Вой южных ветров

Золотые лучи закатного солнца разлились по горизонту. Снег небольшой прослойкой покрыл собой все, и в бликах солнца выглядел словно миллионы серебристых звезд упавших на землю, которые освещали собой все вокруг, лишь небольшая протоптанная дорожка выделялась темным асфальтом на фоне белого блестящего разными цветами покрывала. Голые деревья прогибались под упорным напором ветра сбивая с него льдины и снег. В такие моменты становилось особенно приятно. Свежий, морозный воздух проходил сквозь гортань и доходя до легких обмораживал внутренности. Сделав последнюю затяжку, Сал кинул недокуренный косяк на бетонный блок и потушил носком тяжелых ботинок. Придурок Джонсон снова опаздывал, в очередной раз. Достав из кармана раскладушку, Фишер посмотрел на треснувший экран. Неудачная стычка с Трэвисом в школе закончилась не особо удачно для Сала и его сотового, после чего экран оказался треснутым в некоторых местах. На экране не было новых сообщений или пропущенных звонков, время показывало "7:49pm", почти двадцать минут прошло с того момента как они должны были встретиться. Тяжелый вздох. Теперь Ларри точно можно не ждать. Скорее всего он снова увлекся очередной картиной и совсем забыл об ждущем его друге, или же Джонсон давно валяется пьяный и допивает не последнюю бутылку пива или чего-то покрепче. С ним такое часто случалось, особенно в последнее время. Лиза сильно заболела, Генри, отец Сала, часто заходил к ним и приносил то фрукты, то лекарства но уговорить женщину сходить к врачу не удавалось. "Без меня апартаменты загнуться, мне нужно работать" — из раза в раз повторяла Джонсон старшая, и никакие просьбы не срабатывали. Доходило вплоть до того что, Ларри собирался тащить мать силой, но здравый рассудок ему не позволял этого сделать. Кричащие школьники выбежали из старшей школы Нокфила, и побежали в разные стороны счастливо крича и смеясь. Последний учебный день перед длинными, зимними каникулами, можно оторваться и повеселиться. Спрыгнув с бетонного основания, неприятно скрипя снегом, Сал размеренной походкой пошел в сторону двух знакомых силуэтов. Девушка в фиолетовой куртке и шапке со смешным балабаном который спадал ей на лицо от чего она смешно щурилась, громко отчитывала стоявшего напротив парня в зеленой куртке. Подросток недовольно ссутулился и скрестил руки на груди; нравоучения в последний школьный день испортили все настроение. Проходившие мимо этой пары школьники обращая внимание на все это действие начинали тихо шептаться и посмеиваться. А что если одноклассники увидят как его отчитывает старшая сестра? В таком случае глупые шутки обеспеченны, что может быть хуже? — Бесишь! Я все решу сам, ок, да? — Не выдержав парень закричал вскинув руки, за что получил почти сразу подзатыльник. За отношениями сестер и братьев всегда весело наблюдать, особенно с относительно великой разницей в возрасте, когда младший считает что достиг возраста независимости и старший больше не может ему никак указывать. — Не позорь меня! В чем проблема побыть нормальным и не позорить меня при моих подругах?! Ты хоть иногда можешь думать а потом делать? — В этот раз Кэмпбелл младший явно сделал что-то, что перегнуло палку и заставило сестру так кричать. Психанув, Бенджамин показал сестре средний палец и быстрой, переходящей в полубег походкой направился к автобусной остановке, доставая из потертой, облепленной значками с разными героями и эмблемами музыкальных групп, сумки запутавшиеся провода старых, черных наушников. Один уже давно не работал. Злобно топнув ногой, Кэмпбелл пошла по направлению знакомой синей макушки. Поведение Бена испортило и так не лучшее настроение. Двоих лучший друзей в школе сегодня не было, а стерва Клэр снова начала рассказывать о своей предстоящей поездке в горы на Рождество, и что ей подарит ее богатенький папаша-толстосум. Как же