Чёрный Принц и Белая Царица

      Тяжелые шаги отдавались эхом от сводчатых стен дворца. Отскакивали, словно мячики, тарабанили по и без того вибрирующим от каждого шороха нервам.       Бум, бум, бум. Люцифер крепче сжал зубы, раскрыв крылья. Уж лучше лететь, чем слушать эту могильную пустоту каменного этажа. Ни души, ни стражи. Заносчивые ублюдки ангелы настроили залы соразмерные своему самомнению — такие же пустые и бездушные.       Власть разума над чувствами. Люцифер презирал здесь каждый камушек, каждую мраморную плиту на полу, каждую статую, символизирующую жертвенность и смирение.       Смирение? Ха. Да в этих гадах гордыни побольше, чем у самых бесчувственных из демонов. Люци со злостью сдёрнул знамя, символизирующее Равновесие, и бросил его на пол. Инь и Ян, Чёрное и Белое.       Понавешали за каждым поворотом, словно в насмешку над демонами, которых, к слову, не пускают заседать в Совете. Сыну Сатаны смертельно захотелось плюнуть на чёртов флаг — символ гребаного лицемерия, что он и сделал. Успокоил свои порывы, немного разбавил накопившуюся агрессию мальчишеской протестной выходкой. В детстве он однажды бросил в вулкан любимые цепи отца, за что тот его выпорол собственным ремнём из кожи грешников. Ремень Люцифер тоже сжег, но уже гораздо позже.       Он почуял нужную энергию и сильнее махнул крыльями, благо, ширина коридора никак не препятствовала полёту. Опустил ботинки на мрамор только у самых врат.       Исписанных всё тем же двуединством при существующем-то законе неприкосновения. Он ухмыльнулся. Криво, поистине паскудно и нагло, пуская в ход всё своё дьявольское обаяние. Поправил безукоризненно выглаженную чёрную рубашку и без стука распахнул дверь.       Она была одна, как он и ожидал. Сидела за огромным столом, подобно царице на золотом троне. Даже не подняла глаз, демонстрируя полное безразличие к его персоне.       Чёртова Непризнанная, возомнившая себя мизинцем Шепфа. Люцифер сжал кулаки, взбесившись от невысказанного, но подчёркнутого пренебрежения. Ребекке даже не нужно что-то говорить, чтобы указывать остальным на их место. Стерва! Высокомерная, наглая… Назвать её пустышкой однако язык не поворачивался.       Эта женщина — живая легенда. Смертная, дошедшая до Золотых Чертогов своим трудом и упорством. Опустившая на колени древних и великих, заставившая бессмертных склонить головы и проглотить возмущение, злость и презрение, перевести их из криков в едва слышный боязливый шепот, пошатнувшая систему ценностей.       «Надеюсь, ты не отсосала у Фенцио и Кроули, чтобы получить своё место», — ухмыльнулся законный король Ада, делая шаг вглубь зала.       — Тут мило. Прямо как в склепе, — бросил он с похабной усмешкой, привлекая к себе внимание. Пытаясь доказать, что что-то значит, что с ним надо считаться. Что игнорировать его персону не выйдет, однако Ребекка была иного мнения. Она подняла глаза, медленно, надменно. Словно незначительная мошка, мельтешащая на фоне, отвлекла её от важных дел. Люцифер ощутил, как его глаза наливаются кровью, но выдавил из себя дерзкую ухмылку.       — Я не звала тебя. Мы всё обсудили на Совете, — голос с нотками льда и металла резал по ушам, рассекал самолюбие, уничтожал выдержку. Люцифер не выдержал, бросился прямо к столу, нависнув над сидящей за ним женщиной, уперся напряженными пальцами в холодный черный мрамор с розовыми прожилками. Выпалил сквозь плотно-сжатые зубы.       — Не нужно говорить со мной, как с мальчишкой! Я — законный наследник адского трона. Он должен достаться мне! И плевал я на ваши обсуждения и решения!       Он едва не орал, брызжа слюной. Но ни одна эмоция не проскользнула в мёртвых глазах Ребекки цвета серебра, ни один мускул не дрогнул на каменном лице.       — Истериками ты ничего не добьешься, — лишь сказала она, снова занявшись делами, несомненно более важными. Люциферу захотелось схватить её за подбородок и вынудить взглянуть на себя, но его хватило только на взмах руки, опрокинутую и разбрызганную чернильницу, залившую священные писания.       Ребекка вскочила, выпрямила спину. Гордая. Надменная. Она окинула демона уничтожающим взглядом и спокойно вытерла чернила с бледных аристократических пальцев.       — Какое право вы, златоперые ублюдки, имеете, чтобы решать дела Ада! Ад — не колония Небес! Вы нас не захватывали! — не унимался Люцифер, каждое из его нервных окончаний пылало от бешеной ярости. Ребекка снисходительно улыбнулась.       — Имеем право, потому что демоны просто не в состоянии жить без указки и одобрения. Вы как глупые наглые дети, которых время от времени необходимо наказывать.       Последняя капля. Дзинь. Нервы Люцифера, подобно струнам скрипки, порвались со смачным резким «Дзинь». Он бросился на женщину до того, как успел обдумать последствия. Повалил её на стол, навис сверху, сжимая тонкую шею. Хрустальная чернильница рассыпалась мелодией осколков на полу.       Ребекка не отреагировала, только выгнула бровь, словно спрашивая:       — И что дальше ты намерен делать?       Достоинство. Непреклонный стержень, до какого Люциферу ползти и ползти. Но у него хватило ума понять, насколько ничтожным считает его Ребекка Уокер. Собственное бессилие выплескивалось зажигательной смесью в и без того бушующий пожар в крови. Он сильнее сжал её горло, едва не заставляя хрипеть, но Ребекка только чуть приоткрыла губы, задерживая дыхание, не теряя отрешенное и скучающее выражение лица.       «Я отыграюсь на твоей дочке, дрянь! Трахну её, заделаю ей бастарда, и посмотрю, как тебе это понравится!».       Но мысли о Вики не задерживались в голове, сгорали, становились пеплом.       — Долго ещё будешь выделываться? — спросила Ребекка, лёжа под ним. Беззащитная, беспомощная. Но почему, блять, Люцифер чувствовал каждой клеткой кожи, что она всё равно доминирует? — Мы оба знаем, что ты ничего не сможешь мне сделать. Поэтому заканчивай истерику и убирайся отсюда.       Приказ. Холодный, мать его, надменный приказ. Да как она смеет?       Люцифер не придумал ничего более вразумительного. Он хотел как-то насолить, сделать больно, чуть ли не плюнуть ей в лицо, но вместо этого… Сам от себя не ожидая, порывисто впился в жесткие, искаженные в брезгливости губы.       Ребекка что-то протестующе промычала, отпихнула его, обжигая плечи и крылья чистой ангельской энергией. Люцифер взвыл от вспышки боли, но не отступил. Сжал горло женщины до синяков и въелся в её рот. Грубо, грязно, вероломно. Он целовал с отчаянным безумием, упорно проталкиваясь языком между губами, упираясь в крепко сжатые зубы, тараня их, требуя приоткрыть рот. Ребекка извернулась под ним, схватила за запястье. Снова дикая боль. Люцифер зашипел, но не отстранился. Она чуть приоткрыла рот, чтобы глотнуть воздуха, впуская в себя его язык, но только за тем, чтобы сомкнуть на нём стальной капкан зубов.       Люцифер взвыл, оторвался, чувствуя во рту противный и сладкий привкус металла. Она снова ударила белым шаром энергии, да так, что он отлетел в стену, едва не поломав крылья. Буря злобы утихла, на её смену пришло смутное осознание собственной ошибки.       