***
Красная помада для меня была самой особенной в моём образе. Она закрывала меня от всего мира и напрочь убирала чувство стыда. Её я всегда наносил на губы медленнее всего. Сегодня мой образ будет немного сдержаннее, в сравнении с предыдущим. Сверху была красная полупрозрачная рубашка, под которой виднелся комплект кружевного чёрного белья. На ноги, конечно же, не забыл надеть чёрные сетчатые чулки и подтяжки. А так же решаю, что будет очень гармонично вписываться в этот образ галстук, подаренный мне Леви. Сегодня я открываю программу, а Крис напротив — закрывал её. Эта программа обычно дублировались раза два-три за ночь, а в промежутке у нас либо время отдыха, либо привата. Момент истинный, на сцене загорается тёплый красный свет, окутывая всех словно шёлк. Вдох, выдох. Люди в зале замирают при виде моей походки. Гибкой, аккуратной, словно у дикой кошки на охоте. По привычке делаю ровно десять шагов и на десятом выставляю руку в сторону, нащупывая пилон. Я встаю к нему спиной и одной рукой обхватываю сверху, а телом выгибаюсь насколько могу. Ногу, согнув в колене, приподнимаю и натягиваю носочек, ведь сегодня я без обуви, чтобы придать образу лёгкость. Поэтому всё выступление в буквальном смысле танцую на цыпочках. Ощущаю, как пилон вписывается мне между ягодиц, и мысли сразу уносят меня к человеку с таким же твёрдым членом. Как же я скучаю… Мне было его так мало утром… Интересно, что сейчас делает Леви? Скучает ли он по мне так же, как я, или, погрузившись в работу, забывается. Я слишком погрузился в мысли о нём и даже не обращаю внимание, когда в толпе нахожу похожий силуэт. Мне кажется, что я просто замечтался и мне просто мерещится всякое. Но смотрю один раз, второй, третий и уже на четвертый раз понимаю, что мне не кажется. На меня смотрела пара пронзительных глаз с лукавой улыбкой в них. Отворачиваюсь спиной к залу в танце для того, чтобы скрыть своё удивление, а снова развернувшись, прихожу в себя. Я улыбаюсь ему в ответ, дав понять, что смотрю на него, и он смотрел на меня, но совсем по-другому. Не так, как в первый раз, и меня это даже не разочаровало. В его глазах всё ещё играли огоньки, но взгляд был больше игривым, чем возбуждённым, и я перенял его настроение. Он как-то по-домашнему и с нежностью смотрел на меня, можно даже было сказать — с гордостью. Особенно когда я выполнял сложные элементы на пилоне. От осознания, что он здесь и прямо сейчас смотрит на меня, в животе появились бабочки, а щёки начали гореть. Маска сильно давила на лицо, меня обжигало желание поскорее избавится от неё. Танцевал скорее игриво, чем возбуждающе, и, естественно, каждое моё движение предназначалось только одному человеку в этом зале. Как же рад, что он тут. Я боялся спугнуть такого серьёзного человека своей излишней экстравагантностью. Ведь я впервые почувствовал то самое необъяснимое притяжение с первого взгляда, о котором читал только в книгах. Я так боялся его потерять, так и не разобравшись, почему к нему это чувствую. Снимаю галстук, расстёгивая поочерёдно все пуговицы на рубашке. Она плавно соскальзывала с моего тела, открывая взору кое-что более интересное. Прохожусь пальцами по линии чулков, демонстрируя подтянутые гибкие ноги, которые не каждая девушка имеет. А у меня они есть. Вот только обломитесь, дорогие зрители, они принадлежат только одному человеку. Вижу, как гости уже начали давиться слюной, и не могу не ухмыльнуться, видя это отчаянное возбуждение. В заключение, я опустился на пол, прогибаясь, как кошка, в пояснице, и посмотрел хищными глазами на моего единственного хозяина. А он, облокотившись на одну руку, с интересом смотрел на меня, не отрывая взгляда. Я грациозно повернулся к зрителям профилем, чтобы они могли лицезреть плоский живот и гибкую спину, которая красиво прогибалась в пояснице. Подняв с пола излюбленный галстук, я прошёлся им по телу, а когда он скользнул к шее, поднял его ближе к губам и обновил след