Амнезия Люсьены Хартфилии

      Напарники устало завалились на старые койки и синхронно вздохнули. Поразительная схожесть в этом порадовала блондинку, которая после стольких потрясений наконец могла проанализировать бой и последующие события. Фрид был в полной безопасности, и рана, которая с виду казалась серьезной, оказалась пустяковой и должна была довольно быстро затянуться по прогнозам знахарей.       Бывшая Хартфилия без устали спрашивала мага о его самочувствии, чем вводила парня в смущение, ведь столь пристальное внимание и забота были для него в новинку. Ёлочка и Бикслоу замечали это, поэтому никогда не упускали случая подшутить над своим другом, который, к своему ужасу, со временем тщательного самоанализа осознал — он начинает испытывать к Дреер не совсем дружеские чувства. Её тепло и улыбка, которые она дарила каждому, заметно согревали и преображали. Это было заметно даже на двух вредных Громовержцах, которые то и дело ругались по пустякам, но как только в их жизнь ворвалась словно ураган блондинка, заметно сблизились. Смотреть на них без раздражения теперь было невозможно… Если раньше девушка и парень были сами свидетелями своих же выходок, то теперь в личные отношения они всасывали и других. Фрида, Люси, официантку, случайного прохожего, кого угодно, но им нужен был третий лишний, дабы разобраться между собой. Они как будто боялись признаться самим себе и всему миру, что чувствуют к друг-другу, поэтому думали, что чужие люди огородят от предполагаемой ошибки. Однако, каким-то злым случаем, они только все ближе и ближе ползли на путь любви, и наблюдая за этим, Фрид чувствовал — он завидует.       Завидовала и Люси, которая соскучилась по обожаемым прикосновениям и синей пучине глаз. Ни одно фото, письмо или воспоминание не заменит живого общения с живым человеком, поэтому, видя радостных ребят, которые только-только начинают отношения, она становилась одновременно и счастливой, и несчастной. Когда у нее в голове появлялся вопрос, она непременно записывала его, как и все интересные случаи, произошедшие с ней в этом нелегком путешествии, ведь, несмотря на факты и подтверждения смерти Лексуса, Держательница все так же хранила надежду на его возвращение. Хранила надежду на то, что он все еще жив.       К той мысли, что через какие-то жалкие полгода она станет матерью, бывшая Хартфилия относилась с радостью и ожиданием. Это нечто новое так манило и одновременно пугало, что блондинка порой путалась в собственных желаниях. Ей хотелось испытать все радости материнства, но одновременно с этим она боялась последствий. В данный момент с ней нет рядом человека, который должен заботиться о ней и будущем ребенке, нет надежды, что все это путешествие и сама месть закончатся благоприятно для них всех. Размышляя об этом все дольше, Дреер и вовсе начинала испытывать чувство вины, ведь Громовержцы не были обязаны следовать за ней по пятам, но только этим и занимались. Особенно Джастин, который в последнее время был слишком раздражительный. Подобное поведение было не в его характере, но Люси замечала — это происходит от того, что парень слишком много нервничает. Зеленоволосый не может совладать с собой и от этого злится еще сильнее.       Свои эмоции он вымещал на напарниках, на тренировках, простых заданиях. Бывшей Хартфилии это никогда не касалось. Сначала Фрид игнорировал её, затем всячески лелеял, и эти стремительные перемены не переставали удивлять Держательницу. Будь в ее сердце пустота, она бы несомненно обратила на мечника внимание, но когда все твои мысли занимает погибший муж, ребенок и месть — это невозможно. Громовержцы между собой плохо ладили, точнее теперь команда раскололась на два враждующих клана. Эвергин к себе не могла терпеть грубости, тем более от Джастина, поэтому она как личность высокая и крайне обидчивая, гордо вздёрнув нос, переманила на свою сторону Бикслоу. Зелёноволосый остался один на один против этой страшной женщины, способной на что угодно, лишь бы вернуть утраченный авторитет в глазах обозлившегося напарника. — Послушайте, это глупо, — блондинка положила хорошенькую головку себе на руку и хмуро посмотрела на ругающихся. В очередной раз они поссорились из-за мелочи. — Что глупо? Он мне дерзит! — визгливо вскрикнула девушка, обидчиво скрывая непрошеные слёзы за веером. — Я не буду слушать твои нравоучения, которые мне совершенно не нужны, — холодно бросил маг. Русоволосая открыла было рот, чтобы продолжить, как разразилась горьким плачем. — Бессердечный! Холодный! — девушка злобно уставилась на Джастина, который равнодушно слушал её выкрики. Однако внутри зеленоволосый негодовал. Неужели и Люси считает его таким? Неужели и Бикслоу? — Прекратить! — рявкнула держательница, ударяя кулаком по столу. — Вы что делаете, а? Мы — семья, команда, друзья! А вы, как собаки, друг на друга тявкаете и норовите горло перегрызть. Разве это нормально? — Дреер устало потерла виски. — Я не потерплю такого в команде, ясно? — разругавшиеся слабо кивнули головой, избегая взглядов на блондинку и