хотелось вцепиться в волосы этой дряни и вырвать их вместе с корнями. Легкий толчок вывел Эшли из мира своих мыслей. — Нет, ну представляешь, этот болван устроил мне скандал по поводу того что я рылась у него в комнате! — Вскрикнув, Кэмпбелл пихнула снежный комок засунув руки глубоко в карманы. — Еще и на Фелпса наткнулся, ну вот за что мне это? — Слушать жалобы девушки на брата Фишер не стал. Каждая их встреча начинается с этого, и выслушивать все это сил уже не хватало. — Ага, — ровно выдохнув, Сал вновь достал сотовый в надежде увидеть сообщение, или входящий вызов от абонента "Схерали". Эшли продолжала что-то жужжать над ухом о несносном брате, проблемах дома и сплетнях с одноклассницами. — Земля вызывает Салли! — Махая рукой, Эшли вглядывалась в пару голубых глаз, один из которых не выражал никаких эмоций — протез. — Он не ребенок, Эш. Полезет, получит оплеуху, осознает, не будет лезть, а дальше снова по накатанной. — Снегопад начал понемногу усиливаться, а вопль ледяной вьюги нагонял ужас. Сразу вспоминались рассказы матери из детства, о злобных духах холода и голода — Вендиго. — Я понимаю, — девушка тяжело вздохнула. Осознание того что младший брат больше не ребенок, и не имеет нужды в тебе довольно трудно. — Как Лиза? Ларри все еще с ней? — Возможно, мы должны были встретиться, но он скорее всего опять лежит где-то обдолбанный. Нужно зайти к Янис и Рею, мало ли заходил, — старшие Морисоны давно балуются травой, и именно у них ее берет Ларри. Благодаря соседству и дружбе с Тоддом, Джонсону всегда сбрасывают пол цены. Холодные порывы ветра выли, а снегопад медленно сменялся метелью. Отметка на уличном термометре опустился до отметки в -15°C. Нужно было слушать отца и надевать шапку. Генри Фишер — не просыхающий в прошлом пьяница, винил десятилетнего сына в смерти жены и проживал последние центы на бутылки и пьянства. В прошлом. Теперь же он работает в офисе, и как все остальные конторщики ведет пассивный образ жизни, любит посидеть по выходным перед старым пузатым телевизором с баночкой пива, и судить играющую футбольную команду, называя их инвалидами и сборищем любителей. В такие дни Фишер младший, старался не находиться дома; за частую парень просиживал штаны у Джонсона либо Кэмпбелл у которых он всегда был желаемым гостем. Путь до дома Эшли составил около пятнадцати минут. Уже подходя к дому было слышно ругань и недовольные возгласы не сломанного, юношеского голоса. — Уверен что не зайдёшь? Метель усиливается, а до апартаментов идти около получаса. — Из вежливости предложила Эшли, хотя и без того знала ответ. Ни Фишер, ни Кэмпбелл не хотели чтобы он присутствовал на семейных разборках. — Схожу проверю Лоуренса. — Так они называли Джонсона когда тот как-то злил их. Входная дверь приоткрылась, и грубый мужской голос позвал девушку. Голос принадлежал отцу семейства Кэмпбеллов. Мистер Кэмпбелл был суровым мужчиной лет сорока, и ростом метр девяносто, выглядел угрожающе и хладнокровно; на деле же любящий и трепетный семьянин. Кинув быстрое "пока", Эшли убежала к дому, и сквозь мгновение скрылась во мраке коридора. Глубоко вдохнув полные легкие холодный воздух, развернулся и медленно пошел по заснеженным улицам. Темнело раньше. Солнце вот-вот скроется за бескрайнем горизонтом, и мир накроет темное покрывало усыпанное тысячами, а возможно и миллионами небесных светил. — All that we need is to believe — Напевая первую вспомнившуюся мелодию, Сал размеренной походкой дошел до старой, треснутой таблички с облезшей краской где большие, красиво выведенные буква гласили надпись: "Апартаменты Эдисона". К этому моменту вьюга разбушевалась по полной, а температура опустилась еще ниже. Гулкий звук бьющихся один об другого ключей. Дверь отворилась, теплый свет встретил замерзшего Фишера. Внутри было гораздо теплее. Стены, с желтыми обоями, ободранные в некоторых