Осколок мира

– Алесь, – позвал Артем, когда они проводили гостя. – Тс… – прижал к стене Пуха Светлый и поцеловал нежно, мягко, ласково, подложив руку под затылок, чтобы Артем не ударился головой о стенку. – Алесь, – чуть отстранился Пух и потерся носом о нос Светлого. – Не надо. Не ври. Я знаю, что ты меня не любишь, пока не любишь, – сообщил Алесь. – Всем нужно разное время для появления чувств. Я тоже думал, что никого больше не полюблю. И рад, что ошибся. И прости. – За что? – спросил Артем. – Ты знаешь, Тема, – отозвался Светлый и отступил на шаг. – За первую встречу, за ту дурацкую ночь, за то, что пугал тебя. Если бы ты не пошел, я бы вас все равно принял. Пух отвернулся, смотря на входную дверь и надеясь, что Косой что-то забыл и сейчас вернется и этот разговор, болезненный, жуткий, будет прерван, закончен. – Тема? – позвал Алесь, погладив по щеке рукой. – Ты хочешь уйти? – А ты отпустишь? – с вызовом спросил Артем, не поворачиваясь. – Да. Не хочу, чтобы ты уходил, но отпущу, – тихо сообщил Светлый. – Я поступил некрасиво. Я просто любовался твоим братом, не более. Потом ты его собой загородил, и я решил, что… Накажу тебя за твою храбрость. Звучит отвратительно. Но это не совсем так, как я тогда думал. Мне просто хотелось тебя напугать немного. А ты не испугался, даже когда я к тебе прикоснулся. И потом я уж не смог и не захотел останавливаться. Пух слушал исповедь, чувствуя, как от обиды, от пережитых страхов, от ощущения собственной беспомощности глупые слезы выступают на глазах. Артем жил все это время со странным раздвоением. С одной стороны, ему казалось, что это все – наказание за ту страшную ночь, когда не стало Гнома. А с другой – Пух не понимал, за что ему это, почему он оказался в западне, пусть комфортной, сытной, но непреодолимой. – Утром сказать тебе, что ты мог бы и не спать со мной, если бы не хотел, у меня просто не получилось. А потом… Я вяз в тебе, как в болоте, с каждым днем все больше, – продолжал Алесь. – Вначале я радовался просто тому, что рядом вновь кто-то живой. Есть к кому спешить домой. Но чем лучше я тебя узнавал, тем сильнее хотел, чтобы ты был тут добровольно. Я пробовал тебе просто отношением показать, что ты не пленный, не заложник. Но… И я сейчас действительно жалею. Я уже не совсем человек. Так вышло. Я не хотел этого, но так случилось. Тебе, наверное, покажется это оправданием, но я после обращения правда стал более жестоким, и только Саша удерживал меня от глупостей. Теперь еще и ты. – Я могу уйти? – спросил Артем, прервав уже сбивчивые, непонятные объяснения. – Да, но завтра. Сейчас темно, холодно, метель. Я могу уйти к Маше и переночевать у неё. Хочешь? – спросил Светлый. – Хочу, – глухо ответил Пух. Алесь молча накинул куртку, натянул обувь и вышел из дома. Артем вдохнул полной грудью, смахнул с лица пару слезинок и пошел на кухню. Поискав, Пух нашел пару свечей и зажег одну. Они экономили свечи, но сейчас Артем физически не мог остаться в пустом и темном доме. Поставив свечу на стол, Пух заварил себе чая, понимая, что не хочет спать, несмотря на позднее время. Ему нужно было подумать, успокоиться и принять решение. Артем не знал, чего хочет и что сейчас чувствует. Мысли, эмоции кусками и осколками бурлили внутри, не давая возможности понять картину в целом. Пух не думал, что когда-то сможет быть вновь свободным, и не знал, хочет ли быть свободным. Он понятия не имел, чего хочет и будет ли ему лучше без Алеся. Артем впервые был спокоен за свою жизнь со смерти Екатерины Андреевны, лишь засыпая под боком сильного Светлого. И терять это чувство не хотелось. Даже получив в обмен свободу. Пух хотел, но не мог понять, чего он хочет на самом