друг на друга. — Еще раз такое повторится — и будем беседовать индивидуально, с глубоким промытием мозгов…       Но подобные ситуации повторялись и повторялись, они как будто специально хотели извести бывшую Хартфилию, которая в страхе просыпалась каждую ночь и тихо плакала, боясь потерпеть поражение в этой маленькой войне. Терпение лопнуло, и первое, что сделала Заклинательница, это выслушала фею, которая плача взахлеб, обрисовала картину. К Джастину блондинка шла с неспокойной душой. — Есть минутка? — магичка смело посмотрела в глаза напарнику и улыбнулась. — Поговорить бы немного, много времени не отниму, — Джастин смотрел на неё снисходительно, поэтому бывшая Хартфилия набралась смелости и, заправив выбившийся локон волос за ухо, произнесла: — Думаю, эти ваши ссоры должен прекратить именно ты. Знаю, что это не в моём характере приказывать, повелевать, как то делал… — блондинка осеклась, но все же продолжал,. — Лексус, однако я вынуждена это сделать. Фрид, мне не понятно, на каких основаниях всё это происходит, хочу понять такого человека, как ты, но не выходит, — девушка измученно вздохнула, положив ладонь на плечо мага. — Расскажи мне, в чём проблема, что мучает тебя? Не обещаю, что смогу помочь, но хотя бы попытаюсь! — А если причина в тебе? — прищурился зелёноволосый, сбрасывая руку Дреер со своего плеча. — Что, если ты, Хартфилия, виновата в этом? — он пронзительно посмотрел в её карие глаза и усмехнулся, видя в них беспокойство. — Во мне? — она недовольно нахмурилась, сжала губы и больше не посмела прикоснуться к Джастину. Коверкание фамилии она пропустила мимо ушей. — Ты — человек, который мне пришёлся по душе, но как видишь, твоё сердце занято совсем другим мужчиной. Я ему не соперник. А Эвергин… она слишком проницательная. Мне бы не хотелось, чтобы она выковыривала слабости на поверхность и обличала их всему свету. Дерзость — единственный способ отвлечь её от копания в чужой душе. — Знаешь, на твоём месте я бы не обижала товарища, а доверилась ему… Рано или поздно всё становится открытым, а так хотя бы можно было сохранить друга, — Держательнице не хотелось касаться этого ошеломляющего признания, поэтому она начала издалека: — Но, к счастью, я не на твоём месте и никогда там не окажусь. У меня есть своё, и хуже ли оно, лучше, не имею ни малейшего понятия. Не пойми неправильно, мне очень даже хорошо, комфортно, даже так бы выразилась… — блондинка рассеянно опустила взгляд на свои руки, сцепленные в замок. — Ценю тебя как друга, хорошего, понимающего, готового всегда прийти на помощь. Поэтому, надеюсь, что ты понимаешь, что ответить взаимностью не могу. Не хочу.       Джастин слушал её слишком внимательно. Впитывал каждое слово и сердился. На себя, на Дреер, на обстоятельства, которые сложились не в его сторону. Было обидно, неприятно, но он с железной стойкостью продолжал разглядывать её, смотреть на губы, которые вещали о его важности, но не произносили главного — слов любви. Отчаяние накатывало с головой, и чтобы не обидеть предводительницу, Фрид молчал. Кусал губы, разглядывал всё, что только попадалось на глаза, но только не бывшую Хартфилию. — Фрид, мы же не пара… — она выпрямилась, вся каким-то волшебным образом подтянулась и стала напоминать огромного Дреера, слово которого было для Джастина самым везким законом. Парень сжался, ощущая над собой власть призрака и сидящей напротив него блондинки. — И это моё последнее слово. Будь собой, это всё, что мне нужно, понимаешь?       Он нерешительно кивнул, слыша её облегченный выдох. Девушка поднялась, её коса заиграла золотом в свете солнца, лучи которого проникали через окно в помещение, глаза сияли торжеством, широкая улыбка излучала добро, и следа того самого Лексуса Дреера не было во всём силуэте. Джастин примирительно протянул ей свою дрожащую ладонь, скрывая за чёлкой свои глаза. Люсьена Дреер довольно сильно сжала его бледную руку. — Славно, Джастин, рассчитываю на тебя!       Вечер выдался слишком холодным. Команда прикидывала план действий и ужинала, изредка отвлекаясь на камин, в который нужно было подкидывать дров. Разложенные карты местности и городов пестрели в глазах, многочисленные рукописи и книги были раскрыты на самых нужных для дела страницах, и когда Бикслоу залил соусом одну из них, Фрид вспыхнул и принялся аккуратно стирать с бумажного носителя знаний пятно. Он не вымолвил ни одной пакости, благодарно принял платок от русоволосой и, сделав своё дело, опять принялся за поглощение заклинаний, смерив напарника предупреждающим взглядом. Кукольщик хохотнул и от души обнял мага письмён вместе с девушками, которые удивленно наблюдали за этой сценой. — Детки, я вас обожаю! — весело крикнул он, в то время как Эвергин звонко поцелова Фрида в щёку, отчего тот пришёл в ещё большее замешательство. Бывшая Хартфилия счастливо улыбнулась, совершенно неосознанно прикладывая ладонь к своему, пока что плоскому, животу. С примирившейся командой ей все опасности казались сущим пустяком, а предстоящие приключения — заманчивой авантюрой.

