терминатор

он смотрит тебе в глаза, прижавшись так близко. но ты не видишь в них остатков чувств, все высосало твое небрежное отчаяние. а раньше он на тебя так не смотрел. раньше он вообще смотрел. раньше ты не считал себя уродом. а сейчас ты и правда таковым являешься. истинное уродство на твоем лице. раньше он целовал тебя так красиво, так глубоко, так мокро, так горячо, что внутренности скручивало сладкой судорогой. раньше он трогал тебя, оставляя предрассудки; скользил влажными ладонями по спине, по плоскому животу, по рукам. — когда в твоих глазах огонь, ты настолько красив. бормочет какой-то бред прямо в губы, а ты не хочешь это слышать, его слышать. потому что не можешь? может, одно ухо заложило навсегда и безвременно. а раньше ты слушал его, слышал его, упивался душераздирающими речами о том, как хорошо будет вам вместе. о том, как ты красив. красив при свете луны и солнца, как мелькают твои бездонные голубые глаза. как выпирают лопатки под молочной кожей. как челка нелепо спадает на лоб в приступе смеха. ты был красив, а сейчас твоя красота смылась вместе с толстым слоем тонального крема под проливным дождем. и врет он все, нет у тебя в глазах огня больше. сейчас ты и вовсе не видишь одним, он мерзко заплыл белой пеленой. и сейчас он уже не прижимается пухлыми губами к твоему рту, не вылизывает его в приступе страсти — только касается правого уголка. небрежно, отстраненно, болезненно. сейчас он гладит лишь по правой стороне лица, брезгливо избегая левую. она плотно заросла чешуёй и гнойными язвами. не только лицо, все тело поросло болотной жижей, разделяя его на "до" и "после". ты разделяешь ваши отношения на эти нечеткие грани, бесишься, нервно отстраняешься, когда он снова избегает этой линии терминатора на твоей груди. а раньше ведь целовал по очереди каждый сосок, втягивал умело в рот, покусывал, облизывал. тебя перетряхивает от воспоминаний, хочется скрыться, прикрыться. хочется выстрелить себе в лицо, лишь бы не видеть его в осколках зеркал, которые ты раз за разом разбиваешь голыми кулаками. ты не хочешь видеть это лицо, оно омерзительно, оно не твое. а потом хочется перезарядить и выстрелить ему в спину, потому что нет чувств. потому что он холоден, он отстранен, он предал тебя. он врет. постоянно врет тебе, отводя глаза, когда ты раздеваешься. постоянно сомневается, когда ты ведешь его за волосы к паху. не хочет даже отсосать тебе, ссылаясь на какие-то принципы. грязные, мерзкие, уродливые, как и ты. целиком и полностью погряз в несчастье. так, что глотку разрывает немым криком, и глаза болят от постоянных слез. от этой болезни нет лечения, да и ты знаешь, что оно тебе не нужно. ты для себя все понял, все решил, отталкивая его от себя, как склянку с кипятком. ты бы стер его из памяти. себя. ты надеешься, что он запомнил тебя голым и счастливым, выкуривая последнюю сигарету и кидая её в тонкий ручеек бензина. и ты смеешься, стоя на пустой дороге перед его домом. заливаешься нервным, истеричным смехом, даже не прикрывая обшарпанный рот рукой. плевать. тебе уже на все плевать. даже не вздрагиваешь от громкого взрыва, лишь наслаждаясь ярким, горячим, обжигающим пламенем, отдавая себя на растерзание тяжелой, убогой действительности. и ты сжигаешь его, пока он спит в пустой квартире за то, что он любил тебя лишь на половину.