Осколок мира

То, что Гном не в порядке, Артем понял первым. Сева обычно первым рвался делать любую работу, и взрослые постоянно останавливали подростка, не давая тягать тяжелые ведра с водой или рубить бесконечные дрова. И вдруг Гном стал отлынивать от работы, предпочитая сидя заниматься чисткой картошки или прополкой. – Сева, ты в порядке? – спросил Пух, присев рядом на борозде. – Все в порядке, просто живот ноет. Поберегу себя пару дней – и пройдет, – отмахнулся Гном. – Давай тебя осмотрит и опросит Рита, – поднялся первым Артем и протянул руку Севе. Тот, поднимаясь, едва заметно скривился, но мужественно сказал: – Я в порядке, не обращай внимания. – Слушай, пусть она тебя осмотрит. Поваляешься пару дней в постели, попьёшь таблетки и будешь в норме. Не хватало тебе заработать хронический гастрит. Гном, для всех нас лучше будет, если мы все будем максимально здоровы, – не согласился Пух. Он провел в спальню Гнома, заодно выгнав на огород затаившегося там с книгой Винни, и пошел искать Риту. Ведьмочка нашлась быстро: она помогала Лизе подвязывать помидоры. – Рит, Севе нехорошо, хотя он и врет, что все нормально, – сообщил Артем. – Сходи и осмотри его. – Вот же… Гном… – ругнулась она и потянулась, разминая плечи. – Пойду руки вымою и осмотрю. Коля отвлекся от своего занятия и пошел следом, да и сам Пух, беспокоясь о Севе, последовал за ними. Гном пытался было встать, когда они всей компанией ввалились в небольшую комнату, но Ведьмочка ласково приказала: – Лежи уж, герой. Давно болит? – Со вчерашнего дня, – сообщил Сева. – Сегодня сильнее, чем вчера? – спросила Рита, садясь на край кровати. – Да, – кивнул Гном. - Покажи, где больнее всего, – попросила Ведьмочка. Сева задрал майку и показал район пупка и нижнюю правую часть живота, и Рита нахмурилась. Она легким движением кончиками пальцев провела по животу, в низ, в подвздошную область, а затем спросила: – Больнее всего было в конечной точке? – Да, – кивнул Сева. – А если ты втянешь живот, боль усиливается? – чуть хмурясь, спросила Ведьмочка. – Да, – втянув, а затем расслабив живот, кивнул Гном. – Ты знаешь, что со мной? – Точно не знаю, – ласково ответила Рита, погладив по голове. – Но я прочту в справочнике. А пока лежи. Давай померим тебе температуру. Как с аппетитом? – Мне есть не хочется, – заверил Сева и взял градусник. Глянув на градусник, Рита предложила Гному немного отдохнуть, а сама направилась к двери. По выразительному взгляду, которым глянула на Кэпа Ведьмочка, Пух понял, что она знает все. Да и сам еще помнил похожее обследование… – Что с ним? – спросил Коля, смотря в глаза Рите. – Аппендицит, – сообщила Ведьмочка. – Это незаразно, но лечить нужно оперативно. – Я попробую организовать в бане операционную. Мы продезинфицируем стены и лавку с помощью… – начал было говорить Кэп, но Рита перебила. – Я не хирург! Я училась на медсестру, – напомнила Ведьмочка. – Я не умею удалять аппендикс. Я не смогу резать живого человека. У нас нет общего наркоза! Ты о чем? Я не буду его резать. – Ты понимаешь, что если мы ничего не сделаем, то будет перитонит и Сева умрет? – спросил Коля. – Я не могу, я не могу… Он умрет во время операции, – взмолилась Рита. – Я понимаю одно – ты медик, единственный медик, что у нас есть. И мы просто обязаны хотя бы попробовать. Если бы были другие варианты, я бы не просил тебя, – попытался обнять Ведьмочку за плечи Кэп. Дальше Артем не слушал, он выбежал из дома и поспешил к Крысу, понимая, что Карэн будет готовить «операционную», готовить инструменты. Крыс по лицу Пуха понял, что разговор будет неприятным, и вытер руки о штанину, напряженно смотря на Артема. – У Севы аппендицит, нужна операционная, – сообщил Пух. – Нужно подготовить все необходимое. И обезболивание в том числе. – У нас есть местный наркоз. По срокам годности должен быть еще годным, – мгновенно припомнил Карэн. Крыс позвал Витю и с удивлением кивнул Лизе, что тоже вызвалась помогать. – Я могу помочь во время операции, – сообщила Леди. – У тебя есть медицинский опыт? – удивился Карэн. Лиза не ответила, просто как-то неопределенно пожала плечами. О себе Леди говорить не любила, и никто не знал, кем она была в мирной жизни. Артем резко повернулся, увидев краем глаза какое-то движение. Рита выбежала из дома и резко остановилась посредине между домом и калиткой и зло крикнула Кэпу, что стоял на крыльце: - Я не буду! Не буду! Не буду! Пух не сразу сообразил, что происходит, и в этот момент Ведьмочка кинулась бежать дальше и выскочила за