деле, и даже начал злиться на Алеся. Но только гнев Светлый вызвал не тем, что было дано, а своим молчанием. Артём понимал, что если бы Алесь промолчал, то ему не пришлось бы сейчас пить чай и думать. Пух поднялся, подошел к шкафу, открыл его и достал небольшой мешочек табака. Самосад ему не нравился, но сигарет промышленного производства уже просто невозможно было достать. Артем и сам не понял почему, но скрывал от Светлого факт, что изредка, в моменты сильного волнения, он курил, кашляя крепким дымом. Он вернулся на кухню, достал сколотую чашку, которой они почти не пользовались, и зажёг самокрутку от свечи. Бессонная, полная сомнений, ночь была длинной, почти бесконечной. Пух бросил смотреть на часы: время замерло, не желая приближать утро. Лишь глянув в окно, Артем заметил, что горизонт начинает светлеть. Еще не зная, какое решение нужно принять, Пух оделся и направился к дому Марии. Все уже давно привыкли вставать рано, и на улице уже можно было увидеть рубящих дрова или идущих по воду. Артем замер, наблюдая за редкими людьми и тем, как его дыхание в холодном воздухе превращается в пар. Тут не было забора с колючей проволокой, не было страха и пустых домов кругом. Пух вновь, как в первые дни в этой деревне, почувствовал густое и насыщенное присутствие жизни. Артем смотрел на мир, на людей, на небо и наслаждался холодным хмурым утром, пониманием того, что скоро будет вкусный завтрак, и тем, что страха за свою жизнь не было. – Зайдешь в дом? Холодно, – тихо и виновато попросил Алесь, заставив Пуха вздрогнуть. – Лучше ты зайди в свой же дом, – кивнул Артем. – Не хочу говорить при свидетельницах. Светлый не заставил себя приглашать второй раз и тихо сказал, закрывая двери за Пухом: – Ты опять не протопил печь. Тут холодно. – Прости, – отозвался Артем. – Я не злюсь, я волнуюсь, – вздохнул Алесь и протянул руку, но не прикоснулся к локтю Пуха, замер, смотря на лицо Артема, пытаясь прочесть на нем свой приговор. – Я… – начал Артем и вздохнул, шагнул вперед, не найдя слов, уткнулся лицом в плечо Светлого. Алесь обнял, гладя по спине, лопаткам, прижимая Пуха к себе мягко, но надежно, пытаясь в простой ласке передать всю благодарность. Артем замер на пару минут, прислушиваясь к ощущениям, а затем сказал: – Но мы будем меняться. – Чем? – не понял Светлый, мысли которого и рядом с постелью не крутились. – Ролями в сексе, – нервно хихикнул Пух. – Конечно, – выдохнул Алесь. – Я поставлю нам чай и растоплю печь. – Что у нас на завтрак? – спросил Артем буднично, не спеша покидать объятия; а Светлый не спешил отпускать его. – Блины, вроде бы, не знаю точно, не заметил, не до того было, – шепнул куда-то в висок Алесь. – Я все еще хочу с тобой сходить на танцы вечером, – сообщил Пух и поцеловал в подбородок Светлого, а затем отступил на шаг и напомнил: – Ты мне обещал чай. Лишь когда Светлый отправился на кухню, Артем вспомнил, что оставил там самокрутки и чашку-пепельницу. Пух зашел следом, с любопытством и легким беспокойством ожидая реакции Светлого. – Я не знал, что ты куришь, – удивился Алесь, но удивился спокойно, без осуждения. – Я и не курю. Иногда только, когда сильно волнуюсь, – пожал плечами Артем, понимая, что реакция Светлого ему нравится. – Прости, что заставил тебя волноваться, – виновато сказал Алесь, поцеловав в бровь любовника и поставил чайник. – Знаешь, когда я вселялся в этот дом, то составляя список нужного, не написал про чайник. Тут был один, но электрический, только меня это в тот момент не смутило. Косой долго еще меня стебал по этому поводу. Пух рассмеялся и кивнул: – Я первые дни вообще не понимал, что нам нужно и как выживать. Хорошо хоть Карэна встретил с братом