***

      Выпивка закончилась, и Дреер как человек непьющий вызвалась принести еще эля для закрепления примирения. Внизу у трактирщика она заказала еще несколько бутылок, и пока хозяин бегал в погреб, терпеливо его ожидала, рассматривая внутреннее скромное убранство заведения. К барной стойке подошёл высокий брюнет, лицо которого блондинку несколько озадачило. Усеянное пиринговыми железными серёжками, оно отталкивало своим злобным выражением; алые глаза, которые враждебно уставились на неё, тоже не делали этого огромного накаченного парня симпатичным. Ухмылка, которая еще больше исказила его лицо, что-то шевельнула внутри Заклинательницы духов. — Мы знакомы? — его хриплый голос вывел её из оцепенения. Девушка отрицательно качнула головой, обеспокоено смотря в сторону погреба, где скрылся хозяин. — Ну как же, не узнаешь? Или не хочешь узнавать? — зло спросил незнакомец, опираясь на деревянную стойку, этим загораживая ей проход на второй этаж, куда так хотелось сбежать. — Я вас не знаю, — упрямо возразила Дреер и прямо посмотрела на темноволосого, нащупывая на поясе связку ключей. — Твоё имя? — человек перед ней немного наклонился, отчего ей пришлось спешно отодвинуться назад. — Не обязана говорить его незнакомцу! — перебирая в голове заклинания, произнесла блондинка, в то время как перед ней, на барную стойку, хлопнулась тяжёлая рука… из железа. Волшебница сглотнула, во все глаза рассматривая парня. — Люси Хартфилия. Заклинательница духов, да? — он хохотнул, показывая свои клыки и впиваясь взглядом в удивленные глаза блондинки. — Откуда знаю? Хм, дай-ка подумать… а мы с тобой были в одной гильдии… — маг издевательски посмотрел на неё. — Как-то раз, давным давно, я даже тебя чуть не покалечил, блондинка, но тогда-то я был в тёмной гильдии… — он пристально рассматривал её лицо, ожидал реакции, но то, что её не было, только разжигало его злобу, ведь эта наглая девица заставила волноваться о себе всю гильдию, его маленькую МакГарден… — Я Люсьена Дреер, — она гордо вскинула подбородок, показала правую руку из-за плаща, демонстративно проводя ею перед лицом бывшего согильдийца. — Не состою в гильдии «Фейри Тейл». Извините, мне пора, — девушка ловко проскользнула под его рукой и, вырвав бутылки их рук хозяина таверны, быстро отправилась обратно к напарникам. — Гажил Редфокс, Железный. Запомни это, блондиночка… — он крикнул это ей вдогонку, заставив на секунду вздрогнуть, припомнить злую усмешку. Голова закружилась, и уже оперевшись о стену, она шла медленно, боясь потерять сознание. Прошлое нависло над ней пустым облаком, в котором что-то да начало прорисовываться. — Фейри Тейл, да… Железный убийца драконов, Гажил. Я знаю. Мне говорили… — шептала блондинка, прижимая к себе бутылки. Голова раскалывалась, в глазах мелькали тёмные пятна. Она бы непременно упала, споткнувшись о порог комнаты, если бы не твёрдая рука Бикслоу, который специально шагнул, чтобы забрать эль. Команда встревоженно встала перед своим предводителем. — Кто? — спокойно произнёс Фрид, беспокойно всматриваясь в бледное лицо Держательницы. — Люси, держи воды, — Эвер подала стакан и отобрала бутылки. Бывшая Хартфилия жадно глотала жидкость, не в силах разлепить глаза. Отрывки каких-то жутких воспоминаний ютились в маленькой головке. — Га… Гажил… — тихо шепчет.       Вот она с ужасом смотрит в алые глаза высокого парня, вот он избивает ее и миниатюрную синевласку, вот он похищает ее из гильдии… Дреер теряет сознание и падает в руки кукольника. Стакан разбивается о пол, лязг отрезвляет напарников. Синеволосый ловко подхватывает девушку и укладывает ту на постель, взволнованно сжимая кулаки. Без слов команда понимает мысль жены Лексуса и срывается с места, чтобы покинуть номер и во всеоружии выйти к ожидающему их за дверью мага гильдии.       