помады, который был на его кончике. Музыка закончилась, свет погас. Зал наполнился оглушительным криком публики, в этом гуле было слышно моё прозвище, кроме пошлых комментариев. Особые фанаты кидали на сцену розы и деньги, индивидуумы — презервативы. Хотя, впрочем, вы цены на них видели?! Лучше бы эти же деньги на сцене лежали. Я встал, помахал всем, отправляя воздушные поцелуи. Забрав свои вещи, я ушёл в закулисье, где уже стояли перевозбуждённые Ханджи и Крис. — Ты был прекрасен, как всегда, мой пирожочек, — сказала в своей манере очкастая. — Хе, иди в гримёрку отдыхай, а я пока поддержу тот огонь, что ты зажёг в зале, — сказал Крис, шлёпнув меня по попе. — Ага, — запыхавшись, ответил я и направился в гримёрку. Ноги были ватными, они еле держали меня. Для того, чтобы меньше раздеваться и соблазнять зрителей, мне в буквальном смысле пришлось всю программу быть на пилоне. А это большой труд. Руки тряслись от перенапряжения. Если так дальше пойдёт, я не выдержу всю ночь. Я шёл по коридору, держась за стенку, что-то голова закружилась от сегодняшнего выступления. Надо срочно снять маску. Только я открыл дверь гримёрки, как меня дёргают за руку и прижимают телом к двери, громогласно её захлопнув. Требовательные сильные руки обняли за талию, а губы впились в мои, размазывая красную помаду. Сначала я пытался оттолкнуть, но меня не отпускали, а, присмотревшись, я узнал его и с таким же напором ответил на столь горячий поцелуй. Это был Леви. Но как он пробрался сюда? Ханджи его впустила? Всё это не важно, ведь он здесь, и это самое главное. — Ле-вии, — прошептал сквозь поцелуй я, чувствуя, как воздух кончается, — ах… да подожди ты… Я зарылся в его волосы на затылке и потянул за них, пытаясь оторвать от себя, но он лишь довольно замычал. Леви прошёлся руками по ягодицам, забираясь пальцами под резинку чулков. Он резко подхватил меня на руки, и я от неожиданности охнул, скрестив ноги на талии. Мужчина, не переставая целовать меня, подошёл к дивану и сел, а я устроился на нём поудобнее. Маска жутко мешала, я её снял, а вот Леви не дал сделать того же. Вдруг Крис зайдёт. Точно, Крис. Как только он завершит выступление, вернётся сюда, хотя, зная его, он пойдёт сразу на приват. Мужчина отстранился, дав мне подышать. — Привет, — сказал он, поглаживая мне спину, — я скучал. — Аха… Давно не виделись, — сказал я, поглаживая его губы большим пальцем, — я тоже… — Я решил, что всё-таки ужину быть, — сказал он и направил свой взгляд на мой столик, призывая тоже оглянутся. Я развернулся и увидел на своём гримёрном столике сет суш. — Ахах! Ты… такой романтик, — рассмеявшись, я крепко обнял его, потрепав по голове, — спасибо, я как раз проголодался. Я чмокнул его и встал с колен, направляясь к еде; живот, как назло, заурчал, отчего уже Леви не сдержался и прыснул смехом. Я взял внушительных размеров сет с палочками и направился к Леви, сев, как ребенок, к нему на колени, а на свои положил упаковку с суши. — Ты что, совсем не ел перед работой? — Спрашивает он, макая вкусняшку в соевый соус и отправляя мне в рот. Я прожевал, застонав от удовольствия. — Стараюсь этого не делать, иначе потом на пилон не поднимусь, но сегодня я и без этого обессилен, так что пофиг. Подумаешь, будет живот выпирать, я жрать хочу, — ответил я, отправляя одно суши в его рот. — Животик — это мило, — он прошёлся ладонью по моему животу и поцеловал в плечо, — буду приносить тебе еду почаще. — Пф, хочешь, чтобы меня уволили из-за того, что я поправлюсь? — Вот чёрт, таков был план, ты меня раскусил, — вздохнул он, обнимая меня двумя руками за талию. — Кстати, как ты сюда попал? Ханджи впустила? — Она очень догадлива, так что сразу поняла, что к чему, ещё вчера, заметив стаканчик, — сказал он, кивнув, — теперь думает, что она наш личный купидон и обязана знать все подробности… Знал бы ты, как она меня задолбала. — Ха-ха, очень на неё похоже, мы сегодня не успели особо поболтать, она