Чонгук
Ты придешь сегодня?
Он уставился на сообщение, которое он только что отправил Чимину. — Чонгук-а, эй, ты в порядке? — голос прервал его мысли, он только мгновение спустя понял, что это был Юнги. — Да, конечно, — заверил младший, когда Юнги протянул ему стакан колы. — Спасибо, хен. Юнги наблюдал за ним еще мгновение, но просто кивнул, прежде чем сесть на диван на противоположном конце рядом с Намджуном. Тэхен и Хосок были единственными, кто сидел на полу, постелив несколько одеял на ковер и прислонившись к дивану, уставившись в телевизор. Когда они уже собирались начать фильм, в дверь снова позвонили. Чонгук сразу же поднял глаза, его тело дернулось, показывая, что он хотел быстро встать — что было правдой, но он не хотел делать это очевидным. Прочистив горло, он встал на ноги и подошел к двери. — Это, наверное, курьер, там есть немного денег на чай, — сказал ему Юнги, когда Чонгук положил руку на дверную ручку, повернул ее и открыл дверь. Это был курьер, как и ожидали остальные. Чонгук бессознательно вздохнул, взяв деньги со стойки и протянув их мужчине перед ним. — Привет, — поздоровался парень, протягивая ему еду и забирая деньги, — спасибо. — Привет, спасибо. Приятного вечера, — произнес Чонгук, беря четыре коробки пиццы и дополнительный пластиковый пакет, в котором, как он предположил, была курица, поскольку запах ударил ему в нос. — И вам. Чонгук захлопнул дверь ногой, прежде чем вернуться в гостиную. Остальные уже начали фильм, Чонгук поставил две коробки с пиццей на пол, а две другие передал Джину. ----- Это было чуть позже, темнота заполнила комнату, единственным источником света был свет от телевизора. Они уже съели большую часть своей еды, от пиццы осталось всего несколько кусочков, курица полностью исчезла. Он несколько раз проверял свой телефон, но от Чимина не было никакого сообщения. Он вообще больше не ожидал, что тот появится. Где он был? Почему он не ответил? Чонгук едва обратил внимание на фильм, а скорее просто тупо уставился в телевизор, заметив, как Намджун и Джин начали храпеть рядом с ним. Это, вероятно, никогда не изменится. Казалось, что они всегда засыпали во время таких вечеров, особенно в такой атмосфере, как эта — темная и уютная комната, фильм, который был не страшным, но довольно скучным, если вы спросите Чонгука, — поэтому никого не удивило, что кто-то спит. Чонгук встал, взял коробки с пиццей и отнес их на кухню, где выбросил пустые. Он поставил две других, в которых еще оставалось несколько кусочков, на стол, прежде чем поискать тарелки. — Ты прячешь пиццу? — голос напугал его, Чонгук обернулся и понял, что это Тэхен вошел на кухню. — Нет, просто хотел немного прибраться. Я принесу все обратно через минуту, — заверил младший. Тэхен положил руки на стол и оперся на них, разглядывая пиццу. — Могу я спросить тебя кое о чем? — Чонгук поймал себя на том, что спрашивает, когда Тэхен взял кусок пиццы и откусил. Блондин приподнял брови и кивнул, пережевывая еду. — Разве Чимин не придет сегодня? Тэхен замер, проглотив еду во рту и склонив голову набок. — Нет, не придет. Он всегда проводит этот день в одиночестве. Я пытаюсь предложить ему альтернативу, например, кино с нами, хоть что-то отвлекающее от причины его одиночества в этот день, но он никогда не хочет этого делать. Я уважаю это, поэтому не наставиваю. Я всегда провожу с ним следующий день, чтобы наверстать упущенное, — объяснил Тэхен и откусил еще кусочек. — Что ты имеешь в виду? Что сегодня? — Чонгук нахмурил брови, пытаясь понять, о чем речь. — День рождения его отца, — беззаботно ответил Тэхен, как будто Чонгук должен был, что это значит. Стоп. Что? — Я думаю, мне нужно больше информации. Где именно он находится? Почему не придет сегодня? Тэ вздохнул, положив кусок пиццы на тарелку. — Я попросил Чимина не приходить, потому что сегодня день рождения его отца. Чимин всегда хочет провести это время в одиночестве, отказывает мне оставаться рядом с ним. Я не знаю почему, но я не подвергаю это сомнению и уважаю его желание. Я знаю, что он не наделает глупостей, и я всегда проверяю его в начале дня, где-то в полдень, а затем ночью, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Так он отвечает на твои сообщения? На звонки? Где он сейчас? — хотел знать Чонгук, прочистив горло, когда заметил, как Тэхен смотрит на него с подозрением, вероятно, смущенный его настойчивостью. Он начал раскладывать кусочки пиццы по тарелкам, как будто этот разговор его не очень касался, в то время как на самом деле он внимательно слушал. — Я не знаю, — вздохнул Тэхен, подходя к буфету и доставая стакан. — В последний раз, когда я писал ему, он был на пути на кладбище. Я сомневаюсь, что он все еще там сейчас, но это последнее место, куда, насколько я знаю, он пошел. Чонгук замер, чуть не выронив кусок из руки, когда слова слетели с губ Тэхена. Тот не заметил реакции Чонгука, а просто налил в его стакан немного кока-колы. — В смысле? Зачем ему на кладбище? — младший поймал себя на том, что спрашивает, его голос стал немного глубже. Честно говоря, Чонгук уже знал, но он хотел, чтобы Тэхен сказал это, хотел знать, что он прав в своем предположении. — О, ты не знал? — спросил Тэхен и поднял брови, глаза слегка расширились. — Его отец умер, когда он был маленьким. По какой-то причине Чимин каждый год ходит на кладбище здесь, в Сеуле, хотя его отец похоронен в Пусане, и Чимин больше туда не возвращается, слишком много плохих воспоминаний у него связано с этим городом. Черт возьми. Теперь все обрело смысл. Вот что имел в виду Чимин тогда, когда сказал, что его отца больше нет с ним. Чонгук предполагал, что его отец все еще живет в Пусане, а не… не мертв. — Сначала я никогда по-настоящему не понимал, почему он ходит на кладбище, потому что то, что его отец сделал с ним, просто… ужасно. Он заставил Чимина так сильно страдать. За все, что можно придумать, на самом деле. Что бы это ни было, он винил в этом Чимина с того самого момента, как умерла его мать. Его отец был единственным родителем, который у него остался, но этот человек просто унижал его, — Тэхен поделился с ним печалью в глазах, когда он говорил о прошлом своего лучшего друга. — Видишь ли, Чимин хорош в том, чтобы держать лицо. Когда он улыбается, это кажется искренним, и он выглядит счастливым, но за этой улыбкой скрывается что-то еще: сломленный парень со шрамами детства и семейными проблемами. Блондин сделал глоток своего напитка, уставившись в окно и даже не удостоив Чонгука взглядом. Казалось, он был погружен в свои мысли, думая обо всем, через что прошел его лучший друг. — Ему было трудно снова стать счастливым после всего, через что он прошел, особенно после того, как умерла его бабушка. Тогда Чимин был совсем один, маленький мальчик, одинокий в Сеуле, который внезапно стал сиротой. Пару лет он прожил в сиротском приюте. Люди там были добры к нему, они относились к нему лучше, чем его отец, и заботились о нем. Однако это не заменило настоящую семью, тепло любящих тебя людей. Чимина так и не усыновили. Большинство людей хотят иметь детей помладше, когда выбирают, Чимину было девять лет, когда он стал сиротой, и он был уже довольно взрослым для своего возраста, потому что ему нужно было быстро научиться быть независимым и ответственным, его отец на самом деле не очень заботился о нем. Чимин не мог сильно зависеть от своего отца. Конечно, у него была бабушка, но он видел ее не каждый день. Я познакомился с ним, когда нам было по 10 лет. Детский дом находился прямо по моей улице, и дети все время играли на улице. Нас довольно часто ругали, но это всегда было весело. Мы с самого начала подружились, он тогда тоже ходил в мою школу. Я думаю, что с первых нескольких дней, которые я провел с ним, я понял это. Именно тогда я понял, что он станет моим самым лучшим другом в мире. Просто в нем было что-то такое. Я стал его семьей, я никогда не покидал его. Чонгук застыл на месте, пытаясь переварить всю эту информацию, в то время как Тэхен просто продолжал говорить, делая вид, что сам находится в трансе и просто позволяет своему сердцу говорить. — В конце концов, Чимин хотел уехать из приюта, и они ему позволили. Он хотел быть независимым и больше ни на кого не полагаться. Вот почему он отказался жить со мной и моими родителями, когда я предложил ему это. Он просто никогда не хочет быть зависимым от кого–либо — я думаю, его отец создал у него впечатление, что он был таким, хотя он так далек от такого поведения. Мои родители тоже любят его и сразу же согласились, когда я их попросил, но он отказался. Однако я уважал это. Я понимал, почему он принимал те решения, которые принимал. Что ж, для меня было правильным, по крайней мере, переехать в соседнюю с ним квартиру, когда я стал взрослым, и с тех пор мы были соседями. Мы, по сути, связаны самой жизнью, — Тэхен продолжил, посмеиваясь в конце. — Теперь я его семья, понимаешь? — его глаза казались стеклянными, в них вспыхивали эмоции. Чонгук с трудом сглотнул, голова немного кружилась из-за всей этой информации. — Когда он переехал в Сеул, он, по крайней мере, наконец-то смог посещать профессиональные уроки танцев и свободно следовать своей мечте. Мы оба подали документы в одну и ту же художественную школу и поступили. Прошло совсем немного времени, пока мы не встретили Юнги-хена, который взял нас под свое крыло. Когда хен встретил нас, он очень серьезно пообещал заботиться о нас с самого начала. Я до сих пор помню его слова и то, как он их произнес: «Я буду присматривать за вами, ребята, теперь я ваш брат», И он сдержал это обещание, до сих пор сдерживает. Тэхен улыбнулся воспоминанию, все еще глядя в окно, но внезапно выражение его лица изменилось