То, что утрачено

Очередной переезд, очередной маленький городишко, в котором нас быстро забудут. Сколько их таких уже было: десять, двадцать, сто? За более чем сотню лет моего существования, мы переезжали столько раз, что я уже сбился со счета. Конечно, безупречная вампирская память выжгла каждый миг моего существования, отпечатала в мозгу. И я мог назвать каждый город, каждую страну, в которой жил, или хотя бы «пробегал мимо». Но вести счет, как делала это Розали или Эсми, я точно не стану. И новый городишко не сильно отличался от всех прежних. Маленький и пасмурный, с такими же хмурыми, как и местное небо, жителями. Серый и блеклый город – то, что нужно, для таких, как мы. Сплетни, хоть и возникают быстро и стремительно распространяются, но долго не живут в этих местах. Люди слишком озабочены своим собственным миром, чтобы делить его с кем-то еще. И число тех, кто покидает подобные города обычно выше тех, кто желает тут жить. Но и мы не собирались задерживаться здесь надолго. Это было просто передышкой, маленькой страничкой для следующей выдуманной истории. Просто очередной перевалочный пункт. Пришлось на время разделиться. Розали и Эммет после очередной свадьбы отправились путешествовать. Эсми позволила им провести некоторое время на их с Карлайлом острове. Элис и Джаспер тоже ненадолго покинули нас. Но никто и не возражал. Как бы сестренка не была привязана ко всем нам, но и ей требовалось время наедине с мужем и самой собой. Я бы тоже мог уехать, но я помнил, сколько беспокойства и боли это вызвало у мамы в прошлый раз, и решил остаться. Отсутствие остальных членов семьи и так выбивало Эсме из равновесия, и я не собирался все усложнять. Эсми тосковала, и куда бы ни отправилась – всюду брала меня с собой. Ей так было проще. Отец не всегда мог быть рядом (работу врача он не забрасывал) и я составлял маме компанию. - Хочу сегодня съездить за продуктами, - сказала мне утром Эсме, и я уловил в ее мыслях невысказанный вопрос. - Я поеду с тобой, - я улыбнулся. Это важно. Было необходимо выбираться за покупками, чтобы местные не задавали лишних вопросов. И обычно мама делала это совместно с Роуз или Элис, но сейчас, за отсутствием сестер, я сопровождал ее. Каждый наш выход «в свет» вызывал перешептывания. Мы в городе совсем недавно, всеобщее любопытство еще не успело остыть. Кто-то откровенно завидовал, кто-то ненавидел. Конечно, находились и те, кому было просто плевать. Так было всегда и так всегда будет. Сколько бы лет и веков не прошло, мы остаемся белыми воронами. Я ожидал шепота и сегодня, но наше место в мыслях местных жителей заняла другая сплетня. Молодая семья с детьми переехала в город. - Они купили домик у старика Гилмора, - шептала на ухо кассиру в магазине одна из покупательниц. - Этот тот маленький двухэтажный коттедж? – зашептала в ответ женщина. – Такой миленький. Гилмор по весне столько цветов перед домом высадил. И зачем… - Видимо, готовил к продаже. Сам говорил, что после смерти жены ему тут больше нечего делать. Мы были за несколько рядов от кассы, но совершенный слух никогда не подводил. А чтение мыслей дополнило картину. В голове женщин возник небольшой светлый дом. Кусты роз под окнами и идеальная лужайка – настоящая американская мечта. Я толкал тележку дальше по проходу, пока мама складывала в нее покупки, почти не глядя. А женщины у кассы, перемыв косточки новоприбывшей семье, которую даже не видели ни разу, переключились на обсуждение собственных проблем. Они все были такими – зацикленные на собственных взглядах и убеждениях, и осуждающие любого, кто под эти нормы не подходил. Но я не винил их. Не думаю, что выбор у них вообще был. Лишь однажды мне попался человек, выбивающийся из этой массы. Но думать об этом было опасно. Потому что через пару недель будет ровно десять лет, как я потерял её. Десять лет, почти три тысячи шестьсот пятьдесят дней, двадцать тысяч часов, полтора миллиона минут и только бог знает сколько секунд. Я считал все их. Я встречал рассветы и провожал закаты в мыслях об этих утекающих минутах. Я