"Осознание"

Все замки разрушены среди облаков. Чудесный Сад погиб. Он не может найти их могилу, и больше негде молиться. Небо ломает само себя. "Гордись. Не каждому выпадает такая честь – смотреть, как погибает Вечный Город. Он на то и Вечный, что его не так просто сломить. Однако, это всё равно возможно. И это уже случилось, сегодня. Ну разве это не чудесно?" Голос в его голове гнусно хихикает – он знает, кому тот принадлежит. И больше всего на свете жалеет, что не способен сейчас её убить. Никогда не сможет, не хватит сил. Всё, на что сейчас осталось воли, это бродить по разрушенным небесам. Искать других выживших, именно так. Словно забыв, что жизнь ему буквально подарили. "Благодари потомков проклятых, Цинцю. Или, вернее, снова "просто Юань"? Чего плачешь? Выпей яду, если так болит – не нарушай запреты. Слёзы тебе не к лицу!" Найти так никого и не выходит. Он видит только верный меч Лю Цингэ – их храброго борца за справедливость. Находит шпильку Ци Цинци – она всегда теряла их в спешке. Особенную тару Му Цинфана, в которой он толок свои травы, подвеску на пояс Чжанмен-шисюна... Вещи есть, а владельцев нет. До боли смешно, нелепо и очевидно. В отличие от небесной стали, тела горят. "Чувства по статусу не положены. Нельзя показывать народу, насколько ты на самом деле слаб! Человечен, как они все! Судья должен быть беспристрастным." – Чьи это слова, а? Кто их произнёс первым, когда, где? За кем она повторяет? Только сейчас он начинает искать в них смысл. Судья Последних Истин – последний, кто остался цел. Титул прошлых дней и его "сегодня". Какой смысл в правосудии, если оно больше ни над кем не властно? Но умереть так просто не дадут. Чужая месть и благодарность одинаково жестоки. С чего это всё началось? С самого его прибытия или того несчастного знакомства на озере? Нет. Осознание проснулось во время очередного дела. Давно, когда ещё Вечный город стоял непоколебимой скалой, Шэнь Цинцю выпал случай судить одного очень странного грешника. Он был необычен что в своих желаниях, что в мотивах. Власть давалась ему легко, но тот не желал её. Деньги текли рекой, но ему всё равно. Любая плотская мечта игнорировалась им, будто ничего не стоила. Он жил почти как праведник: ни один из грехов не был достаточно сильным, дабы сломить его волю. "Вроде святой, а помыслы, видать, нечисты. Иначе как бы парня к нам занесло?" — недоумевал, читая отчёт, Юань. Но всё оказалось не так просто. Юношу действительно не привлекали все блага выбранного мира. Вместо этого он, напротив, хотел разрушить тот до основания. И что ужаснее всего, у него выходило весьма успешно. Войны за территорию, голод, природные катаклизмы, болезни, смерть! Всего парой фраз, сказаных шёпотом на ушко, тот покорял чужие сердца, заставляя творить беззаконие. Небеса затрепетали в ужасе перед чужой мощью. Что, как, почему, неужели скоро и наша очередь? Никто не знал, ни кто он такой, ни зачем ему это нужно. То, что его сумели поймать, было большой удачей, и не более того. За ним стояла и армия, и слуги, и сотни девушек, чью любовь он завоевал. Однако встретились они на равных. Как единственный верный победитель, стоял на коленях так гордо, словно не сомневался в итоге. Не согнув спины, не склонив голову. Его глаза светились весельем и насмешкой, и даже так, он смотрел на них снизу вверх. Все слова, которыми Шэнь мог бы его описать – дикий, непокорный. Словно ветер в чистом поле. Силой воли таких никак не удержать. – Неужели я сделал что-то не так? Разве вам не понравилось? – смеялся им парень в лицо. – Жаль, я думал, вы оцените. Этот суд был не более чем формальностью – все в конце концов понимали, что того ждёт: наказания не избежать. Но его это словно не трогало. Он продолжал нахально улыбаться. Не смотря ни на что, его дух не сломили. – Как твоё имя? – спросил Цинцю, заполняя протокол. – Ло Бинхэ, – колонны задрожали от чужого хохота. – Вашего Дьявола сын. Глаза его тут же загорелись кроваво-красным, проступила калёная метка на лбу. Уши заострились, появились клыки, когти. Толпа была молчалива, как статуи в Саду Чудес. Секунда, две... Они не считали, застыв в вязкой патоке времени. Казалось, не только они – всё Небо замерло. Наполненное шоком, восторгом, недоумением и страхом. – Его необходимо заточить. – заявил Лю Цингэ, в полной тишине вытаскивая из ножен Чэнлуань. Тут же поднялся шум, зазвенел метал, взлетела пыль – народ словно пробудился ото сна. Злые выкрики