и сменилось выражением ужаса. — О боже, я не должен был рассказывать тебе все это. Забудь обо всем, что я только что сказал, — пробормотал блондин голосом, полным недоверия, когда он зажал рот руками, казалось, желая забрать свои слова обратно. Чонгук даже не отреагировал. Он все еще просто стоял там, застыв на месте, пытаясь переварить все, что ему только что сказали. Нужно было так много переварить, так много он не знал о Чимине. — Но почему он переехал в Сеул? Разве у него не осталось семьи в Пусане? — спросил он, нахмурив брови. — Почему он не хочет возвращаться в Пусан? Тэхен колебался, по-видимому, раздумывая, стоит ли ему отвечать. Он уже так многим поделился, хотя и не собирался этого делать. Честно говоря, Тэхен любил поговорить, и когда он говорил о чем-то, что было близко его сердцу, ему было трудно остановиться. Он вздохнул, решив, что, по сути, нет смысла пытаться сохранить какую-либо информацию сейчас, когда он уже так многим поделился. — У него не осталось родственников. По крайней мере, ни одного, о котором он знает. Там были только его отец и его бабушка. Его отец сказал ему, что больше никого не было, но Чимин никогда не был полностью уверен, правда ли это. Тем не менее, не было никакого способа выяснить это. Чимин переехал в Сеул со своей бабушкой, потому что она хотела, чтобы у него была лучшая жизнь, и потому что она знала, как плохо ему было в Пусане, но вскоре после этого она умерла, — Тэхен продолжил. — Я не знаю, почему он не хочет возвращаться в Пусан, но я думаю, это из-за всех плохих воспоминаний. Честно говоря, его там тоже ничто не удерживает. У него не осталось семьи, и единственным человеком, который жил там и любил его, была его бабушка. Чонгук слегка кивнул, сдвинув брови. Как это могло быть? Как могло случиться, что у Чимина не осталось никого? Это было маловероятно. В его семье должны были остаться другие люди… — Но почему он ходит на кладбище? Почему он скорбит по этому ублюдку? — Эй, не говори так о его отце, — пожурил его Тэхен, оба посмотрели друг на друга с сердитым выражением лица. — Но ты прав, он мудак. — Значит, тебе позволено говорить подобную чушь? — спросил Чонгук и приподнял брови. — Я его лучший друг, по сути, его брат, так что да, я могу. — И я… — он сделал паузу, закрыв рот и прищурив глаза. Верно, он был никем для Чимина. Считались ли они друзьями? Может быть. Может, даже близкие друзья. — Неважно. Я просто знаю, что он причинил боль Чимину, так что это уже делает его гребаным мудаком. С чего бы ему оплакивать его смерть, особенно сейчас? — Ты знаешь, какой Чимин, не так ли? Просто он такой человек. Он всегда старается найти в людях хорошее. Вот почему было так трудно заставить его понять, что его отец был плохим человеком и намеренно обращался с ним как с отбросом, чтобы заставить его страдать, говоря все эти вещи и искажая его слова, манипулируя им. Он полностью облажался с ним, словесно и эмоционально оскорбляя его. Чимин даже не до конца понимал, что его отец делал с ним тогда, но это все равно оставило на нем след и сегодня. Это просто… мы можем только попытаться помочь ему исцелиться. Конечно, мы можем поддержать его, но это то, с чем ему в основном приходится бороться самому, потому что все это у него в голове. Я просто знаю, что сейчас он, похоже, в хорошем состоянии. Он действительно был на правильном пути, особенно с тобой. Я просто надеюсь, что этот день не испортит все и не заставит его отступить, понимаешь? — Тэхен произнес тихим голосом. — Чимин просто ничего не может с этим поделать. Он хороший парень, хороший человек. Чимин всегда просто хочет быть хорошим, и я думаю, он считает, что его отец посчитал бы его неуважительным сыном, если бы он каким-то образом не оплакивал его смерть. Я не знаю, это только мое предположение. Честно говоря, Чонгук не мог не согласиться. Чимин был просто… ангелом. В его сердце было так много добра. Чимин был просто милым и добрым человеком, всегда желавшим всем угодить. Очевидно, что это было невозможно, и, конечно, он не должен был так себя вести. Иногда ему нужно ставить себя на первое место. Чимин заслуживал гораздо лучшего. Как он мог быть таким ангельским, даже после всего того, через что он прошел? Как его отец вообще посмел так с ним обращаться? Каким же хреновым нужно быть, чтобы относиться к такому добросердечному и милому человеку, как Чимин, как к абсолютному мусору? Чонгук сжал руки в кулаки, гнев нарастал. Хорошо, что он был мертв, Чонгук не знал, что бы он с ним сделал, если бы он не был мертв. — Не говори ему, что я рассказал тебе все это, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он злился на меня, — Тэхен прервал его мысли, и Чонгук встретился с ним взглядом. — Нет, конечно. Не волнуйся, я ничего не скажу. Тэхен слабо улыбнулся и слегка кивнул. — Не причиняй ему вреда, хорошо? — блондин внезапно произнес, голосом чуть громче шепота, таким мягким. — Что? — Береги Чимина, пожалуйста Чонгук моргнул, открыв рот, но сразу же закрыл его. — Что бы вы двое ни делали, просто… будьте осторожны. Вы должны покончить с этим, пока кто-нибудь из вас не влюбился. — Я не смогу, не волнуйся. Мы просто трахаемся, вот и все. — Что, если Чимин сможет? Что, если он уже? Чонгук колебался, обдумывая его слова. Нет, это было невозможно. Почему кто-то должен влюбляться в него? — Он не станет, не волнуйся. Если он это сделает, это его вина, я с самого начала говорил ему, что не должно быть никаких чувств. — Все эти предупреждения полная лажа, поверь мне, — Тэхен фыркнул, качая головой, когда взял кусок пиццы. — По крайней мере, один из двоих всегда теряет голову. Просто так всегда случается. — Ну, не в этот раз. Откуда ты вообще знаешь, что будет? — Я его лучший друг, конечно, я знаю об этом, — старший закатил глаза. — Я предложил ему пойти на это, потому что сначала он колебался. Лучше не заставляй меня сожалеть. — Не волнуйся, у нас все в порядке. Все под контролем. ------ Чонгук расхаживал по своей гостиной, набирая номер, который прислал ему его старый друг. — Наконец-то, — пробормотал он себе под нос. Собеседнику потребовалось некоторое время, чтобы ответить на звонок, и в конце концов он поздоровался. — Привет, Чон. — Привет, Бэк. — Ты довольно давно не звонил. Что я могу для тебя сделать так поздно ночью? Что ты натворил? Кого хлопнуть? — Ничего такого. Однако мне нужно попросить тебя об одолжении. Я заплачу. — Конечно, Чон, в чем дело? Он чуть не споткнулся о какие-то блядские туфли на высоком каблуке, которые лежали на пути, ругаясь себе под нос, когда он пнул их обратно к входной двери. — Мне нужна кое-какая информация. Мне нужно, чтобы ты побольше узнал о Пак Чимине. Он родился в Пусане в 1995 году. Я хочу, чтобы ты выяснил, есть ли у него еще семья и где они, если есть. Более того, выясни, кем был его отец и что случилось с его матерью. Не смей следить за ним, даже близко к нему не подходи, клянусь, если ты это сделаешь, Бэк, я… — Не волнуйся, — прервал его Бэк, и рассмеялся. — Мы не тронем его, даже близко не подойдем, я обещаю. Мы сделаем все, как ты пожелаешь, это может занять некоторое время, но я буду держать тебя в курсе. — И не говори моему отцу ни о чем. — Да-а? И кто этот мальчик? Чонгук заколебался, внутри него расцвело легкое сожаление из-за того, что он поделился именем Чимина с этим человеком. Тем не менее, Бэк никогда не перечил ни ему, ни его отцу. Он был сомнительным человеком, но он был предан их семье. Он не посмел бы тронуть Чимина. — Не твое дело, Бэк. Клянусь, если я узнаю, что ты был хотя бы в том же районе, что и он, я… — Чон, успокойся, — хихикнул Бэк, что немного разозлило Чонгука. — С ним ничего не случится. Я позабочусь о том, чтобы только получить информацию и все тебе рассказать. — Спасибо. Я заплачу по факту, как обычно. Удали номер после разговора. Ты знаешь, как со мной связаться. — Конечно. Прощай. — Пока. Чонгук повесил трубку, немедленно удалив номер и любые доказательства того, что он звонил по этому номеру. Честно говоря, он уже давно этого не делал. Внезапно кто-то позвонил в дверь. Он нахмурился, вздохнул и бросил телефон на диван. Он уже знал, кто это был, полагая, что она забыла код или просто действует на нервы в очередной раз. Взявшись за дверную ручку, он открыл дверь с еще одним вздохом: «Сколько раз я должен…» Он замер при виде невысокого парня, стоящего перед ним. Чимин поднял глаза, на его лице были видны слезы, а глаза остекленели. Его щеки раскраснелись, указывая на то, что он некоторое время пробыл на улице на холоде, тело слегка дрожало. В эти дни по ночам на улице было немного прохладнее, особенно учитывая, что на Чимине была только тонкая рубашка с длинными рукавами. Как долго он тогда должен был находиться снаружи? Где он был весь этот день? — Чимин? — наконец произнес Чонгук, тот смотрел на него, но ничего не говорил. Честно говоря, Чонгук не был уверен, показалось ли ему это или присутствие Чимина было на самом деле реальным. — Чимин-а? — Чонгук-а, — наконец прошептал рыжий таким надломленным и уязвимым голосом. Казалось, что Чимин плакал уже довольно долго. — М-Могу я… Могу я войти? Младший поколебался, но в конце концов кивнул, отступив в сторону, чтобы Чимин мог войти в его квартиру. Чимин вошел внутрь мелкими, неуверенными шажками. Как будто он не был уверен, должен ли он на самом деле это делать. Чимин осмотрел комнату, заметив, что на диване были разложены платья, а туфли на высоких каблуках стояли рядом с туфлями Чонгука у двери. Его сердце упало при виде их, когда он понял, что, возможно, прямо сейчас что-то прерывает. С самого начала это была плохая идея. Была очень поздняя ночь, он не мог просто спонтанно появиться у двери Чонгука