Глупость

Виедзе спокойно положил письмо Велесака перед Рулаком. В последний раз он поклонился отцу и откланялся. Он уже собирался выйти из главного офиса свинцовыми шагами, когда его окликнул Рулак. — Виедзе! Не пей слишком много алкоголя. Позаботься о своем здоровье. Это была последняя просьба, которую отец мог обратить к своему сыну. Мужчина в дверях вздрогнул всем телом и застыл, вцепившись пальцами в косяк двери. Неужели это все? Вот так они расстанутся? Рулак тоже замер, внимательно наблюдая за Виедзе. Он не торопит. Словно впитывает каждую секунду и всего на мгновение в его глазах мелькает тоска. Это ведь его ребёнок… как же до такого дошло, что между ними ничего не осталось? Как он до этого довел? Если бы он вернулся назад, он бы пошел иным путем. Однако сейчас нет толку думать об этом. Что сделано, то сделано. — Могу я позволить себе последнюю глупость перед уходом? – севшим голосом спрашивает Виедзе, едва сдерживая слезы в горле. — Если это не что-то опасное, то да. – дает поблажку Рулак, внимательно наблюдая за сыном. Все ещё сыном. Тот едва отталкивается от косяка и, чуть пошатнувшись, идет прямиком к Рулаку. Обходит стол. Глава напрягается всем телом, едва впиваясь ногтями в мягкую ткань кресла. У него странное предчувствие. Не враждебное, просто странное. Они друг на против друга. Впервые Виедзе так прямо смотрит ему в глаза и что-то внутри падает вниз от едкого страха, когда сын резко наклоняется к нему. Рулака дергает, в инстинктивном желании спастись от надвигающейся неизвестности. Отодвигается, но его лицо почти сразу обхватывают две ладони и с, неожиданной, силой тянут на себя. Все происходит слишком быстро! Их губы соприкасаются в поцелуе. На мгновение Рулак теряется, словно не до конца осознавая реально ли то, что сейчас происходит. — Что ты… – ошибка. В момент, когда Глава пытался задать такой логичный, но невероятно глупый вопрос, Виедзе углубил поцелуй. Рулак хватается за рубашку на плечах сына, намереваясь его оттолкнуть, однако ладони перехватывают его за запястья, сжимая с таким отчаянием. Старший резко дергает головой, разрывая их поцелуй и чувствуя, как слюна скатывается по нижней губе. Судорожно слизывает каплю, пытаясь отдышаться. — Какого… – Рулак опять не успевает закончить, как губы сына вновь находят его. Однако теперь требовательнее. Глава сжимает зубы покрепче, почти ощущая боль в деснах. Виедзе отпускает запястья отца и тот с силой толкает его в грудь. Вот только Рулак как-то упустил из внимания, что сын уже сидит оседлав его колени. — Пожалуйста. Прошу, один раз. – неразборчиво шепчет Виедзе, цепляясь за плечи отца и целуя его лицо. – Вы ведь разрешили… — Виедзе, стой! Слезь с меня, это не правильно! Ты все ещё моя плоть и кровь! – почти рычит Рулак, но мужчина лишь прильнул к его шее, потираясь щекой. – Виедзе! — Папа… – всхлипывает Виз и у Рулака чуть сердце не останавливается от этого обращения. – Пожалуйста, папочка! Один раз… «Паршивец!» - шипит про себя Рулак. Он с силой прижимает сына к себе, в объятиях. Тот что-то невнятно мычит, цепляясь за родителя и оставляя беглый поцелуй на его шее. Рулак боится позволить себе больше. Боится сорваться в эту пропасть, ведь тогда уже не сможет выпустить сына из своих рук. Из своей жизни и сердца. В их отношениях всегда было "что-то не то". В детстве Виедзе был капризным и жадным ребёнком. По отношению ко всему. Но особенно сильно по отношению к своему отцу. Хотя для ребёнка такая тяга к родительскому вниманию естественна. А вот в подростковом возрасте уже не особо. Когда Виедзе исполнилось 16 лет, Рулак начал пугаться нездоровой одержимости сына им. Он, конечно, держал дистанцию, но из-за этого их отношения очень быстро скатывались в