разносились вспышками грома, все были готовы напасть. Они не сдерживались, не прятали своей жажды крови, но скрывали под её видом свой страх. Все помнили пришествие Тяньлан-цзюня и знали: при всём желании его не победить. Если сын унаследовал хоть каплю таланта своего родителя – что он и сделал, судя по количеству злодеяний – им несдобровать. А если превзошёл? Нерешительность мучила каждого из присутствующих, и те стояли наготове, обнажив оружие, сыпя проклятьями, но так и не сделав решающего шага. – С моим отцом вы поступили так же, никакой оригинальности! – весело говорил он, безоружный, связаный вервием бессмертных. – Только вот незадача: я не горю желанием сидеть взаперти. Значит ли это, что мне стоит позвать сюда своих друзей? Одним верным движением руки, Бинхэ сумел разорвать вечные путы. Прямо из-за колон, в ответ на его голос, вылетел целый вооружённый отряд демонов, ранее скрытый Мастером Снов и Иллюзий. Началась битва, в ход пошло всё, от мечей до кулаков. Как всегда, кто-то кричал, кто-то дрался. И только Судья просто наблюдал за происходящим, не вмешиваясь. – Странно, – заметил мельком этот странный "Ло", в какой-то момент оказавшись рядом с ним. – Он отзывался о вас совсем по-другому. А после сбежал, как будто это ничего не стоит. Честно признаться, Юань тоже хотел бы так. Без малейших сомнений, сожалений, послав всё к гуям, улететь куда подальше. Но вместо этого, просто окончил запись в его деле, и спокойно ушёл. За спиной у него тут же зашептались. "Какой холодный! Есть ли раненые, мёртвые, – ему всё равно!" Пожалуй, немного даже верно. Вот только, лечить – это не для него задача, тут к Му Цинфану. У этого Шэня своя роль. Внимательно оглянувшись, он вошёл в сад, и негромко заговорил, зная, что его точно услышат. – По-другому... Ха... Желейка, а ты не меняешься. – Господин, это хорошо или плохо? – Хорошо, наверное. Хоть какая-то в мире стабильность! Чжучжи Лан покраснел, уже полностью выходя из кустов. Пара веточек и листочков застряли у него в волосах, так что он тут же принялся приводить себя в порядок. А когда закончил, робко обратился к нему. – Позвольте спросить, почему вы остались в стороне? – Это всё, что тебя интересует? А сам почему не принимал участия? – Цинцю фыркнул, слегка расслабившись, когда тот подошёл поближе. – Приговор был вынесен, привести его в исполнение – не моя задача. Да и сама битва не относится к моей работе. Мне дано судить только людей. Их же, как ты можешь видеть, там не было. – И вы так просто оставили это? Мне казалось, вам это не по нраву. – Тебе казалось. Это не входит в мои обязанности. – Разве? И тогда – тоже? Или это со временем ваши намерения потеряли искренность? "Столько вопросов, каждый раз. Что бы ни случилось, не устаёт напоминать. Как же это всё мне надоело..." – Моя роль – быть судьей, – тяжко вздохнув, напомнил он. Немного порывшись в рукавах, Чжучжи нерешительно достал веер. Старый, с истлевшим узором, но знакомый до боли. Юань лично расписывал его, и очень ценил, хотя в ту встречу так и не забрал из чужих рук. – Вы помните? Озеро, солнечно-лунные цветы. Тогда вы спасли жизнь не только мне, но и самому Дьяволу. Наша принадлежность не имела для вас значения, вы просто хотели помочь. Искренне, от всего сердца, когда мы были в наибольшем отчаянии. Он робко посмотрел из-под пушистых ресниц, вкладывая предмет в холодные ладони. По старой привычке, Шэнь несколько раз обмахнулся. – Этот подарок вы оставили мне как память о том, что не на всём свете царствует зло. Верили в это так, что и поверил я сам. – Я был молод и глуп! – Так ли это? В конце концов, мы общаемся с не первый год. У вас была масса возможностей убить меня, но я всё ещё жив. И ладно, если бы дело было в силе, но что же мешало сдать меня в руки правосудия? "Может то, что я и есть правосудие?" Никаких чувств или привязанностей. Беспристрастность, как основа всего. Нельзя справедливо оценивать кого-либо, если в деле замешаны личные симпатии. Они только мешают, путают разум и не дают хорошо выполнять свои обязанности. От всего ненужного стоит избавляться, в том числе и от эмоций. Этой неприложной истине он следовал уже восемьдесят пятый век. С тех самых пор, как некто, представившаяся Системой, не привела его на Небеса. "Твоя задача – наблюдать за этим миром. Делать так, чтобы злодеи были покараны, а героев воспевали в балладах. За хорошую службу будешь вознаграждён. Я верну тебя назад к семье, в тот