очередная ночь, раскрашенная тобой

Суббота. На дворе дождь и слякоть. В доме стоял невыносимый мрак. Николай, как и обычно, лежал и ничего не делал, не было желания. С потолка на пол сочились капли дождя, что пробили крышу поместья, а на улице было много тумана. Дождь начал превращаться в ливень с грозой. Не было возможности обогреться, ведь никто не нарубил дров. Мужчина завернулся в одеяло, но и так ему не удалось согреться. Он лежал и ни о чем не думал, в голову настойчиво лезли мысли лишь о его подчиненном — Акутагаве Рюноскэ. Рюноскэ же, в свою очередь, сидел в зале на диване, из которого в некоторых местах торчали ржавые пружины. Живот невыносимо крутило, но поесть было нечего: в холодильнике лишь мох, поросший по его стенкам. .. Время близилось ко сну. В доме была лишь одна нормальная кровать, что была занята хозяином поместья. Рюноскэ был вынужден спать на чуть-ли не сгнившем полу. Было одиноко и мерзко. Лишь изредко парню позволялось спать на ковре в комнатушке Гоголя. А Акутагава не возражал, так как одно слово стоило его жизни. — Согреемся, Рюноскэ? — хрипло молвил господин, протягивая подчиненному водку. Рюноскэ лишь кивнул головой, и, садясь на табурет, что стоял около кровати Николая, взял бутылку и сделал глоток, кривя лицо. Николай, в свою же очередь, захохотал и выхватил емкость с содержимым, после начал пить не останавливаясь. Вот стекла последняя капля. Бутылка мгновенно полетела в стену. Раздался громкий треск, а стекло разлетелось на пол комнаты. Николай зажег лампадку и сомкнул занавес. — Что вы делаете? — Мой милый Акутагава Рюноскэ, не желаешь ли развлечься и разогнать эту тоску? Мужчина сорвал свою шинель и начал расстегивать пуговицы на помятой рубашке. Заострив взгляд на оппоненте, Рюноскэ повторял за тем, а шут лишь ухмылялся и пошатывался. Окончательно избавившись от одежды, Николай повалился на постель рядом с Рюноскэ, а бледная рука потянулась к красному, точно майская роза, личику. Уста обоих слились в страстный поцелуй, от чего парниша краснел еще гуще. Взвалив худощавое тельце на себя, мужчина поёрзал, но уселся на постели. Бледные руки вцепились в чуть-ли не "прозрачное" тело юноши, и одним небрежным движением Николай посадил мальчонку на свой половой орган, делая пальцы колечком у его основания. — Развесели же меня, любовь всей моей жизни! Заставь меня согрешить! ~ А что же оставалось Рюноскэ? Тот был обязан слушать своего господина, ведь он приютил его и дал возможность жить хоть и не в роскоши, но и не на улице. Акутагава покорно двигался, хоть и неумело. Николай ухмыльнулся и помогал парнише, двигав ягодицами. — К-хаах.. Господин, зачем вы это делаете?~ Всхлипывав, молвил Рюноскэ. Но стоило ему это сказать, как уголки рта начали растягиваться на лице мужчины, что вмиг перевернул мальчонку на спину, переворачиваясь вместе с ним. Кисти Рюноскэ зарылись в белокурые волосы, растрепывая их, пока его господин втрахивал его в постель. Мальчонка криво улыбался, а из устьев сами по себе вырывались отрывистые стоны. Его милостивый господин не понимал, на что пошел. Мужчине было до ужаса хорошо. В его голове вращались самые отвратные, пошлые вещи, а тело двигалось само по себе. Вскинув хрупкие ножки на свои плечи, Николай будто-бы вцепился в бедра паренька и резко ускорил свои движения до такой степени, что уже не мог сдержаться. И без того Гоголь был грешен, но за такие ужасные вещи того ждала смертная казнь. Его подчиненный простонал пуще прежнего, выгибая спину, а улыбка с лица вмиг исчезла. Господин же отстранился от мученика. — Моя любовь, не сдерживайся. иди же ко мне! — Господин Гоголь, прошу, остановитесь.. Не успел договорить юноша, как теплая рука схватила его шею и начала сжимать, вдавливая в постель. — Ты моя собственность, уродец. Подчиняйся, или умри. На глазах Рюноскэ выступали слезы, воздуха почти не хватало. Дрожащей рукою тот сжал чужую, умоляющими глазами смотря на Николая. А тот лишь широко улыбнулся, и на время убрав руку, лег вдоль кровати, спиною упираясь о стену. Когда бросил острый взгляд на Рюноскэ — тот все сразу понял. Мальчонка подполз к мужчине и лег меж его ног, положив голову на плечо Николаю. Рука Гоголя потянулась к половому органу мальчишки, большим пальцем надавливая на выпирающую вену. Ещё немного побаловавшись, мужчина схватил член паренька и начал двигать рукой, а подчиненный лишь тихо постанывал на ухо своему хозяину, выдыхая горячий воздух тому в шею. Наконец-то, Рюноскэ послушался и отдался ощущениям, наконец-то он расслабил свое тело. Чужая рука продолжала двигаться, а мальчонка стонал все громче и громче, целуя шею Гоголя. Когда тот был на пределе, то вмиг сжал чужую руку, что доставляла удовольствие и ускорил движения, после чего излился белой жидкостью на руку себе и тому, из-за кого все это началось. .. Уже 2 часа ночи. Гром с ливнем никак не утихал, а лампадка почти не светила. Оба были запыханы, у обоих смыкались глаза. Положив свою руку на лицо парня, Николай поцеловав его, кусая чужие губы почти до крови, а позже начал расцеловывать шею, ключицы, грудь. Через 5 минут этих издевок тот обнял Рюноскэ и уснул. Мальчик же гладил белокурую головушку и тихо плакал, но любил.