луна прошла неделю назад хavier_lee: мне ничего не объясняли, просто сказали, что мы с тобой приглашены yeji: а, я не хочу ехать я ещё не готова видеть отца и остальных и я хочу побыть с рюджин, знаешь ли хavier_lee: я понимаю, но тебя впервые за век пригласили на такое мероприятие грех отказываться yeji: грех изгонять свою дочь хavier_lee: можешь взять рюджин с собой только нужно будет как-то замаскировать её запах, чтобы её не убили, а тебя не изгнали снова, спустя столько лет — Хочешь поехать домой к моей семье на бал в честь красной луны? Йеджи отложила телефон на колени и посмотрела в уставшие глаза Рюджин. — Конечно, с удовольствием познакомлюсь с твоей семьей. yeji: хорошо, мы пойдем в когда будет этот бал? хavier_lee: послезавтра yeji: дресс-код? хavier_lee: как всегда, пышные платья и все такое, полагаю yeji: ой нет, платье я никогда не надену, мне не идет у тебя же есть брючный костюм хavier_lee: есть несколько, одолжу тебе yeji: спасибо — Послезавтра нам нужно быть на восточном побережье. А сейчас ложись спать, я вижу как ты устала. Рюджин мотает головой, мол «нет, все нормально», но Йеджи настаивает и сама укладывает её на кровать, накрывая одеялом. — Поспишь со мной сегодня? Йеджи чувствует, как сердце бьётся с бешеной скоростью после такой просьбы и кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. — Конечно. Она снимает толстовку, под которой сегодня не та привычная белая футболка, а просто ничего, кроме спортивного топа. И сейчас Рюджин может разглядеть гораздо больше шрамов на её теле. Несколько шрамов на правом боку чуть ниже рёбер, и пара длинных горизонтальных поперёк линии пресса. Рюджин смотрит так внимательно, будто заучивает расположение каждого, когда Йеджи замечает на себе уж слишком долгий взгляд. — Хочешь расскажу про них? Рюджин кивает, придвигаясь ближе и Йеджи начинает историю всех своём теле. В процессе Рюджин касается каждого шрама и каждого рубца на коже, что так тщательно скрываются тканями одежды. — Мой самый большой шрам это вот этот, — она проводит по бледной кожи на животе, — Я связалась не с теми людьми на улицах Сеула, в попытках защитить женщину, которую хотели ограбить. У одного из нападавших был нож, ну и этот нож проделал во мне эту «трещину», — Йеджи смеется, но Рюджин не до смеха. Она обеспокоенно проводит ладонью по холодному шраму, так, словно может навсегда избавить Йеджи от него. — Ксавьер часто говорить одну фразу, — Йеджи выдыхает, — «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее». Поэтому что бы плохого не произошло в моей жизни, я буду становиться сильнее. Рюджин подавляет зевок, когда Йеджи заканчивает свою историю. Но это не от скуки, а от того, что время давно перевалило за полночь и спать уже действительно пора. Йеджи улыбается и снова укладывает Рюджин, и сама ложится рядом, стараясь не прикасаться своим холодным телом к её горячему, словно к палящему солнцу. Но Рюджин сама придвигается близко, обжигаясь об холод, но терпит потому что хочет, потому что важно. Так и засыпает, привыкшая к холоду тела рядом, позабыв обо всем на свете. А Йеджи все глаз сомкнуть не может, следит. Следит за тем, как Рюджин держит свою ладонь на предплечье, изредка сжимая пальцы. Следит за тем, чтобы частота дыхания не уменьшалась. Следит, чтобы ничто не тревожило сон её принцессы. В объятиях Йеджи, Рюджин засыпает быстрее обычного. Йеджи мягко проводит рукой по её волосам, прислушиваясь к звукам во всей квартире и за её пределами. Йеджи несколько часов просто пялиться на лицо Рюджин, что лежит в