***
они начали встречаться несколько лет назад и черён до сих пор кажется, что это было случайностью, если не ошибкой. она была ослеплена любовью и манящей неизвестностью, не смогла определить сразу все камни, хотя для этого были поводы. рюджин всегда была такой. её глаза были тяжелыми и печальными, а сама натура холодной и снежной, но черён нравилось думать, что это лишь часть атмосферы рюджин. ведь у каждого человека есть определенная атмосфера, исходящая от него и черён любила внушать себе, что всё это — некий образ, всего лишь внешний облик. так было спокойнее. месяц за месяцем прекрасный образ холодной шин рюджин исчезал, оставляя призрачные следы когда-то существовавших отношений. встречи стали редкими, а вместо них рюджин начала писать письма. тогда всё и началось. бумажные письма в век технологий не должны казаться чем-то странным, если речь идёт о рюджин. чем чаще письма прилетали в почтовый ящик черён, тем реже шин выходила на улицу.***
она стоит в тонкой кофте в октябре, ужасно красивая и тревожно бледная, но ей совсем не холодно. перебирает в сухих потрескавшихся пальцах ключи и считает шаги. как давно черён не видела её. рюджин поднимает уставший взгляд и на её лице появляется мимолётная улыбка. воздух кажется таким тяжёлым, что каждый вдох ощущается грузом в лёгких, а молчание становится всё более невыносимым с каждой прошедшей секундой. она стоит на жутком холоде в одной кофте. страшно красивая, с синими губами и потрескавшимися костяшками. аккуратно садится рядом и смотрит куда-то вдаль своими стеклянными глазами. ей очень тяжело, и черён это знает. хочет помочь, вцепиться в неё с объятиями и не отпускать, гладить по волосам и успокаивать, но она так не может. странные отношения с запретами на любовь. отношения больных людей и каждая об этом знает. — ты не хочешь меня обнять? — слова врезаются в чужой разум. секунды тишины кажутся вечностью, пока черён не чувствует ледяные прикосновения на руке. она поворачивает голову, пытаясь заглянуть в душу возлюбленной, а глаза той стали ещё более темными и печальными, как зеркало, что вот-вот треснет и кусочки разлетятся по сырой земле. шин аккуратно поднимает руку черён, тихо целует тыльную сторону ладони и продолжает смотреть куда-то вдаль, держа её за руку. черён хочется плакать.***
холодный февраль. до весны ещё долго, мороз украдкой пробирается в дома, проникая в душу, а солнце и не собирается показываться. раннее утро, мёртвая тишина в доме черён, почтовый ящик, письмо. ещё одно письмо. кривая подпись — рука тряслась. когда любовь умещается на листах бумаги, невольно начинаешь определять чувства по почерку, бумаге, словам и чернилам. тяжёлый вздох и слёзы. она не может так больше жить. тяжело спасать утопленника, который вцепился тебе в шею. черён больно даже думать об этом, но она так давно держит это в голове. ещё с того момента, как получила очередное письмо осенью, с момента, когда она поняла, что всё идёт не так. ей остаётся только сидеть в дешёвой однушке на окраине города и читать очередное письмо её любви, задыхаться в слезах и молиться о следующем дне. тяжелая ноша. хочет закончить с этим.***
— привет. — молчание на другом конце. — мы… — она запинается, всё ещё неуверенная в своих словах. назад пути нет, ей многого стоило вот так дозвониться до неё. можно было написать письмо, но черён искренне хотелось услышать голос рюджин, услышать её согласие, поговорить с ней. — мы можем встретиться? ответа не следует, что служит сигналом просто продолжить: — сегодня, в три. пожалуйста. на другом конце черён услышала громкий вздох и почти беззвучное «да». ещё пара секунд молчания и рюджин кладёт трубку. черён показалось, что та всё поняла и теперь руки ли тряслись в тревожном треморе, а сердце ритмично пропускало удары. страх охватывал комнату, в которой находилась черён. ей было безумно больно, но она не видела другого выхода. меньше всего ей хотелось быть эгоисткой, конечно, она всем сердцем любила рюджин, а рюджин была тяжело больна, в ее голове творился сущий беспорядок. она писала красивые письма, такие же прекрасные, как она сама, и такие же пугающие, как её тёмные глаза. письма рюджин заставляли черён сжаться, в горле пересыхало и хотелось лишь реветь навзрыд. черён устала от всего этого. ей было жаль, но хотелось жить. последние месяцы стали мертвыми для ли, жизнь словно остановилась и каждый день проходил одинаково. черён не смогла вытащить рюджин и теперь сама медленно тонет в этом болоте, ей ничего не оставалось, как прийти к этому решению.***
морозная тишина и шин рюджин. так легко одета, как и всегда, с растрёпанными волосами и спокойным лицом. с каждым шагом расстояние между ними сокращалось и черён казалось, что она не донесёт своё ватное тело до места назначения. рюджин повернулась в сторону приближающейся девушки и в её лице можно было заметить лёгкое беспокойство, она как будто всё знала. они тихо шли, держась за руки, пока не оказались в пустынном парке. тяжело назвать эти хаотичные ряды деревьев с единственной скамейкой парком, но все так и называли. они присели и какое-то время сидели в абсолютной тишине. прошло, наверное, пару минут, но черён это казалось вечностью. почему так тяжело собрать всю свою решительность в кулак? почему бы не разозлиться, даже сейчас, когда они просто молчат, хотя это одна из их редких встреч? почему бы не закричать на шин рюджин, такую холодную и закрытую, не закричать на её проблемы и расстройства? почему черён не чувствует ярости? почему единственное, что есть в её сердце это любовь и жалость к девушке, сидящей рядом с ней. сердце трепещет в груди от того, что черён придётся выпалить перед рюджин спустя какие-то мгновения. и вот она с дрожью в руках пытается поднять не слушающееся её тело. в глазах всё плывет и она сама не понимает, что происходит вокруг. — рюджин… — она говорит это достаточно громко, но неуверенно. рюджин поднимает голову. проходит ещё пара секунд, тяжело вымолвить хоть что-то, все слова звучат натянуто, а в горле появился комок. сдавать назад уже поздно и черён собирает все свои силы, чтобы наконец произнести необходимые строки. — мы…мы должны расстаться. — гробовая тишина. недоумение и абсолютно прозрачное лицо рюджин. глаза округлились, а брови приподнялись в легкой тревожности. пара секунд и в глазах черён появляются слёзы. она не выдерживает, тихо подходит к рюджин, падает на колени. извиняется и не может смириться с тем, что ей нужно уйти, что она больше никогда не будет с ней. ей больно, рюджин больно. она все понимает. шин осторожно гладит черён по голове и в её глазах трескаются те самые зеркала. она всё решила.***
тихое тикание часов и шелест бумаги. трясущийся почерк и невозмутимый взгляд, полный слёз. можно обмануть кого угодно, но не себя. пятого февраля шин рюджин написала своё последнее письмо.