и ожидать, что у него найдется для него время, или ожидать, что он даже захочет увидеть Чимина. — О, ты сейчас занят. Я… прости, я не хотел тебя раздражать. Я уйду, — быстро пробормотал он, разворачиваясь и направляясь к выходу, но его удержала нежная рука Чонгука на его запястье. — Не надо, — прошептал Чонгук, оттаскивая его назад и закрывая дверь. — Пожалуйста, скажи мне, что не так. Почему ты пришел? Чимин уставился на стену, дышать становилось все труднее, когда он почувствовал, как новые слезы наворачиваются на его глаза. Это было так трудно объяснить, так трудно рассказать всю историю о его детстве и о том, почему простой день рождения причинял такую боль. Чимин не был уверен, сможет ли он сделать это прямо сейчас, не знал, хочет ли он вообще говорить прямо сейчас. Честно говоря, Чимин даже точно не знал, что он здесь делает. Он не знал, чего ему здесь нужно и почему его тело решило идти сюда само по себе. Что ж, это была ложь. Он знал. Он знал, почему он был здесь, почему пришел именно сюда. Чимин тосковал по Чонгуку, по его прикосновениям. Всякий раз, когда он был с Чонгуком, Чимин чувствовал себя в безопасности и о нем заботились. В Чонгуке было что-то такое, что могло успокоить его, могло принести ему утешение, и это то, в чем он нуждался прямо сейчас. Ему нужен был Чонгук. Брюнет уставился на затылок Чимина, не совсем уверенный, что делать прямо сейчас. Он осторожно положил руку ему на плечо и развернул. У него защемило в груди при виде лица Чимина. Его глаза были стеклянными, слезы текли по его лицу, нижняя губа дрожала, когда он пытался сдержать новые слезы, пытался не расплакаться. Чимин просто выглядел обиженным и уязвимым. Это заставило что-то защемить в груди Чонгука. — Чимин-а, что такое… — Ты мне нужен, — произнес Чимин срывающимся голосом, когда он подошел ближе и обнял Чонгука за шею. Младший даже не колебался ни мгновения, а с легкостью поднял Чимина за верхнюю часть бедер, позволив ему сомкнуть ноги вокруг своей талии. Старший уткнулся лицом в шею Чонгука и начал плакать, тот направился к лестнице, а затем в свою спальню. Когда он вошел в свою комнату, он захлопнул дверь ногой, прежде чем направиться к своей кровати, Чимин дрожал в его руках, продолжая плакать. Он осторожно сел на кровать и усадил Чимина себе на колени. — Эй, малыш, что случилось, что мне сделать для тебя? — прошептал Чонгук ему на ухо, нежно поглаживая его по спине, пытаясь успокоить. — Ты, ты мне нужен, — пробормотал Чимин голосом чуть громче шепота, крепче обнимая Чонгука. — Кто-то обидел тебя? Кто это был, малыш? Чимин поднял голову и немного откинулся назад, чтобы иметь возможность встретиться взглядом с Чонгуком. — Я не хочу сейчас говорить, — произнес он и покачал головой, вытирая слезы. — Чего тогда ты хочешь, малыш? Скажи мне, и я это сделаю. Что бы это ни было, — пообещал Чонгук, положив руку на щеку Чимина, мягко потирая ее большим пальцем. То, как Чимин выглядел сейчас, таким хрупким и уязвимым, не было ничего, чего бы Чонгук не сделал, чтобы Чимин снова был счастлив, ничего, чего бы он не сделал, чтобы старший почувствовал себя лучше и снова улыбнулся. Его милая улыбка. Та, которая каждый раз дергала за струны его сердца. Прямо сейчас внешность Чимина тоже затронула струны его сердца, но по совершенно другой причине. Той, которой он не хотел. Нет, он не хотел, чтобы Чимин грустил, никогда. Старший схватил его руки и положил их себе на живот. — Прикоснись ко мне, — выдохнул он и наклонился вперед, прижимаясь своими мягкими губами к губам Чонгука. — Пожалуйста, прикоснись ко мне, Чонгук-а. Чонгук не поцеловал его в ответ, он был ошеломлен просьбой. Чимин качнул бедрами вперед, тихо выдохнув, но младший схватил его за бедра и остановил его движения. — Чимин-а… — Пожалуйста, Гук-а, ты мне нужен. Мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. Брюнет колебался, не зная, что теперь делать. Чимин выглядел таким беспомощным, таким отчаявшимся, таким уязвимым, и он просил помощи у Чонгука из всех, кого знал. Как будто он был тем, кто приносил ему утешение, как будто он был тем, в ком он нуждался прямо сейчас. Больше никого. Только он. — Чимин-а, я… Я не думаю… — Ты мне нужен, Кук-а. Пожалуйста, сделай это. Добром это не кончится. Чимину было больно из-за его отца, этот день вызвал слишком много плохих воспоминаний, которые заставили Чимина грустить и страдать. Он пытался найти утешение, пытался исправить это состояние, но он пытался сделать это с помощью секса. — Детка, послушай меня, хорошо? Секс не решает твоих проблем. Это только надолго отвлечет тебя, но та проблема, что беспокоит тебя, все равно останется после того, как мы займемся сексом. Ты не можешь убежать от этого, и ты должен встретиться с ней лицом к лицу, какой бы она ни была. Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит, малыш. — Н-нет, — запротестовал Чимин, слезы снова навернулись на его глаза от осознания того, что Чонгук не собирался ему помогать. — П-Пожалуйста, ты мне так нужен, Чонгук-а. Ты обещал, что поможешь мне, что бы это ни было. Мне нужно быть рядом с тобой, мы можем поговорить потом. Я обещаю, я обещаю, что потом все тебе расскажу. Он заплакал и наклонился вперед, прижимаясь своими пухлыми губами к губам Чонгука, умоляя его. Чонгук схватил его за бедра немного крепче, понимая, что Чимин нуждался в нем прямо сейчас, нуждался в его прикосновениях и нуждался в том, чтобы он утешал его. У него не было возможности отказать Чимину хоть в чем-то. Обещания старшего, что они поговорят потом, было достаточно, чтобы Чонгук был доволен этим, чтобы иметь возможность продолжать делать все, что хотел Чимин. — Хорошо, малыш, я здесь. — Прикоснись ко мне, — умолял Чимин и снова прижался губами к губам Чонгука, на этот раз младший ответил на поцелуй. — Где? — Везде, просто… пожалуйста Старший обнял Чонгука за шею, когда они прижались губами друг к другу, поцелуй был таким медленным и мягким, как будто они опасались сделать друг другу больно. Чимин не знал, что должно было произойти и что это означало. Все, что он знал, это то, что это было то, что ему было нужно. Чонгук. Только он мог утешить его прямо сейчас. — Можно? — Чонгук медленно схватил подол рубашки Чимина. Чимин быстро кивнул, тогда младший задрал рубашку и бросил ее на пол. — Ты замерз, как долго ты был на улице? — хотел знать он, широко раскрыв глаза, когда он провел кончиками пальцев по холодной коже Чимина, посылая дрожь по его спине, мурашки появлялись на его коже везде, где Чонгук касался его. — Я… я не знаю. Пару часов, — ответил Чимин голосом чуть громче шепота. Чонгук пристально смотрел на него. Это было так, как будто он пытался найти ответы, но Чимин не знал, какие. Затем младший наклонился вперед и соединил их губы в еще одном нежном поцелуе, обнимая невероятно крепко. Чимин ответил на поцелуй, слегка покачивая бедрами вперед, что заставило их обоих выдохнуть, крепче прижимаясь друг к другу. — Г-Гук-а, — прошептал он в губы Чонгука и потянул его за рубашку. Чонгук оторвался от поцелуя и стянул футболку через голову, небрежно отбросив ее в сторону. Он мягко поднял Чимина и посадил его на кровать рядом с собой, наклонился над ним и прижался губами к его губам в нежном поцелуе, пока расстегивал молнию на его штанах. Чимин ахнул, приподнимая бедра, чтобы Чонгуку было легче снять их. Он стянул их до лодыжек и бросил на пол, тут же стянув и свои спортивные штаны. Теперь оба были одеты только в трусы. Грудь Чимина быстро поднималась и опускалась, он тянулся к Чонгуку, который улыбнулся, когда забрался на Чимина, положив руки рядом с его головой, чтобы удержаться. — Поцелуй меня, пожалуйста, — умолял Чимин таким тихим голосом, что Чонгук едва слышал его. Он наклонился и соединил их губы, нежно облизывая нижнюю губу Чимина, прося войти. Старший приоткрыл губы, тяжело дыша, когда они двигали ртами друг против друга, язык Чонгука медленно облизывал его. Он был таким мягким, таким чистым. Чонгук прикасался к нему почти так, как будто боялся сломать хрупкого парня под ним, руки блуждали по телу Чимина так осторожно и нежно. Его прикосновение опьяняло, Чимин почувствовал, что ускользает от печали. Не было ничего, кроме Чонгука. Он совершенно забыл обо всем остальном. Чонгук вторгался во все его чувства, требуя полного внимания, которое он всегда получал. Просто в Чонгуке было что-то такое, что могло так с ним поступить. Простой взгляд, прикосновение или слово Чонгука влияли на Чимина так, как старший не мог объяснить. Честно говоря, Чимин даже сам этого не понимал. Он больше ничего не мог сделать, кроме как чувствовать. Он был в состоянии сосредоточиться только на красивом мужчине над ним. Чонгук приносил ему утешение, заставлял чувствовать себя в безопасности и защищенным. Никто другой никогда не заставлял его чувствовать себя так. Конечно, он знал, что у него были друзья, которые заботились о нем — Юнги и Тэхен всегда были рядом с ним, так много спасали его, но это было по-другому, так по-другому. Чонгук заставил его почувствовать, что в мире нет ничего плохого, что могло бы навредить ему, если бы Чонгук был рядом с ним. Он осветил в нем так много слоев, и этот был одним из них. Было ли это странно? Возможно. И все же это то, что есть. Чимин не мог этого объяснить, не мог этого понять, все, что он знал, это то, что Чонгук приносил ему утешение. — Чонгук-а, — выдохнул Чимин, почувствовав, как младший медленно покачивает бедрами, прижимаясь к его промежности, трение заставило его прикусить нижнюю губу. — Чимин-а, скажи мне, чего ты хочешь, — прошептал Чонгук ему на ухо, прежде чем начал покрывать нежными поцелуями его шею, мягкое дыхание покидало губы Чимина. — Т-ты, я хочу тебя, Гук-а, — захныкал он, приподнимая бедра, чтобы создать больше трения. Чонгук схватил его за бедра и остановил его движение. — Чимин-а, ты хочешь заняться сексом? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? — спросил младший низким, но каким-то мягким голосом, когда он поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Чимином. Тот даже не колебался, но быстро кивнул, и у него невольно вырвался стон. — Нет, детка, мне нужно услышать, как ты это говоришь. — Да, пожалуйста, займись со мной сексом, Чонгук-а, — ответил Чимин, его глаза были такими большими, такими невинными, когда он просил об этом. Чонгук все еще держал его за бедра, мягко поворачивая их обоих, так что теперь Чимин был сверху. Старший оседлал его колени и наклонился, прижимаясь губами к губам Чонгука в еще одном мягком поцелуе. Не отрываясь от поцелуя, Чонгук поднял руку и выдвинул верхний ящик тумбочки, роясь в нем в поисках смазки. В конце концов, найдя ее, он достал ее из ящика и снова закрыл, бросив бутылочкуй рядом с ними на кровать. Он обхватил руками миниатюрное тело Чимина, притягивая его ближе и, наконец, чувствуя, как его кожа нагревается. — П-пожалуйста, — умолял Чимин, покачивая бедрами вперед. — Тссс, я держу тебя, ангел. Сердце Чимина затрепетало от ласкательного имени, из него вырвался всхлип, когда он прижался губами к губам Чонгука, в то время как младший нежно провел кончиками пальцев по его спине, спускаясь к трусам и, в конце концов, играя с поясом. — Все в порядке, — заверил Чимин, почувствовав колебания Чонгука. Брюнет потянул за его трусы и спустил их на задницу, Чимин стянул их до конца и бросил на пол. Чонгук, не теряя времени, приподнял свои бедра, стянул трусы и отбросил их в сторону, прежде чем Чимин снова оседлал его колени. Старший был в отчаянии, трогал любую часть кожи Чонгука, которую мог достать, просто хотел почувствовать его под своими руками. Прикосновения Чонгука к его телу были такими мягкими, как раз то, что ему сейчас было нужно. Младший не переставал ласкать его спину, пока они целовались, Чимин раскачивал бедрами взад и вперед, пока оба их члена не затвердели. — Ч-Чонгук-а, — простонал Чимин и прижался лбом к лбу Чонгука, закрыв глаза. — Пожалуйста, сейчас — Хорошо, малыш, сначала я должен подготовить тебя, должен убедиться, что ты растянут, — произнес брюнет, убирая волосы Чимина назад, нежно проводя большим пальцем по его скуле, а другой рукой подбирая смазку. — Нет, — заскулил Чимин и покачал головой, уткнувшись лицом в шею Чонгука. — Пожалуйста, просто… мне не нужно, чтобы меня растягивали. Я делал это два дня назад — Детка, я не думаю, что ты все еще, позволь мне просто… — член Чонгука дернулся, сопротивляясь этой здравой мысли, но он покачал головой. — Нет, — захныкал Чимин. — Пожалуйста. Младший вздохнул, потирая спину Чимина, когда он открыл бутылку смазки и выдавил немного на указательный палец. Осторожно он прижал палец к дырочке Чимина и обвел его край. Рыжий был довольно сильно растянут, но все же недостаточно, чтобы член Чонгука проскользнул внутрь без какого-либо сопротивления. Медленно, он с легкостью протолкнул палец внутрь, заставив Чимина ахнуть, когда он сжал руки в кулаки и спрятал лицо в изгибе шеи Чонгука. — Малыш, будет больно, если я не сделаю все как следует, — попытался объяснить ему Чонгук, водя пальцем вокруг. Он определенно мог бы с легкостью поместить внутрь еще один, но его член потребовал бы немного большего растяжения. — Чонгук-ах, пожалуйста, мне нужно почувствовать тебя внутри себя. Я больше не могу ждать, — Чимин шмыгнул носом и покачал головой. Брюнет вздохнул, он не мог заставить Чимина позволить ему сначала трахнуть его дырочку пальцами, но Чонгук тоже не хотел его мучить. — Ты должен быть предельно осторожен. Мы должны использовать много смазки, и тебе нужно не торопиться, — инструктировал младший, садясь, и Чимину пришлось следовать за его движением и тоже сесть. Чонгук забрался на кровать с Чимином на коленях и прислонился спиной к изголовью, прежде чем протянуть руку и открыть верхний ящик. — Нет, — остановил его Чимин и схватил его за запястье. — Мы можем… Ничего, если мы сделаем это без презерватива? Я когда-либо занимался сексом только с тобой. Если только ты… если только ты… — он сделал паузу, оставив остальную часть предложения висеть в воздухе. Чимину всегда было интересно, каково это — чувствовать Чонгука внутри себя без презерватива. Была ли вообще какая-то разница? Должно быть. Чонгук смотрел туда-сюда между его глаз, пристальный взгляд, когда он обдумывал просьбу. — Я чист, — заверил он. — У меня не было никого другого с тех пор, как мы начали наши уроки. По какой-то странной причине сердце Чимина затрепетало от этой информации, на его лице появилась легкая улыбка, когда он почувствовал, что краснеет. Чонгук бросил презерватив обратно в верхний ящик и схватился за свой член, выдавив на него изрядное количество смазки, что заставило его издать стон. Как раз в тот момент, когда он собирался размазать все это, Чимин сомкнул свою нежную руку вокруг его твердой длины и двигал ею вверх и вниз. Младший выдохнул, когда Чимин сжал его член, откинув голову назад к стене. Затем Чимин приподнял бедра и прижал кончик эрекции Чонгука к своему входу. Его сердце учащенно билось в груди, когда он протолкнул головку внутрь, рот открылся в беззвучном крике, когда он почувствовал, что его дырочка открылась, но не без сопротивления. Это было немного больно, поэтому Чимину пришлось довольно скоро остановиться, тяжело дыша, когда он пытался привыкнуть. — Так хорошо, малыш, у тебя все хорошо, — прошептал Чонгук ему на ухо, лаская его спину, чувствуя, как Чимин опускается все ниже. — Г-Гук-а, — захныкал старший, зажмурив глаза и прижавшись лбом к лбу Чонгука. Его дырочка немного расширилась, растягиваться было неудобно, но через некоторое время появились толчки удовольствия от знакомой полноты эрекции Чонгука внутри него. — Ммм. — Почти все, малыш, ты так хорош, так хорошо меня принимаешь, — похвалил брюнет и поцеловал его в висок, Чимин только захныкал, опускаясь еще ниже. Чем больше Чонгук проникал в него, тем больше ему казалось, что его тело разрывается на части. Странно то, что Чимину было все равно. Ему нужно было, чтобы Чонгук был внутри него прямо сейчас. Он хотел этого, хотел быть рядом с Чонгуком. Было что-то настолько успокаивающее в том, чтобы быть таким близким с кем-то, быть связанным с кем-то таким уязвимым образом, что это наполняло Чимина теплом и чем-то еще, что он не мог ни определить, ни объяснить. — Ах, ах, Чонгук, — хныкнул Чимин и уткнулся лицом в шею Чонгука, когда тот схватил его за бедра. Осталось совсем немного до основания члена Чонгука, и Чимину отчаянно хотелось большего. Честно говоря, Чонгуку было трудно удержать контроль, но он смог контролировать свое собственное желание и дождаться, пока Чимин приспособится к его размеру. Причинять боль Чимину было тем, чего он определенно не хотел делать. Рыжий принимал его так хорошо, хотя он был едва растянут. Чонгук думал, что это займет немного больше времени, но Чимин был настроен решительно и довольно быстро взял все, что хотел. Младший просто надеялся, что Чимину не было слишком больно. С другой стороны, он уже стонал прямо в ухо Чонгуку, показывая, что испытывает немалое удовольствие. Это осознание успокоило Чонгука. — Гук-а, — прошептал Чимин, опускаясь все ниже на твердую длину Чонгука, наконец, снова садясь к нему на колени. Эрекция младшего теперь полностью обосновалась внутри него, полностью заполнив его. Ощущение было поистине невероятным. Чимин не ожидал, что это будет так отличаться от ощущения презерватива вокруг твердой длины Чонгука. Он полагал, что главной причиной того, что ему было так хорошо, было то, что прямо сейчас он чувствовал себя еще ближе к Чонгуку, и это именно то, что ему было нужно. — Ты так хорошо справился, малыш, принял всего меня, — произнес младший и соединил их губы в мягком поцелуе, их губы медленно и нежно двигались друг против друга, пока Чимин привыкал к ощущению Чонгука внутри него. Голова Чимина уже кружилась, он задыхался между их поцелуями, поскольку чувствовал все намного больше и яснее. Это было так, как будто его чувства очистились, полностью захваченные Чонгуком. Все, что он мог чувствовать, пробовать на вкус и обонять, был Чонгук. Этот знакомый запах, который был таким опьяняющим, задерживаясь в его носу даже спустя несколько часов. Это было неловко, но один только запах Чонгука мог успокоить его, Чимин так сильно скучал по запаху более высокого парня. Честно говоря, он просто скучал по Чонгуку, если быть честным. Его прикосновения, его взгляд, его губы, просто… его присутствие. Просто одного его присутствия Чимину не хватало. Прикосновение брюнета к его коже было горячим, от него по телу пробегали искры, его поцелуй был таким мягким и медленным, заставляя его сердце трепетать. — Я-я могу двигаться? — прошептал рыжий между поцелуями. — Давай, если ты готов, — ответил Чонгук и ткнулся носом в щеку Чимина, прежде чем соединить их губы в еще одном поцелуе. Чимин медленно приподнял бедра, мгновение спустя опустив их обратно. Сегодня он не хотел ехать быстро, не хотел, чтобы это было тяжело и грубо. Нет, сегодня ему нужно, чтобы это было медленным и чувственным, настолько мягким, насколько это возможно. Чонгук выдохнул, пока Чимин двигал бедрами вверх и вниз, не прерывая их поцелуя. Старший медленно двигался на нем, движения его бедер были точными, но почему-то мягкими. Брюнет с самого начала знал, что это то, что Чимин искал сегодня вечером. Чимин искал утешения, комфорта и мягкости. Младший не был уверен, что сможет это сделать, но все