вся в делах, да и Жан сегодня на баре, — сказал я, с удовольствием поглощая сушу за сушей, — а это, плюс ещё одна головная боль. — Жан? — Спросил Леви. — Ага, тот ещё козёл. Его отец — хозяин этого клуба, и он позволяет себе что хочет, папенькин сыночек, — сказал раздражённо я, массируя левой рукой затылок Леви, — думает, что ему здесь всё можно. Он головная боль не только Ханджи, всему коллективу прилетает от него. — Я даже понял, о ком ты, этот противный тип мне виски наливал целую вечность, — сказал раздражённо он, цыкнув, — пришлось его «мягко» поторопить… — Ага, представляю насколько «мягко»! — Я свёл брови, как обычно делает Леви. — Эй, ты там виски из Шотландии везёшь, что ли? Не нальёшь мне его сейчас, я сам себе налью и бутылку в жопу тебе затолкаю, — пародируя его голос, сказал я. — Эй, у меня не такой голос, — он шлёпнул меня по бедру, усмехнувшись, — но содержание было примерно такое же. У него руки тряслись, когда он наливал мне, а пролив пару капель, посмотрел на меня таким взглядом, будто я его сейчас убью. — Хахах, он что, кого-то боится? Вот так новость, да ты мой герой, вот твоя награда, — сказал я и взял самое аппетитное суши, направляя в его рот. Он с удовольствием её взял в рот целиком из-за чего щёки мило надулись, и я, не сдержавшись, укусил за неё. — Эй, — буркнул он с набитым ртом, дёргаясь от неожиданности. — Ты как хомяк, — усмехнулся я, смотря, как она активно работает челюстью, нахмурившись, — а теперь злой хомяк… — А ещё когда я злой, я кусаюсь, — он быстро проглотил еду и резко укусил меня за ухо, из-за чего я чуть не упал с его колен. — Ай-яй, да не надо! Перестань, блин, — я упёрся руками в его грудь, пытаясь отстранится, но он звонко целует меня в ухо, оглушая его. — Я уезжаю в командировку, на пару дней, — сказал Леви, наблюдая, как я тру свою ухо, матерясь на него, — но к выставке приеду, какого она числа, ещё не знаешь? — В эту пятницу, — сказал я, отложив пустую коробку, и обнял его за шею, — Когда уезжаешь? — Завтра днём, — сказал он, вытирая мою размазанную помаду. — Так скоро… Я буду звонить! Каждый день, — говорю с энтузиазмом я. — Договорились. В дверь резко влетела Ханджи, прерывая наш разговор. Она была вся взволнована и чем-то перепугана, из-за чего я почувствовал что-то неладное. — Эрен, — сказала она обеспокоенным голосом и, повернувшись, увидела меня с Леви, стало неловко. — Ты ещё тут? Извините, если помешала, но ты мне срочно нужен Эрен, — сказала обеспокоенно она. — Что случилось? Я же сказал, что приваты никому не буду давать, — разочаровано вздохнув, я слез с колен Леви. — Да нет, там… Крис. В общем, мне нужна твоя помощь, — сказала нервно она. — Что с ним? — Уже я волновался, не просто так его не было больше часа. — Он пошёл на приват… Его долго не было и я пошла проверять, но в коридоре, Жан его… — Блядь, эта сука, я его убью. — Перебил я Ханджи, не желая слушать продолжения. — Где Крис? — Он всё ещё в коридоре, но состояние плохое, я не знаю, изнасиловал ли его он, но избил точно, он сидит и ничего не говорит, — сказала она со слезами на глазах и потянула меня за руку. — Найди в шкафу аптечку, — сказал я Леви и, увидев, что он понимающе кивнул, я побежал за Ханджи. Крис сидел на полу, державшись за бок и не двигаясь. Он лишь моргал, подавая этим признаки жизни. Я подбежал к нему, упав на колени рядом, и мои глаза открылись в ужасе. Всё тело в огромных гематомах. Лицо разбито, а один глаз опух, становясь красным. — Крис! Это всё Жан сделал? — Спросил я, оглядывая обеспокоенно товарища. — Кармен, мне сложно дышать и, кажется, он меня порвал… — Сказал он очень слабым голосом, явно борясь с чувством, что сейчас отключится. Я опускаю взгляд вниз и вижу между его ног кровь на бёдрах. Меня начинает подташнивать, а голова кружится от увиденного. Я сильно кусаю себя за язык, чтобы постыдно не потерять сознание и беру себя в руки. — Держись, пожалуйста, только не вырубайся, — я поднял