не был наивен, как думала временами Роуз. И я понимал, что уходить будет тяжело. Но разве можно было представить, что будет так мучительно? Там, в лесу, когда я убегал от нее, каждый оставленный позади метр отдавался в груди горячей болезненной пульсацией. Но обернуться я себе не позволил, потому что знал – если вернусь, уйти больше не смогу никогда. Но та мука не шла ни в какое сравнение с той волной апатии и безразличия ко всему, что последовали после. Даже Розали, сначала поддержавшая мое решение, теперь с презрением и жалостью смотрела на меня. «Возьми себя в руки, Каллен. Подумай хотя бы об Эсми», - как-то раз подумала она, устав от моей вечной хандры. «Жизнь продолжается, и тебе стоит смириться с этим». Временами я жалел, что не могу покончить со всем этим. Мысли о том, что станет с Карлайлом и Эсми в случае моей смерти останавливал меня. Я запретил Элис подглядывать за ней. Мы и так достаточно вмешались в её жизнь, чтобы вновь влезать в нее. Кроме того, я был не уверен в собственных реакциях на новости о ней. И Элис молчала. Или делала вид, а сама тайком подсматривала. Но уличить сестру в обмане я не мог, при мне наш оракул отлично контролировала мысли. Мы почти закончили покупки и уже направлялись к кассе. А женщины все так же перешептывались. Звук подъехавшей машины отвлек их. - Это они, - покупательница махнула рукой в сторону окна и указала кассиру на машину. Она продолжала стоять у кассы, перегораживая нам с Эсми путь, и мне пришлось кашлянуть, чтобы привлечь ее внимания. Я лишь понадеялся, что этот ненавязчивый намек был ей понятен. Обе женщины недовольно посмотрели на нас, но покупательница отошла, а кассир стала пробивать товар. Хлопнули двери авто, и громкие детские голоса разнеслись по улице, разрушая тишину. «Красивые, чтоб их», - услышал я мысли женщин. Я более не желал ничего слышать, поэтому постарался отвлечься на Эсми. Неизвестно было, сколько грязи я услышу в адрес этой семьи от местных, и узнавать мне совсем не хотелось. А мысли мамы были размерены и спокойны, и напоминали скорее море в ясную погоду, тогда как мысли женщин походили на хаотичный ураган. Мама лишь на миг отвлеклась от выкладывания продуктов на ленту, чтобы посмотреть в окно. Ее губы сложились в идеальное «о», а мысли запнулись, и по гладкой поверхности моря пошла рябь. Она пыталась что-то скрыть от меня. Я нахмурился, ловя ее взгляд, а потом обернулся к входу. Кассир с приближением семьи все равно остановилась и прекратила пробивать продукты, и во все глаза смотрела на вход, как и я ожидая непонятно чего. Первыми в магазин ворвались дети. Мальчик и девочка, почти одинаковые, если не всматриваться. На вид им было около трех лет. Но держались они на все уверенные «пять». Одетые в яркие комбинезоны, они деловито замерли, обвели взглядом магазин, а потом мальчик взял девочку за руку и они оба умчались вглубь, затерявшись между стеллажей. Мысли их были такими быстрыми и проворными, словно маленькие птички колибри, что мне удалось рассмотреть лишь жалкие обрывки. Впрочем, ничего важного в головах детей в этом возрасте быть не могло. - Даниэль, Анна, осторожнее там, - только и успел прокричать им вслед мужчина. Отец судя по всему. Высокий, темноволосый и стройный, с правильными чертами лица – он мог бы сниматься в кино с такой внешностью. При виде отца детей женщины у кассы тут же мысленно развелись со своими мужьями и заочно возненавидели его жену. Мужчина же рассмеялся поведению детей и обернулся. В мыслях его не было беспокойства за малышей, он был уверен в них. Знал, что при всей своей энергии, дети будут вести себя осторожно и присмотрят друг за другом. Мыслей женщины мне расслышать не удавалось. Колонна немного загораживала мне обзор, и я не сразу увидел мать детей. Мужчина тепло улыбнулся входящей женщине и протянул руку, чтобы забрать у нее тележку. Если бы у меня билось сердце, в этот момент оно бы выпрыгнуло у меня из груди. Карие глаза, каштановые волосы и такой знакомый пьянящий запах, что донес до меня работающий на входе кондиционер. В