нескольких сантиметрах от неё. Глаза закрываются сами собой и она снова засыпает, потому что обстановка позволяет. И внутри себя надеется, что больше не увидит тот страшный сон, который уже однажды приснился ей, когда она спала последний раз. Рюджин во сне хмурится и на её лбу выступают капельки пота, но сейчас Йеджи не видит этого, потому что сама давно пребывает во сне. Она стоит посреди темной комнаты, единственным источником света в которой является окно, сквозь которое в комнату попадает свет фонарных столбов. В углу у противоположной стены на неё смотрит пара, искрящихся красным, глаз. Рюджин пятиться к стене до тех пор, пока не упирается в неё спиной. Красные радужки чьих-то глаз будто сверлят дыру, наблюдая так пристально, будто хищник за своей добычей. И Рюджин больше боится не того, что на неё из тени может выпрыгнуть это существо. Она боится того, что обладателем этих ярко-красных глаз окажется та, которая не безразлична. Тело будто сковало в лёд. Она не может пошевелиться, а может лишь наблюдать на тем, как из тьмы комнаты, все ближе и ближе, к ней подходит Йеджи. В её глазах читается животный голод, и больше не видно в их глубине той нежности, с которой Йеджи всегда смотрит на Рюджин. Не читается ничего привычного, что она привыкла видеть. Йеджи останавливается на расстоянии метра и продолжает пожирать глазами. Рюджин в ушах слышит лишь собственное сердце, что так бешено отдается эхом. Ей кажется, что и Йеджи слышит его. Йеджи смотрит все так же внимательно, и все так же прожигая дыру на шее, где от страха пульсирует венка. И вот она подходит, нет, набрасывается, кусая мягкую кожу на шее, буквально вгрызаясь в плоть. Рюджин все так же не может пошевелиться и оттолкнуть Йеджи. Она чувствует, как острые клыки все глубже и глубже врезаются в её горячую шею, как такая же горячая кровь стекает по плечу вниз и ритмично капает на пол, отчего на деревянном покрытии образуется красная лужа. В глаза темнеет все больше и больше, и Рюджин буквально обмякает в руках той, что нещадно высасывает кровь из её шеи. Она падает на пол без чувств, и именно в этот момент просыпается и присаживается на кровати, чувствуя жар по всему телу и остаточную иллюзию боли на шее, куда во сне вгрызалась Йеджи. Рюджин поворачивает голову и видит, что Йеджи сонно приоткрыла глаза и смотрит на неё так, словно сама перепугалась того, что было во сне Рюджин. — Что случилось? Она привстает на локте, убирая одеяло с плеча и смотрит красными радужками, в которых снова читается эта нежность. — Ничего, просто кошмар приснился. Рюджин тяжело выдыхает, потирая шею, что уже не болит. — Расскажешь что приснилось? Йеджи садится в позу лотоса, и придвигается ближе. — Мне приснилось, что ты хочешь убить меня. Ну, то есть, не ты, а… будто животное, но с твоим лицом и телом. Ты вгрызалась мне в шею клыками, а я даже не могла пошевелиться. Рюджин снова выдыхает, но на этот раз тихо, будто боясь чего-то или кого-то. — Хэй, принцесса, я обещаю, что никогда не трону тебя без твоего разрешения. И то, что ты видела во сне, явно была не я. Да и клыков у меня нет. Даже если я буду слишком голодна, я не стану так вести себя. Йеджи мягко берёт за руку своей холодной, пытаясь успокоить. Объятия Йеджи всегда теплые, несмотря на холод ее тела. И Рюджин снова погружается в сон. А Йеджи снова следит, снюхивая с её кожи запах солнца и напевая не пресловутую мелодию, что раньше пел ей Ксавьер. Утром дом наполняет запах еды и суматохи. Родители собираются уезжать ближе к обеду, поэтому мама готовит завтрак и успевает