его, и он с болезненным стоном устроился на моей спине, — Ханджи, аптечка не поможет, вызывай скорую. Открыв дверь с ноги, я увидел Леви, который при виде нас резко встал и подбежал обеспокоенно ко мне, поддерживая Криса, чтобы он не упал. — Пиздец, ему аптечка не поможет, — сказал он, — надо срочно в больницу. — Знаю я, — процедил я, смотря, как на лбу Криса выступает пот, а дыхание сбито. — Я вызвала скорую, но они будут только через сорок минут, — сказала заплаканная Ханджи, вытирая зарёванное лицо. — Поедем в больницу сами, — сказал Леви, собирая аптечку, и достал из кармана ключи от машины. — Ты пил, дай мне ключи, — сказал я, быстро надевая свою одежду прямо на женское нижнее белье. Взяв пачку влажных салфеток, бегло стираю макияж, — у меня есть права, я поведу. — Хорошо, — сказал Леви, кинув мне ключи, а сам, сняв свой пиджак, накинул его на Криса, прикрывая его полуобнажённые тело. Он взял его на руки, и на всю комнату раздался болезненный стон, который привлёк внимание к себе. — Ханджи, вызови кого-нибудь нам на замену и перезвони в скорую помощь — скажи, что мы сами едем в ближайшую больницу, — сказал я, быстро выходя из гримёрки и следуя за Леви. — Постой, — сказала она, забегая в свой кабинет и быстро выбежала из него, пихая в руки какие-то бумажки, — здесь его личные данные, в больнице понадобится для оформления, позвони мне, когда приедете и ему окажут помощь, я приеду как только смогу. Я кивнул и побежал за Леви. На ходу разблокировав его машину, мы аккуратно уложили Криса на заднее сиденье. Леви сел там же, придерживая его, чтобы он не упал во время движения. Если бы не ситуация, я может даже бы с удовольствием улыбался, как сытый кот, сидя за рулём такого монстра. Но в голову стукнул адреналин, и я завожу машину, со всей дури надавив на газ. Машина в громогласным рыком двинулась вперёд, и Леви на заднем сидении вцепился в сидение. — Блядь, у тебя точно права есть? — Сказал он, смотря, как я виртуозно выезжаю из парковки, в опасной близости с другими машинами. — На, это ближайшая больница. Я завернул руку назад и взял протянутый мне телефон с проложенным маршрутом. — Как ты относишься к штрафам? — Вопросом на вопрос отвечаю я, глядя на экран и выруливая на трассу. — Смотря к каким, — процедил сквозь зубы Леви. — За превышение скорости и вождение в не пристёгнутом виде. — Дешевле — вождение в нетрезвом виде, блядь. Это я тебе, как человек, окончивший юридический, говорю. — Поздно, — говорю я, нажимая на газ, когда вижу свободную трассу и мчусь по ней со всей скорости. Скорость выше ста для меня почти не ощутима, и я нагло лечу на красный свет, объезжая препятствия в виде других машин. Когда-то, несколько лет назад, я участвовал в гонках и даже побеждал пару раз, но всё закончилось. Копы взялись за все нелегальные гонки и накрыли нас облавой, тогда-то я и получил свой первый штраф и был на грани уголовки. Отец смог помочь мне и вытащил оттуда, но пиздюлей я тогда получил знатных. Отец на восемнадцатилетние подарил мне машину, однако, когда выгнал из дома, отобрал и её. На повороте, со скрипом колёс, дрифтую, попутно смотря в зеркало заднего вида, чтобы убедится, что мои пассажиры живы, но вижу кое-что поинтереснее. — Да блядь, — процедил сквозь зубы я, увидев за нами хвост. За нами уже летит коп, но мне всё равно, главное сейчас — как можно скорее довести Криса до больницы. Мы почти приехали. Замедляясь, я заехал во двор больницы и остановился, выходя из машины. — Эрен, отведи Криса в больницу, я сейчас приду, — сказал Леви и помог мне аккуратно достать Криса. Взяв его на руки я пошёл в больницу. Чёрт, блондин стал совсем синим и как будто не дышал. Держа его на своей спине, я с ужасом понимаю, что не чувствую, как он дышит. Лишь бы успел.Леви
