Tall and tan, young and lovely...
Она высока, стройна и молода — её фигура напоминает тех самых хрупких, но таких красивых фарфоровых куколок. На черные, словно смоль, волосы мягко ложатся лучики уходящего солнца — словно ее нежно треплют по голове, дабы не задеть изысканную прическу.When she walks, she's like a samba that Swings so cool and sways so gently
Одним покажется, что её движения резки и дерзки: ножку от земли она отрывает резво, и так же резво кружится вокруг себя, пока подол ее платья развевается и становится похожим на солнышко. Другие же скажут, что она воплощение плавности — движения тонких, но не менее красивых ручонок завораживают. Она работает пальцами так, что кольца на них едва успевают блестеть в лучах теплого, яркого заката, а ладошки ее колышатся, словно она танцует не в парке на набережной, а в темной пучине самого моря.That when she passes, each one she passes goes: "Ah..."
Вокруг слышны приглушенные восхищения — кто-то тихо бубнит товарищам: "Поглядите, как прекрасна эта девушка из Ипанемы!", а кто-то лишь завороженно вздыхает, не отрывая глаз от танцующей фигурки.Oh, but she watches so sadly...
И лишь одна мадам из всей толпы не радуется — а лишь смотрит с такой тоской, что сперва даже неясно, что ей грустно; её лиловые глаза медленно тускнеют, а точёные, черные губы едва заметно содрогаются. Локтем она упирается в черный и плотный блокнот, от начала до конца исписанный заметками и изрисованный портретами той самой девушки на "танцполе". В глубине души она понимает, что с прекрасной женщиной в красных туфлях ей в жизни заговорить не удастся — уж больно много у нее поклонников верных. Который день она сюда приходит и занимает одно и то же место только ради того, чтобы наблюдать за этой бестией из Ипанемы. Она пристально смотрит на танцовщицу — в самую пучину ярких, нефритовых глаз. А танцовщица смотрит в ответ, хоть и не прекращает свое выступление.