магазин, ласково улыбаясь, вошла моя Изабелла. Она взяла мужчину под руку, и, ни разу не взглянув в мою сторону, они скрылись за стеллажами, нагоняя детей. Она не заметила меня. Громкий мысленный окрик Эсми заставил меня обернуться. Я понял, что все это время стоял абсолютно неподвижно. Хорошо что никто больше этого не заметил, женщины у кассы, как и я были полностью поглощены наблюдением за молодой семьей. Изабелла - моя Изабелла - здесь. Я не мог поверить своим глазам. Она была здесь. Повзрослевшая, ставшая старше на десять лет, но все такая же прекрасная. У нее лучики морщинок в уголках глаз, и волосы короче и уложены в аккуратную прическу. Никаких джинс и кед, только классическое черное деловое платье и туфли-лодочки. Больше не девушка, теперь - молодая женщина. Возникший порыв подойти к ней был задавлен на корню. Хоть желание увидеть ее поближе, снова почувствовать ее чудесный аромат, прикоснуться к ней побуждало меня к немедленным действиям, я сдержался. Что бы я ей сказал? Вряд ли ей были бы нужны мои извинения. А может, она и вовсе не желает меня более видеть. И у нее был муж и дети - двое чудесных малышей. Если бы я к ней подошел сейчас, это могло бы вызвать много ненужных вопросов от ее семьи. И я не хотел доставлять ей неприятности. Белла повзрослела, а я все еще внешне оставался подростком. Что ж, одно было хорошо - мисс Свон (нет, теперь уже миссис Доунсон) все же последовала моему совету и зажила нормальной человеческой жизнью, обзавелась семьей. Мне больше не нужно было беспокоиться за нее и ее судьбу. Конечно, до нее дойдут слухи о странной семье, живущей за городом. Хоть мы сменили фамилию, но Белла умна и догадлива, она быстро поймет в чем дело. Станет ли она искать встречи? Умом я понимал, что будет лучше, если она решит не связываться с нами, остаться в стороне, огородив себя и свою семью от нашего вмешательства. Но какая-то часть меня надеялась на встречу. Что-то глубоко внутри, под сердцем, верило и ждало ее прощения. Надеяться на возобновление теплых отношений было глупо, но так хотелось верить, что больше я не потеряю Беллу, не позволю себе исчезнуть из ее жизни. Нам наконец пробили покупки и, направляясь к машине, я размышлял, что готов, как и в прошлом, дежурить у ее дома в надежде украсть хоть каплю ее новой жизни. Я допустил малодушную фантазию, как смогу добиться прощения Беллы, смогу вернуть ее. И садясь в машину, мечтал, что вновь буду со своей любимой. Я бы обратил ее, принял ее детей. Нет! Я оборвал сам себя, не позволяя больше думать о подобном. Мелочно и наивно! У нее теперь новая прекрасная жизнь: муж, который, судя по его мыслям, обожает ее настолько, что готов на руках носить; дети, что своей энергией и жизнерадостностью наполняют красками ее жизнь. Я не отберу у нее этого. - Нам нужно уехать, - сказал я Эсми. Она некоторое время молчала, обдумывая, но потом покачала головой, разбивая мои надежды. - Нет. Мы только устроились, - в ее взгляде было сочувствие. - Мы не можем сейчас вновь начать все с начала. Подделывать документы и выдумывать легенды с каждым разом все сложнее. Мы и так в этот раз затратили слишком много сил. Прости, милый, - мама погладила меня по руке. - Я знаю, это тяжело. Мне тоже больно видеть Беллу, конечно не так, как тебе, но все же... И я понимаю, что тебе будет не легко все это вынести. Особенно с учетом того, что теперь у Изабеллы муж и дети. Но мы просто не можем уехать. Не в ближайшие пару лет. Я знал, что она права. Но не был уверен, найдется ли у меня достаточно сил вынести все это. У нас с Беллой не было повода пересекаться, но город маленький. И отец работает в больнице, а у нее двое малышей, которые могут заболеть. Некоторые дети часто болеют. Рано или поздно, они встретятся. Интересно, станет ли Белла расспрашивать Карлайла обо мне? Что мне было делать, как вести себя? Продолжать ходить на уроки, зная, что где-то в этом городе живет моя Белла и я никак не могу даже поговорить с ней? Томящееся пламя тоски под сердцем всего за пару минут разгорелось в настоящий пожар.