пропасть. Рулак даже заметить не успел, как Виедзе женился на этой Ангенаске… а потом все становилось только хуже. Это было не просто напряжение между ними. В нем читался подтекст. И хуже всего, что Глава отвечал взаимностью, где-то глубоко внутри себя. Но каждый чертов раз, когда Виедзе лажал, когда просил у него прощения, стоя на коленях, Рулак держал дистанцию. Он отец, а Виедзе его ребёнок. Эту черту нельзя переступать. Нельзя. — Папа! – растягивая гласные стонет Виедзе в его руках, явно недовольный бездействием. – Я же знаю. Знаю, что вы тоже это чувствовали… я знаю… «Мелкий говнюк.» - втягивает в себя воздух старший. — Нет. – Рулак старается звучать, как всегда твердо, но получается жалко. Прокашливается. – Ты мой ребёнок, Виедзе. Я не могу… Виедзе тихо скулит, ерзая на его коленях. Он трется щекой о плечо отца и, неожиданно, крайне довольно улыбается ему в шею. Рулака всего мелко потряхивает. Старший дрожит всем телом, удерживая его в объятиях. Виз скользит ладонями по груди родителя и забирается под мантию, обвивая Рулака руками. Затем чуть приподнимается, заглядывая в карие глаза напротив. — Один раз, папа. Прошу, это не так много… – глаза Виедзе слезятся и вскоре по щеке катится слеза. – А потом я исчезну из вашей жизни и Ломбарди, как вы того хотите… но сейчас, пожалуйста! Позволь мне почувствовать себя любимым вами… У Рулака во рту пересохло. Виедзе натворил слишком много за свою жизнь. У него даже получилось вытравить из Рулака отцовскую любовь и понимание. Однако сейчас у старшего сердце кровью обливается от этого взгляда. Нужно его оттолкнуть и закончить весь этот цирк. Иначе он не сможет отпустить. Рулак не знает, понимает ли это Виедзе, поэтому нужно… — Папочка… – так по детски всхлипывает сын и Рулака перемыкает. Он резко поднимается с кресла, заставив Виедзе с громким вскриком опрокинуться назад, на стол. Нависает сверху, упираясь руками по обе стороны от головы сына. — Называй по имени. – гулко говорит старший, наблюдая, как Виз пытается устроиться удобнее на столе. — Что? – удивленнно, скорее, пищит мужчина снизу. — Не хочу чтобы это происходило между отцом и сыном. Поэтому, называй меня по имени. – поясняет Рулак. Глупо, конечно, от этого ничего не изменится, но Виедзе медленно кивает. Скорее всего он не продержится долго, продолжая называть его отцом или папой, но хоть в начале. – Назови его. — Р-Рулак… – Виедзе прикрывает рот ладонью, краснея от кончиков ушей, до середины шеи. Это так странно. Смотреть на лицо родителя, но называть по имени, обращаясь напрямую. — Ещё раз. – от звука собственного имени, слетающего с этих губ, пробирает дрожь. — Рулак… — Ещё. – наклоняясь чуть ниже. — Рулак! – уже выкрикивает Виедзе и на мгновение пугается собственного голоса. — Хороший мальчик. – урчит ему в самое ухо отец, посылая волну мурашек по всему телу. Старший расстегивает застежку, держащую его мантию и быстро снимает. – Приподнимись. Предмет одежды оказывается под Виедзе. Чтобы было помягче и не так холодно лежать на древесине. На мгновение Глава зависает, просто пялясь на сына. Рулак знает, что делать и чего конкретно Виз хочет, просто вопрос в другом. Он ведь уже довольно стар. Восьмой десяток идет, скоро девятый начнётся. — Виедзе. — Д-да? — Я уже не молод. Не знаю сможем ли мы… — Все нормально, от… Рулак. – быстро поправляется Виз. – Думаю пальцев будет достаточно… Едва слова срываются с губ, лицо Виедзе становится таким же огненно красным, как и его, начинающие седеть, волосы. Рулак чуть смущенно прокашливается и проводит ладонью по груди сына, скрытой под слоями одежды. Старший начинает медленно расстегивать пуговицы, ловя себя на мысли, что это похоже на те разы, когда Виедзе был ещё совсем маленьким и