калитку. Артем схватил топор с поленницы и кинулся за ней, как и Витя с Мишкой. У Сержанта на поясе была кобура с пистолетом. Пух вылетел за калитку первым, надеясь, что зомби по-прежнему рядом нет, и тут же остановился. Артем развернулся и охватил поперек груди своего брата, пытаясь впихнуть его назад, во двор. Раздался выстрел, затем второй и третий, только после него зомби, что жадно жевал горло Риты, упал. Следом на землю осела и Ведьмочка, держа себя за горло, словно пытаясь задушить себя. Яркая алая кровь толчками лилась сквозь пальцы девушки, пропитывая собой майку ярко синюю со смешными мышками на ней. Винни взвыл, резко попытался вновь прорваться к любимой, но Артем держал крепко, не будучи уверенным, что зомби мертв окончательно – слишком уж живучи были эти твари. – Вот черт… – вырвалось у Коли, он так и замер в калитке. – Это ты… Ты… – шепнул глухо Мишка. – Ты… Витя подошел, забрал топор и приблизился к зомби, дважды рубанул, отделяя голову от тела и кивнул Пуху, разрешая отпустить Винни. Мишка рванул к Рите и рухнул возле нее на колени. Артем не хотел к ним подходить, но понимал, что выбора у него нет. Ведьмочка могла в любой момент обернуться, а его брат плакал, растерянно трогая кровавые руки, не смея обнять, боясь повредить ей, словно Рите уже хоть что-то могло принести боль. – Уведи его, – попросил Кэп Пуха. – Не надо ему видеть… – Нет… Нет… – взмолился Мишка. – Мы должны её спасти! Она станет светлой, я знаю… Артему хотелось заткнуть уши, не слышать это, но он обнял брата и потащил за собой, шепча бессильные: – Мне жаль, мне так жаль… – Не оставляйте её тут, я не хочу, чтобы Риту съели… – взмолился Винни, не давая себя увести. – Мы не оставим. Завтра похороним нашу Риту, – пообещал Витя, пряча мокрые глаза. Сержант всегда относился к Ведьмочке, как к младшей сестре, и ему самому явно было больно и страшно её отпускать. Мишка кивнул, наконец позволив брату себя увести, чтобы другие могли сделать то, что необходимо было сделать. Пух уж в доме понял, что вести его в их спальню нельзя: там лежал Сева, обреченный на смерть, ведь нет теперь в их группе никаких медиков. Долго размышлять Артем не стал и отвел брата в спальню взрослых мужчин. Мишка, казалось, и не заметил: он расплакался. Пух гладил брата по спине нежно, мягко, неспешно, растерянно, не зная, что делать. Потом Винни говорил – много, мешая горечь и боль потери со злостью. Он проклинал Кэпа, а потом вновь порывался подняться и пойти, то ли спасать, то ли хоронить Ведьмочку. Затем вновь плакал, положив голову на колени брата. Это был какой-то бесконечный цикл, который повторялся раз за разом. Артем не сразу понял, что Винни уже не плачет, а заснул, и продолжил гладить по плечу, вслушиваясь в шум дома. Пуху всегда казалось, что дом полон звуков, разговоров, а сейчас он был тихим, словно бы вымер. Через пару часов после того, как Мишка заснул, в комнату без стука заглянула Екатерина Андреевна и шепотом спросила: – Вам нужно что-то, мальчики? Я могу чай заварить… Или супа подогреть. – Нет, спасибо, – кивнул Артем. – Что с Севой решили? Пух понимал, что потеря Риты уже подточила устойчивость группы, а когда не станет еще и Гнома, группа будет полностью деморализованной. – На операции он, – пожевав губу, сообщила Светлая. – Кто? – чуть громче, чем следовало, спросил Артем, отчего Мишка зашевелился, но не проснулся. – Лиза с Витей, – шепотом сказала Екатерина Андреевна. – Коля не смог, а Карэну стало плохо от вида крови. – Леди с Сержантом, – глухо сказал Пух, понимая, что у Гнома нет шансов. – Сообщи мне, когда операция закончится. – Скажу. Если что, зови, – кивнула Светлая и тихо закрыла за собой двери. После того, как Тома и Макс ушли, дом и так стал слишком пустым. Остро ощущалась нехватка людей, то, что их стало меньше. И Артем пытался себя успокоить тем, что просто скучает по любовнику, что не произошло роковых изменений в их группе. А сейчас, когда не стало Риты и Сева стоял одной ногой в могиле, стало понятно, что их группа тает, словно сугроб на весеннем солнце. Пух с трудом мог сдержать панику от осознания, что смерть совсем рядом, держит руку на его плече. – Что с Гномом? – глухим и хриплым голосом спросил Мишка, заставив брата вздрогнуть от неожиданности. – Я думал, что ты спишь, – признался Артем. – Аппендицит. – Я читал, что был хирург, что сам себе его удалил, – хрипло сказал Винни, словно пытаясь утешить уже Пуха. – Среди нас нет хирургов, – вздохнул Артем. – Принеси мне чая, – попросил Мишка. Пух замялся, не