Маргаритка

Эдвард жив. Эдвард здесь. Эдвард улыбается. Эдварда можно потрогать. Тепло чужого тела обжигает, губы покалывает от поцелуев, пальцы переплетены, волосы спутаны. Рой и Эдвард лежат на одной постели, обнимаясь и лениво целуясь. Они не виделись два года. Два года разлуки и вот они вновь вместе. Вновь ощущают друг друга, вновь обнимают друг друга, вновь целуются, вновь смотрят в глаза друг другу. Два года назад Эдвард пропал, многие сочли его мертвым, многие, но не Мустанг с Альфонсом. Только Ал искал возможность вернуть брата, а Рой… Рой просто сник. Он вновь погружался в состояние, которое было у него несколько лет назад после войны в Ишваре. Рука, по которой Элрик старший хлопнул, ещё ощущала фантомные прикосновения его пальцев. Сейчас она ощущает реальные, тёплые пальцы Эдварда, что переплетались с горячими пальцами Мустанга. Рой винил себя. Винил, что не сберёг мальчишку, не удержал, не остановил, не помог и даже не искал. Он просто замкнулся. Провалился в бездну отчаяния, что в очередной раз распахнула свою пасть перед Роем, поглощая. Риза не могла на него смотреть без укора и какой-то жалости. Мустанг и правда выглядел жалко. Хьюза больше нет и никто больше не вытянет его из этой бездны. Рой скрылся. Уехал в саму глушь, подальше от всех. Поехал увядать в одиночестве и в лютом холоде. Хавок и Брэда пытались как-то помочь, но толку от них было мало. По ночам Рой обнимал одеяло, представляя Эдварда. Они лежали на одной кровати, обнимаясь. Эдвард хихикал в шею Мустанга, а старший фырчал в светлую макушку. Было хорошо, было спокойно. Мустанг целовал пухлые, ещё детские щёки, наблюдая за тем, как они алеют, а сам Эдвард медленно закипал. Мустанг закатывал глаза на нелепые подкаты Эдварда. Рой обычно, все эти нелепые подкаты, списывал на шалящие гормоны Стального. Зато Эдвард терялся, когда к нему подкатывал Мустанг. Вся его уверенность в себе моментально улетучивалась, стоило только Мустангу выдать даже самый нелепый подкат. Автоброня гремит, когда Эд ворочается в постели, и неприятно касается оголённых участков кожи, когда Рой обнимал его. Этого стало так не хватать. Не хватало этого отвратительного громыхания, что будило посреди ночи, не хватало этого холода, от которого хотелось уйти. Рой целует механическое запястье Эда, чувствуя губами сталь и холод. Ему этого не хватало. Как хорошо, что сейчас он может его поцеловать. Может поцеловать и знать, что всё это не исчезнет, как очередной сон. После исчезновения Элрика старшего сон Мустанга испортился окончательно. Кошмары стали появляться всё чаще, а сон стал поверхностным. Мустанг больше дремал, чем спал. Он просто не мог спать нормально. Было страшно окунаться в мир кошмаров и воспоминаний. Все смешалось. Ишвар, Эдвард, гомункул Кинг Бредли, огонь, алхимия, гора трупов, кровь — вдобавок ко всему этому появились слуховые галлюцинации. Рой слышал отрывистые фразы Эдварда, крики Ишварцев, треск огня. Мустанг не мог спать. Он каждый раз подскакивал на кровати, озираясь по сторонам, пока в голове звенели разные звуки. Под глазами залегли тени и появились мешки. Хавок и Брэда оставили свои попытки вытянуть бывшего начальника из этой бездны. Рой сам не хотел из неё выходить. Ему нравилось медленно гнить и разлагаться. У него нет цели и смысла жизни, так что он принял решение: просто существовать. Тихо, мирно. Новость о землетрясении в Централе заставила его вернуться туда. Он чувствовал, что что-то грядёт. Сердце колотилось в желудке, а тошнота подступила к горлу, пальцы похолодели. Стальной был жив. Эдвард Элрик жив. Вот он. Рой щёлкает пальцами, взрывая пушку. Он должен защитить его. Должен. Он должен сделать то, чего не смог два года назад. И он смог. Врата закрыты, Централ восстанавливается, Рой вернулся на службу в штаб, в его глазу вновь были жизнь и огонь, который, казалось бы, потух навсегда. Эдвард разжёг этот огонь вновь. Альфонс не отходил от брата ни на секунду, как и Уинри с остальными. Эдвард всегда в этой толпе народу, что каждый раз обступала его со всех сторон, стоило только его ноге перешагнуть порог штаба, но он искал лишь одного. Искал Мустанга. А он всегда стоял где-то неподалёку, насмешливо улыбаясь одним глазом. Уединится удавалось не так часто, как хотелось бы. Альфонс никуда не отпускал брата, даже на ночёвку к Мустангу. Ревновал. И Эд всегда делал выбор в пользу Ала, а Рой никогда не обижался на это, хотя мог, но прекрасно понимал, что Альфонс имеет больше прав на Эдварда. Но в те редкие вечера, когда им удавалось уединится, как сейчас, они лежали на постели, обнявшись руками и ногами. Они просто наслаждались обществом друг друга. В тишине, без лишних слов и телодвижений. Сейчас холод металла не так раздражал, как раньше, а ещё автоброня перестала греметь. Уинри явно без дела не сидела все эти два года. В отличие от Мустанга… Иногда, после долгого рабочего дня, Эдвард и Рой уставшие заваливались в квартиру Мустанга, они зажимали друг друга в коридоре, целуясь, а после вдвоём отмокали в горячей ванной. В постели они могли продолжить начатое в коридоре, а могли просто обниматься и перебирать волосы друг друга. Мустангу нравились волосы Эдварда, хоть те и были жёсткими, а ещё секлись. – Мы с тобой не помылись и завалились в рабочей одежде на постель, – бубнит Мустанг в губы Эдварда, что опять полез целоваться. Сейчас это уже не тот робкий мальчишка, а взрослый парень, что не краснел от поцелуев. – Всё равно постельное белье грязное, я вчера кончил на него два раза и мы так и не убрали. – Фу! – Мустанг отлипает от ржущего Эдварда и принимается стягивать постельное белье. Рой совсем забыл, что вчера им обоим было лень менять постель и они так и уснули. В ванной душно. Пар поднимается от воды, зеркало на стене запотело. Эдвард лежит на груди Мустанга, прикрыв глаза, кажется, что он вот-вот заснёт. Рой просит его не засыпать и принимается намыливать золотые волосы, под довольное урчание Элрика. В комнате тоже душно, даже открытые окна не спасают. Из раскрытого настежь окна доносятся редкие звуки машин и говор людей. Рой прижимался к Стальному со спины, обнимая, а тот обнимал его за руку. Волосы Эдварда пахли какими-то цветами, Мустанг все никак не мог понять какими, образ этих цветов все время ускользал от него, а Рой только больше проваливался в сон под тихое сопение Элрика. Тот уже давно заснул. После возвращения Эдварда, Мустанг стал спокойнее спать, кошмары никуда не исчезли, но стали редкими гостями, а сон стал более глубоким. «Маргаритка»* — проносится в голове Мустанга и тот засыпает.