приходилось его переодевать. А он так не хотел выпускать спящее чудо из своих рук, что делал это сам. И вот он опять его раздевает, но уже с другими намерениями. Рулак сглатывает, когда светлая кожа оголяется, показывая острые ключицы. Старший не может сдержать себя и цокает языком. Виедзе такой бледный. — Ты хорошо питаешься? – неожиданно интересуется Рулак. – Когда ты ел в последний раз? — Не помню… – честно отвечает Виз, цепляясь тонкими пальцами за мантию под ним. Когда ты живешь в алкогольном бреду сложно следить за подобным. Рулак поджимает губы. Виедзе похудел и осунулся, да и вообще выглядит не очень хорошо. «Ха. А мне казалось, что мне уже плевать.» - ловит сам себя старший, касаясь мозолистыми пальцами нежной кожи. — Ешь лучше. – бурчит Рулак, хмурясь. Виедзе же цепляется за запястье отца и тянет на себя, заставляя прижать ладонь к своей груди. Сердце бьется под ребрами так быстро, словно сейчас выпрыгнет. — Р… Рулак, прошу… – имя отца все ещё кажется чужеродным и Виз поднимает глаза на мужчину сверху. – Сейчас… не время для… ну… Рулак просто кивает и уже смелее ведет руками по телу сына, сжимает узкие бедра и резко тянет на себя, прижимая задницу Виедзе к своей промежности. — Мы все ещё можем остановиться, Виедзе. – напоминает в последний раз Глава, нерешительно сжимая руки на поясе штанов сына. Виедзе в ответ тянет ладонь к лицу отца и заставляет его наклониться, почти ложась сверху. Целует в нос. Так невинно, что Рулак не понимает, хочет он плакать или смеяться. — Продолжайте. – тихо говорит Виедзе и цепляется за плечи мужчины, стоит его широким шерховатым ладоням скользнуть под ткань. «Он такой холодный.» - неожиданно нервно думает Рулак. - «Человек не должен быть таким холодным!» Виедзе всхныкивает, чувствуя неуверенный поцелуй в шею. Давит на плечи отца, призывая к более активным действиям, а у старшего все ещё ком в горле стоит, да в груди все скручивает от липкого беспокойства и страха. Он прижимается лбом к плечу сына. Почему он такой холодный? Или это ему только так кажется? — Рулак, что-то не так? – словно сквозь вату слышится откуда-то сверху. Глава вскидывает голову и смотрит в карие глаза напротив, его попускает. — Нет. Все нормально. – врет Рулак. Однако кожа по которой скользят ладони больше не холодная, а наоборот теплая. Наваждение? Предупреждение? Он тряхнул головой, скидывая беспокойство. Старший мужчина медленно стягивает штаны с Виедзе, вместе с бельем, но не решается взглянуть вниз, смотря только на стремительно краснеющее лицо сына. Рулак чувствует, как кожа Виза покрывается мурашками, ощущает мелкую дрожь под пальцами. И сейчас в голову приходит одна мысль. У них нет же смазки. Вообще никакой, кроме разве что, слюны. Но это такое себе решение проблемы. — Холодно. – Виедзе ерзает под ним, в нетерпении. Рулак крупно вздрагивает и неожиданно для себя утробно рычит. Он не позволит ему замерзнуть! С этого момента действия старшего теряют нерешительность. Он выпрямляется и смотрит на Виедзе сверху вниз. Тот смущенно утыкается носом в его мантию, вдыхая родной запах бумаги, чернил и парфюма. Запах его отца. Кажется прошла вечность с того момента, как он последний раз его чувствовал. Грубые пальцы осторожно, но уверенно, обхватывают плоть Виедзе, заставляя того удивленно и рвано выдохнуть. А потом заскулить от ощущения шершавой подушечки пальца на нежной и чувствительной головке. Младший очень приглушенно слышит, как Рулак открывает один ящик за другим, что-то выискивая, а затем на стол, с тихим стуком, опускается маленькая коробочка. Виедзе не обращает на это внимания, поглощенный ощущением горячей и широкой ладони на своем члене. Это так необычно после мягких рук жены или его собственной. Младший