готовить еду на несколько дней. Рюджин просыпается чуть позже десяти, не чувствуя рядом с собой привычного холода и бегает глазами по комнате, в поисках. Но так и не найдя ту, которую искала, замечает на тумбочке записку. «Мне нужно отлучиться. Буду у Ксавьера, можешь придти, если захочешь» И краткая подпись внизу «Твоя Йеджи» Рюджин мягко улыбается, и, потягиваясь сидя на кровати, пытается обуздать эмоции. За окном все так же хлопьями падает снег, устилая асфальт в белый. В дверь тихо стучат, в манере, привычной маминой. — Рюджин, ты уже проснулась? — женщина приоткрывает дверь и делает шаг в комнату. Рюджин кивает, все так же продолжая улыбаться немного нелепо. — Спускайся, я приготовила завтрак, мы скоро поедем. — Хорошо, мама. Рюджин снова кивает и женщина скрывается за дверью, не закрывая ее до конца. Сонно перебирая ногами по полу, доходит до ванны и смотрит на свое лицо. «Не нужно было вчера есть рамён перед сном» Рюджин смачивает зубную щётку под струёй горячей воды и выдавливает на неё зубную пасту, думая о том, зачем же Йеджи пошла к Ксавьеру так рано и как давно она вообще ушла. За раздумьями не замечает, как начинает напевать мелодию, что вчера услышала от Йеджи перед сном. Выходит на кухню в пижаме, потому что переодеваться не хочется. Сейчас точно нет. За столом сидят все, кроме Вумина, у которого сегодня снова занятия по фехтованию и вернётся он уже после отъезда родителей. Рюджин садиться за стол напротив отца, рядом с мамой. — Приятного аппетита, — вторит отец, специально для Рюджин, но в ответ та лишь кротко кивает. Рюджин молча ест все то время, пока ее тарелка не опустошается наполовину. Мама снова собирает тарелки, в то время как отец ушел на улицу, чтобы прогреть машину. Рюджин встаёт и подходит к ящику возле раковины и достает пищевую пленку, которой оборачивает недоеденный рис. — Спасибо за еду, мам. Она ставит тарелку в холодильник и поднимается в свою комнату. Термометр в приложении показывает, что сегодня достаточно холодно, чтобы идти в лёгкой одежде, поэтому Рюджин надевает, с трудом найденный, черные широкие джинсы и свитер с высоким воротником, поверх которого бежевое пальто. Она собирается не слишком быстро, чтобы успеть проводить родителей и попросить их подвести до, уже знакомого, чайного магазина с яркой вывеской «Carpe Diem». В машине по-прежнему пахнет раздражающим ароматизатором, от которого хочется открыть окно побольше, даже в такой холодный день, как этот. — Хорошего отдыха, — единственное, что говорит Рюджин, когда выходит из машины, поцеловав маму в щёку и не смотря на отца. Хоть и картонная вывеска гласит о том, что сегодня магазин закрыт по техническим причинам, Рюджин все равно проходит внутрь, зная, что здесь её ждут. На звон колокольчика из подсобного помещения выходит Ксавьер, будто собираясь сказать, что вывеска на двери висит не для красоты. — Ох, Рюджин, добрый день, дорогая. — Привет, Ксавьер. Он искренне улыбается и подходит ближе, собираясь снять пальто с гостьи, но Рюджин опережает его, снимая пальто сама, и держит его в руках. — Прости, привычка. Ты за Йеджи? Рюджин кивает, и с приглашения «выпить чашечку чая», присаживается за стойку. — Йеджи примеряет мои смокинги, поэтому в ближайшее время мы посидим вдвоем, если ты не против. Ксавьер ставит перед Рюджин чашку с ароматным чаем, пахнущим кисло-сладко. — Грейпфрутовый, твой любимый. — Вау, ты запомнил, спасибо. Рюджин делает глоток слегка обжигающего напитка, что тепло стекает по горлу. — Йеджи сказала, что ты пойдешь на бал с нами. Ксавьер