***

Спустя пару дней, я вернулся в школу. Мне не хотелось этого делать, я и так был здесь белой вороной, а учитывая, что число учащихся не превышало трехсот человек, сливаться с толпой не получалось. Все было странно. Я провел последние двое суток вдалеке от города, всеми силами удерживая себя от того, чтобы не сорваться и не наведаться к дому Беллы, и подсмотреть. Желание узнать, чем сейчас живет моя возлюбленная было таким жгучим, что сдерживать себя становилось все труднее. В один момент я все-таки решился, но звонок Элис отвлек меня. - Мне очень жаль, Эдвард, - сказала тогда сестра. - Мне тоже её очень не хватает, я ужасно скучаю. Но чего бы ты не хотел сделать, это плохая идея. Поверь мне, дорогой, не стоит. Последствия будут ужасными. Какие именно меня ждут последствия сестренка мне не поведала, но я не стал спорить. Элис бы не позвонила во время своего отдыха с Джаспером из-за ерунды. А мама уговорила меня вернуться. Как всегда, я не смог отказать Эсми в ее просьбе. И более того, мое долгое отсутствие могло вызвать вопросы со стороны школьной администрации. Пару дней мне могли бы простить, прикрываясь словами Карлайла о моем плохом самочувствии - что в общем-то не было неправдой, пусть и не в привычном для людей смысле. Но прогуляй я больше дней, и у семьи были бы проблемы. Первым уроком была литература. Я пришел чуть раньше, поэтому просто смотрел в окно, наблюдая за пасмурным небом. Я слышал, как класс постепенно заполняли ученики, но не стал обращать на них внимание. Другие дети привыкли к моему отрешенному поведению, и тоже не смотрели на меня, занимая себя бессмысленными разговорами. Последний человек зашел в класс, дверь закрылась и на меня повеяло таким родным запахом. Я повернулся, и мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы остаться на месте. - Добрый день, - сказала она. - Меня зовут Изабелла Доунсон. Я - ваш новый учитель литературы. Предупреждая следующий вопрос, говорю сразу: прошлый ваш учитель - мистер Биттер - вынужден был покинуть должность в связи с личными обстоятельствами. Я смотрел на нее во все глаза, не моргая и, кажется, не двигаясь вовсе. Кто-то из учеников что-то спросил и Белла, тепло улыбнувшись, ответила: - Я замужем и у меня двое детей: мальчик и девочка. Близнецы. Девочки вздохнули умиленно, а парни - разочарованно. Я их понимал и не позволил себе разозлиться на такую реакцию. Белла бросила на меня равнодушный взгляд, и я уже был готов улыбнуться ей, но она отвернулась и продолжила общаться с другими. На меня не смотрела. Она не узнала меня? Неужели, ей потребовалось всего жалких десять лет, чтобы забыть? Нет, ерунда! Белла не такая, она бы точно не поступила так! Но какая она? Явно не та девушка, которую я знал и любил. Сейчас я смотрел на нее и не узнавал. Конечно, с людьми такое случается. Они, в отличии от таких, как я, могут меняться... Значит, просто разлюбила. Разлюбила, простила и отпустила, если судить по брошенному на меня равнодушному взгляду. Но и холода или ненависти в них не было. - Я дам вам небольшой тест, - сказала она, и с разных уголков класса послышался отчаянный стон. - Не волнуйтесь, он не на оценку. Она проходила между рядами, раздавая листки с вопросами. Когда она поравнялась с моим столом и на секунду остановилась, чтобы опустить передо мной листок, я украдкой втянул носом воздух. Горло знакомо обожгло. Белла не посмотрела на меня. - Я всего лишь хочу оценить уровень ваших знаний исключительно для себя, чтобы понимать, что вы успели изучить с предыдущим учителем. Она закончила с раздачей тестов и вернулась за свой стол. Я продолжал смотреть на нее в то время, как остальные уже занялись заданием, чем, наверное, и привлек ее внимание. Белла, наконец, посмотрела на меня, и от взгляда шоколадных глаз в груди что-то сжалось. - У вас есть какие-то вопросы, мистер... - она замялась, явно давая мне возможность представиться. - Блэк, миссис, - я нашел в себе силы ответить ей. - Нет, никаких вопросов. Простите. Я опустил взгляд на список вопросов. Мне предстояло провести оставшийся день, а так же весь оставшийся год, присутствуя на её уроках; зная, что в одном из соседних со мной классов она ведет уроки у других. Это уже не было просто мукой. Это был ад. - Здравствуй, Эдвард, - прошептала она одними губами так, чтобы только я мог ее услышать. - Рада тебя видеть. Я улыбнулся, но головы не поднял. Может, все будет не так страшно?