же момент, когда и отняла." Просто оценивать людей, праведников и грешников, верующих и нет. Любого, кому однажды довелось умирать. Не за каждого, но за некоторых из них, особенных, с яркой душой, он получал баллы. По одному на человека, его ключ к свободе. И им или ей может оказаться любой. – Мне необходимо собрать десять тысяч. Я получаю их лишь за точный суд, а те не каждое столетие рождаются, и не угадаешь, кто есть кто. Работа должна быть сделана идеально. А если ты... – он осёкся. "Если ко мне попадёт именно Желейка... Я не представляю, что буду делать." – Через невмешательство выходит справедливость? Но разве есть во всём этом смысл? Мне известны ваши мотивы, но вас приставили сюда уже давно. – Чжучжи аккуратно обошёл его сзади. – Вы сами разве помните ещё своих близких? Как зовут сестру, сколько у вас братьев? И остановился прямо за его спиной. Юань тоже замер, невольно представив себе прохладу чужой кожи. Мурашки пробежали по его телу, пока глубокий голос ласкал слух. – Может, лучше, если вы останетесь здесь? В знакомом месте, с теми, к кому уже привыкли, и, – он гулко сглотнул, и протянул ладонь, слегка коснувшись напряжённых плеч. – Кто посмел сильно привыкнуть к вам? Не гоняясь за мифическим призом, просто наслаждаясь настоящим. Как по мне, звучит не так уж плохо. Цинцю только злобно скрипнул зубами, резко обернувшись. Чжучжи Лан инстиктивно ошатнулся. – Небеса не ошиблись, ты и в правду Змей-искуситель. Что теперь? Подкинешь мне яблоко? Что плохого в том, что я хочу обратно к своим близким?! – В том то и дело, что спустя столько лет вы уже не будете поистине близки. Не спешите злиться, сами ведь понимаете, что это правда! – он поднял руки в примирительном жесте. – По земным меркам, вы прожили не одну человеческую жизнь, преисполнились мудрости, знаний. Ваши предки теперь для вас находятся на уровне детей. – Меня удивляет, что это говоришь именно ты. – раздражённо заметил Шэнь. – Мне казалось, семья для тебя – наивысшая ценность! – Вам казалось. Это не входит в мои принципы. Он только недоумённо моргнул, а после усмехнулся, полностью принимая шутку. – Один-один! Неплохо. – Стараюсь, Господин. Жаль конечно, но надо уходить – ждут, – улыбнулся змей, довольный, что импровизация немного разбавила атмосферу. – И всё же, позвольте мне под конец задать ещё один неудобный для вас вопрос. Судья милостиво махнул рукой, разрешая. – За всё то время, что вы здесь, никто не слышал ваших жалоб. Всегда холодный, рассудительный, спокойный – говорят так и только так. Судьбу свою вы приняли с достоинством, и всем кажется, что наслаждаетесь ей, напоминая об этом к месту и не очень. Однако, это ваше стремление вернуться домой... Он приблизился, слегка нависнув над ним, вынуждая запрокинуть голову, чтобы взглянуть в тонкие зрачки. – Насколько же на самом деле вы здесь несчастны, раз готовы почти что к незнакомцам вернуться, только бы сбежать? Скажите. Юань только замер, не зная, что на это ответить. Но Чжучжи не настаивал, и попрощавшись, поспешил удалиться, предлагая обсудить это позже. Не получилось. На следующий же день, началось полномасштабное сражение, где участвовали все. Вне зависимости от рода деятельности, возраста, оружия, и умения с ним обращаться. Вокруг летали перья и пыль. Пахло гарью, пеплом, палёной кожей. Повсюду текли реки крови, валялись сломанными куклами мёртвые тела. И, как немаловажные фигуры своих фракций, они оказались по разные стороны баррикад. Сюя блестел всё ярче в изящной руке, пока его хозяин продолжал свой танец со Старейшиной Дуби. Хоть тот и был одноруким, мастерства соперника это ничуть не умаляло. Назад, вбок, прыжок ввысь – удар приходится демону в глаза. Отскочить влево и избежать атаки, едва уклониться от взмаха и снова напасть. Их поединок проходил достойно, силы были равны, однако нельзя то же самое сказать про всю битву в целом. Армия под предводительством Тяньлан-цзюня побеждала. Его сын лично, в одиночку уничтожил более двух тысяч своих врагов. "Дети... Среди нас многие ещё дети." Но долго рассуждать об этом не получилось. На место поверженного Дуби встал Тяньчуй, чьи способности явно были выше. А яд, спрятанный в шипах брони, оказался почти что смертоносным. Шэнь Цинцю проверил его действие на себе. Меридианы тут же болезненно заныли, ноги подкосились. Мигом стало тяжело дышать. Из последних сил, резко сделав выпад мечом, отправляя противника к праотцам, сам упал на колени. – Я... Умираю? Он