Да, в этот раз он точно пересёк все мыслимые и немыслимые черты. И отца больше нет. Некому выгородить его. Некому и жестоко самолично наказать за выходки. Люцифер испугался. Чёрт побери, он в самом деле испугался. Понял, что предпочёл бы вытерпеть новую порцию побоев от отца, чем то, что реально могут с ним сделать Серафимы. А он только что окончательно выбесил одного из них. Ребекка медленно встала со стола, методично отряхнув плащ и платье под ним. Капли крови… крови демона бурели на её безупречно белой коже, похожей на фарфор. Её беспристрастный взгляд скользнул по поверженному демону. Затем переместился на распахнутую дверь.       — Хмм… и чего ты этим пытался добиться, мальчик? — спросила властно, но спокойно. Люцифер кое-как поднялся, попытался снова натянуть ухмылку.       — А на что походило? — черти в мозгах уже начали вопить, призывая к благоразумию. Резкий, словно молния, взор ледяных глаз Серафима приковал его к полу. Она ухмыльнулась. Совсем недобро. Подняла руку, унизанную золотыми перстнями, щёлкнула пальцами. Звук долетел до ошалевшего Люцифера в мгновение и хлопнул по ушам выстрелом. Дверь внезапно закрылась. На засов.       Демон невольно сглотнул, переступая разбросанные по полу собственные красные перья.       — Я правильно понимаю, что ты готов пойти абсолютно на всё ради того, чтобы сесть на адский трон? — деловым тоном спросила Ребекка, на что он снова вспыхнул.       — Я не стану вашей марионеткой! Ищите другую лошадь и запрягайте, как хотите! Я ухожу!       — Стоять! — снова приказала она. Властный голос опалил его спину, заставив чуть ли не замереть. Люцифер стряхнул шок, хмуро повернулся. Её лицо отразило разочарование.       — Вот поэтому я и выбрала сторону ангелов. Они были мне ближе, потому что не подвержены эмоциям и никогда не отступают от своих целей. Ты же, как собачонка, мечешься из угла в угол, сам не зная, чего хочешь. Творишь глупости, истеришь, вызвериваешься на тех, кто слабее тебя. И при этом считаешь Непризнанных слабыми и жалкими? — она хмыкнула, погружаясь в какую-то ностальгическую отстраненность.       — Из всех демонов только Винчесто заслуживал уважения. Я на тебя тоже возлагала большие надежды, но ты не в состоянии даже завершить то, что начал, а мнишь, будто достоин Ада.       Люцифер моргнул, лихорадочно размышляя, правильно ли её понял. Вернее, слова о том, что он не в состоянии закончить то, что начал. Нервно ухмыльнулся, оттянув прилипший к шее ворот рубашки. И снова посмотрел на женщину. Красивая. Она всегда была привлекательной, но высокий пост и гордость добавляли кукольным чертам лица особое холодное очарование. Сильная и властная. Люцифер смутился, как школьник, вспомнив мятный вкус её губ. Но собрался и сделал шаг.       Ребекка молчала, наблюдая за тем, как он несмело приближается. Как мышка, заинтересованная спокойствием кошки. Хоть и знает, что та её сцапает. Она не шелохнулась, когда Люцифер с ней поравнялся, оглядел вопросительным взглядом. Небрежным движением пальца стёр подсохшую кровь со щеки. Свою собственную кровь. Но Ребекка и запачканной не теряла своей королевской безупречности.       — Вы хотите… А запрет?       — Заткнись! — прошипела она, внезапно сама прильнув к нему. Овладела его окровавленными губами, покусывая, пробуя на вкус. Член в брюках дернулся, словно пропустивший электрический заряд. И приятное тепло разлилось в паху и нижней части живота. Люцифера интриговало предстоящее безумие, а от этого и сильнее возбуждало. Ребекка сама погружалась в его рот, вылизывая, не позволяя перехватить инициативу. Люцифер не привык, что им пользовались, но не мог вернуть власть. Да и не хотел. Его член стоял колом, словно в первый раз. Руки настойчиво обняли тонкий стан Серафима. От неё пахло небом и золотом, и энергия на вкус была совершенно необычной. Укусив её легонько за кончик языка, он сбросил длинный белоснежный плащ с плеч женщины, и тот, струясь, упал к её ногам. Ребекка улыбнулась. Расслабленно, блаженно.       