Illuminate

      Под головой Чимина было что-то мягкое. Ткань под его щекой, похоже, была подушкой. Однако, что сразу же почувствовал рыжий, так это боль в голове, и алкоголь, который все еще циркулировал по его телу.       — Ммм, — промычал Чимин, распахивая глаза.       Потребовалось мгновение, чтобы понять, где он находится. И еще немного, чтобы осознать, что произошло, прежде чем он попал сюда.       Чимин был в своей квартире. В его собственной гостиной. На его собственном диване. Был полумрак, основной свет шел из его кухни, которая была соединена с гостиной.       Внезапно послышался звук льющейся воды. Чимин моргнул, разглядев фигуру, стоящую на его кухне и наполняющую стакан водой у раковины. Он снова моргнул, убеждаясь, что ему не привиделся человек в его квартире.       Когда тот обернулся, сердце Чимина чуть не остановилось.       Чонгук.       Конечно, кто еще. Он был последним человеком, которого Чимин видел перед тем, как заснул в его машине.       — Хей, ты проснулся, — заметил брюнет, подходя к Чимину. Чонгук прижимал что-то к своему лицу, держа в другой руке стакан с водой. Похоже, это был пакет с чем-то маленьким. Чимин не был уверен, так как у него в глазах немного двоилось.       — Д-да, — ответил Чимин немного хриплым голосом, и сел.       Чонгук слабо улыбнулся, садясь на диван рядом с Чимином, протягивая ему воду и прижимая маленький пакетик в руке к верхней губе.       — Ничего, что я взял?. Я не знал, что еще можно использовать, и нашел только замороженный горошек, — произнес он, и Чимин сделал глоток воды, которая освежила его пересохшее горло.       Именно в этот момент Чимин вспомнил, что произошло. Они были в клубе, и какой-то парень поставил Чимина в неловкое положение, заставив Чонгука вмешаться и буквально избить его до полусмерти. Это был довольно пугающий момент, если Чимин был до конца честен.       Поставив стакан на стол, Чимин нахмурился. Он наблюдал за Чонгуком, блуждая глазами по его лицу, пока он облизывал губу. Недолго думая об этом, рыжий встал и придвинулся ближе к Чонгуку, оседлав его колени.       — Прости, — прошептал он, положив свою руку поверх руки Чонгука, которая все еще прижимала пакет с горошком к его лицу. Чимин мягко убрал руку Чонгука, чтобы получше рассмотреть синяки. Серьезно, Чимину захотелось плакать, когда он увидел их.       — Тебе так больно, да? — спросил он, голосом чуть громче шепота, когда почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Ему было больно до глубины души знать, что Чонгук подставился из-за него, просто потому, что он хотел защитить его.       — Нет, Чимин-а, эй, все хорошо. Все заживет, не волнуйся. Это просто небольшой синяк, но все будет хорошо, — заверил Чонгук мягким голосом, когда он поднял руку и положил ее на щеку Чимина, нежно лаская кожу. Рыжий не мог удержаться и прижался носом к мягкому прикосновению, так сильно по нему скучая.       — Спасибо, что вступился за меня, — произнес Чимин, глядя на Чонгука большими глазами, почти бессознательно поднимая руку и проводя кончиками пальцев по синякам Чонгука так мягко, как только мог. Как ни странно, было что-то такое завораживающее в том, чтобы видеть эти следы на его коже. Разве они не были доказательством того, как… как Чонгук заботился о нем? Чимину почти захотелось покачать головой при этой мысли. Он бы поступил так для каждого, для любого из их друзей. Чонгук был порядочным человеком, и уважение к другим, казалось, было важно для него. Не было надуманным полагать, что Чонгук сделал бы это буквально для всех. Тем не менее, старший хотел верить, что Чонгуку не все равно, хотел верить, что он хоть немного важен для него. — Я бы тоже хотел защищать тебя.       — Я видел, как ты заступился за меня, встав прямо между нами, — на лице Чонгука появилась слабая улыбка, когда брюнет схватил Чимина за запястье, нежно поцеловав костяшки его пальцев. — Ты был готов принять этот удар ради меня, малыш. Я… — Он сделал паузу, по-видимому, обдумывая свои слова. В глазах Чонгука вспыхнули эмоции, но, похоже, он не знал, как сказать то, что пытался сказать, или, может быть, он не хотел этого говорить. Чимин не был до конца уверен. — Ты храбрый, Чимин-а, и я знаю, что ты хотел защитить меня, но я бы не смог жить с мыслью о том, что ты пострадаешь от чего-то, что предназначалось мне. Я не… Я не хочу видеть, как ты пострадаешь, малыш.       Сердце Чимина затрепетало от ласкового прозвища. О, как же ему этого тоже не хватало. Он улыбнулся, отводя взгляд, чувствуя, как пылают его щеки. Он взял пакет с горошком из рук Чонгука и прижал его к его щеке, младший зашипел от прикосновения.       — Прости, — искренне пробормотал Чимин.       — Все в порядке, — заверил Чонгук, слегка сжимая его бедро.       Старший не мог перестать думать о том, как Чонгук рисковал ради него, как он вступился за Чимина, когда тот не смог, как он последовал за Чимином после всего, что произошло, вместо… вместо Соен.       Сердце Чимина сжалось при мысли о ней. Что-то такое болезненное происходило в его груди, когда он видел ее или думал о ней. Очевидно, что это не могло быть здоровым.       Чонгук не сводил глаз с Чимина, не отводя их ни на секунду. Это было почти так, как если бы он был загипнотизирован парнем на нем.       — Ты выглядел красиво сегодня, — сказал Чонгук тихо, убирая волосы Чимина с его лица. Рыжий опустил руку, покраснев еще сильнее, и слабо улыбнулся. — И, ну, ты всегда красив.       — С-спасибо, — прошептал он, смотря на Чонгука в поисках чего-нибудь, что выдало бы, что он не был искренним, что он шутил, но в его великолепных карих глазах была только искренность.       — И остальные в этом клубе тоже так думали, — пробормотал брюнет, схватив руками бедра Чимина и притянув его немного ближе. — Мне не понравилось, как эти парни танцевали так близко к тебе, — прошептал Чонгук ему на ухо, отчего дрожь пробежала по его телу. Чонгук сглотнул, прерывисто выдохнув. — Кто-нибудь из них лапал тебя?       — Н-нет, — заверил Чимин, схватив Чонгука за плечи.       Младший что-то промычал и снова откинулся назад, убрав руки с бедер Чимина. Внезапно Чимину стало холодно без прикосновения рук Чонгука, без того, чтобы он был в непосредственной близости от него.       Соен. «А как же Соен?» — подумал Чимин. Чимин не мог не думать о том, что она тоже была близко к Чонгуку весь вечер. Чимину это тоже не понравилось. Однако сейчас Чонгук был здесь с ним, а не с Соен. С ним. Только с ним.       Они просто смотрели друг другу в глаза, некоторое время ничего не говоря.       В момент храбрости Чимин наклонился вперед и прижался губами к губам Чонгука, брюнет зашипел от легкой боли, когда Чимин провел языком по синяку на его верхней губе.       Чонгук схватил его за талию, крепко сжимая, но не целуя в ответ. Чимин отстранился, просто чтобы запечатлеть еще один поцелуй с открытым ртом на его губах, обхватив руками шею Чонгука и покачивая бедрами вперед.       — Чимин-а, — выдохнул Чонгук, поворачивая голову в сторону. Старший осыпал поцелуями его шею, мягкими, как будто они могли исцелить Чонгука от боли, которую он испытывал.       — Я хочу тебя, — прошептал Чимин, поднимая голову, чтобы посмотреть на Чонгука. Младший смотрел в ответ, но молчал. Чимин просто соединил их губы в еще одном поцелуе. — Пожалуйста, - захныкал он, покачивая бедрами вперед.       — Чимин-а, мы не должны…       — Почему? — пробормотал рыжий, поймав нижнюю губу Чонгука своими и слегка потянув. Брюнет выдохнул, его хватка на талии Чимина стала крепче, когда Чимин сильно двинул бедрами вниз, прижимаясь к его промежности. Он почувствовал, как член Чонгука дернулся под его телом, и у него вырвался стон.       — Детка, ты пьян, я не собираюсь этим пользоваться. Ты не знаешь, чего хочешь.       Чимин посмотрел на него, качая головой, и встал с него. Он дернул его ширинку, Чонгук был почти загипнотизирован движением, когда Чимин стянул с него штаны. — Чимин-а, не надо, — старший чуть не споткнулся о собственные ноги, когда раздевался тоже, но, к счастью, Чонгук был рядом, чтобы помочь ему сохранить равновесие, мягко схватив его за бедра и усадив обратно к себе на колени.       — Не надо, Чимин-ах, ты не знаешь, чего хочешь прямо сейчас, — прошептал младший и покачал головой, убирая волосы с его лица.       — Я знаю. Я хочу тебя, Чонгук-а, — заверил старший, покачивая бедрами и оставляя мягкие поцелуи на его шее.       — Черт, Чимин — ах, нет, прекрати, ты делаешь только хуже, — простонал Чонгук, пытаясь остановить движение Чимина, но старший был слишком настойчив и продолжал двигаться на нем.             Чимин чувствовал, как член Чонгука твердеет под ним, и ничего так не хотел, как чтобы брюнет прикоснулся к нему прямо сейчас.       — Тогда просто перестань думать, Чонгук-а. Ты был тем, кто говорил мне чувствовать, а не думать, так? Просто почувствуй, Гук-а, — прошептал Чимин ему в губы, когда он запечатлел на них еще один поцелуй. Глаза Чонгука закрылись, когда он ответил на поцелуй, но он довольно быстро отстранился, ткнувшись носом в щеку Чимина.       — Я не могу, Чимин-а. Я не смогу отпустить тебя, если хоть что произойдет сейчас между нами, — прошептал он таким тихим голосом, что Чимин едва расслышал его. Тем не менее, он это услышл, но пьяный разум Чимина не понял его слов, хотя стоило бы, даже несмотря на то, что это дало бы ему объяснение дальнейшему поведению младшего.       — Пожалуйста, ты такой дурак, просто трахни меня…       Чонгук выругался, остановившись и тяжело сглотнув. Это было что-то новенькое. Трезвый Чимин никогда не ругался, вообще не употреблял подобных слов. Это было просто еще одно доказательство, которое подчеркивало заявление Чонгука о том, что Чимин пьян и не совсем понимает, чего он хочет прямо сейчас. Старший явно сейчас был сам не свой. Чонгук ни за что не собирался трахать его сегодня вечером. Честно говоря, Чонгук не смог бы смотреть на себя в зеркало после, если бы сделал это.       — Нет, детка, прекрати.       — Разве это не то, что между нами? Мы просто трахаемся, верно? — пробормотал Чимин, голос звучал почти уязвимо. — Это все, что у нас есть, так что трахни меня.       — Хватит, Чимин-а, что ты говоришь такое? — Чонгук замер, его голос был суровым, когда он посмотрел в глаза Чимина. Однако рыжий отвел взгляд и отодвинулся от него, подвинувшись к краю дивана и подтянув ноги к груди.       — Чимин-а…       — Разве я не красив? Я тебе противен? Почему ты не хочешь меня вне урока? Я что, всего лишь забава?       — Что? — Чонгук спросил это громким и потрясенным голосом. — Почему ты так говоришь? Конечно, ты красив. Как ты мог даже подумать обо мне так?       — Тогда почему ты не хочешь заняться со мной сексом? Мы же уже столько раз это делали? Мы просто спим и расходимся по домам. Разве ты не поэтому здесь? — закричал Чимин, голос выдавал, что ему больно. Чонгук смотрел на него в полном шоке, совершенно ошеломленный внезапным поведением Чимина. Однако он знал — или, скорее, он… он надеялся, что это было из-за алкоголя. - Нет, конечно, нет. Я хотел вернуть тебя домой, Чимин-а. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Что ты вообще имеешь в виду? — ответил Чонгук, нахмурившись, изучая лицо Чимина. Он пытался разобраться в ситуации, но не понимал, что происходит в голове старшего.       — Ты обращался со мной так, как будто меня там не было! Ты игнорировал меня, а остальных нет. Мы всего лишь трахаемся. Это единственное исключение, когда я, кажется, существую для тебя! — голос Чимина дрожал.       — Но ты сам просил. Ты же не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что между нами происходило, и я понимаю это. Вот почему я держал дистанцию, — ответил брюнет.       — Я не просил делать вид, что я пустое место! Я просто хотел, чтобы мы не выдали себя!       — Чимин-а, а чего ты ожидал? Я же говорил тебе, что будет только секс. Ты знал это с самого начала. Я хотел тебе помочь. Ты не хотел никому рассказывать, и я уважал это, поэтому действовал соответственно. Чего еще ты хочешь?       Чимин встал с дивана, снова чуть не споткнувшись, но вытянул руки, пытаясь сохранить равновесие. Тело Чонгука дернулось, показывая, что он хотел помочь Чимину, но это не то, что было нужно старшему.       — Я не знаю, чего я ожидал! Я просто не хотел этого игнора! — крикнул он в ответ.       — Блять, ну, я не могу читать твои мысли. Ты даже не знаешь, чего хочешь!       — О, а как насчет тебя? — заорал Чимин, наклоняясь вперед и вскидывая руки в воздух. — В одну минуту ты говоришь мне, что не хочешь, чтобы другие парни терлись рядом, а в следующую говоришь, что не хочешь меня целовать, так чего же ты хочешь?!       Между ними воцарилась тишина, оба просто смотрели друг на друга, грудь Чимина быстро поднималась и опускалась, он тяжело дышал, в то время как Чонгук пытался сохранить самообладание и оставаться спокойным. Брюнет знал, что Чимин не имел в виду то, что сказал… верно? Это был всего лишь алкоголь… да ведь?       — Я не знаю, Чимин-а, — наконец ответил Чонгук голосом чуть громче шепота. — Я не знаю, чего я хочу, но я знаю, что не хотел видеть, как ты уходишь в тот день, и я также не хочу видеть, как тебе будет больно.       — Вот оно! Вот о чем я! Ты такой же, как я! — сжав челюсти, рыжий поднял пакет с горохом и с силой швырнул его прямо в Чонгука       — Остановись, Чимин-а! — закричал Чонгук, когда ему удалось лишь увернуться.       — В одну минуту ты целуешь меня, — Чимин схватил коробку с салфетками и тоже бросил ее в Чонгука, тот снова успел увернуться, — а в следующую не разговариваешь со мной, а потом ты злишься на других людей за то, что они целуют меня или приближаются ко мне, и я просто… — он продолжал вопить и швыряться вещами, в младшего летело все — пульт от стереосистемы, подушки и даже штаны старшего.       — Блять, Чимин, хватит! — заорал младший, пригибаясь от очередного броска.       — Заставь меня! — бросил ему Чимин, поднимая еще одну подушку.       Мгновение они смотрели друг на друга, оба сердитые, и тяжело дышащие.       Затем Чонгук быстрыми шагами подошел к нему, легко поднял его и прижал к стене. Не говоря ни слова, он соединил их губы в поцелуе, у Чимина перехватило дыхание, когда он положил руку на затылок Чонгука, целуя его в ответ.       Их губы жадно двигались друг против друга, языки встретились посередине, чтобы соприкоснуться. Брюнет поддерживал его своими сильными руками, сжимая верхнюю часть бедер Чимина, когда он прижимал миниатюрного парня к стене.       — Гук-а, — захныкал Чимин, когда тот толкнулся бедрами вперед, прижимаясь к Чимину, создавая трение между их членами. — Сними, сними, — заскулил он, дергая Чонгука за рубашку.       — Давай, — прошептал младший, когда он соединил их губы в еще одном поцелуе. Чимин начал расстегивать рубашку Чонгука, в то время как он продолжал толкаться бедрами вперед, прижимаясь к Чимину, заставляя его стонать между их поцелуями.       Когда Чимин наполовину закончил расстегивать пуговицы, один рукав уже упал с плеча брюнета и обнажил часть его широкой груди, младший оторвался от поцелуя, поставив Чимина обратно на ноги, и отвернулся.       — Мы не можем продолжать это. Я не смогу...... Мы не можем, — решил Чонгук, переводя дыхание, вытирая лицо рукой и качая головой. На мгновение воцарилась тишина, прежде чем он добавил. — Особенно не сегодня вечером, когда ты пьян. Ты не знаешь, чего хочешь прямо сейчас, Чимин-а. Ты был зол на меня всего несколько часов назад. Тебе сейчас нужна уверенность, вот почему ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. Я говорил тебе, что секс не поможет исправить всю твою жизнь, это так не работает. : — Нет, я просто хочу тебя сейчас, — нахмурившись, Чимин покачал головой, обходя Чонгука, чтобы снова встретиться с ним взглядом. — Не потому… не из-за уверенности или чего-то такого, — возразил он. И все же, пытался ли он убедить Чонгука или самого себя? Действительно ли он просто хотел секса, потому что нуждался в утешении? Хотел ли он, чтобы Чонгук занялся с ним сексом, потому что он игнорировал его весь день, а Чимин нуждался в его внимании? Это было причиной?       Он не был уверен. У него кружилась голова, голоса внутри его головы спорили о том, почему он так себя вел. Чимин хотел, чтобы Чонгук прикоснулся к нему, но просто потому, что ему нравилось, когда он прикасался к нему, верно? Честно говоря, он всегда стремился к этому.       — Почему ты так думаешь? — хотел знать Чимин, сдвинув брови, наблюдая, как Чонгук застегивает рубашку.       — Чимин-а, если бы ты был трезв прямо сейчас, ты действительно думаешь, что хотел бы, чтобы мы переспали? — Чонгук пристально посмотрел на него, изучая его лицо. — Ты правда думаешь, что попросил бы трахнуть тебя? — младший спорил, но Чимин видел эмоции, вспыхивающие в его глазах, и он чувствовал, что было что-то еще, что вызвало его изменение в поведении. Было кое-что, о чем он не до конца рассказал Чимину.       И Чимин просто знал, что это была Соен. Чимин не хотел, чтобы его предположение было правильным, но что-то подсказывало ему, что это так. Соен была причиной, по которой Чонгук отвергал его, была причиной, по которой Чонгук вел себя по-другому. Однако Чимин просто ничего не мог с собой поделать и выбросил эту мысль из головы, он вообще не хотел думать о ней.       Моргая, Чимин сглотнул. Да, его мозг кричал на него, или, может быть, это было его сердце? Чимин был слишком пьян, чтобы понять это. Однако он знал, что в глубине души всегда жаждал прикосновений Чонгука. Искренне, он хотел, чтобы Чонгук прикасался к нему всегда.       — Я…       Младший слабо улыбнулся и поднял руку, убирая пряди волос Чимина с его потного лба. Чем больше Чимин смотрел на него, тем больше рос гнев внутри. Серьезно, Чимин не знал, почему он вдруг разозлился, но это было так. Возможно, это был просто защитный механизм, вызванный тем, насколько уязвимым и уязвленным он чувствовал себя в тот момент.       — Почему ты продолжаешь это делать? В одну минуту ты целуешь меня, а в следующую отталкиваешь! Решайся, это сбивает с толку, и, честно говоря, я не могу продолжать так! — закричал старший, толкая Чонгука в грудь. Это было неприятно, если Чимин был честен. Брюнет едва пошевелился от прикосновения, просто уставился на него с открытым ртом.       — Я знаю. Мне жаль, Чимин-а…       — Тебе не жаль! Ты бы не стал продолжать, жалея о сделанном! Что ты мне недоговариваешь? — рыжий прервал его срывающимся голосом, выдавая, что у него в горле застрял комок. Он был на грани слез. Это было немного неловко, но Чимин сейчас не контролировал свои эмоции. — Ты обращаешься со мной как с игрушкой, Чонгук, как будто у меня вообще нет чувств!       — Это неправда, Чимин-ах, я бы никогда. Я. Мы решили заняться сексом, и все. По сути, я был твоим учителем и… и это все. Больше ничего… — он сделал паузу, пытаясь подобрать правильные слова, но не смог их найти. В конечном счете, он не закончил фразу и просто продолжал пристально смотреть на Чимина.       Чимин почувствовал, как его сердце сжалось. Был. Чонгук сказал, что он был его учителем. Еще одно подтверждение предположения Чимина. Он покачал головой при этой мысли, не желая понимать слова в этот момент.       — О чем ты? — он обнаружил, что говорит шепотом.       — Я никогда не считал тебя игрушкой, и я ценю тебя как человека, как друга. Я никогда не делал ничего унизительного для тебя. Я выполнял твое пожелание не позволить другим узнать о нас. Я сделал все это для тебя, Чимин, — ответил брюнет, нахмурившись.       — Тогда почему ты целуешь меня и отталкиваешь? Почему ты говоришь мне, что не хочешь, чтобы другие прикасались ко мне, но ты тоже не хочешь прикасаться ко мне? Я просто не понимаю! — хотел знать Чимин, его голос становился громче с каждым словом, но в то же время дрожал.       Тишина.       — Я тоже не знаю, Чимин-а, — в конце концов произнес Чонгук мягким и тихим тоном.       Мысли Чимина лихорадочно метались. Поведение Чонгука сбивало с толку и утомляло, но и его собственное тоже. Чимин был просто измотан. Измучен сложившейся ситуацией. Измучен тем, как Чонгук обращался с ним. Измучен тем, как его поведение влияло на собственное настроение и эмоции Чимина. От всего этого у него болела голова, хотелось плакать. Может быть, это просто из-за алкоголя. Очевидно, Чимин понятия не имел, что чувствовать и как действовать в этот момент. Его разум больше не функционировал должным образом. Сочетание текущей ситуации с Чонгуком и алкоголя было слишком для него.       