зная, можно ли брата оставить одного сейчас, но Винни понял его растерянность и пообещал: – Я не буду делать глупости. Мы с Ритой обещали друг другу, что если кто-то из нас умрет, то второй будет жить. – Я не знал, что вы обсуждали подобное, – признал Артем, поднимаясь. Мишка рассмеялся, хрипло и нервно, почти истерично, до слез, а затем спросил брата: – Ты заметил зомби кругом? Неужели ты думаешь, что я или она не понимали, что дожить до старости у нас нет шансов? Мы не наивные дети, мы понимали. Сева тоже понимал. – Прости, – отозвался Пух, у которого в ушах все еще звучало одно слово «понимал» – в прошедшем времени. Вниз он спустился бегом, но торопиться с чаем не пришлось: свежие листья смородины заварили до него, а Крыс даже достал мед, чтобы подсластить чай, чего почти никогда не делал. – Спасибо, – кинул Артем, беря две кружки. – Не за что. Подожди. У меня есть еще немного конфет. Леденцов, – кивнул Карэн. – И ты их ото всех прятал? – без осуждения спросил Коля, грея ладони о свою кружку. На улице стояла жара, и дом тоже давно прогрелся, но сейчас Кэпу почему-то было холодно, а кружка давала возможность спрятать дрожавшие пальцы. – Иначе их бы съели. Сейчас они нужнее, – кивнул Крыс и вышел. Пух подождал, пока Карэн вернется, и, поблагодарив вновь, поднялся наверх. Открыть двери ему было нечем: руки были заняты кружками, а леденцы он спрятал в кармане. Артем попробовал открыть двери локтем, но не вышло. Старая ручка и так открывалась с трудом и не собиралась сдаваться без боя. Пух хотел было поставить одну из чашек на пол, чтобы освободить руку, но двери ему открыл Мишка и даже забрал одну из чашек. – Держи, – высыпал пять конфет на кровать Артем. – О, Крыс поделился своей нычкой, – хмыкнул Винни, беря конфету. – Ты знал о них? – вновь удивился Пух. – Рита случайно наткнулась на тайник Карэна. Он в жестяной коробке хранит семь пачек кофе три в одном, семнадцать леденцов, пачку какао, две пачки сигарет и пачку риса, еще кое-что по мелочи, – кивнул Мишка. – Он сам оттуда ничего не ест. Мы проверяли. Несколько раз пересчитывали и решили, что не скажем другим. Карэн явно держит это все на черный день. И вот он настал. Артем не сразу нашел, что ответить, а потом все же признал: – Я не думал, что вы способны на такое взрослое решение. Винни ухмыльнулся горько и как-то зло, а затем отставил чай и обнял подушку, буркнув в неё: – Я знаю, что ты в меня никогда не верил. – При чем тут это, Мишка? Дело не в моей вере в тебя, а в том, что ты мой младший брат и я тебя старше на четыре года. Я даже помню, как тебя принесли в дом. Завернутого так, что только нос и виден был. И не дали мне с тобой поиграть, – сел рядом и обнял за плечи брата Пух. – Ты только недавно начал ходить в садик, а я уже пошел в школу. – Это как у меня и Снежи, – Мишка сглотнул, о сестричке они не говорили в слух. – Для меня она навсегда осталась бы малявкой… Даже если бы взрослела. Артем отвернулся, пряча слезы, что сами собой навернулись на глаза. Снежу, так получилось, он любил больше, чем брата, больше, чем отца и, к своему стыду, больше, чем маму. Пуху было больно вспоминать, что его младшей сестренки больше нет. Артем старался думать о Снеже, как о живой, хотя знал, что это не так. Где-то в глубине души Пух таил обиду на брата за то, что он остался жив, а не Снежа. – Прости, – тихо сказал Мишка, обняв брата. – Я и сам не могу… Осознать. До сих пор не могу. – Я знаю. Но нам нужно держаться вместе. Мне очень жаль, что Рита… умерла. Я не знаю, как тебе помочь, – покачал головой Артем. – Я и сам не могу понять, как это пережить. Мне страшно. – Знаешь, мне казалось, что в тебе ничего уже не осталось: ни страха, ни грусти, ни боли. Ты казался мне железным и только к Максу вроде бы что-то испытывал. Я до последнего боялся, что ты уйдешь с ним и мне придется выбирать, между тобой и Ритой, – признал Мишка тихо. – Хотя я понимаю, что ты оказался как раз перед подобным выбором. – Я выбрал не только тебя, но и себя. Идти неизвестно куда с кучей детей – слишком рискованно. Я до сих пор боюсь в лице зомби узнать Макса. Я был уверен, что у нашей группы больше шансов выжить, – признал Пух. – Верил или веришь? – спросил Винни. – Верю и верил, я в нас верю, – соврал Артем, смотря прямо в глаза брата. Пух понимал, что делиться собственным паническим настроением нельзя, ведь это не помогает выживать, а наоборот. Хочется опустить руки и не барахтаться просто ради пары лишних недель жизни, если даже дожить до зимы казалось нереальным.