Он совсем не изменился после Великих Магических Игр. Разве что добавилось несколько шрамов на руках и лице. Все так же ужасающе силён. Почти ровня их покойному предводителю. — Развлекаетесь, Громовержцы? — злоба в его голосе разрезала получше острого лезвия магии. Команда гордо подняла головы, заслоняя своей спиной дверь номера. Если придётся сражаться, они лягут плашмя за блондинку. — Твоё ли это дело? — дерзко спрашивает фея, стреляя горящими дьявольским пламенем глазами в сторону гостя. — Зачем пришёл? — А то ты не поняла. Я за Хартфилией, — его руки опасно напряглись, вены вздулись, он тоже был готов к атаке. — Мы не отдадим своего предводителя гильдии. У нас своё задание, которое никого не касается, — неторопливо произнёс мечник, складывая перед собой руки. — А то, что эта гильдия ищет эту дуру хрен знает сколько времени, ничего? — недобро оскалился убийца драконов. — А то, что многие ее считают погибшей, ничего? А то, что этот блондинистый кретин сдох и она его жена, тоже ничего? — Не смей так говорить о нем! — шипит сквозь зубы Бикслоу, приподнимая забрало. Он уже готов разорвать глотку Редфоксу. — Да пожалуйста, отдайте блондинку и валите на своё задание хоть на край Фиора.       Редфоксу не хочется драки, но если эти трое не понимают по-хорошему, он будет драться. За гильдию, за покой своей малышки Леви, за своё собственное спокойствие. И плевать на команду Дреера и на него самого, все равно мертвые не могут шибануть молнией и прийти на помощь. Мертвые уже ничего не могут, какими бы могущественными при жизни они не были. — Она не пойдёт с тобой сама. Ничего не помнит… — разводит руки в стороны Фрид, с легким прищуром рассматривая бывшего согильдийца. — Отмудохаю так, что вспомнит, как миленькая… — зло бросает Гажил и делает шаг вперёд, сразу же превращая ладонь в лезвие меча. Команда Громовержцев готова дать отпор. Они уже в стойке.       Внезапно тишину разрывает тихий стон Заклинательницы духов за запертой дверью. Девушка с силой сжимает виски и зовёт мужа, метаясь по кровати в бреду. В ее голове снова кошмар, только сейчас он полностью состоит из воспоминаний. Счастливых, но не приносящих радости. Слышится треск молний, окно в комнате разрывается от небольшой шаровой молнии. Все вваливаются в номер с беспокойством и опасением. Дреер все так же лежит на кровати, держась за живот. — Ребята, малыш… — хрипит сквозь слезы магичка. — Успокаивает меня молниями…       Ёлочка забывает обо всем на свете. Пошатываясь, она подходит к своей предводительнице и падает перед ней на колени, сжимая ледяные руки. Она счастлива, она плачет от радости, что магия ее любимого друга жива. Что сама частичка того сильного мага сохранилась в этом мире. Бикслоу все так же стоит в проходе, он не видит Люси, но видит вытянувшееся лицо Железного, что не верит своим глазам. В комнате гуляют яркие молнии. Они окружают бывшую Хартфилию и ласково бегают по ее дрожащему телу. Джастин протягивает руку к одному из разрядов, и тот не бьет током, а приятно щекочет ладонь, мгновенно тая.       Магия удивительная вещь. Она живет своей жизнью, неподвластной каким-то людским думам и законам. Неужели маг молний был настолько силён, что смог преобразовать лакриму и растворить без остатка в своём теле, что она стала единым с ним элементом? Неужели настолько единым, что даже ребёнок смог взять магию отца? Люси на кровати рыдает сквозь улыбку. Ей уже не страшно и не больно. Она уже знает, что все будет хорошо. Наивно, как в молодости, верит в это. Просто нужно немного потерпеть и протянуть руку… — Хартфилия, ты… — потрясено выдыхает Гажил, но его обрывает кукольник. — Дреер, Люсьена Дреер. Предводитель Громовержцев.