Он больше не мог этого выносить.       — Прекрати играть со мной! Просто прими решение, я не могу… — Чимин всхлипнул, колени, наконец, подогнулись, и он упал на землю. Рыжий начал плакать, закрыв лицо руками, слезы текли по его лицу.       — Хей, — прошептал Чонгук, опускаясь на колени рядом с ним. — Малыш, пожалуйста, не плачь. Ты же знаешь, я не могу видеть, как ты плачешь, — прошептал он ему на ухо, заключая Чимина в объятия. Старший слишком устал, чтобы оттолкнуть его. Нет, это ложь. Теплые объятия Чонгука успокаивали. Как ни странно, Чимину было стыдно за это. — Ты плачешь из-за алкоголя. Это все он виноват, — добавил он, нежно поглаживая спину Чимина.       Это были эмоциональные американские горки. Они целовались, отталкивали друг друга, кричали друг на друга, снова целовались, кричали друг на друга снова, и теперь они обнимались, пока Чимин плакал. Эта ночь была слишком тяжелой для Чимина. Он больше не мог этого выносить и просто хотел, чтобы это закончилось, чтобы его бедное сердце наконец-то успокоилось.       Чимин хотел верить Чонгуку. Хотел верить, что все это, все, что он чувствовал, все, что происходило, было вызвано алкоголем. Он хотел верить, что завтра все будет по-другому. Все это снова было бы хорошо.       Но это ведь не так, да? Есть что-то еще?       Не говоря больше ни слова, Чонгук поднял его, Чимин обнял Чонгука за шею, пока его несли куда-то. Чимин не смотрел, но он был почти уверен, что они шли к его спальне.       Чонгук даже не включил свет в комнате, а направился прямо к кровати Чимина и уложил его на мягкие простыни.       Чимин только смотрел на него, несколько маленьких слезинок все еще текли по его лицу.       — Это уже вредно для здоровья. Я никогда не хотел этого для тебя. Нам нужно остановиться, — произнес Чонгук тихим голосом, и Чимин мог поклясться, что на мгновение в его глазах мелькнула печаль, но, должно быть, ему это показалось.       В этот момент Чимин понял. Он просто знал, что, когда Чонгук уйдет сегодня, все будет кончено. Он собирался уйти, и они никогда больше не прикоснутся друг к другу. Старший знал это с того момента, как Чонгук оттолкнул его, знал это, когда посмотрел ему в глаза после того, как сказал ему, что отпустит его. Чонгук собирался сказать ему, что, что бы у них ни было, все кончено.       Он не хотел этого слышать, не хотел, чтобы он на самом деле говорил, что им придется положить конец тому, что было между ними, что бы это ни было. Он не смог бы вынести этого сегодня вечером.       Чимин просто не хотел, чтобы это было по-настоящему. Он хотел, чтобы, каким бы нереальным все это ни казалось, на самом деле это был сон — точнее, кошмар. Очевидно, Чимин не хотел, чтобы этот кошмар стал реальностью. Так что, может быть, если бы он просто притворился, что все в порядке, только на эту ночь, может быть, он смог бы притвориться, что все еще хорошо.       — Тебе нужно поспать. Это был долгий и утомительный день, — Чонгук поднял руку, вытирая слезы Чимина, прежде чем нежно погладить его по щеке.       — Останься, — прошептал старший почти подсознательно, он не собирался этого делать, но его сердце или, скорее, его тело отреагировало прежде, чем он смог остановиться. — Пожалуйста, просто пока я… пока я не засну.       Брюнет поколебался, но в конце концов кивнул. Чимин немного подвинулся, освобождая место для Чонгука, который лег на кровать рядом с ним, на некотором расстоянии между ними. Оба лежали на боку, смотря друг на друга. Они едва могли разглядеть лица друг друга, тусклый свет из коридора был единственным источником света в комнате.       Между ними воцарилось молчание, пока они изучали черты лица друг друга. Это было почти так, как если бы они пытались мысленно сфотографировать друг друга, желая сохранить в своих мыслях вид такой близости друг к другу.       — Как я оказался дома?.. Как я вообще сюда попал? — в конце концов захотел узнать Чимин, задаваясь этим вопросом с того момента, как проснулся на своем диване. Чимин никогда не делился своим адресом с Чонгуком.       — Тэхен-хен сказал мне твой адрес, чтобы я мог отвезти тебя домой. Ты заснул в машине, поэтому я отнес тебя наверх.       — О, — пробормотал рыжий, его щеки вспыхнули, когда он подумал о Чонгуке, несущем его наверх. Оставалось только надеяться, что не слишком тяжелый. — Спасибо.       Легкая улыбка появилась на лице Чонгука, когда он поднял руку, проводя ею по мягким волосам Чимина. Глаза Чимина закрылись от прикосновения, почти забыв о том, что произошло всего несколько минут назад. Может быть, если он действительно постарается, ему удастся притвориться, что этот момент длится вечно, что завтра он не проснется без того, чтобы Чонгук снова к нему не прикоснулся.       — Прости, что накричал на тебя, Чонгук-а.       - Все в порядке. Это был алкоголь, малыш, — заверил Чонгук.       Почти бессознательно старший придвинулся ближе к Чонгуку, сокращая расстояние между ними и пряча лицо на его груди, знакомый запах наполнил ноздри Чимина, успокаивая его.       — Мы можем обняться? — Чимин обнаружил, что говорит шепотом.       Брюнет колебался, но согласно кивнул, обнимая Чимина, притягивая его гораздо ближе. Это было странно успокаивающе, странно безопасно в его теплых объятиях. Глаза Чимина закрылись, сердцебиение успокоилось и снова обрело устойчивый ритм. Чимин хотел верить, что их сердца бьются в одном ритме, мог чувствовать биение сердца Чонгука на своем теле, но, возможно, это была просто его фантазия.       Они оставались так довольно долго, обнимая друг друга, пытаясь забыть о том, что произошло ранее, и просто оставаясь в этом моменте, как будто все было хорошо, даже если это было не так.       — Чимин-а, — нарушил тишину Чонгук тихим и мягким голосом, слегка отстранившись, — Можно я тебя поцелую?       Вот оно снова. Чонгук не мог принять решение, играл в «тяни-толкай». По крайней мере, так чувствовал себя Чимин в этот момент. Брюнет, казалось, не знал, чего он хочет, но Чимин? Он не должен был снова поддаваться на это и позволять Чонгуку целовать его, но его сердце было слишком слабым, и когда он увидел что–то, что Чимин принял за отчаяние в глазах Чонгука — или, возможно, он просто хотел, чтобы это было так — он обнаружил, что кивает, прежде чем смог остановить себя.       Чонгук наклонился ближе, его губы задержались над губами Чимина, едва касаясь его, но прикосновение уже посылало искры по телу Чимина. Рыжий тихо выдохнул, потянув за рубашку Чонгука, что заставило того улыбнуться. Наконец, он прижался своими мягкими губами к губам Чимина, они медленно и нежно двигались друг против друга. Голода, как раньше, не было, нет, и срочности тоже. Это было чисто и страстно, и совсем не похоже на их предыдущие поцелуи. Это имело другой смысл, но они были слишком отвлечены, чтобы увидеть его.       