опирается ладонями на стойку и постукивает указательным пальцем по лакированной поверхности. — Да, что-то не так? — Ни в коем случае, я очень даже рад, что ты составишь нам компанию, просто я должен предупредить тебя об одном, что может немного напугать тебя, но все же. Ксавьер слегка понижает тон своего голоса, и его бархатистый бас пробирает до мурашек. — Семья Хван довольно опасна, — начинает он, — Они могут быть милы с тобой, но лишь до тех пор, пока не узнают, что ты человек. Так же, на этом мероприятии, будет много вампиров, которые живут в изоляции от людей и крайне негативно к ним относятся. У меня есть всего один наказ тебе. Постарайся не выдать, что ты человек. Не улыбайся, показывая свои зубки, ведь это на сто процентов выдаст тебя. Мы с Йеджи дадим тебе маленький мешочек с кровью, который ты, всю завтрашнюю ночь, должна будешь носить с собой и не при каких обстоятельствах, — на последних словах он сделал акцент, — не потерять его. Рюджин слушала все, что говорит Ксавьер и даже не моргнула ни разу, за весь его короткий рассказ, и когда он закончил, молча кивнула, переводя взгляд от янтарно-зеленых глаз Ксавьера, на кружку уже немного остывшего чая. Из сумрака подсобки появляется Йеджи. Черный пиджак, надетый поверх белой, словно снег, рубашки и подпоясанный кожаным ремнем, идеально подчеркивает фигуру той, чьи глаза горят красным и чьи огненно рыжие волосы завязаны в низкий хвост. — Ну, как я выгляжу? — Йеджи не может сдержать улыбку, когда видит, что Рюджин сидит за стойкой и от восхищения чуть не теряет челюсть. — Ты выглядишь сногсшибательно, — радостно выдает Ксавьер, подходя немного ближе к Йеджи. А Рюджин в свою очередь ничего сказать не может, потому что приятно удивлена тому, что видит перед собой. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь ей удастся увидеть перед собой Йеджи в смокинге, а не в безразмерной толстовке и джинсах. — Ты чертовски круто выглядишь. Рюджин чувствует, как ее щеки начинают гореть и это уже ничем не скрыть. — Спасибо. Йеджи крутиться вокруг себя несколько раз, и останавливается, поправляя слегка сползший с талии ремень. *** Рюджин предлагает немного посидеть в парке, хоть сама и замёрзла. Морозным воздухом дышать легче. Йеджи сидит рядом в пальто, что ее не согревает. Её ничего не согревает и холод ей не страшен, в отличие от Рюджин, которая кутается в тонкое пальто. — Жаль, что я не могу согреть тебя. Йеджи смотрит вверх, на белый падающий снег, что покрывает их пальто, и головы. — Не страшно, главное что ты рядом. Рюджин кладет голову на плечо Йеджи, придвинувшись ближе. — Ты точно хочешь поехать с нами? Я только «за», чтобы ты ехала, просто я беспокоюсь за твое здоровье. Огненно-рыжий постепенно становится белым, лишь мелкими крапинками оставляя все тот же огненный. — Мне Ксавьер уже сказал, какие вампиры агрессивные с людьми, но знаешь, я хочу поехать, чтобы убедится, что так и есть. Рюджин проводит теплой ладонью по рыжим волосам, забирая все белое в свою ладонь. Мочит руку белым холодом, но это ничто по сравнению с кожей Йеджи, что вздрогнула, когда рука приземлилась ей на голову. — Тебе нужно выспаться, как следует, чтобы не уснуть там, где тебе спать явно не следует. Йеджи смотрит на Рюджин заворожено, как полмесяца назад, когда впервые увидела её. Её медово-бронзовая кожа так выделяется на фоне падающих белых снежинок и это так интересно. Рюджин для Йеджи что-то неземное. «Как же сильно я хочу тебя поцеловать» — Пойдем домой? — Да. Рюджин берет Йеджи под руку, чтобы не потеряться в снегопаде.