Письмо.

я любил их так сильно, как сейчас люблю тебя без них. В тот день ты пришёл ко мне со слезами на глазах. В тот день я впервые увидел твои слёзы. Я не смогу вспомнить всё в деталях, но я уверяю, что не упущу чего-то важного. То утро как обычно началось с грозы, как и любое тогдашнее утро в Инадзуме. Я проснулся от резкого запаха дождя, в прошлый вечер я не закрыл окно. Не то, что бы я был чем-то недоволен, я не ненавидел дожди или грозы, просто холод ударил слишком резко, по моей коже даже прошли мурашки. Поднялся я лениво, с каким-то бормотанием пытаясь закрыть окно. Ветер и капли дождя били по щекам, шторы колыхались так, будто это не обыденная гроза, а почти ураган. оказалось, на такой сильный катаклизм были причины. Я не хотел выходить на улицу. не хотел мочить одежду и искать тебя. Я любил чай по утрам. Я пил его каждое утро и то не стало исключением. От чашки шёл пар и аромат глазурных лилий. я не помню, где тогда достал чай из глазурных лилий, но кажется, ты его терпеть не мог, поэтому я пил его без тебя. Помню, как ты всегда ворчал от этого запаха, недовольно фыркал и воротил нос, ты был ужасно милым, хоть и не любил, когда тебя таким считают. Я пил чай, а гроза лишь усиливалась. "Интересно, почему архонт так недовольна сегодня?" - эту мысль почему-то я прочитал твоим голосом. Время шло, чашка была уже пуста, я даже успел исписать несколько листов бумаги новыми стихами, правда все они оказались скомканными по самое не балуйся. вдохновения вообще не было, то-ли из-за дождя, то-ли из-за того, что ты не рядом. как говорится, вспомнишь лучик, вот и солнышко, ты ворвался в мой дом насквозь промокшим. я не успел ничего сказать, как увидел твои слёзы. в тот момент у меня было много вопросов, вроде: почему, что случилось, кто тебя довёл, но я не стал спрашивать. - Отрежь. - Что? - я удивился твоему резкому тону и даже не понял, о чём ты. - Отрежь их, сейчас. - ты всхлипываешь и я вижу в твоих руках ножницы. я понимаю, о чём ты говоришь, но не понимаю почему. я не привык расспрашивать людей, когда они явно не блещут желанием отвечать, поэтому я лишь киваю. Ты закрываешь дверь и садишься ко мне спиной на голый, ледяной пол. с моих губ почти сорвался вопрос "для чего?", но ты успел впихнуть мне в руки ножницы. я сажусь за тобой и бережно распускаю твою длинную косу. лиловые пряди распались, накрывая плечи. ты дёргаешься от всхлипов. я не вижу твоего лица, но уверен, что по нему текут обжигающие слёзы. я молча приступаю, слышу скрежет, первые тонкие пряди падают на пол. кажется, ты плачешь сильнее, но не велишь прекратить, поэтому я не останавливаюсь. на пол падали новые и новые клочки волос, они стали похожи на волны вод острова Сэйрай, которые так и норовили ударить током любого неосторожного путника. я отрезал их. ты не успокаиваешься, но затихаешь. кажется, ты был очень вымотан. я обнимаю тебя так, как не обнимал никогда, ведь ты не любитель нежностей, но ты не сопротивляешься и вскоре засыпаешь у меня на руках. я смахиваю последние слезинки с твоих бледных щёк. только сейчас, когда я уже состою в алькоре и живу в Гавани Ли Юэ, я понимаю, что тогда случилось. мы с тобой давно не общаемся, но я надеюсь, ты не выкинешь это письмо, когда увидишь в строке отправителя моё имя. Я надеюсь, сейчас ты в порядке, Скарамучча. Люблю, скучаю и помню, твой Кадзуха.