и нашей Светлой в самом начале. Он нас очень выручал. К тому же он единственный умел управлять машиной. Я, понятно, теперь тоже умею. – Сейчас водить гораздо проще: не нужно знать знаки, можно не беспокоиться о встречных автомобилях, – фыркнул Светлый. – Жаль, что нет машин на ходу, – кивнул Артем. – Ездить теперь одно удовольствие. Хотя местами дороги уже ни к черту. – Они и раньше местами были ни к черту, просто сейчас этих мест чуть больше, – охотно поддерживал разговор Алесь, наслаждаясь им. Светлому было все равно о чем говорить, главным было то, Пух был рядом, сидел на стуле, болтая ногами, и ждал чая, привычный, родной, нужный, просто необходимый. Артем так не нашел времени раньше выбраться в соседнюю деревню и, сидя в санях, чувствовал себя так, словно бы ехал чуть ли не в другую страну, хотя расстояние между двумя населенными пунктами было совсем небольшим. Летом пройти из деревни в деревню можно было пешком, совмещая дела с приятной прогулкой. Пух посмотрел на Алеся, тот правил лошадьми и смотрел лишь вперед, чтобы не съехать с занесенной снегом дороги в овраг. Лошадь шла ровной быстрой рысью, снег хрустел под копытами, и Артем вдруг попросил: – А прокати нас с ветерком! – Слушаюсь, – кивнул Светлый. – Укройся получше, а то просквозит. Алесь прикрикнул на лошадку, слегка дернул поводьями, и та перешла на бег. Молодая, ретивая, она с удовольствием воспользовалась моментом пробежаться. Деревья замелькали быстрее, и Артем рассмеялся, раскинув руки в стороны, подставляя лицо ветру, холодному лунному свету и любуясь бликами на снегу. Впереди уже виднелись тусклые огни редких светлых окон. Многие берегли свечи, но было еще очень рано, и люди при неровном свете заканчивали дела, что не успели завершить за день. Лошадь не захотела останавливаться у клуба, и Светлому пришлось её разворачивать. Возле дверей дежурили несколько человек из отряда Косого, сменяя друг друга: то заходя погреться в клуб, то выходя на улицу. Кто-то придержал лошадь за уздцы. – Устройте лошадь и положите плед где-то в теплом помещении, – приказал Алесь, спрыгнув первым на снег. Артем спустился следом, кивнул людям Косого и направился следом за Светлым. В клубе было тепло, даже жарко, его освещали лампадками, тут царила приятная полутьма. Пух осмотрелся, с удовольствием отмечая множество незнакомых лиц. Светлый обнял Артема, словно бы подчеркивая его статус. Сам же Пух смотрел на людей, с удивлением понимая, что в клубе была не только молодежь, но и люди среднего и даже пожилого возраста. Возле стола, что заменял барную стойку, Артем заметил Макса. Выживальщик улыбался, покупая пиво и обнимая худощавого брюнета. Пух думал, что его это заденет, но с удивлением понял, что ничего не чувствует, зато остро ощущает теплую ладонь на талии. Светлый со свойственной ему заботой спросил: – Тебе принести выпить? – Позже. Я все же немного продрог и сейчас предпочел бы теплый чай пиву или самогону. Куда можно куртку положить? – ответил Артем. – Отдай мне, я отнесу. И принесу тебе чая. Смотри, там твой Кэп с Витей. Пообщайся пока с ними, – кивнул в сторону Алесь. – Не скучай. Я вернусь минут через десять с чаем. – Спасибо, – кивнул Пух, решив, что пора прекращать избегать друзей; тем более сейчас у него были хорошие новости. Артем понимал, что где-то внутри каждого из его группы осталась заноза-вина. Не верил Пух, что Коля, к примеру, не ловит себя на мысли, что сейчас живет хорошо только потому, что Артем платит по всем счетам и мучается, возможно, прямо в этот момент. Пух бы хотел вытащить из себя чувство вины за Севу, услышать от Гнома, что он не виноват, и теперь был рад, что может помочь тем, кто ему дорог. Кэп заметил