На теплоходе музыка

Полчаса назад два абсолютно одинаковых теплохода "Бешеный" и "Иван Иванович Сенека" отчалили от соседних пристаней. Диана, улыбаясь во все тридцать два зуба и то и дело хватаясь за поручни, - качка нешуточная, - встречала в кают-компании "Бешеного" вип-персон. Узнав, что на соседнем теплоходе будет вторая снайперша, она планировала соблазнить кого-нибудь из гостей прямо на палубе, на глазах у изумленной публики, и сейчас выбирала жертву. Только не определилась, какого пола будет несчастный. Мужик предпочтительнее для имиджа, но Сурганова же не поверит. Хотя Диане, вообще-то, совсем не интересна эта неудачница с ее фольклором. Вот ни капельки! Но противореча самой себе, всего час назад, до самого отплытия звезда, рискуя остаться ненакрашеной и без знака качества - челки, не отлипала от иллюминатора в гримерке и то и дело гоняла наверх Чигирина посчитать, к какому теплоходу очередь длиннее. Макс, включив инстинкт самосохранения, даже не выходил на палубу, а, постояв для приличия у каюты, возвращался и отсчитывался: "конечно, у тебя (моя Королева)". В это же время в гримерке своего "ИванИваныча" Сурганова меланхолично следила за метаниями из угла в угол директора группы, которая хваталась за голову и восклицала: "а если не придут?", "как я, блять, не проверила ее расписание!", и ещё много нелитературных слов. - Лен, успокойся, - наконец проронила глава оркестра. - Не придут, значит, сядем прямо на носу корабля и будем опустошать бар. Ром, надеюсь, у них есть? Однако, опасения не оправдались, на обоих теплоходах был аншлаг. Ещё пара лишних билетиков, и корабли пошли бы ко дну. Разумеется, на танцполах царил ажиотаж. Зрители, (в 99 процентах, понятное дело, зрительницы), вооружившись оптикой разной степени навороченности, возбужденно поглядывали то на одну сцену, то на другую. Особо любоваться, правда, пока было нечем. Лидеры групп традиционно задерживались. Арбенина в каюте остервенело трясла пакетом с безглютеновой выпечкой, вопрошая притихших подчинённых, кто сервировал стол. А Света рылась в мини-баре в поисках апперитива перед выходом на сцену. Но на полках ехидно позвякивали только бутылочки с Боржоми. Кажется, кто-то случайно перепутал райдеры. Наконец, стихли ремиксы, шёпот, гомон, завершилась последняя проверка микрофона. Из-за кулис появились музыканты. Можно сколько угодно твердить мантру "у каждого своя жизнь", но когда солистки одновременно - секунда в секунду - вышли на сцену, синхронно повернули блондинистые головы (конечно же, в разные стороны, чтобы, не дай бог, не встретиться глазами), и вскинули руки, приветствуя толпу, даже у родной матери Звезды Сергеевны вдруг екнуло сердце и появилось странное желание выкрикнуть "снайперизм живуч, горюч и дерзновенен". Разумеется, она, кремень, нашла в себе силы сдержаться. А вот пара десятков поклонниц - нет! Сначала Света не придавала особого значения этому странному стечению обстоятельств - встрече с бывшей возлюбленной посреди Москва-реки. Ну подумаешь, Диана рядом играет. Во-первых, не привыкать, во-вторых, между ними давно негласно был установлен скучный нейтралитет: Света прекратила то и дело восторженно упоминать Диану, Диана не полоскала Свету в каждом интервью. Да и вообще, она уже в том возрасте, когда хочется нести в массы великое, светлое, доброе — благодатный огонь и мысли о вечном, короче. Тут не до дурацких перекличек. Поэтому Сурганова врубила обкатанную много раз программу, сосредоточившись исключительно на своих ощущениях на сцене. Однако, в какой-то момент, напевая про улитку, которая сползает все ниже, она почувствовала: зрители странно сместились к правому борту, - нерушимой осталась только линия тру-фанатов в первом ряду, - и внимание их явно направлено не на солистку оркестра. А Диана в это время завершила номер с "Цунами" и начала петь "Побег". Эх, это был маленький но удар по самолюбию. Неожиданно даже