местах, были увешаны яркими праздничными гирляндами, а на дверях квартир висели адвенты. Даже на двери старой суки Гибсон, ненавидящей каждого, в особенности детей. Серебряные двери старого лифта с грохотом отворились, впуская Сала в покарябанную кабину. Несмотря на свой вид и возраст, кабинка всегда была чистой благодаря техничке Лизе, которая следила за чистотой и исправностью всего в этом трухлом доме. Вставив ключ-карту, Фишер костяшкой пальца нажал на кнопку, и с грохотом закрывшись лифт медленно направился вниз, в подвал. Как только дверь отворилась, парень выскочил и мигом оказался у двери с номерным значком "В1". Постучав костяшками по зелёной двери, Фишер начал ждать ответа и через минуту кот-то одобрительно крикнул. Дверь тихо скрипнула и открылась. На диване, перед телевизором удобно устроилась женщина лет 40-45 завернутая в одеяло, выглядела она довольно болезненно. На кофейном столике перед диваном лежала горстка конвалюток с различными таблетками, коробка салфеток и чашка над которой подымался небольшой дымок. Скорее всего недавно приготовленный чай. — Добрый вечер, Сал. — Голос звучал хрипло, но был все таким же приятным. — Привет, Лиза, — нужно было завязать диалог. Сал считал что не прилично будет приходить к больной женщине, и не узнав как здоровье, с порога заваливать вопросами о непутевом сыне. — Как ты? — Уже лучше, — хриплый и рваный кашель прервал реплику. Откашлявшись девушка продолжила: — Генри все-таки вызвал сегодня врача, так что в ближайшие дни пойду на поправку. Если ты к Ларри, то я его сегодня не видела, посмотри, возможно он в домике на дереве — Словно прочитав мысли Фишера произнесла Джонсон. Добрая улыбка озарила усталое, бледное лицо и в сердце появилась надежда. Коротко кивнув в знак благодарности Сал зашел в комнату друга. Не заправленная кровать, со смятым одеялом давно уже остыла. На комоде стоял остывшая чашка чая из которой торчал лохматый кончик кисти. "Снова слишком увлекся" — проскочила мысль, на которую Сал не обратил никакого внимания. Вещи валялись в хаотичном порядке, а обои около мольберта были измазаны краской. Мольберт. На холсте была нарисована странная, скорее даже жуткая картина, которую пытались скрыть, замазав черной краской. Тревога нарастала. Набравшись решимости Сал поднялся по ступенькам и бегом направился к старому дубу где находился домик который построил Джим не за долго до того как исчез. На одной из деревяшек которая служила лестницей, висела записка. Судорожно взяв в руки промокший листок, Фишер, бегая глазами читал содержимый ею текст. По глазам предательски потекли горячие слёзы. — Что же ты наделал мудак... — эти слова давались ему с трудом. " 21.12.1998 Салу Фишеру Чувак, если ты читаешь это, то меня уже нет. Я больше не могу это терпеть, не вини себя в случившемся, это не твоя вина, и мой осознанный выбор. Последние пару месяцев стали сложнейшими. Проблемы в школе, болезнь мамы, все навалилось комом, А в последнюю неделю я слышал шум который нарастал с каждым днем. Считайте меня эгоистом но я не мог это терпеть, и тем более нагружать вас проблемами. Надеюсь ты поймешь. Встретимся на другой стороне Салли-кромсали" Текст записки потек от влаги. Слезы медленно скатывались по истерзаным щекам и капали на потертую бумагу. Как теперь сказать Лизе? Что будет дальше?

***

Полицейская мигалка и сирена разбудили полу сонный дом. Тело Ларри не было найдено, а дело не возводили. Сошлись на мнение про самоубийство. Два месяца после смерти Джонсона были самыми тяжелыми, после новости о смерти матери. Сал часто заходил к Лизе, эта потеря сломала их обоих. Иногда ложась спать Сал ощущал легкий ветерок и каждый раз вспоминал о Джонсоне, Фишеру казалось что друг таким образом приходил к нему. Он не верил в загробную жизнь, он отрицал существование бога или дьявола. Но начинал верить только в такие моменты.