Поцелуй закончился довольно быстро, оставив Чимина желать, чтобы он длился дольше. Затем Чонгук слегка поцеловал Чимина в лоб, его глаза закрылись от мягкого прикосновения.       Они отстранились, Чимин поднял руку и приложил ее к щеке Чонгука, проводя по его коже кончиками пальцев так мягко, как только мог. Его глаза были прикованы к красивому лицу Чонгука, изучая его красивые черты — его мягкие губы, которые Чимин любил целовать, его великолепные карие глаза, его четко очерченный подбородок — все в нем было прекрасно.       Именно в этот момент Чимин наконец понял. Ну, возможно, он знал это и раньше, но просто был слишком упрям, чтобы понять, слишком забывчив, чтобы связать знаки в своем сердце. Возможно, его сердце пыталось защитить его от этих эмоций, от подобной ситуации. Может быть, Чимин просто не заметил этого раньше, потому что он никогда не испытывал подобного. Какая бы причина ни заставляла его быть слепым к этому, это не имело значения, потому что теперь он знал.       Это было так, как если бы на него снизошло озарение.       Может быть, это был алкоголь в его организме, немного запутавший его разум, который, наконец, разрушил эти стены, которые Чимин пытался построить вокруг своего сердца, и позволил ему увидеть, что, в конце концов, было за ними.       Чимину нравился Чонгук больше, чем просто человек, с которым он занимался сексом.       Больше, чем просто друг.       Первое, о чем подумал старший, когда Чонгук появился в его сознании, был не секс с ним, а его улыбка, то, как загорались его глаза, когда он смотрел на Чимина, то, как он смеялся, то, как он держал Чимина, когда они обнимались, то, как он утешал его.       Чимину нравился брюнет так, что он хотел проводить с ним каждый день, хотел, чтобы он обнимал его всю ночь, хотел засыпать рядом с ним и просыпаться с ним рядом на следующее утро, хотел видеть его улыбку и где он хотел посмеяться вместе с Чонгуком.       Он хотел быть с ним, потому что он был очаровательным, забавным, великолепным, добрым, заботливым и… и еще много чего. Он хотел быть с ним, потому что он освещал в Чимине то, что он никогда раньше не чувствовал и не знал.       Чимин хотел быть с Чонгуком, потому что он дал ему то, чего никто другой никогда не делал.       Было еще больнее смотреть в его глаза и знать, что Чонгук не чувствует того же, еще больнее знать, что есть кто-то другой, кто уже был для него всем этим.       — Ты мне нравишься, — прошептал Чимин, прежде чем смог остановить себя.       Чонгук остановился, его рука на спине Чимина внезапно замерла.       — Ты мне нравишься, Чонгук-а, очень, — добавил он тихим, но искренним голосом.       — Ты мне… тоже, — ответил младший, нахмурившись, и в растерянности смотря на Чимина.       — Нет, ты мне нравишься… Как… Не как друг, а так, как нравится кто-то, кому хочется подарить весь мир, и так, чтобы быть вместе с ним… все время… в… в романтическом смысле.       Сердцебиение Чимина ускорилось, он испугался того, что собирался сказать Чонгук, но в то же время испытал какое-то облегчение, потому что он, наконец, понял, что означали эти эмоции в нем, что они подразумевали. Чимин, наконец, понял, почему было больно видеть Чонгука с кем-то другим, почему он жаждал его прикосновений вскоре после того, как каждый раз уходил от него, почему Чонгук был первым, о чем он думал утром, и последним, что он видел перед тем, как заснуть. Теперь все обрело смысл.       — О, — выдохнул Чонгук, прочищая горло. — Нет, все не так, Чимин-щи. Ты сказал это только потому, что пьян.       Вспоминая о каждом времени, проведенном с Чонгуком, старший чувствовал себя глупо из-за того, что все это время был таким невнимательным. Это было на поверхности, знаки были там все это время, но Чимин просто не мог их понять. Возможно, он просто пытался защитить себя, отгоняя эти мысли вместо того, чтобы принять их. Впрочем, уже нет. Чимин, наконец, понял, что то, что он чувствовал, было искренним, что это было реально.       — Нет, я просто могу сказать это, потому что я пьян. Раньше у меня никогда не хватало смелости, и, наверное, никогда бы не хватило, если бы не алкоголь. Я говорю это не потому, что я пьян, а потому, что я это серьезно. Наверное, я знал это с самого начала, но никогда не был готов признаться в этом самому себе, потому что никогда раньше не чувствовал ничего подобного.       Чонгук сглотнул, облизнув губы, он не сводил взгляд с Чимина, в его глазах вспыхивали эмоции.       — Не надо. Зачем тебе это? — выдохнул он и снова покачал головой.       — Потому что ты милый, Гук-а, — просто ответил старший, слабо улыбаясь.       — Я… Чимин-а, нет, я тебе не нравлюсь. Тебе нравится идея обо мне. Ты думаешь, что я тебе нравлюсь, потому что я первый человек, который когда-либо прикасался к тебе, заставлял тебя чувствовать себя комфортно с тем, чего ты боялся. Я был твоим первым во многих вещах, и это заставляет твой мозг верить, что я тебе нравлюсь, но это не так, — Чонгук пытался рассуждать здраво. Почему он пытался заставить Чимина поверить, что то, что он чувствовал, было ненастоящим?       — Нет, я… Ты мне искренне нравишься, Чонгук-а, — заверил Чимин мягким, но серьезным голосом. Он, наконец, понял, что означают эти чувства, и не было никакого способа, чтобы это было неправильно. Его эмоции заслуживали того, чтобы о них рассказали.       Брюнет перевернулся на спину, уставившись в потолок.       — Зачем ты мне это сказал? — спросил Чонгук немного суровым голосом, намекая на то, что он злится.       — Потому что я хотел, чтобы ты знал, — ответил старший, слегка пожимая плечами. Его голова все еще кружилась, горло и голова все еще болели, но его сердце кричало на него, кричало на него, чтобы Чонгук понял, что он чувствует. Чимин не знал, почему он был так полон решимости заставить Чонгука понять. Действительно ли это что-нибудь изменит? Но это не имело значения. Теперь, когда Чимин знал, он не мог прожить ни секунды с Чонгуком, не говоря о его чувствах к нему.       — Я не хотел знать, Чимин-а, это… Я пытался предотвратить это, — резко заявил Чонгук, от этих слов у Чимина защемило в груди. Он больше не смотрел на Чимина, его прикосновение покинуло Чимина. Было холодно, так холодно.       — Я не могу контролировать свои чувства. Я тоже не планировал, что это произойдет, когда мы начинали делать… то, что делали. Что я могу сейчас? — прошептал Чимин, садясь.       — Я не соглашаюсь на отношения, Чимин-а, — огрызнулся брюнет, на мгновение уставившись на Чимина, прежде чем снова поднять глаза к потолку.       Сердце Чимина сделало странный скачок, а затем начало биться невероятно быстрее.       Означало ли это… означало ли это, что он чувствовал то же самое, но просто не мог разрешить себе?       — Что это значит? — прошептал рыжий.       — Я не хожу на свидания, Чимин-а. Я просто… Я просто трахаюсь, вот и все. — ответил Чонгук со злостью в голосе. Чимин не понимал, почему он так разозлился. Что такого плохого было в том, что Чимин поделился с ним своими чувствами?       — Тогда что такое Соен? — Чимин хотел знать. Если у Чонгука не было отношений, он не ходил на свидания, тогда кем была Соен для него? Очевидно, она не была просто очередной интрижкой, учитывая, как она жила с ним.       — Прекрати спрашивать о ней, — огрызнулся Чонгук, снова встретившись взглядом с Чимином.       - Ну, ты, кажется, все равно хочешь покончить со всем, что у нас есть, так почему я не могу узнать о ней хотя бы сейчас? — неужели Чимин не имел права знать? Чонгук не был обязан ему отвечать или оправдываться. Они не встречались, Чимин знал это. Тем не менее, Чимин неоднократно спрашивал его о ней и пытался дать Чонгуку понять, что он не хочет быть замешанным в ссоре. Чимину все еще было любопытно, был ли он частью чего-то, чем он не хотел быть.       — Я не хочу встречаться с н- это сложно, я же говорил тебе. Я не хочу н-… неважно.       Тишина.       — Ты чувствуешь то же самое ко мне? — Чимин заставил себя удивиться, его голос был чуть громче шепота, когда он уставился на Чонгука большими глазами.       Тишина.       — Разве это имеет значение? Мы никогда не будем вместе, Чимин-а, — ответил брюнет громким и резким голосом.       — Почему? — спросил Чимин, ненавидя себя за то, что его голос звучал как скулеж. Серьезно, Чимин не хотел казаться слишком уязвимым или обиженным, но это именно то, что он чувствовал. Он никогда раньше не испытывал таких эмоций, этого чувства, которое заставляло его сердце трепетать. Для него поделиться этим с Чонгуком было большим шагом для него, и было просто больно осознавать, что… что он может не чувствовать того же.       — Потому что… стоп, Чимин-а, мы могли бы просто закончить все, не выясняя причин. Я не хотел, чтобы все получилось так, — вздохнул Чонгук, качая головой, и тоже сел. Их тела были отвернуты друг от друга, даже если они смотрели в одну сторону.       — А как насчет тебя? Что ты чувствуешь? Почему ты рвешь все? Из-за Соен? Потому что мы нарушили какие-то дурацкие правила? Кого они волнуют? — хотел знать Чимин, нахмурившись, когда поднял руки.       — Правила существовали не просто так. Чтобы избежать… этого, — ответил младший, сдвинув брови. В глазах Чонгука была эмоция, которую Чимин хотел бы определить, но не мог.       — Не помогло, — пробормотал рыжий.       — Это не моя вина, что ты влюбился в меня, — огрызнулся Чонгук, заставив Чимина широко раскрыть глаза.       Ауч.       — Я знаю, — прошептал он, отводя взгляд.       Затем между ними воцарилось молчание.       Мысли проносились в их головах, сердца учащенно бились, грудь быстро поднималась и опускалась, дыхание было неровным. Они пытались упорядочить свои мысли, разобраться в хаосе, который творился у них внутри, но это было так трудно.       — Я тебе нравлюсь, Гук-а? — прошептал Чимин еще раз. Ему просто нужно было знать. Ему нужно было знать для его же блага, даже если у них не было шанса когда-либо быть вместе. Честно говоря, Чимин не был полностью уверен, может быть, лучше не знать. Разве не было бы еще больнее узнать, что Чонгук совсем не любил его в этом смысле? И все же, не было бы еще больнее знать, что Чонгук действительно чувствовал то же самое, но что всегда будет что–то на пути — что бы это ни было, о чем Чонгук ему не рассказывал.       Они просто смотрели друг на друга, даже не моргая.       — Не имеет значения, Чимин-а, — прошептал Чонгук.       — Я хочу знать, пожалуйста, — умолял Чимин, в голосе звучало отчаяние. Чимину было больно в любом случае, но его сердцу нужно было знать.       — Я не буду встречаться с тобой, так что… — снова заявил Чонгук.       — Просто ответь мне! — потребовал старший.       Тишина. Чимин чувствовал, как сильно бьется его сердце в груди, по сути, мог слышать его сердцебиение в ушах. Было так тихо, что его собственное тело издавало для него самый громкий шум. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем, наконец, был получен ответ.       — Нет, Чимин-а, ты мне не нравишься, не так. Мы трахались, вот и все, — ответил Чонгук тихим, но твердым голосом.       Старший посмотрел на него, увидел, как в нем вспыхнули эмоции, и Чимин пожалел, что не было знака, который бы намекал на ложь Чонгука, но он ничего не мог найти.       Чимину потребовалось мгновение, чтобы осознать его слова, ему потребовалось много времени, чтобы переварить то, что сказал Чонгук. Затем голос Чонгука зазвенел у него в ушах, преследуя его в мыслях.       Чимин отвернулся, чувствуя, как его сердце разрывается.Он должен был ожидать этого, но его глупое сердце не смогло остановить себя от надежды, хоть на небольшой шанс, что Чонгук может чувствовать то же самое.       Теперь Чимин пожалел, что спросил его. Гораздо больнее было сознавать, что он не чувствует того же. О, как сильно болело его сердце. Это сжимало, так сильно жалило в его груди. Это было то, чего он никогда раньше не испытывал, и то, чего он никогда не хотел испытывать.       Старший почувствовал, как на глаза навернулись слезы, нижняя губа задрожала, когда он пытался взять себя в руки, пытался не дать себе снова сорваться и расплакаться перед Чонгуком.       — Чимин-а, — прошептал младший, мягкая рука коснулась плеча Чимина, и это было почти так, как будто прикосновение обжигало его кожу.       — Все в порядке, — заверил Чимин срывающимся голосом, показывая, что нет, не в порядке. Рыжий смахнул руку Чонгука со своего плеча, чувствуя, как по его щекам катятся слезы.       — Нет, прости, я не хотел… — пробормотал брюнет.       — Чонгук-а, все хорошо. Я не ожидал, что ты ответишь мне, — прервал его Чимин, шмыгая носом и вытирая щеки тыльной стороной ладони. Это была его собственная вина. Чимин хотел знать. Чимин знал, что вероятность того, что он понравится Чонгуку в ответ, была очень мала, но он не смог удержаться от желания узнать.       Зажмурив глаза, Чимин попытался забыть последнее, что сказал ему Чонгук, что буквально разбило его сердце, но это было трудно. Голос Чонгука эхом отдавался в голове Чимина, повторяя эти слова снова и снова, которые причиняли такую боль. Очевидно, что теперь у Чимина не было возможности остановить слезы.       — Уходи.       Чимин не кричал. Его голос был чуть громче шепота. Его голос звучал надломленно, и это затронуло струны сердца Чонгука.       — Нет, я не оставлю тебя в таком состоянии, — возразил он, качая головой и придвигаясь ближе к старшему.       — Уходи, Гук-а, — повторил Чимин более твердым голосом, но все еще дрожащим, когда по его лицу покатилось еще больше слез. Чимин не хотел, чтобы он видел его таким, просто хотел, чтобы он ушел, потому что чем дольше он оставался, тем больше Чимину приходилось смотреть на него, тем больше болело его сердце.       — Нет, Чимин-а, я не оставлю тебя совсем одного вот так, — запротестовал Чонгук мягким голосом, обнимая Чимина. Старший зажмурился, когда, наконец, не выдержал, плача и всхлипывая, позволяя Чонгуку обнять его. Его руки были крепко сжаты вокруг хрупкого тела Чимина, притягивая его невероятно ближе и фактически защищая его от остального мира. Они упали обратно на кровать, оба лежали на боку, в то время как Чимин плакал у него на груди.       — Пожалуйста, прекрати, Чимин-ах, мне так жаль. Я никогда не хотел этого, — прошептал брюнет ему на ухо.       Это была собственная вина Чимина, и только? Чонгук говорил ему с самого начала, даже установил эти дурацкие правила — которые на самом деле ничего из этого не предотвратили — но Чимин все равно пошел прямо в ловушку, как дурак.       Чонгук не отпускал его, а прижимал к себе, поглаживая по спине, пока он плакал. Чимин ненавидел себя за то, как это успокаивало.       Разве это не ирония судьбы? Чимин засыпает в объятиях Чонгука, в месте, где он чувствовал себя наиболее защищенным, но в то же время человеком, который только что разбил ему сердце. Вселенная действительно была странным местом, казалось, ей нравилось причинять боль Чимину.       Возможно, Чимин мог бы притвориться, что его сердце не было разбито на куски. Может быть, быть в объятиях Чонгука так близко, вдыхая этот успокаивающий аромат, могло бы заставить Чимина поверить, что все в порядке, могло бы собрать кусочки Чимина воедино — только на сегодня.       И все же, в глубине души, Чимин знал, что все пошло прахом. Чонгука не было бы там завтра утром, чтобы собрать все воедино, исправить это — нет, его вообще не было бы здесь завтра утром, оставив Чимина наедине с его разбитым сердцем.       В этом была ирония судьбы.       Забавно, что Чимин заснул, и ему приснился брюнет с красивыми карими глазами. -------       Все болело. Все было холодным. Это первое, что заметил Чимин, когда проснулся. Стало еще хуже, когда внезапно захотелось блевать, не оставляя Чимину возможности решить, будет ли он пытаться снова заснуть и поспать еще немного. Нет, это решение было отнято у него, когда он вскочил, спотыкаясь, соскочил с кровати и поспешил в ванную. Как будто этого было недостаточно, голова Чимина ужасно разболелась, как только он встал в такой спешке, перед глазами появились черные точки, и все начало кружиться. Ему приходилось держаться стен, чтобы сохранить равновесие и найти дорогу в туалет, где он вразвалку добрался до унитаза, и его тут же вырвало, едва успев поднять крышку.       Как и ожидалось, его горло заболело, когда Чимина вырвало в унитаз, казалось, что оно горит. Как будто этого было недостаточно, все его мышцы болели, и рыжий просто хотел, чтобы вся боль ушла, просто хотел снова заснуть.       Это тоже не помогло, когда он вспомнил, что произошло прошлой ночью. Его сердце сжалось при мысли о Чонгуке. Конечно, на самом деле он ушел, не сказав больше ни слова.       Как только Чимин закончил, он спустил воду в унитазе и вымыл руки, попутно прополоскав рот, прежде чем вразвалку вернуться в свою спальню. В его глазах все еще был сон, он протирал их, осматривая комнату. Кровать была разворошена, но, кроме этого, не осталось ничего, напоминающего ему о том, что Чонгук был здесь прошлой ночью. Небольшая часть Чимина надеялась, что брюнет оставил что-то для него, например, записку или что-то еще, но ничего не было.       Чимин не был до конца уверен, была ли прошлая ночь сном или реальностью. Алкоголь так сильно помутил его голову, что Чимин не мог различить и то, и другое. Однако боль в груди Чимина каждый раз, когда он думал о Чонгуке, доказывала, что это было реально. Чонгук отверг его и положил конец всему, что у них было.       С другой стороны, так ли это было? Неужели он действительно сказал Чимину, что они больше никогда так не увидятся? Младший только упомянул, что они должны покончить с этим для их же блага, а не то, что он хотел или что они собирались это сделать, не так ли?       Тем не менее, Чимин не смог бы проводить время с Чонгуком, зная, что он разбил ему сердце. Чимин не винил брюнета. Как он мог? Чонгук установил эти правила с самого начала и дал ему понять, что между ними никогда не будет ничего, кроме секса. Идея была хороша для Чимина, но его сердце строило другие планы и решило, что Чонгук займет там большую роль.       Старший вразвалку вошел в гостиную, где увидел фигуру на своем диване. На мгновение его сердце пропустило удар, внутри него расцвела надежда, но она была разбита всего через секунду после того, как человек застонал и поднял голову. Тэхен.       — Минни? — проворчал Тэ, протирая сонные глаза и оглядываясь в поисках своего лучшего друга. Его взгляд упал на Чимина, стоящего в гостиной с пустыми глазами и пустым выражением лица. — Привет, Чимини.       — Привет, — пробормотал Чимин немного хриплым голосом.       — Как ты себя чувствуешь? Моя голова убивает меня. Вчера ты тоже довольно много выпил, так что я предполагаю, что ты чувствуешь то же самое. Ты хотя бы хорошо спал? Я не был до конца уверен, стоит ли мне приходить сюда, потому что я боялся, что вы с Чонгуком можете потрахаться, но мне нужно было проверить, как ты, и Чонгук на самом деле собирался уходить, когда я пришел сюда, прося меня присмотреть за тобой. Это мило, не правда ли? С его стороны тоже было мило отвезти тебя домой, но, боже мой, что, черт возьми, случилось с его лицом? Он подрался или что? Я… — пробормотал блондин, садясь и проводя рукой по своим растрепанным волосам.       — Я в порядке, — прервал его Чимин, проходя на кухню, где он взял два стакана и наполнил каждый водой. Почему простое упоминание имени Чонгука причиняло такую боль его сердцу? Это было ужасно. Что бы это ни было, это было ужасно. Чимину совсем не нравилось это чувство, он хотел, чтобы оно прошло.       — Ты уверен? — прошептал Тэ после минутного молчания.       — Да.       — Чонгук казался немного грустным, когда уходил. Вы двое поссорились? — спросил Тэхен, внезапно оказавшийся прямо за спиной Чимина.       Чимин остановился. Чонгуку было грустно? Почему он был печален? Он не был тем, кто впервые признался кому-то в своих чувствах и был отвергнут. С другой стороны, Чонгук сказал ему, что никогда не собирался причинять ему боль. Очевидно, это отчасти повлияло и на него тоже. На самом деле, это была собственная вина Чимина. Ему следовало покончить с этим раньше. Он должен был покончить с этим, как только понял, что Чонгук вызывает в Чимине чувства, которых он никогда раньше не испытывал.       По какой-то причине Чимин не мог перестать задаваться вопросом о том, что Чонгук что-то скрывает от него. Почему он сорвался при упоминании Соен? Почему он сказал Чимину, что ему придется отпустить его еще до того, как Чимин признался? Что все это значило? Что пропустил Чимин?       