для самой себя Сурганова от души выдала Джамайку, с удовольствием отметив, что, кажется, даже объект внимания её зрителей на пару секунд потерял концентрацию и подзабыл слова, а потом Света стала меееедленно, сантиметр за сантиметром, расстегивать черную косуху, второй кожей облепившую её тело. Затем одним движением скинула куртку с плеч и, выпутавшись из рукавов, осталась в футболке. "Это я вам ещё родинку в тылу плеча не демонстрирую", с мрачным удовлетворением подумала она, отметив, что зрители вернулись к своему генералу. Сцену взглядом пожирали все, в том числе и фанаты с "Бешеного". И музыканты. И попугай капитана. Только один человек, та, что в этот момент выкрикнула "врешь, не зареву!", смотрела куда угодно, только не на Сурганову. Ах так!? Диана знала, стоит ей посмотреть налево, в сторону неторопливо плывущего "Сенеки", и предательские красные пятна проступят везде: на руках, шее, щеках. Никакой макияж не спасёт. Но отказать себе в удовольствии побесить бывшую любовь она, конечно, не могла, поэтому на счастливых обладателей билета на плавучий концерт был вывален весь канонный плейлист Ночных Снайперов. Те песни, которые они когда-то пели со Светкой, которые она регулярно адресовала Светке, которые играли в её машине всегда. На войне все средства хороши. Единственное, что она не планировала, - произносить словами через рот проклятое имя. Поэтому, когда грянуло вступление к РасСвете, (Арбенина давно уже именовала эту песню так вслед за фанатами), её обуял ужас. - Неееет , - заорала она, откровенно намекая всем: музыкантам, звуковику, взревевшим в восторге поклонникам, что песни не будет. Но то ли Лукьянов увлёкся красивыми видами, и явно не Дианы, то ли канон головного мозга не обошёл и его стороной, музыка не прекращалась, несмотря на то, что Арбенина чуть руки не сломала, показывая крест (выключи!), потом харакири, а потом виселицу для самого Николая. Наконец, осознав, что выхода нет, и утешив себя, что на соседнем теплоходе есть своя популярная певица, которая тоже, вообще-то, исполняет интересный репертуар, и, наверняка, пассажиры "Сенеки" не услышат ни песни, ни тем более эха, Арбенина вступила. Пикантная ситуация даже увлекла её, поэтому к третьему припеву она уже, как обычно, орала про рингтоны, и утро, и стоны, и тут её просто снесло эхо-волной "Света". Повернув голову, она увидела: на соседнем теплоходе светопредставление (во всех смыслах этого слова), зрители неистово орут "Света" в такт Диане, в том числе и их хэдлайнер. Арбениной захотелось проглотить микрофон. Но Диана - камень, скала, глыба! Показав фак лучезарно улыбающейся Сургановой, она мужественно продолжила выступление. Свету неожиданно увлекло это соревнование. Как будто им обеим нет тридцати, они снова вдвоём на сцене, перешучиваются и несмотря на порой жёсткие подколы то и дело кидают друг на друга влюбленные взгляды. Потому что зрители, для которых перформанс, уйдут, а они друг у друга останутся. И пусть пункт "влюбленные взгляды" был безнадёжно провален, после песни имени себя хотелось совершить нечто безрассудное. - Старая, но хорошо вам известная песенка, - сообщила она в микрофон. - Собственно, с чего все начиналось. И без чего не было бы меня. - А потом тихо-тихо, одними глазами направо. - И тебя. Солнце погасло... После этой песни у сцены обнаружилась девушка с картиной в руках. Почему-то сейчас не хотелось глупых ужимок и пританцовываний при получении подарков. Света просто подошла к краю сцены, встала на одно колено и ахнула про себя. Шепотом спросила у дарительницы: - Можно? Та, завороженная глазами, голосом певицы, кивнула. - Дин, - громко сообщила Сурганова в микрофон, - мне тут твой портрет удивительной красоты вручили. Заходи потом посмотреть. Толпа бесновалась. Диана кусала губы. - Парни, давайте Тугую ночь, - выкрикнула Арбенина в ажиотаже. Сейчас ей было все равно, что подумают вокруг. Ударила по