— Президент Аккерман. — Поприветствовал меня коп, кивнув. — Что произошло? Я подумал вашу машину угнали, так как за рулём были не вы. — Это мой парень, его коллегу изнасиловали и избили, — сказал устало я, сжав переносицу, — в этом клубе, кажется, есть проблемы посерьёзнее, чем мы думали. — М-да… не свезло парню, — сказал он, откладывая папку с какими-то документами, — я думал, что ошибся, когда увидел вашу машину, но хорошо, что это оказались вы. — Райнер, есть сигарета? — Обещание себе не курить пошло по пизде, но сейчас мне это чертовски необходимо. Мужчина достал из кармана пачку и дал прикурить. — Он в ужасном состоянии, и не факт, что придет в себя даже завтра, — сказал я, глубоко затягиваясь, и мозг затуманился. — Передайте врачам, чтобы они сразу отправили результаты мне, и я займусь этим делом лично, — он протянул мне свою визитку. — Хорошо. — Разузнали что-то ещё?Эрен
Криса с порога увезли в операционную. Моё тело дрожало, то ли от страха, то ли от переизбытка адреналина. Мне казалось, что я спиной не чувствовал, как он дышит, и от этой мысли у меня уши закладывало. Сидя возле двери, где горела красная вывеска «идёт операция», я держал в руке его документы. Звали его очень оригинально, Кристофер, он почти не изменил своего имени для псевдонима. Из-за чего я даже усмехнулся, удивившись его легкомысленности. Судя по этим бумагам, ему тридцать два года и через месяц исполнится тридцать три. Надеюсь… Исполнится. Сейчас в голове такая каша, в мыслях только одно — лишь бы выжил. Жан за это должен ответить и на этот раз не отвертится, я сделаю всё возможное, чтобы засадить его за решётку. Я предупредил врачей, что с ним случилось, и они снимут все доказательства. В этот раз отец ему не поможет, и я заставлю его гнить в тюрьме. На моё плечо неожиданно опустилась рука, я резко повернулся и увидел Леви. — Ну что? — Спросил я, он сел рядом и облокотился головой на моё плечо. — Всё нормально, я договорился, штрафа не будет, — сказал мужчина, — приедет оформить Криса, чтобы засадить этого ублюдка за решётку. — Если он переживёт эту ночь. — Облегчённо выдохнул я, поглядывая на дверь операционной. — Леви… — Что? — Мне кажется, я не чувствовал его дыхания, — сказал я полушёпотом. Он поднял голову и посмотрел на меня, тяжело вздохнув. Ничего не сказав, он коснулся губами моего лба, и я его понял, мне и не нужно было слов. Леви успокаивающе поглаживал мою руку, пока мы сидели в гробовой тишине. Но из монотонного гудения вывески «идёт операция», вывел резкий щелчок. Она погасла. Из двери вышел врач, снимая маску. Я подорвался с места, смотря на него с надеждой и пытаясь понять по его выражению лица хоть что-то. — Родственники? — Коротко спросил он. — Коллега, — ответил я, надеясь, что он мне скажет хоть что-то, несмотря на то, что я не родственник. — Это, в принципе, не особо важно. С ним всё будет хорошо, худшее позади. Когда вы его принесли, он не дышал, у него была остановка сердца, и, опоздай вы хоть на минуту, мы бы его потеряли. Но у нас получилось его реанимировать. Переломы есть, следы явного изнасилования тоже, мы отправили образцы на экспертизу, сейчас он будет спать точно до завтра, а может больше. Будем наблюдать. Вещи сейчас ему не понадобятся, так как полежит в реанимации, пока не очнётся. Он ещё слаб, так что посещения запрещены. Оставьте свой номер, мы вам позвоним, как он очнётся. А ещё, думаю, стоит сообщить его родственникам о произошедшем. Я написал доктору свой номер и поблагодарил. Оставаться не было смысла, поэтому со спокойным сердцем мы вышли из больницы, где нас встретил морозный воздух. Тело трясёт от холода, и я чуть не роняю телефон, когда пишу Ханджи про состояние Криса. — Эрен, — сказал Леви, обняв меня за плечи, — поехали ко мне, ты устал. — Да… — В этот раз Леви сел за руль, аргументируя тем, что алкоголь долго не задерживается в его организме. В салоне машины стало так тепло, и я согрелся, наконец-то перестав дрожать. На тело начала нападать сонливость, и я прикрыл глаза, но уже через пять минут моего плеча касается рука Леви. Поднявшись в его квартиру, я оглядываюсь по