же собирался попытаться. Они продолжали целоваться, отрываясь друг от друга только для того, чтобы перевести дыхание, Чонгук время от времени покрывал нежными поцелуями его шею, в то время как Чимин продолжал нежно оседлывать его, двигая бедрами вверх и вниз. Чонгук не мог перестать прикасаться к Чимину, везде. Его руки блуждали по спине Чимина, мягко проводя по его коже и чувствуя, как под кончиками пальцев поднимаются мурашки. Однако его руки всегда возвращались к прекрасным бедрам Чимина, его тонкой талии, которую он обхватывал руками, чтобы помочь ему двигаться. Он тоже не мог отвести глаз от Чимина, мальчик был таким красивым, всегда таким красивым. Его красота была пленительной. Его красивые карие глаза смотрели на него в ответ, зрачки расширились, и в них светилась эмоция, которую Чонгук не знал, не мог определить. Щеки Чимина раскраснелись, на этот раз не из-за холода, а, скорее всего, из-за жара их близкой близости и их движений, его красивые полные губы были приоткрыты и издавали самые очаровательные тихие звуки, которые Чонгук уловил своим ртом, когда снова прижался губами к губам Чимина. В целом, по их меркам, в комнате было довольно тихо. Обычно спальня была наполнена стонами Чонгука и его непристойными словами, он приказывал Чимину, шептал ему на ухо грязные слова и говорил ему, какой он хороший мальчик. Крики и стоны Чимина, звук их шлепков друг о друга, как правило, тоже были громче. Но не сегодня. Сегодня все было намного чище, мягче. Чимин все еще хныкал, но это были более тихие всхлипы, которые были заглушены поцелуями Чонгука. Тот тоже не говорил с ним непристойностей, просто прижимал его к себе и нежно целовал. Чимину это нравилось. Он нуждался в этом. Чонгук помогал ему чувствовать себя хорошо, утешал его. То, как он прижимал Чимина к себе, заставляло его чувствовать себя в безопасности и защищенным. Он никогда не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Очевидно, он знал, что рано или поздно это закончится, но ему было позволено мечтать, не так ли? Мечтать о том, как он засыпает в крепких объятиях Чонгука, в то время как младший прижимает его к себе, мягко рисуя фигуры на его спине и обещая защитить его. Сердце Чимина затрепетало при этой мысли. — Ты такой хороший, ангел, — прошептал Чонгук ему на ухо, помогая Чимину двигать бедрами немного быстрее, приподнимая его за талию и насаживая обратно на свой член. Ошеломляющий жар нарастал в низу их живота, указывая на то, что их оргазмы приближались почти одновременно. Однако это не заставило их изменить свою позицию или темп. В их движении не было никакой спешки, никакого желания наконец кончить. Они не торопились, касаясь тел друг друга, двигаясь друг против друга. Чимину вспомнился его первый раз, который он разделил с Чонгуком, но это было как-то по-другому. Это было даже чище, чем это, это было даже более интимно, чем это, потому что теперь они были намного ближе, зная друг друга гораздо дольше с тех пор. В голову Чимина закралась мысль, заставившая его задуматься, не… Это было почти так, как если бы они занимались любовью. То, как они так нежно относились друг к другу, как они занимались сексом таким чистым способом. Все еще были похоть и желание, всегда были, но сейчас это было больше для того, чтобы быть ближе друг к другу, больше для того, чтобы утешить Чимина, чем что-либо еще. Было ли это занятием любовью? Нет, это было совершенно абсурдно. Как это было возможно, если в этом не было даже чувств? Ни один из них не любил другого, все это было платоническим. Не было никакой любви. Ни одной эмоции, которая была бы близка к этому. — Чонгук-а, — выдохнул он в губы Чонгука, глаза закрылись, когда эрекция более высокого парня коснулась его простаты, ощущение было интенсивным. — Ты близко? — хотел знать Чонгук, убирая волосы Чимина с его потного лба, почти подсознательно оставляя легкий поцелуй прямо там. Глаза Чимина закрылись от нежного прикосновения, бедра все еще двигались в том же устойчивом темпе, когда он тяжело дышал напротив рта Чонгука. — Ммм, да, — промурлыкал Чимин и кивнул, оба затаили дыхание из-за их движения и поцелуев. И все же они не могли насытиться, снова прижимаясь губами друг к другу. У Чонгука был вкус мяты, а у Чимина — клубники, оба вкуса смешивались каждый раз, когда их языки встречались. Старший забыл, какой сегодня день, какое значение имеет этот день и зачем он вообще сюда пришел. И все из-за Чонгука. Он смог отвлечь его от травмы и утешить, даже не осознавая этого сам. Чимин сжал руки в кулаки, застонав в их поцелуе и вынужденный оторваться друг от друга, когда жар распространился внизу его живота. Он прижался лбом к лбу Чонгука, когда тот прикусил нижнюю губу зубами, зажмурив глаза. Чонгук прижался губами к щеке Чимина, где он запечатлел несколько маленьких поцелуев с открытым ртом, помогая Чимину подпрыгивать на его члене, чувствуя, как быстро приближается его собственное освобождение. — Чимин-а, — выдохнул он в кожу Чимина, глаза закрылись, когда Чимин уткнулся лицом в шею Чонгука. Брюнет крепче обнял Чимина, положив голову ему на плечо, в то время как старший хныкал, прижимаясь к его коже. Желая помочь Чимину быстрее достичь оргазма, Чонгук протянул руку между ними и обхватил член Чимина, но тот покачал головой и заскулил, схватив Чонгука за запястье. — Я-я хочу кончить просто от того, что ты внутри меня, пожалуйста. — Хорошо, малыш, — прошептал младший, поцеловав его в висок, убирая руку и вместо этого хватая Чимина за бедра. Чимин так крепко обнимал его. Это было совершенно другое ощущение — трахать кого-то без презерватива. Чонгук не делал этого уже очень, очень давно. Чтобы уберечь себя от каких-либо заболеваний, презервативы были необходимы, но от этого он чувствовал себя намного лучше. Младший мог чувствовать мягкость и упругость дырочки Чимина намного лучше, вот так, это было невероятно. — Гук-а, я… я близко, — захныкал Чимин, крепко хватаясь за спинку кровати позади Чонгука, когда почувствовал приближение оргазма. — Давай, детка. Это чувство захлестнуло его, взорвалось внутри и заполнило все его существо. Тело Чимина сотрясалось, сперма брызнула из его члена между ними, когда он несколько раз прошептал имя Чонгука ему на ухо, горячее дыхание коснулось кожи Чонгука. Рыжий зажмурился от интенсивности, волна за волной обрушиваясь на него, пока он продолжал скакать на Чонгуке сквозь оргазм. После этого Чонгуку не потребовалось много времени, чтобы кончить, то, как Чимин сжимался вокруг него, как почти выдоил из него все, что мог, заставило его увидеть звезды. Он откинул голову назад, когда он нашел свое собственное освобождение, сперма хлынула внутрь Чимина, что заставило старшего вскрикнуть, он никогда не чувствовал, как внутри становится так мокро и горячо. — Чимин-а, — выдохнул Чонгук, когда Чимин нежно поцеловал его в шею, все еще двигаясь на нем, младший помогает ему, приподнимая за бедра. Оба тяжело дышали, кожа липла к коже, когда Чимин рухнул на него, останавливая его движения. Голова Чимина кружилась, тело чувствовало расслабленность и облегчение. Это было так, как будто с его плеч свалилось тяжелое бремя. Все, чего хотел Чимин, это заснуть прямо сейчас, глаза были такими тяжелыми после изнурительного дня. Честно говоря, Чимин плохо спал уже пару дней. Особенно прошлой ночью, когда он никак не мог заснуть. Это было несправедливо, что его отец все еще мог так влиять на его жизнь, все еще так издевался над ним. Чимин страдал весь сегодняшний день из-за вины и боли, которые он испытывал. Он провел весь день в раздумьях, думая о своем отце и о том, что он с ним делал. Чимин знал, что он всегда делал это нарочно, хотел, чтобы он страдал, и винил его во всем, что происходило в их жизни. Его отец манипулировал им и хотел, чтобы он стал хрупким, уязвимым и застенчивым. Чимин понял все это позже, наконец-то осознав, что его отец был плохим человеком. Было больно думать о нем, думать обо всех страданиях, которые он причинил Чимину. Старший провел весь день в слезах, вспоминая о том, как с ним обращался отец. Тем не менее, вопросы оставались в голове Чимина. Почему он так обошелся с Чимином? Почему он решил завести ребенка, если не собирался любить его? Был ли Чимин нежеланным? Даже тогда его отец решил оставить его, так что же такого сделал Чимин, что заставило его отца по сути ненавидеть его? Чимин просто не понимал этого, он провел целый день, пытаясь понять, что заставило его отца так обращаться с ним. Пытаясь найти причину, он вернулся в свое детство и вспомнил все, что пытался забыть, что сделало все только хуже. Весь день был просто ужасным, наполненным еще большим страданием. Это было так несправедливо, что его отец все еще так влиял на него. Еще более несправедливо было то, что Чимин чувствовал себя виноватым за то, что так думал о своем отце. Это был день рождения его отца, и он думал о том, каким ужасным и подлым он был, когда, вероятно, должен был оплакивать его смерть, как хороший сын, что он и сделал поначалу. Он тоже довольно много плакал о том, почему его отец бросил его, но еще больше он плакал о том, почему его отец так с ним обращался и почему он его не любил. Можно ли действительно винить Чимина за то, что он не вспоминал добрым словом своего отца в день его рождения? Он очень старался думать о чем-то хорошем, что его отец сделал для него, о чем-то, что доказало его любовь к Чимину, но ему ничего не приходило в голову. Единственное, что можно было считать хорошим жестом, — это то, что его отец позволил ему жить в своем доме и кормил его. Тем не менее, его отец пил все его детство, что заставляло Чимина пытаться найти остатки еды в их доме или съесть достаточно во время