струнам, но никто из команды почему-то не поддержал. Смотрели удивлённо, невпопад тренькали на инструментах. - Ну вы что? За что я вам деньги плачу? - Недоумевающе воскликнула она. - Дин, мы никогда не играли эту песню. - Рискнул самый храбрый из музыкантов. И не сносить бы ему головы, но вдруг снайпершу привлёк знакомый перебор по струнам с соседнего теплохода. Краем глаза она заметила прямо у борта массивную фигуру в чёрном. Тхай! Да, он знает все их ранние альбомы. Махнув рукой на условности, Диана запела. Самые бредовые авантюры обычно начинаются максимально невинно. Диана и предположить не могла, что переданная на сцену записка будет фитилем от бомбы. А подожжёт Арбенина его собственноручно, когда скажет: - Тут просят песню. Я её так давно не исполняла. Попробую. Сев поудобнее и свесив ноги со сцены, под тихие повизгивания фанаток, которые могли дотронуться до её коленки, Диана начала бить по струнам. Сбилась, начала заново: - "Милая девочка, со мной не шути, Если поймаешь мой пламенный взгляд, Значит ты можешь сбиться с пути, Значит ты можешь сбиться с пути, Значит рискуешь не скоро вернуться назад..." Шум ветра, плеск волн за бортом, сотни восторженных глаз. Когда она пела эту откровенную песню в последний раз? И тут ветер стих. И как будто волны перестали биться о корабль. И Арбенина вдруг услышала с соседнего теплохода, "... Остановись, опусти глаза, Предупреждение последнее, стой! Шаг в сторону, шаг назад, шаг в сторону, шаг назад Шаг в сторону шаг, но ты снова со мной". Руки замерли на гитаре, а голос все ещё заканчивал песню, и последние слова для многих присутствующих, да и для самих певиц тоже, слились флешбэком в изначальный снайперский дуэт. Света, кажется, тоже замерла вслушиваясь, пытаясь поймать ускользающие куда-то вслед за течением реки последние совместные ноты. Зрители на обоих теплоходах потрясенно молчали. Такой тишины Арбенина выдержать не могла. Напряжение привычно выстрелило в ноги. Она вскочила на канатную бухту, потом на борт, за которым, рассеченные носом судна разметывались в стороны волны, пробежалась по узкому поручню, заставив всех замереть, и, запнувшись за какую-то снасть, покачнулась и рухнула в воду. Отчаянно продиравшийся сквозь толпу Гриша не успел на этот раз подстраховать свою подопечную. А Капитан "Бешеного", похоже, так устал от выкрутасов обеих звёзд, что принял рев толпы за очередной восторженный отклик, и, как ни в чем ни бывало, вёл свое судно дальше, оставляя барахтающуюся снайпершу посреди мутно-серой Москва-реки. Света среагировала быстро. Кинув в Валеру гитарой, она взьерошенным воробьем взлетела на капитанский мостик "Сенеки" и заорала: стоп-кран! Неясно, есть ли стоп-кран на теплоходе, но он стал медленно, торжественно останавливаться. Мокрая, лишившаяся в борьбе со стихией всей своей искусственной шевелюры и одного кеда, с размазанной тушью под глазами Арбенина сидела на палубе вражеского теплохода, чувствуя, как Светка накидывает ей на плечи тёплый плед, и счастливо улыбалась. А потом услышала ехидный сургановский шепот прямо в ухо: - Дин, ты за портретом приплыла? Спустя четыре часа... Переливающаяся огнями, звуками, запахами московская ночь отражалась в воде Москва-реки. На носу теплохода, укутавшись в один плед, стояли двое. Света, высунув руку из-под пледа, наугад нащупала голову второй снайперши, проверяя, высохли ли у той волосы после незапланированного заплыва. Арбенина лишь крепче прижалась грудью к светкиной спине, ещё сильнее скрепила руки на талии, задышала в шею, а потом, не удержавшись, стала напевать, "My heart will go on...". - Свет, я ведь сегодня планировала кого-нибудь соблазнить на палубе корабля, - призналась она еле слышно. - А я - напиться. - Кивнула Сурганова на бутылку и два стакана на скамейке рядом. - Хорошо, что мы всегда идём к достижению цели. И здорово, что у капитана вино нашлось. В моей каюте только батарея Боржоми.