его первым и толкнул в бок Сержанта, а затем улыбнулся Артему, двинулся ему навстречу. Они пришли заранее и заняли столик, но последнее, о чем они думали, увидев Пуха – это то, что их места займут, едва они встанут. – Привет, – улыбнулся Коля по-отечески обняв Артема. – Как ты? Я так давно тебя не видел, что уже начал волноваться. – Привет, – стиснул следом за Кэпом в объятьях Пуха и Сержант, так крепко, что Артем жалобно крякнул. – Привет, – отозвался Пух. – Я больше не буду вас избегать. Можете приходить ко мне в гости: у меня удобнее всего собираться иногда, чтобы спокойно поговорить. – А Светлый? – спросил Витя. – А его я отправлю в гости к Саше, к Косому, – пообещал Артем. – Я в порядке. В этот раз правда в порядке. У нас с Алесем все стало налаживаться. – Ты уверен? – спросил Коля. – Да, – кивнул Пух. – Мы… У нас дела идут в гору. Все не так, как с Максом, но что-то мне подсказывает, что может быть и лучше. Хотите, я угощу вас выпивкой за счет Светлого? – Подожди, мы тут все скоро соберемся, кроме Люськи. Она еще слишком мала для злачных мест, – сообщил Кэп. – Угостишь сразу всех! А если ты еще, пользуясь властью Светлого, нам организуешь столик, цены тебе не будет. – Обеспечу, – кивнул Артем и глянул на небольшую сцену, на которой уже собирались музыканты: забавный старичок с баяном, юная девушка с гитарой и мужчина, грузный, с простым и открытым лицом, что держал скрипку. Лишь когда музыка зазвучала, веселая и, неожиданно для такой странной группы, современная, Пух заметил Алеся. Люди расступались перед Светлым, но без страха, скорее, чтобы не опрокинуть чашку на Алеся. – Спасибо, – забрал чашку Артем и сообщил: – Я проведу этот вечер с друзьями и братом. Ты не будешь скучать? Пару танцев я с тобой с удовольствием потанцую. – Тогда точно скучать не буду, – улыбнулся Светлый. – Тем более, Саша уже пришел. Мы найдем, чем заняться. – И столик, – вспомнил Пух. – Добудь нам столик. – Сейчас, – кивнул Алесь. Светлый просто подошел к компании подростков, что заняли стол Кэпа, и попросил их встать – те, конечно, не стали спорить. Постепенно за столом собрались все: Мишка пришел вместе с Карэном, а Лиза с какими-то девушками, но заметив компанию за столом, оставила подруг и пришла к остальным. Они весело болтали, Артем расспрашивал каждого, кто как устроился, улыбался, несколько раз с жаром заверяя, что у него все хорошо. Пух лишь иногда бросал взгляд на пустой стул, что стоял у их столика, почти видя радостного Севу в их дружной компании, в их группе, что давно стала семьей. Вспоминал он с тихой грустью и Риту, её смех, запах, манеру морщить нос. – Можно? – вдруг раздался голос Томы. – Конечно, можно, – кивнул Кэп. – Ты и Макс навсегда будете частью нашей группы. – А вы – частью моей, – улыбнулась женщина, занимая последний пустой стул. Музыканты заиграли медленную мелодию, и Артем оглянулся, увидел Светлого и сообщил: – Я схожу потанцевать. Я скоро вернусь. Тома, не уходи, пожалуйста. Мне так интересно, что у тебя нового. – Не уйду, – пообещала та в ответ. Пух сквозь толпу направился к Алесю и обнял его со спины, весело сообщив Косому: – Я краду твоего друга на танец, но обещаю вернуть целым, может, лишь со слегка потоптанными ногами. – Я не против, – кивнул Саша. – Танцуйте. Светлый с охотой пошел в центр зала, чтобы обнять Артема и начать неспешно топтаться под музыку. Пух посмотрел на Алеся и впервые потянулся за поцелуем первым, не обращая внимания на окружающих. Артем просто хотел передать этим поцелуем всю свою благодарность за то, что Мишка, Коля, Карэн, Витя, Люся, Лиза, Макс и Тома живы, рядом. За то, что уже не надо больше бояться. За этот вечер. За возможность жить.