обеда в школе, чтобы он не голодал до конца дня. Конечно, его бабушка тоже часто была рядом, чтобы покормить его, она была ангелом, но это… — Хей, Чимин-а, — прошептал Чонгук, мягко поглаживая его по спине и ткнувшись носом в его щеку. Рыжий дернулся, испуганный внезапным голосом. Он был так погружен в свои мысли, что не заметил, как Чонгук несколько раз позвал его по имени. Младший обхватил его лицо ладонями и соединил их губы в сладком поцелуе, как будто хотел снова пробудить Чимина от его ужасных мыслей. Чимин испытывал столько эмоций одновременно, даже сам не замечая, что по его щекам катятся слезы. Это продолжалось до тех пор, пока Чонгук не поцеловал их и не прошептал: — Детка, почему ты плачешь? И он понял, что правда плачет. — Я… я не знаю. Это просто, — пробормотал он, закрыв глаза, когда он соединил их губы в еще одном мягком поцелуе. Чимин не хотел двигаться, он чувствовал себя слишком измученным всем, что произошло сегодня. Честно говоря, старший просто хотел спать прямо сейчас. — Сейчас мы должны тебя вымыть, малыш, — пробормотал Чонгук ему на ухо, осторожно вытаскивая свой опадающий член из дырочки Чимина, и тот заскулил от этого ощущения. Из него сразу же потекла сперма, еще один стон сорвался с приоткрытых губ Чимина. Она стекала по бедрам, превращая его в настоящую грязную… — Я не хочу двигаться, — признался Чимин, вцепившись в Чонгука и спрятав лицо в изгибе его шеи. — Я не хочу, чтобы все это засохло, детка. Давай, — прошептал брюнет мягким голосом, убирая волосы Чимина с его лица. Чонгук с легкостью поднял Чимина, крепко прижимая его к себе, и встал с кровати. Чимин уткнулся лицом в шею Чонгука, его глаза отяжелели и закрылись, пока младший нес его в ванную. Следующее произошло довольно размыто для Чимина, так как ему казалось, что он уже спит в крепких объятиях Чонгука. Он вспомнил, как Чонгук зашел с ним в душ, теплая вода ударила на них обоих и заставила Чимина ахнуть. Брюнет поставил Чимина на ноги, крепко прижимая его к себе, потому что Чимин чуть не рухнул на дрожащих ногах. Чонгук мягко вымыл его шампунем и гелем для душа, руки так нежно блуждали по телу Чимина, избавляясь от любой грязи. Из Чимина все еще текло, теперь это происходило легче из-за положения, в котором он находился. Чонгук очень тщательно вычистил его чувствительную дырочку, Чимин спрятал лицо в его сильной груди и захныкал. — Тссс, все в порядке, почти все, — прошептал младший ему в висок, оставляя там легкий поцелуй, прежде чем продолжить. Рыжий хотел помочь, тоже хотел вымыть Чонгука, но он чувствовал себя слишком слабым. Все, что он хотел сделать прямо сейчас, это забраться обратно в кровать Чонгука, спрятаться под одеялом и заснуть с великолепным мужчиной рядом с ним. Чимин поднял глаза, уставившись на Чонгука. Его глаза были такими прекрасными, такими завораживающими. Честно говоря, все в нем было таким. Старший все еще не мог поверить, как мужчина может быть таким прекрасным, таким непринужденно красивым. Чонгук встретился с ним взглядом, поймав, что Чимин смотрит на него с разинутым ртом, как будто Чонгук был каким–то произведением искусства — в чем, честно говоря, Чимин не сомневался бы, если бы это было так. На лице Чонгука появилась ухмылка, Чимин покраснел и отвел глаза, снова уткнувшись лицом в грудь Чонгука, что заставило его усмехнуться. Сердце Чимина потеплело от этого звука, было что-то такое чудесное в том, чтобы слышать смех Чонгука. — Милый, — Чонгук хихикнул и взъерошил мокрые волосы Чимина, наконец-то закончив приводить его в порядок. Чимин слабо улыбнулся на его комментарий, покраснев еще сильнее. Они стояли там под водой, позволяя ей падать на них и смывать всю грязь и мыло, теперь оба были совершенно чистыми. Запах был приятным, успокаивающим. Чимину это нравилось. Чонгук выключил воду, поднимая Чимина, который обхватил его ногами и руками. Он вышел из душа со старшим на руках и подошел к раковине, где осторожно опустил Чимина на пол. Брюнет потянулся за полотенцем и накинул его на Чимина, это заставило его хихикнуть, поскольку он был скрыт под полотенцем. Чимин услышал смех Чонгука, когда он стянул полотенце, открывая его надутое лицо. Что-то странное произошло в груди Чонгука при виде этого, заставив его наклониться и бессознательно нежно чмокнуть Чимина в надутые губы: — Прости, ангел. Сердце Чимина затрепетало от ласкового прозвища, щеки снова запылали, пока младший растирал его полотенцем, чтобы вытереть. Когда он был удовлетворен, он вытерся, прежде чем бросить полотенце на пол. Младший проследил за его движениями глазами, наблюдая, как Чонгук открыл ящик и достал две свежие пары трусов, одну из которых он помог надеть Чимину, а другую надел сам. — Давай вернемся в постель, — произнес Чонгук и снова взял Чимина на руки. Он обнял младшего и спрятал лицо в изгибе шеи Чонгука. Душ был освежающим. Чимин каким-то образом почувствовал себя еще лучше, почувствовал, что вся усталость дня, все страдания и слезы, которые ему пришлось вынести сегодня, были смыты Чонгуком. Однако он также чувствовал себя более сонным и жалел, что не может заснуть прямо сейчас. Этот момент был другим. Это не было одним из их уроков. Они не решили встретиться сегодня и заняться сексом. Чимин пришел сюда спонтанно, так что… что именно это было? Что должно было произойти сейчас? Что же теперь будет? Чонгук осторожно опустил его на кровать, приподнял одеяло и укутал Чимина. Затем он выпрямил спину и, казалось, хотел куда-то пойти, но тело Чимина отреагировало почти непроизвольно, когда он обернул руку вокруг запястья Чонгука, потянув его назад. — Останься, — прошептал он, широко раскрыв глаза и умоляя. Выражение лица и голос старшего затронули струны сердца Чонгука, на его лице появилась сочувственная улыбка, когда он наклонился и поцеловал его в лоб: — Я скоро вернусь, обещаю, малыш. Его запястье выскользнуло из хватки Чимина, когда он уходил, сердцебиение Чимина ускорилось от страха, что младший оставит его. Чонгук взял свой телефон, но когда он еще раз взглянул на Чимина, у него защемило в груди. Казалось, в его глазах был настоящий страх, в них вспыхивала боль. Чонгук тяжело сглотнул, вспоминая точно такое же выражение, которое он видел на лице Чимина всего несколько дней назад, когда он выбежал из его дома. Но на этот раз все было еще хуже. Брюнет выключил свой телефон, бросив его на тумбочку, прежде чем откинуть одеяло в сторону и присоединиться к Чимину на кровати. Старший почти сразу же прильнул к нему, уткнувшись лицом в его шею, когда он обхватил Чонгука руками. — Я здесь, я не уйду, — заверил Чонгук, обнимая его, и начиная мягко рисовать фигуры на его спине. — Обещаешь? — прошептал Чимин. — Обещаю, — заверил младший и прижался губами к виску Чимина. Чонгук чувствовал учащенное сердцебиение Чимина, не знал, почему оно билось так быстро, но надеялся, что его близость каким-то образом успокоит рыжего. Его дыхание стало более ровным, мягкий воздух коснулся кожи Чонгука и вызвал появление маленьких мурашек. Потребовалось всего пару минут мягкой ласки Чонгука по спине Чимина, чтобы старший расслабился в его руках, грудь теперь поднималась и опускалась более равномерно, почти в гармонии с грудью Чонгука. Это было почти так, как если бы их сердца бились в одном ритме. — Я… я хочу спать, — пробормотал Чимин, закрыв глаза от нежного прикосновения. Было так приятно оставаться в его объятиях, чувствовать тепло, исходящее от тела Чонгука, и слушать его ровное сердцебиение, которое каким-то образом расслабляло. Брюнет мягко схватил его за подбородок, приподнимая голову, чтобы получше рассмотреть его. Глаза Чимина были закрыты, губы надуты, а щеки раскраснелись, когда он, по сути, засыпал. Чонгук не мог не улыбнуться при виде такого красивого парня. Чимин был просто очарователен сейчас. Не в силах сдерживаться, Чонгук наклонился и запечатлел пухлые губы Чимина в легком поцелуе, пробуя их сладость. Честно говоря, Чонгук не мог насытиться, мог целовать мягкие губы Чимина целыми днями, мог годами смотреть на его красивое лицо. Чимин почти замурлыкал от поцелуя, глаза все еще были закрыты, и на его лице появилось хмурое выражение, когда он поджал губы, прося еще поцелуев. Чонгук усмехнулся над этим милым действием и снова чмокнул его в губы. — Котенок, — выдохнул он, заставив Чимина покраснеть, когда он попытался спрятать лицо, но Чонгук снова схватил его за подбородок и поднял голову. — Ты обещал мне поговорить, малыш. — Позже, — пробормотал Чимин, все еще закрыв глаза, и зевая. — Я обещаю, позже, но я хочу спать, и я… — его голос становился тише с каждым словом, в конце концов, он оставил остальную часть предложения висеть в воздухе, когда его голова обмякла и упала на плечо Чонгука, тихие вздохи покидают его слегка приоткрытые губы. Чонгук улыбнулся, осторожно поворачивая Чимина на бок и прижимая его к своей груди. Он обнял старшего, крепко прижимая его к себе. — Тогда спи, малыш, — прошептал он, зная, что Чимин его больше не слышит. Он начал мягко рисовать фигуры на животе Чимина, чувствуя, что тоже медленно засыпает. Чонгук знал, что это плохо, что он не должен позволить этому случиться. И все же, прижимая к себе мягкого и маленького Чимина, чувствуя его ровное сердцебиение и прислушиваясь к его тихому дыханию — в этот момент Чонгуку было все равно. ------ Почему-то было холодно. Не было больше тепла на спине Чимина, не было прикосновения кожи к его собственной. Его больше не держали в крепких объятиях. Глаза Чимина открылись, паника усилилась, когда он понял, что остался совсем один. Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что произошло и где он находится. Ему не потребовалось много времени, чтобы снова почувствовать это бремя дня, чтобы напомнить о том, зачем он пришел сюда. Чимин заметил темноту в комнате, полагая, что, должно быть, все еще ночь или раннее утро. Где был Чонгук? — Ч-Чонгук-а, — позвал Чимин, голос все еще был полон сна, когда он перевернулся на другой бок. Облегчение расцвело внутри него, когда его взгляд упал на брюнета, выходящего из ванной и возвращающегося в спальню. — Да? — произнес он, подходя к Чимину, останавливаясь перед кроватью, но не ложась обратно рядом с рыжим. — Я… Я думал, ты ушел — Я здесь, малыш, — Чонгук изучал его лицо, протягивая руку и убирая пряди волос Чимина с его лица. Старший слегка улыбнулся, закрыв глаза, когда Чонгук нежно погладил его по скуле. — Ты хочешь пить или есть? Я принес воды и печенья. Извини, у меня почти нет съестного дома. Улыбка Чимина стала шире, когда он сел. — Спасибо, — произнес он, когда Чонгук открыл бутылку с водой и протянул ее ему. Затем Чимин, наконец, сделал глоток, чувствуя, как холодная жидкость стекает по его горлу. Это было освежающе. Кровать прогнулась, когда Чонгук присоединился к нему на кровати с печеньем в руках. Он открыл упаковку и протянул Чимину печенье, сказав, чтобы он взял одно, поблагодарив его. Чонгук сам выбрал печенье, и они оба ели его в тишине, прислонившись спинами к изголовью кровати и уставившись на стену напротив. Чимин знал, что будет дальше. Он обещал Чонгуку поговорить, но даже не знал, с чего начать. Это была трудная тема, но по какой-то причине гораздо труднее было поделиться ею с Чонгуком. Может быть, потому, что он боялся, что его осудят. Возможно, он боялся, что Чонгук подумает о нем как о странном или сломленном. С другой стороны, это было странно и глупо — так думать. Брюнет никогда не делал ничего, что хотя бы намекало на то, что он осуждал Чимина. Он не сделал ничего такого, что могло бы подорвать его доверие. Чонгук положил еще одно печенье ему на ладонь, прежде чем убрать его обратно на ночной столик. Чимин съел и это, наблюдая, как Чонгук сполз с кровати и лег обратно. — Иди сюда, — тихо приказал он затем и указал на свою грудь. Старший сделал еще один глоток воды, прежде чем поставить бутылку. Поколебавшись, он уставился на грудь Чонгука, но в конце концов оседлал его колени и опустил голову на его грудь. Чонгук обхватил руками старшего, лежащего на нем сверху, и мягко провел кончиками пальцев по его спине, отчего по коже побежали мурашки. Чимин сделал то же самое с ним, рисуя контуры на его груди кончиками пальцев — лаская Чонгука, но каким-то образом делая это так же хорошо, потому что это было приятно делать. — Я не буду заставлять тебя, Чимин-а. Я понимаю, если ты не чувствуешь себя готовым, но разговор о проблемах помогает. Просто тот факт, что тебе больше не нужно жить с этим наедине, может стать серьезной поддержкой и облегчить твое состояние. Старший сглотнул, прерывистое дыхание слетело с его губ. Возможно, это было глупо, но Чимину просто было нелегко говорить об этом. В детстве ему пришлось пережить так много травм, которые до сих пор преследуют его — было трудно говорить об этом с людьми, потому что это возвращало те воспоминания. Это было почти так, как если бы Чимин заново переживал все эти вещи, особенно в день рождения своего отца. Это было так, как если бы он вернулся на 15 лет назад. С другой стороны, разговор об этом с Тэхеном и Юнги фактически снял часть бремени с Чимина, в некотором роде помог ему. Наконец, он больше не жил с этим один на один, а нашел друзей, которые поддерживали его. Может быть, рассказ Чонгуку тоже помог бы ему, сделал бы все это проще. Думая об этом, Чонгук на самом деле уже помог ему. Секс с ним еще раз доказал, что его отец ошибался, показал Чимину, что он не попадет в ад за секс, что это действительно было приятно и было чем-то прекрасным. Просто воспоминание о том, что было несколько часов назад, вызвало теплое ощущение в его груди. Момент был таким чистым, таким прекрасным. Как это может быть чем-то, чего Чимин не должен делать? Что-то, что ему никогда не понравится? Чонгук показал ему, что его отец просто снова манипулировал им. — Я даже не знаю, с чего начать, если честно. Это… много всего, я думаю. — Начинай с того, с чего комфортно. — Сегодня, или… что ж, теперь, наверное, уже вчера был день рождения моего отца, — сглотнув, Чимин испустил еще один прерывистый вздох. — Я уже рассказывал тебе о нем раньше. Он — одна из причин, по которой я никогда ни с кем не был по-настоящему близок, потому что он создал у меня впечатление, что это неправильно и что я не должен делать ничего подобного. На самом деле, ничто из того, что я когда-либо делал, не было тем, что он поощрял. Все, что я делал, было неправильно. Он винил меня во всем, что с нами случилось, винил меня в смерти моей матери, в том, что он не получил работу. Мой отец даже обвинил меня в том, что я не смог купить больше пива, потому что у него больше не было денег. Мой отец просто всегда создавал у меня впечатление, что меня не любят, и это заставляло меня становиться застенчивым, неуверенным в себе и уязвимым во многих аспектах. Я никогда не чувствовал, что он меня любит, он никогда не проявлял ко мне никакой привязанности. Моя бабушка, с другой стороны, всегда осыпала меня любовью, так что, по крайней мере, она у меня была, но я не мог видеть ее каждый день, поэтому мое детство в основном было разделено между моим отцом, который ненавидел и манипулировал мной, и моей ангельской бабушкой, которая поддерживала и любила меня всеми возможными способами. Она была единственным светом, который был у меня во тьме моего детства. Дело в том, что я никогда не знал свою мать. Она умерла, когда я был совсем маленьким, в мои один или два года, я точно не уверен. Мой отец никогда не хотел говорить ни об этом, ни о ней. Тем не менее, он поспешил обвинить меня в ее смерти. Он был единственным родителем, который у меня остался, но… он никогда не относился ко мне так, как будто любил меня. Я просто… Я просто продолжаю задаваться вопросом, почему он так со мной обращался. Почему он не любил меня? Что я делал не так, чтобы он хотел, чтобы я так страдал? — сказал Чимин, в конце его голос дрогнул, на глазах выступили слезы. Старший почувствовал, как Чонгук напрягся под ним, его хватка вокруг него стала немного крепче, когда он поцеловал его в щеку. — Он был долбанутым алкоголиком, Чимин — ах, вот почему. Ты не причина его поведения. Он был неспособен любить, неспособен проявлять привязанность не из-за того, что ты что-то сделали, а потому, что он просто не знал, как это сделать. Твой отец был сказочным мудаком, который решал свои проблемы, выплескивая на тебя свое настроение. Он был ужасным человеком, который хотел, чтобы другие страдали, потому что он не хотел страдать в одиночку. И нет, Чимин-а, ты ничего не мог сделать, чтобы помочь ему или предотвратить его поведение, — произнес Чонгук, голос стал немного тверже, но Чимин знал, что это было не из-за него. Младший добавил последнее предложение, когда увидел, что Чимин открыл рот, чтобы что-то сказать, уже зная, как он снова будет винить себя, желая, чтобы он мог сделать что-то другое. — Ты был ребенком. Ты не должен решать ебаные проблемы своего отца. Ты должен был играть на улице со своими друзьями, проводить время с семьей, которая любила тебя, и не допускать, чтобы с тобой обращались как с пустым местом. Ты самый милый человек, которого я знаю, и ты заслуживаешь гораздо большего, чем то, что ты получаешь. Сердце Чимина затрепетало, когда он осмысливал слова Чонгука. — Я просто не могу не чувствовать себя виноватым. Каждый год в его день рождения я просто продолжаю думать о том, мог ли я сделать что-то другое, чтобы он изменился, чтобы он полюбил меня. Каждый год я плачу, потому что он оставил меня одного, потому что он никогда не любил меня. Я ничего не могу с этим поделать, Гук-а. Я просто чувствую себя виноватым за то, что не был любящим сыном, — всхлипнул Чимин. — Нет, Чимин-а, нет, прекрати, — пробормотал Чонгук, мягко беря его за подбородок и поднимая голову, встречаясь взглядом со старшим. Его глаза были блестящими, еще больше слез катилось по его лицу, когда он смотрел на Чонгука. — Не делай этого с собой. Отпусти это. Все, что он делал, он делал, чтобы причинить тебе боль. Он плохой человек, а не ты. Не давай ему больше власти над твоей жизнью. Он ушел. Он должен был чувствовать себя виноватым за то, что обращался со своим собственным сыном как с собакой, когда ты самый милый и добрый человек на свете. Ты не сделал ничего плохого, хорошо? Ты не причина его поведения, это был он сам. Твой отец был гандоном и его все устраивало. Ты, маленький ребенок, ничего не мог бы сделать, чтобы предотвратить это. Не чувствуй себя виноватым, у тебя нет для этого причин. Чимин закрыл глаза, размышляя над словами Чонгука. Он был прав, да ведь? Чимин был ребенком, что он должен был делать тогда? Честно говоря, он даже несколько лет не знал, что с его отцом что-то не так, думал, что все родители такие. Все это было очень запутанное время, потому что его бабушка относилась к нему с такой любовью, что он задавался вопросом, не должен ли его отец любить его так же. Он никогда не думал, что у его отца были какие-то собственные проблемы, которые он не знал, как исправить, вместо этого Чимин всегда винил себя. Возможно, Чонгук был прав. Может быть, его отец сам страдал и был неспособен любить его. Возможно, Чимин не был причиной его поведения, из-за того, что он не проявлял любви к Чимину. Может быть, у Чимина больше не было причин винить себя. Старший смотрел на Чонгука, в его глазах вспыхивали эмоции, но Чимин не мог определить, что это было. Он медленно наклонился вперед и