Отстранилась, упираясь ягодицами в стол, держа Люцифера на расстоянии вытянутой руки. Он зачарованно глядел, как она поднимает полы нижнего платья до колен, чуть разводя ноги. Выше, оголяет бедро. Едва не зарычал, двинувшись вперед, чтобы прижаться к ней, но Ребекка вдруг приказала:       — На колени.       Он опешил, хлопнул глазами.       — Чёрта с два! — возмутился сквозь зубы, хоть тело и горело от похоти и запретного необузданного желания. Люцифер никогда такого ни с кем не делал и не собирался. Считал себя выше. Он попытался подойти, но встретился с острыми ногтями, что подобно шпилям украшали длинные женские пальцы. Ребекка сжала его рубашку на груди, рванула так, что посыпались пуговицы, и Люцифер снова едва не застонал от этих непривычных ощущений чьей-то власти над собой. Ещё немного, и он будет не способен сопротивляться.       — Я сказала, на колени, — повторила она сдержанно и высокомерно. И он опустился прежде, чем задетая гордость вновь подала голос.       — Хорошо, — кивнула Ребекка, повелительно положив ладонь на его голову, поглаживая волосы. И шире расставили ноги, направляя его. — А теперь покажи, что умеешь. И постарайся больше меня не разочаровывать.       Люцифер выругался, сжав ладонями её бёдра. До боли, но женщина в ответ потянула его за волосы на затылке. Перед глазами вспыхивали искры, член болезненно упирался в штаны, пах тянуло. Он с ухмылкой скользнул ладонью по белому чулку. От колена и выше, чувствуя, как женщина начинает дрожать от прикосновений.       Бесцеремонно откинул мешающуюся хламиду платья в сторону, открывая себя вид на белоснежные кружевные трусики. И прижал палец к самому центру. Ребекка охнула, закусив губу, и Люцифер злорадно усмехнулся. Он принялся медленно и осторожно целовать ей колени, проходясь кончиком языка про коже сквозь частую сетку чулка. Неторопливо, дразняще, издевательски. Выше миллиметр за миллиметром. Палец меж тем медленно массировал бугорок сквозь кружево трусиков, несмотря на нарастающую боль от хватки Ребекки в волосах. Она толкнулась к нему бедрами, но Люцифер специально отстранился, чтобы продолжить свою маленькую низкую месть.       Она хотела унизить его. Что ж, секс, каким бы он ни был, не может стать для демона унизительным.       Ребекка ахнула сквозь сжатые зубы, когда его горячий и ловкий язык добрался до её центра. Люцифер стянул ткань зубами, и Ребекка затрепетала под ним, как девчонка. Поёрзала, потерлась об его язык и вскрикнула, как только он прижался к ней губами, сразу раздвигая нежные складки. Люцифер интуитивно знал, что делать. Столько раз проделывал то же самое пальцами со столькими девушками, что мог уверенно заявить о своём опыте.       Распаляясь всё больше, входя в азарт, жадно ловя каждый несдержанный стон и резкий вздох. Он с ядовитой, полупьяной ухмылкой думал о том, что случится, если в двери сейчас вломится Эрагон или сам Шепфа. Опасность подстёгивала, адреналин и возбуждение смешались в венах.       Ребекка откинула голову, постанывая сквозь плотно сжатые зубы, словно делая одолжение. Её беззащитность и на миг потерянный контроль над ситуацией мог стоить ей дорого в её же собственной игре. Люцифер не упустил нужный момент, резко поднялся, схватив её за напряженные локти, в мгновение снял со стола и развернул к себе спиной, надавив ладонью на затылок, прижимая её лицом к гладкой столешнице. Ребекка пришла в себя, отреагировала, попыталась вырваться. — Не смей, выродок! — прошипела она, и Люцифер снова гаденько улыбнулся, услышав в её голосе припрятанное отчаянье. Она попыталась пнуть его, раскрыть золотые крылья и отпихнуть ими, но безуспешно. Он коленом раздвинул ей ноги, прижался так