тянет к Рулаку ладони, цепляясь за его одежду и гортанно стонет. Глава наклоняется, ловя стон в поцелуе. Уже совсем в недетском. На мгновение в голове мелькает вопрос, – что, черт возьми, он делает? – но он так же быстро уходит на второй план. Сейчас важнее эти губы, руки, цепляющиеся за него, член в ладони… Мужчина медленно, одной рукой неудобно, открывает крышечку и зачерпывает вязкую, густую субстанцию. Рулак только недавно просил Эстиру пополнить его запасы мази. — Раздвинь ноги. – в припухшие губы сына, говорит Рулак и тот послушно разводит их шире. – Может быть немного холодно. — А? – бессознательно моргает пару раз Виедзе, а затем шипит от не самого приятного ощущения. По коже пробегается волна мурашек. Мазь холодит, но она достаточно вязкая и склизкая, чтобы палец отца почти беспроблемно оказался внутри. Эти ощущения не новы для Виедзе, но при этом кажутся такими иными. Рулак целует его шею, плечи, ключицы, а другой рукой все ещё водит по члену, так что внимание скачет туда-обратно от активных ласк. — Все в порядке? Тебе не сильно больно? – обеспокоенно интересуется Рулак. — Нет, все нормально… – мотает головой Виедзе. – Можете добавить ещё один… Старший кивает и, как можно мягче, вводит второй палец, начиная медленно растягивать. Ноги Виедзе подрагивают от напряжения, а в глазах собираются слезинки. Рулак сразу тянется к нему, сцеловывая с ресниц соленые капли. — Чуть глубже. – сипло шепчет Виз, сжимая руки на плечах отца. Тот медленно и неуверенно кивает, проталкивает пальцы глубже, пока не натыкается на бугорок. Виедзе рвано выдыхает и тихо скулит. – Здесь… — Ты уже занимался подобным? – откровенно зло рычит Рулак. Его как холодной водой окатили, но вот внутри все вспыхнуло жаром. Ревность и негодование смешались в один комок. Кто посмел его сына…? — Немного… – испуганно пискнул Виедзе. – С-сам… ин-ногда в ванной… — Аа… – отпустило. – Хорошо. Рулак потерся щекой о шею Виедзе. Одна мысль о том, что кто-то другой мог подобным образом касаться его мальчика, вывела из себя. Виедзе провел ладонью по седым волосам отца, зарываясь в них кончиками пальцев, и едва слышно постанывал от его действий. Когда старшему стало понятно, что все хорошо, он стал увереннее. Виедзе стонал все громче и откровеннее, тянулся к родителю, срывая новые поцелуи. Это было хорошо. Однако все равно мало. Рулак был жадным человеком. Виедзе был жадным человеком. Так уж вышло, что почти все негативные стороны Главы перешли на его старшего сына. Первый ребёнок в руках неопытного ещё родителя. — Люблю. – шепчет скорее для себя Рулак. – Как же ты сильно меня бесишь, но люблю. — Ах! – Виедзе вскрикивает, когда отец кусает его плечо, оставляя отпечаток зубов на бледной коже. Да, Рулак жаден. Он не желает отдавать ничего своего, чем бы оно ни было. И пусть Виедзе уже не Ломбарди, но он все ещё его. Глава приспускает свои штаны и отодвигается, садясь в кресло. Виедзе разочарованно вздыхает, так и не достигнув конца, тяжело сев, он смотрит на отца, облизывая губы. Одежда родителя находится в полнейшем беспорядке, волосы растрепаны и падают на лицо, чуть прикрывая пронзительный взгляд карих глаз. Он манит Виза к себе пальцем и тот послушно пересаживается к нему на колени, как и в начале. Они снова лицом к лицу и Виедзе смущенно отводит глаза в сторону. — Приподнимись. – младший выполняет приказ, а потом его разко сажают на нечто твердое и горячее, заполняющее все внутри. — ПАПА! – Виедзе болезненно вскрикивает от неожиданности и хватается за плечи отца. Это больно. Это было сделано намеренно, чтобы наказать. Однако после ничего не последовало. Рулак терпеливо ждал, пока спадет болезненная теснота, попутно позволяя Виедзе привыкнуть к, явно, новому