С другой стороны, имело ли это вообще значение в данный момент? Чимин был ранен, и все, что у них было, закончилось. Наверное, было к лучшему больше не думать о Чонгуке и попытаться пережить это. Особенно потому, что Чонгук ясно дал понять, что он никогда не будет встречаться с Чимином с самого начала.       — Мы… поссорились. Я думаю, мы больше не увидимся.       — Подожди, что? — спросил Тэ, голос выдавал, что он был в замешательстве.       Чимин сделал глоток воды и протянул Тэхену другой стакан. Его лучший друг лишь мгновение смотрел на него, прежде чем взял его и поставить на стол.       — Ты о чем, Чимин-а?       — Чонгук сказал мне, что мы должны покончить со всем, что у нас есть, для нашего же блага. Затем я решил поделиться с ним своими чувствами и сказать ему, что он мне нравится, но он сказал мне, что не испытывает ко мне того же чувства. Я думаю, мы больше не увидимся. В любом случае, наверное, так будет лучше, — сказал рыжий, слегка пожимая плечами, и на его лице появилась слабая улыбка. Это было неискренне, но Чимин пытался скрыть боль, пытался не плакать.       — Я знал, что у тебя были чувства к нему, — прошептал Тэ, заставив Чимина нахмуриться.       — Ты не делаешь лучше, Тэ.       — Прости, — быстро извинился его лучший друг, прочистив горло и покачав головой. Затем он крепко обнял Чимина и закрыл его глаза. — Мне жаль, Чимин-а, что тебе приходится это испытать. Разбитое сердце — отстой, поверь мне, я знаю, каково это. Настоящего лекарства от этого нет. Только время может по-настоящему исцелить это. И мороженое, много мороженого. И смотреть свои любимые фильмы со своим лучшим другом.       Чимин слабо улыбнулся и крепче обнял Тэхена.       — Когда ты понял? Ты лгал мне раньше? — Тэ захотел узнать, когда они на мгновение оторвались друг от друга.       — Я думаю, что я знал это уже давно, но я пытался отогнать эти чувства, потому что я не знал, что это такое, и это пугало меня. Я только вчера вечером полностью осознал и понял, что то, что я чувствовал, было… ну, что он мне очень нравится. Это больше, чем просто влюбленность, Тэ. Он мне очень нравится, правда. Я знаю, ты предупреждал меня, он тоже. Я знаю, ты говорил мне, что я должен быть осторожен, но, наверное, я не слушал. С другой стороны, я не могу контролировать свое сердце, да?       — Нет, Минни, — Тэхен сочувственно улыбнулся, убирая волосы Чимина с его лица. — Это то, что случилось. Ты столкнулся с чем-то, чему было суждено сокрушить, потому что подобные вещи никогда не получаются без того, чтобы хотя бы один из двоих не вляпался в это. Просто так оно и происходит в большинстве случаев. Возможно, было бы лучше покончить с этим сейчас, пока ты не влюбился сильнее и не пострадал еще больше.       — Наверное, — пробормотал Чимин, соглашаясь с тем, что сказал его лучший друг. Это было правильное решение покончить со всем, что у них было, даже если Чимин не совсем хотел этого делать, он знал, что это было необходимо. Было бы еще больнее проводить время с Чонгуком, зная, что между ними никогда ничего не будет.       — Он просто сказал, что не чувствует того же самого? — хотел знать блондин, взяв Чимина за руку и потянув его к дивану. Они сели рядом друг с другом, скрестив ноги, и уставились друг на друга.       — Ну, нет. Сначала он не хотел мне отвечать, но настаивал на том, что это все равно не имеет значения. Хотя я правда хотел знать, но теперь я отчасти сожалею об этом, потому что мне так больно знать, что он не чувствует того же. Я… Я спросил его о Соен, но он, как всегда, не хотел говорить о ней. Что меня продолжает беспокоить, так это то, что он хотел покончить с этим еще до того, как я признался. Что странно, так это то, что… что я так уверен, что увидел печаль в его глазах, когда он сказал это, почти как будто… как будто он на самом деле не хотел заканчивать это, но он должен был. Единственное оставшееся объяснение — это то, что это из-за Соен и потому, что у них отношения. Тем не менее, он сказал мне, что это не так, и что он вообще не заводит отношений, так чему я должен верить? Как будто я попал в ловушку бесконечного цикла, вопросы без ответов окружают меня со всех сторон, и я, кажется, не могу найти выход. Неужели я просто слишком слеп, чтобы видеть то, что прямо передо мной? Неужели я слишком забывчив? Такое чувство, что я чего-то не понимаю.       — Подозрительно, — блондин прищурил глаза и поджал губы, обдумывая новую информацию, которую он только что получил. — Он либо гребаный лжец, либо в этом есть что-то еще, о чем мы не знаем. Раздражает то, что он всегда идеально держит лицо. Ты не можешь прочитать его никогда. Он хорошо умеет скрывать свои эмоции.       — Верно, — согласился Чимин и слегка кивнул.       — Ну, я собираюсь найти хена, а затем мы собираемся устроить Чонгуку взбучку, которую тогда обещали, если он накосячит.       Глаза Чимина расширились.       — Нет! — запротестовал он и покачал головой, схватив Тэхена за руку. — Не надо. Это не его вина, что я не нравлюсь ему в ответ. Это моя вина, что у меня развились эти чувства, хотя он сказал мне, что это будет просто секс. Мне больно, но я виноват в этой боли. Он ни при чем.       Было ли абсурдно со стороны Чимина защищать Чонгука? Может быть. Но разве Чимин не был прав? Это была его собственная вина. Чонгук не был виноват в этом. Ну, в некотором смысле он был причиной боли Чимина, но он не просил Чимина влюбиться в него, нет, Чимин сделал это сам.       — Хорошо, все, что ты захочешь.       — Разве это плохо, что я даже не могу по-настоящему злиться на него? — Чимин вздохнул, откинув голову на спинку дивана и глядя на Тэ большими глазами. — Что вместо того, чтобы ненавидеть его за то, что он заставил меня чувствовать себя так, все, о чем я могу думать, это его улыбка и то, каким он был со мной?       — Нет, Минни, — друг сочувственно улыбнулся Чимину, взъерошив его волосы и слегка покачав головой. — Это все усложняет, но для тебя это здоровый взгляд на ситуацию. Вместо того чтобы ненавидеть его, ты пытаешься вспомнить хорошее. Но тебе будет сложно забыть его.       — Разве это ужасно, что все, чего я хочу, — это плакать?       — Нет, Минни. Это естественная реакция. Я плакал несколько дней во время своего первого разбитого сердца. У всех все по-разному. Если ты хочешь плакать, просто плачь. Мы можем поплакать вместе, а? Я собираюсь купить нам мороженого, а ты решай, какой фильм мы будем смотреть. Что-то романтическое, вероятно, вызовет у тебя слезы, но падать в обморок от нескольких красивых парней, чтобы отвлечься от мыслей о Чонгуке, может быть, поможет больше, — предположил Тэ, поднимая брови.       Чимин покачал головой, слабо улыбаясь, и похлопал Тэ по руке. Тот усмехнулся, встал с дивана и направился на кухню.       Это чувство не собиралось исчезать просто так, но, возможно, Тэ смог бы сделать все это терпимым.