близко, что она невольно замерла… в предвкушении. И больше не сопротивлялась, словно ожидая, пока он расстегнет ремень и приспустит брюки. — Я тебя уничтожу! — снова выкрикнула она, ощутив его горячий твердый член, но Люцифер не отреагировал. Полный ярости и звериной похоти он резко толкнулся в неё, и Ребекка взвыла, царапая ногтями стол, сминая чертовы важные свитки, рассыпанные на нём. Люцифер не собирался её щадить, ему доставляло мучительное удовольствие причинять боль этой суке, видеть её побежденной и беспомощной, насаженной на его член. Он упивался. О, определенно упивался, сжимая в кулак её безупречно прямые светлые волосы, оттягивая, вынуждая Серафима запрокинуть голову. Интересно, что сейчас сказал бы Кроули и Совет, если бы застали эту сцену? А, конечно: «Ребекка значимая фигура на Небесах, а тебе, Люцифер, сейчас придёт пиздец без суда и следствия!» И попробуй потом заявить, что всего лишь хотел получить трон Ада не только по праву наследования, но и через постель. Мысли, тараном бьющие в виски, заставили Люцифера расхохотаться, и хохот его, полубезумный, опьяненный, отчаянный, прокатился по сводчатым потолкам и холодным стенам зала. «Можно считать это победой демонов над ангелами, если я трахаю одну из них прямо в их чёртовой Цитадели?!» Он опять ухмыльнулся, немного снизив темп, чтобы растянуть удовольствие, уже мало обращая на тихие завывания женщины под собой. Но Ребекка вдруг недовольно дернула бедрами, сама прижимаясь к нему, и голос её, хриплый, но не утративший власти хлыстнул его по нервам: — Ты там заснул?! Хватит ржать и давай быстрее! Люцифер опешил, в самом деле опешил. Он даже замер, но она сама начала толкаться к нему ягодицами, шире расставив ноги. Бледные руки с острыми ногтями впились в его бёдра, призывая двигаться сильнее. Это стало последней каплей… рассудка (если он вообще что-то решал), самообладания, сил. Люцифер никогда и ни с одной девушкой не чувствовал ничего подобного. Он потерял себя, ослеп и оглох. Ничего в мире больше для него не существовало. Кроме неё. Кроме его мнимой власти над ней. Бешеный шторм и яростная буря. Страсть, затмившая сознание. Её и его стоны, смачные хлопки их соприкасающихся тел. Обоюдный крик и финал. Он отскочил, как ошпаренный, поправляя свои брюки, в спешке застегивая ремень. Ребекка тоже встала, расправила помятые крылья, одернула платье. Всё такая же невозмутимая и холодная. Она смотрела так, что один Шепфа мог точно знать, какое решение она примет в следующую секунду. Позовёт стражу или сама прикончит нерадивого принца за его наглость. Люцифер выпрямился, подмигнул ей, одарив самой очаровательной из своих улыбок — улыбкой сытого кота. С минуту они мерили друг друга взглядами, после чего Ребекка только хмыкнула. — Неплохо для начала. Но я уверена, ты не на полную силу раскрыл свой потенциал. Люцифер, снова задетый за живое, опять вскипел от ярости, спрятанной за самодовольной ухмылкой. — А мне показалось, что и этого было достаточно. Ребекка распрямила плечи и скучающе отвернулась, принявшись медленно и методично раскладывать по столу бумаги, те, что ещё не пришли в полную негодность. — Не будь так самонадеян. Излишняя самоуверенность вредить власти. Правитель должен быть в меру осторожным. И тщательно взвешивать любое своё решение. Особенно, правитель Ада. Люцифер не знал, сколько времени прошло с того вечера, жизнь закрутилась стремительной каруселью, одно событие сменяло другое, война вспыхнула с новой силой, вот-вот грянет последний бой, в который ринутся все без исключения. Люцифер не знал, доживет ли он до своего трона и переживет ли Ребекка собственную игру за власть. Но он знал наверняка одно: ту ночь он вряд ли забудет.