ощущению. Мужчина знал, что рано или поздно сын забудется и позовет его не по имени. Где-то внутри он хотел этого. — Ууууу… – всхлипывая, протягивает Виедзе, стараясь пересилить неприятные ощущения. Он оступился. За этим опять будет наказание, ведь так? Так было всегда. Рулак сжимает бедра сына в ладонях, чуть впиваясь короткими ногтями в кожу. Тело Виза дрожит от призрачной боли, но он наоборот сильнее жмется к родителю. «Папа…» - мужчина стискивает сына в объятиях. Есть огромная разница между отцом и папой. Ты можешь всю жизнь быть отцом, но никогда не быть папой. Отца можно уважать, но это не тот человек, которому ты беззаветно веришь и которого любишь. Папа же это тот к кому побежишь в первую очередь, если мамы нет рядом, тот кто всегда поможет и защитит. Что-то вздрагивает в Рулаке каждый раз, когда Виедзе зовет папой. Старший даже может точно сказать, когда он перестал быть для Виза таковым и стал отцом. Когда Рулак стал Главой. А сейчас он снова зовет его папой. — Не отпущу. – бурчит Рулак. Да, он поведется на эту манипуляцию, осознанная она или нет. — Ах! – Виедзе его даже не слышит, утопая в своих чувствах и ощущениях. По его щекам катятся слезы и он шмыгает носом. Это выглядит совершенно непривлекательно, даже в какой-то мере противно, ведь сопли начинают медленно стекать с носа. Однако Рулак не может подавить в себе щемящую нежность. Когда тело сына немного расслабляется, мужчина его приподнимает и опускает обратно. Виедзе всхныкивает и вытирает сопли из-под носа, заглядывает в глаза Рулака. Он упирается руками в стол за спиной и подлокотник кресла, приподнимаясь уже самостоятельно. — Если больно, то давай ещё подождем. – говорит Глава, придержав Виза на месте. — Но разве… — Я поторопился. – успокаивает Рулак, вытирая щеку сына. – Я чувствую, как ты дрожишь. Лучше успокойся и поцелуй своего папу. От такого поддразнивания, лицо Виедзе покраснело ещё сильнее, но он послушался и, обвив руками шею Рулака, зарылся пальцами в его волосы, порывисто поцеловал. Старший ответил со всей готовностью, отпустив себя окончательно. Двигаться было несколько затруднительно, поэтому Виедзе делал это сам, лишь придерживаемый отцом, чтобы к чертям не свалиться. Ноги понемногу начинало сводить, но они оба были так близко. Рулак оставил с десяток ярких засосов на бледной шее и плечах, вслушивался в рваные стоны сына. — Ты мой. Мой и больше ничей, Виедзе. Слышишь? – рычит ему в шею Глава, сильно оттягивая голову сына назад за волосы. – Ты больше не Ломбарди и никогда им не будешь, но я тебя не отпущу, паршивец. До тех пор, пока я жив, ты мой. — Дааааа! – сладко стонет Виедзе, вцепившись в плечи отца. Он просто хотел напоследок получить немного любви родителя, пусть и такой своеобразной, но в итоге он все равно останется рядом. Рулак поговорит с Тией. Она не откажет ему, он знает. Виедзе уже лишили всех прав на наследование, он не имеет сбережений, крова, семьи. С этого момента все что есть у его старшего сына это он — Рулак. Пусть так и остается. Теперь он будет очень внимательно следить за своим отпрыском. Скоро он передаст свои полномочия Главы Фирентии и ему будет намного спокойнее. Ломбарди будет в надежных руках, а он сможет отдохнуть. Виедзе кончает первым, пачкая одежду старшего, тот жмурится и поднимает обмякшее тело сына, выходя и кончая следом. — Уууу… – расстроенно тянет Виедзе, укладывая голову на плечо родителя. Тот поглаживает его по волосам, отходя от оргазма и целует Виза в висок. Ничего, у них ещё будет возможность. — Будешь жить в моей Южной резеденции. Не хочу, чтобы ты попадался Тие на глаза. – говорит Рулак и слышит недовольное бурчание, однако Виедзе прижимается к отцу плотнее, закрывая глаза. – Горе моё… Засыпай.