прижался губами к губам Чонгука в мягком поцелуе. — Спасибо, — выдохнул он, отстраняясь. — Спасибо, что сказал это. Я никогда по-настоящему не задумывался об этом. Я просто думал, что проблема во мне. Дело в том, что, несмотря на то, что он так со мной обращался, я не считаю себя несчастным. По крайней мере, не сегодня. Да, я действительно много перенес, но моя бабушка показала мне, каково это — чувствовать родительскую любовь. Я был опустошен, когда умерла моя бабушка, но я знал, что она не страдала. Она умерла не потому, что была больна, а мирно умерла во сне. На самом деле это было очень больно, потому что тогда я был совсем один, но я встретил Тэ, и мы тоже довольно быстро подружились. Позже Тэ и хен показали мне, каково это — чувствовать себя любимым друзьями. Они помогли мне снова стать счастливым. После смерти моего отца большая часть моей жизни была наполнена счастливыми воспоминаниями, воспоминаниями, наполненными смехом и любовью через друзей. Были и некоторые трудности, у каждого человека есть свои трудности в жизни, но у меня никогда не было ничего более болезненного, чем отсутствие привязанности моего отца, — прошептал Чимин, нахмурив брови мгновение спустя. — Возможно, ты прав. Может быть, мой отец был просто неспособен к любви. И все же я хотел бы знать наверняка, почему он так со мной обращался, — он продолжил. — Однако, чего я хочу еще больше, так это узнать, каким человеком была моя мама и как она выглядела, — пробормотал рыжий с грустной улыбкой на лице, положив подбородок на руки, которые он положил на грудь Чонгука. — А ее фотографий нет? — хотел знать Чонгук, нежно поглаживая большим пальцем щеку Чимина. — Нет, — ответил старший, качая головой. — По крайней мере, мой отец никогда не показывал мне их. Как я уже говорил, он тоже никогда не хотел говорить о ней, так что я понятия не имею, что она была за человек. — Ну, она, должно быть, была очень красивой, доброй и милой, потому что ты, блять, никак не мог унаследовать это от своего отца, — улыбнулся Чонгук, а Чимин захихикал, почувствовав, что краснеет от комплиментов. Улыбка младшего стала шире при звуке смеха Чимина, что-то теплое наполнило его грудь. — Единственное, что я знаю, это то, что у нее была такая же улыбка, как у меня. Моя бабушка всегда говорила мне это всякий раз, когда я улыбался. Она также сказала, что моя мать была очень красивой женщиной и что моему отцу повезло, что она выбрала его. — Держу пари, что так оно и было, — младший улыбнулся. — Однако, она также, должно быть, была довольно неуклюжей, потому что ты не можешь быть таким неуклюжим сам по себе. Чимин открыл рот, выглядя оскорбленным. — Я не такой неуклюжий, — он надулся, нахмурился и покачал головой. — Ты всегда спотыкаешься о свои собственные ноги, и Бомсу сказал мне, что ты чуть не выпадаешь из машины каждый раз, когда он отвозит тебя домой. — Зачем Бомсу рассказывать тебе это и разоблачать меня? — Чимин заскулил, широко раскрыв глаза от шока. — И, вообще-то, это не моя вина. Обычно это происходит после… ну, после того, как ты… — Его голос стал тише, щеки запылали, когда он увидел, как Чонгук поднял брови, самодовольная ухмылка появилась на его лице. — Когда я трахаю тебя, я знаю, — он засмеялся и крепче обнял Чимина. — Я просто пошутил, ты не… такой неуклюжий — Я правда не такой, — пробормотал Чимин, Чонгук все еще смеялся и поцеловал его в висок. — Перестань дуться, детка, я просто подшучивал над тобой. Старший нахмурил брови, но разразился смехом, когда Чонгук начал щекотать его. — Это несправедливо, прекрати, — он захихикал и начал извиваться на брюнете, пытаясь заставить его остановиться, схватив его за запястья, но безуспешно. — Только если ты перестанешь дуться. — Я не буду, я обещаю, просто… Младший замер, улыбаясь Чимину с нежностью в глазах, хихиканье стихло, его улыбка медленно исчезла. — Я ненавижу видеть, как ты плачешь, смотреть, как ты смеешься, намного лучше. Мне нравится видеть твою милую улыбку. Чимин покраснел и спрятал лицо в изгибе шеи Чонгука, сердце затрепетало от его слов. Брюнет снова начал рисовать фигуры на его спине, между ними воцарилась тишина. Это было так, как будто с груди Чимина сняли еще одно бремя. Чонгук заставил его почувствовать себя намного лучше, принес ему утешение и заставил его взглянуть на свои детские проблемы с другой точки зрения. Может быть, теперь он сможет полностью забыть об этом. — Разве у тебя не осталось родственников в Пусане? Я понимаю, что у тебя были твой отец и твоя бабушка, твоя мать умерла до того, как ты смог узнать ее, но неужели больше никого нет? Действительно никого? — Нет, насколько я знаю, нет, — Чимин поднял голову, на мгновение задумавшись. — Мой отец сказал, что у меня нет другой семьи, что у нас есть только мы друг с другом и моя бабушка. Однако это была бы не первая ложь, которую он мне сказал, так что я не знаю, есть ли кто-нибудь еще. Тем не менее, я думаю, что моя бабушка сказала бы мне, если бы они были, и она тоже никогда ничего не говорила. Так что, я думаю, больше никого нет. Тэхен и хен стали моей семьей. Они заботились обо мне. Младший замурлыкал, нахмурившись, когда Чимин снова опустил голову ему на грудь. Продолжая ласкать спину старшего, он не мог не задаться вопросом, как это было возможно. В этом должно быть что-то еще. — Ты бы когда-нибудь вернулся в Пусан? — Я-я не знаю, — рыжий напрягся, сглотнув при мысли о возвращении. — Там нет ничего такого, ради чего я бы вернулся туда. Мой дом хранит плохие воспоминания, так что я бы никогда туда не вернулся. Я имею в виду, дом моей бабушки все еще там. Она передала мне свой дом, но я никогда там не жил, потому что не хотел возвращаться в Пусан. Я уже много лет не думал о том, чтобы вернуться назад. Кто знает… Может быть, я бы сделал это когда-нибудь, если буду готов. — Я бы поехал с тобой, — внезапно предложил Чонгук, и оба замерли. — Я имею в виду… если ты этого захочешь. Я мог бы пойти с тобой, чтобы тебе не пришлось идти туда одному. Чимин изучал его лицо, ища что-то, что выдало бы, что он шутит, но он казался искренним. В глазах Чонгука было что-то блестящее, что Чимин хотел бы определить, но он не мог. На лице Чимина появилась улыбка, он слегка кивнул. — Спасибо, это… это мило с твоей стороны. Они еще мгновение смотрели друг на друга. Оба почти одновременно наклонились вперед и соединили губы в нежном поцелуе. Сердце Чимина затрепетало от мягкого прикосновения, губы приоткрылись, когда они медленно двигались по губам Чонгука. Младший мягко взял его за подбородок, когда они поцеловались, Чимин положил руку на затылок Чонгука и поиграл с его волосами. Их губы двигались друг против друга, как будто они идеально подходили друг другу, зная, как прикасаться друг к другу, почти как кусочки головоломки. Их тела тоже были такими. Миниатюрное тело Чимина идеально подходило к большому телу Чонгука, ну, то есть… как будто так и должно было быть… Нет, нет, это не так. Они оторвались от поцелуя, переводя дыхание, когда Чимин уткнулся носом в руку Чонгука на своей щеке. — Мы должны поспать еще немного, — произнес младший, и Чимин замурлыкал в ответ на приветственное предложение. Его глаза все еще казались тяжелыми, тело все еще было измучено из-за утомительного дня. Честно говоря, они даже не спали долго, так что неудивительно, что они все еще очень уставшие. Чимин положил голову на грудь Чонгука, рука все еще была в его волосах и играла с ними, время от времени нежно почесывая кожу головы. Брюнет все еще мягко водил кончиками пальцев по спине Чимина, рисуя фигуры, которые Чимин не мог определить. Его другая рука была обернута вокруг Чимина и крепко держала его. Их сердца бились ровно, в гармонии, грудь поднималась и опускалась одновременно. Это успокаивало. Эта поза, мягкое прикосновение Чонгука, все это. Все в этом заставляло Чимина чувствовать себя в безопасности и защищенным, заставляло его чувствовать заботу и приносило ему утешение. Несмотря на то, что Чимин все еще понятия не имел, почему он решил появиться у двери Чонгука из всех людей этой ночью, он был рад, что пришел сюда. Он действовал подсознательно, но это было правильное решение. Чонгук смог принести ему утешение, вытащить его из этого печального состояния и вместо этого поднять его. Прямо сейчас Чимин чувствовал себя хорошо и удовлетворенно, и все это благодаря великолепному мужчине под ним. Чонгук тихо вздыхал всякий раз, когда Чимин мягко почесывал его голову, показывая, что ему нравится это нежное прикосновение. Чимин задавался вопросом, прикасались ли к нему обычно так нежно, относились ли к нему так же другие люди, с которыми он спал, учитывая, как он выглядел почти шокированным, когда Чимин сделал это в первый раз. Их глаза закрылись, сон, которого они так жаждали, приближался к ним. Прежде чем Чимин, наконец, погрузился в свои сны, он не мог не подумать кое о чем. Чимин никогда не понимал людей в фильмах, которые утверждали, что человек может сразу изменить свое настроение, может утешить и успокоить их самой простой вещью. Чимин никогда не верил, что человек может заставить тебя чувствовать себя… В БЕЗОПАСНОСТИ. Однако… сейчас так и было. Теперь он понял, что имели в виду все эти люди. Чимин, наконец, понял, что они были правы. Он также понял еще одну вещь. Чонгук давал ему то, что никто другой никогда не мог в нем осветить. Ни его отец, ни его бабушка, ни его лучшие друзья тоже. Тем не менее, Чимин не знал, что именно это было. Это было что-то, чего он никогда раньше не чувствовал, что-то, чему он не мог дать определения. Однако он, наконец, понял одну вещь, когда подумал о младшем, который прижимал его к себе. Чонгук был его тихой гаванью. В целом безумном мире.