вздрогнул от неожиданности, когда услышал за спиной весёлый голос: – Не-а, жить будешь. Юань едва успел повернуть голову, как на его лицо разом обрушился поток чужой крови. Автоматически облизнув губы, почувствовал, будто огонь бежит по венам, а тело снова наполняют силы. Быстро вытерев рот, поспешил посмотреть кто, же это. – Тяньлан-цзюнь. – мрачно заключил он. – Почему? – Запомни: настоящий правитель всегда отдает свои долги, – хмыкнул тот в ответ. – Так в моих любимых романах говорят! А ещё, что бы у вас, таких белых-пушистых, не говорили, я не настолько жесток, чтобы разбивать сердце собственному племяннику. Цени! – Разбивать? Что? Но тот уже сбежал в самую гущу событий, словно так оно и было нужно – прийти, ввести в сумятицу и скрыться с поля зрения. Спасти, что немаловажно, а после снова идти руководить войском. Успешно, к слову. Веер, спрятанный у самого сердца, казалось, прожигал его насквозь. Цинцю сражался до последнего, но итог был очевиден. Демоны победили. И осознание пробудилось в нём полностью. "Судья Последних Истин" – так его называли. Но какой смысл в правосудии, если оно ни над кем не властно? Для одного кара справедлива – для другого – нет. К кому-то судьба более благосклонна, хоть тот и тварь, а кто-то чист душой, но угасает под ударами злого рока. У каждого свои принципы и мотивы, всех их не понять. Каждый особенный по-своему. "Система," – обратился он к той, кто отправила его сюда. Она же и насмехалась над ним всю дорогу по пепелище, повторяя слова Тяньлан-цзюня. – "Ты ведь солгала, так? Я никогда не вернусь обратно?" "М? С чего вдруг такие вопросы? Боишься, что из-за бойни подсудимых станет меньше? Не переживай, будет больше, ты обязательно наберёшь все баллы!" "Просто. Ответь." – спокойно сказал Юань и замолчал. Она вместе с ним. "Да," – спустя время раздался подчёркнуто-равнодушный голос у него в голове. – "Никто не властен над временем. Я забрала твою душу прямо со смертного одра. Твоя семья давно уже успела похоронить тебя, оплакать, и сгинуть сама. И их дети, внуки, потомки. Баллы – это просто мотивация для эффективной работы. Сам суд..." "Должен проходить беспристрастно и безо всяких эмоций. Но на такого человека сложно хоть как-то надавить. Я понимаю." "Юань," "Не зови меня так. Ты не смеешь." – Юань? – прозвучало вслух, он обернулся. – Желейка. – сухо констатировал факт. – Знаешь, а ты был прав. Нечего гнаться за мифической наградой. – Господин Шэнь, что случилось? – спросил змей, обеспокоенно заглядывая в глаза. Тот только равнодушно пожал плечами. – Холодный суд и такая же битва. Как бы они не старались, я всё-таки человек. Ты можешь меня и рассмешить, и разозлить, но с каждым разом все реже и реже. Раньше мне казалось, это логично – работа обязывает. Но когда на моих глазах убивали, резали, сжигали, а я ничего не почувствовал... Понял: что-то не то, – он наконец-то поднял голову. – И никакого "обратного билета" тоже не было. Я просто зря едва ли не разучился эмоциям. Даже сейчас, все мои планы и надежды разрушены, а уже все равно. Что мне теперь делать? – Учиться заново? – Чжучжи робко взял его ладони в свои. – Не за один день, конечно, но постепенно, понимая и принимая. – Я не хочу быть судьей. Никогда не хотел! – Так не будь, – просто предложил он. – Давай просто уйдём отсюда и не вернёмся. Как тебе такое предложение? Пойдём со мной? – Хорошо... Система недовольно пискнула в голове, призывая вернуться к порядку. Естественно, кому же понравится выпускать из рук послушную куклу! Вот только, марионетка оборвала уже все ниточки. Она не знает, как им дальше управлять, и не подскажет никто. Мир над ним больше не властен. Они покидают поле боя вместе, рука об руку. Небесный метал не горит, но он ломается, как и всё его прошлое. И самым крепким остаётся только веер – такой же старый, но не такой простой. Украшенный росписью тех самых диких цветов. Пора идти дальше – смотреть и удивляться, восхищаться, бояться, переживать, радоваться... Он уводит его, и Небо за спиной падает окончательно. И словно заново открываются глаза. Сколько же всего он не замечал раньше! Как вообще мог быть настолько слеп, на что только потратил жизнь? А была ли она у него вообще всё это время? Кажется, будто крылья раскрываются за спиной, и Цинцю смело падает вниз, свободно смеясь. До счастья ещё конечно долго, но... Чжучжи Лан смотрит на него с хитрым блеском в глазах. Возможно, что оно намного ближе?