сторонам, чувствую, что как будто и не уходил отсюда. — Иди в душ, — сказал Леви, потрепав по голове, — а то ещё простудишься. — Кто бы говорил, — ответил я, снимая обувь, — сам-то в одной рубашке щеголял… — Скоро присоединюсь, — он поцеловал меня в шею, обняв со спины, и вышел из комнаты. Я захожу в ванную и снимаю худи со спортивными штанами. Замираю, когда вижу сзади на светлой ткани следы крови, и тело опять вздрагивает от воспоминаний. Перед глазами стоит картина, как Крис лежал на полу с окровавленными бёдрами в этом «бриллиантовом» коридоре. Всю грудь сдавливает от чего-то, и я тру лицо руками, смотря в зеркало. На моём теле всё ещё надето чёрное кружевное бельё, которое вызывало у меня сейчас отвращение. Понимаю, что на его месте мог быть я или кто-то другой, таких психов хватает. В глазах застывают слёзы, и они катятся по щекам. Как же я жалок, что даже после такого всё ещё не хочу переставать танцевать… Дверь в ванную открывается и в неё заходит Леви. Он застыл у порога, увидев меня, а я глянул на него в отражении зеркала. — Леви, — сказал я дрожащим голосом и он сдвинул обеспокоенно брови, — я так испугался… Глубоко вздохнув, он подходит ко мне и обнимает со спины, целуя плечи и шею. — Я знаю… но теперь всё будет хорошо, — пробормотал успокаивающе он, — не плачь… Но слёзы лишь хлынули с новой силой, и я больше пяти минут плакал в объятьях Леви, слушая бесконечные «всё хорошо», «не плачь». Он, подхватив меня за бёдра, усадив на комод рядом с раковиной, принялся обцеловывать и бесконечно обнимать, пока я не успокоился. Когда все слёзы, накопившиеся во мне, высохли, я слегка надавил Леви на грудь, отстраняясь. — Всё нормально, я успокоился, — пробормотал с опухшим носом я. Леви улыбнулся и поцеловал меня в губы. Без языка. Лишь мягкие губы и столько слов, несказанных им дошли до меня. Кажется, это — лучшее успокоительное. Он — моё лучшее успокоительное. Завернув руку за мою спину, он расстегнул лифчик одной рукой и медленно снял его с меня. — Ах, а ты точно гей? — Думаю, у меня просто талант, — сказал он, поцеловав плечо, на котором остался красный след от бретелек. Я ухмыльнулся, обняв его прижавшуюся ко мне голову, и расслабился, отдавшись этим рукам. Леви поочерёдно отстёгивает чулки от подтяжек и стягивает их с ног. — Даже тут натёрло… — Он встаёт на колени, пройдясь языком по бедру, на котором красовался красный след от кружев. — Леви… — Отчаянно полушёпотом сказал я, смотря вниз на то, как он продолжал раздевать меня. — Что? — С издёвкой сказал он, принимаясь за вторую ногу. — Не…надо, — я коснулся его щеки, смотря, как он игриво прошёлся второй щекой по внутренней стороне бедра. — Как? — Он приблизился к моему паху и дунул на него горячим воздухом, а после прошёлся языком по тонкой ткани кружев. — Вот так? — У меня… совершенно нет сил для этого, — устало вздохнув, сказал я, чувствуя, как между ног всё напряглось. — Тогда, просто наслаждайся… Он не дал мне опомнится или сказать что-то в знак протеста, и я полностью погрузился в ощущения, которые дарил мне Леви. И вот, я уже не думаю ни о чём, кроме него, так старательно отвлекающего моё внимание от событий этой ночи. — Аха…!***
Помывшись под горячей водой, мы вылезли из душа, и Леви обернул меня, как ребёнка, большим махровым полотенцем. На меня напала такая истома по всему телу, что я буквально сидел с закрытыми глазами, ощущая, как Леви вытирает меня. Закончив и с собой, он помог мне надеть рубашку, и мы пошли в спальню. Казалось, что как только окажусь в горизонтальном положении, сразу вырублюсь. — Эй, не спать, сначала голову высуши, — сказал он, достав фен, и сел на кровать, хлопая ладонью рядом. Я сел рядом с ним, и мужчина начал бережно трепать меня по голове, перебирая непослушные пряди. От этого тепла ещё больше захотелось спать. Как только фен перестал монотонно жужжать, я почувствовал, как он уложил меня в кровать, накрыв одеялом. — Спи, я чуть позже приду.