Довериться

На улице стремительно темнело, прохожих, что кутались в свои шарфы и шапки становилось все меньше, а к вечеру вовсе полил сильный дождь. Антон Питер возненавидел с первого дня. Этому способствовал целый спектр причин, одна из которых была погодой. Петербург славился своими бесконечными непрерывными ливнями, а он их ненавидел, хоть и был знаком лицом к лицу с городом лишь несколько дней. Лишь равномерное тиканье часов связывало Антона с угрюмой реальностью. Прошло уже более часа после того, как мать вновь затащила его в уже знакомое чертово здание психолога. Хорошо, что не психиатра. За эту мучительную неделю Антон столько раз видел эти ебаные расписные деревянные двери, что они стали сниться ему в кошмарах. Они специально приехали в Петербург на психологическо-неврологическое лечение. Вот и сейчас Антон мирно дремал в очереди к этому психологу, который ему так не понравился. Одет как пидор, с иголочки. Именно как пидор, и Антон уверен, что не постеснялся бы сказать это слово ему в лицо. Мамкин сынок. Еще и обращается с ним, как с пятилетним ребенком. Вот что-что, а Антон такого к себе не потерпит! Дверь напротив синей, по-настоящему больничной скамьи Антона распахнулась с меланхоличным скрипом, и отделение наполнилось громким и режущим слух, картавым щебетом не перестающей благодарить специалиста полной женщины. Антон открыл глаза и встал, когда подошла его мать. Он оперся о дверной косяк и усмехнулся. ─ Много вам за рекламу заплатили? ─ спросил он, взглянув на вновь безупречно выглаженный и чистый строгий костюм психолога. Одет как классический питерский барыга. Мужчина же, в ответ лишь окинув Антона таким взглядом, словно тот был куском дерьма, пригласил его вперед в кабинет и кивнул матери Антона с обнадеживающей улыбкой. За ними захлопнулась дверь, и блондин плюхнулся в уже знакомое ему темное бордовое кресло напротив еще одного такого же. Попов занял свое место и поправил очки. ─ Расскажи, Антон, как твои успехи. Ты смог хоть немного побороть злость в себе? Помнится, с прошлого сеанса ты забрал у меня список того, что можно и нельзя делать во время ссоры. ─ голос мужчины звучал размеренно и четко, и Антон закатил глаза. ─ Заебок, только я ее выкинул сразу после визита к вам. ─ лучезарно улыбнулся парень, разведя руки в сторону. Попов наигранно-ахуело уставился в пустоту, и продолжил только после короткой паузы. ─ Очень жаль, она помогла бы тебе контролировать себя. ─ Понимаете, мне эта бумажка в жопу не всралась. Она не поможет мне решить мои проблемы. И вообще, мистер, ─ вздохнув и отпето взмахнув рукой в бессильном жесте, продолжил юноша. ─ давайте сейчас часик просто посидим, а потом вы выйдете и скажете, что ничего не вышло и что я такой вот раздолбай, да-да-да. Я не мешаю вам, а вы мне, и мы не тратим чужое время и деньги. ─ Твоя мать внесла предоплату. ─ развел руками психолог, хотя по его лицу можно было сказать, что его вполне устраивает это рациональное решение проблемы. ─ Я потеряю деньги, если продолжу бездействовать. ─ Деньги, деньги. Заебало. Когда все проблемы начали решать деньги? ─ Давно, ─ отрезал брюнет. ─ давай начнем сеанс. Что тревожит тебя в последнее время? ─ Вы, ─ признался Антон. ─ и ваша рожа. И то и то ужасно заебало. ─ Причины, по которым твоя мать записала тебя к специалисту? ─ не обращая внимания на слова Антона, спросил Попов, про себя думая, что парню надо поиграть в шахматы с буквами: ему к психиатру надо. ─ Селфхарм. ─ резковато ответил парень. Брови Попова мгновенно взметнулись вверх. Не раз ему попадались такие пациенты. ─ Как давно? Остались шрамы? ─ Антон недовольно закатил глаза. Началось. ─ Я лучше просто покажу. ─ недовольно пробурчал он в ответ и вздернул рукава красной клетчатой рубашки. Шрамов было не так много, но они были довольно внушительных размеров. Некоторые еще даже не до конца затянулись, и покрылись сухой коркой крови, другие блестели на коже бежевыми свежими шрамами, третьи были уже на стадии исчезновения. Попов торопливо пробежался по зрелищу глазами, бегло отвел взгляд, и тут его сердце по-настоящему заболело. ─ Спасибо за демонстрацию. ─ едко осадил он блондина, сказав немного грубее, чем планировалось. Антон спустил рукав и одернул рубашку, скрестив руки на груди. ─ Зачем ты это делал? Нет, точнее, по какой причине? Антон пожал плечами. ─ Не знаю, нервы. ─ сказал он таким тоном, будто хотел прояснить пару неясных моментов. ─ Шастун, я хочу помочь тебе. ─ будто говоря не свои слова, заметил Попов, и тут же понял, что никогда не говорил этих слов. Антон испытывал какие-то смешанные чувства: верить какому-то докторишке со второго сеанса не хотелось. Но терять ведь нечего, так? ─ Для начала скажите мне, как вас зовут. ─ после долгой и напряженной паузы, что, кажется, стремительно поедала кислород, тише, чем хотелось бы, ответил на полувыдохе Шастун. За окном торопливо спешили по своим делам прохожие, укутавшись в одежду и бегая под зонтиками. Со стороны это казалось даже смешно, если мыслить в позитивном ключе. Дождь лил нещадно, словно из ведра. Капли громко барабанили по крыше, и звук этот звучал как бы успокаивающе, отчего Антон полностью расслабился. Звучит даже лучше, чем стук колес вагона о старые проржавевшие рельсы. ─ Мое имя древнегреческого происхождения, ─ снял очки Попов, помассировав переносицу. ─ меня зовут Арсений. И когда время от времени поблескивающие льдистой голубизной глаза встретились с загадочными омутами миндальных, скрипнула измученнная половица, и оба про себя кивнули, придя к молчаливому пониманию: Я доверюсь ему. Я помогу ему.