***
На следующий день в их распоряжении для работы было двадцать минут в конце урока. После вчерашнего относительного успеха Иккингу не терпелось встретиться снова. Разговаривать с Меридой оказалось поразительно легко, даже чувствуя на себе взгляд больших голубых глаз. Сегодня, однако, чуть ли не чопорно присев рядом, она излучала ярость, растягивавшиеся в улыбке губы теперь были сжаты в бескровную линию. Что-то внутри тянуло спросить, чем она так расстроена, но, ещё раз глянув на руки, крепко вцепившиеся в края стула, он передумал, молча достал инструкции и открыл ноутбук. — Один из нас зарабатывает семьдесят пять тысяч, другой — тридцать пять. Совсем не плохо. Без детей было бы лучше, но… — её взгляд заставил запнуться. Прочистив горло, парень упрямо продолжил. — Так что надо решить, чем мы занимаемся, чтобы столько получать, — он открыл Гугл, забегал пальцами по клавиатуре и еле слышно спросил: — Чем я мог бы заниматься, чтобы мне выплачивали семьдесят пять штук в год? — А с чего ты взял, что будешь зарабатывать больше меня? — вмешалась Мерида, повысив голос. Иккинг поднял голову и увидел, как раздуваются её ноздри и сужаются глаза. — Я… э-э, — Рыбьеног на заднем плане видимости смотрел на него с беспокойством. Если уж на то пошло, голос девушки становился всё громче, и он заёрзал на месте. — Ты просто считаешь, что мужчина должен зарабатывать больше, так? Хотя не то чтобы ты был мужчиной, — презрительно добавила Мерида, смерив его не менее презрительным взглядом. В горле появилось неприятное чувство, точно его сдавили раскалёнными щипцами. — Хорошо, — лаконично ответил он. — Больше зарабатываешь ты. Краем глаза парень вроде заметил, что выражение её лица смягчилось, но не стал проверять, и всё оставшееся время они работали в тишине. Просто глупое распределение, не раз повторял Иккинг про себя, щёлкая по унылым сводкам размеров оплаты. За тридцать пять тысяч он мог быть стюардом, кровельщиком или массажистом, и, чёрт возьми, задание быстро нагоняло тоску. Но он надеялся, что Мерида — та, с кем будет приятно работать, кто не свалит всё на него, а потом припишет себе половину. Надеялся, что хоть раз его примут таким, какой он есть, — простым одноклассником, без многолетних промахов и неудач, мечом висевших над шеей. Но это было глупо, потому что и распределение просто глупое. Напряжение не отпускало плечи, пока он не забылся в решении уравнений на алгебре.***
Без единого слова Мерида пододвинула к нему оторванный уголок исписанного листа. Иккинг не пошевелился, чтобы взять его, но и не взглянуть не мог: очевидно, номер телефона, нацарапанный быстро и размашисто. Он изогнул бровь и вернулся к своим записям о ВВП, оставив клочок на том же месте. Через мгновение пришло ещё одно послание, в этот раз чуть подлиннее: «Дашь мне свой?». Обмениваться записками было бы куда менее заметно, если бы она сидела слева. Парень нахмурился, но злость и любопытство взяли верх. «Зачем?», — черканул он ответ, пока не успел добавить «Чтоб ты ещё поиздевалась?». «Чтобы, если что, связаться по поводу проекта». Разумно, несмотря на то, как сильно ему это не нравилось. Когда Иккинг не ответил, она потянула листик обратно. «И будь он у меня вчера, я извинилась бы раньше». «Можешь и сегодня попробовать». Мерида почти незаметно улыбнулась при прочтении и яростно застрочила, пожёвывая губу. Он украдкой наблюдал за движениями её руки, за тем, как бледные пальцы обхватывают обгрызанную ручку. «Прости. Я не должна была на тебя кричать. Прослушала мамино голосовое, которое меня выбесило, и выместила всё на тебе. Я не хотела говорить тебе эти гадости. Я часто так делаю, когда злюсь. Но решить, что ты бы зарабатывал больше, — всё равно сексизм!». Иккинг подавил вздох. Отчасти хотелось продолжить таить злобу, — он ведь ничего плохого не сделал и не заслуживал таких слов — но сильнее хотелось просто забыть. Обида работу не облегчит, объяснения выглядели очень правдоподобными, а извинения — искренними. И как бы ни кричала, она нравилась ему своим отказом идти ожидаемым путём, даже в вымысле, и ещё смехом. «Пожалуй, ты права», — написал парень, затем зачеркнул «пожалуй». Перед тем, как отправить, он поменял пустое место на запятую и добавил в конце «дорогая», прикусив щёку изнутри, чтобы не улыбаться. Мерида прыснула, накрыв ладонью рот, и отвела взгляд в сторону. Пока она не видела, Иккинг взял самую первую записку и перенёс цифры в свой телефон. Через пару секунд послышалось короткое вибрирование, и девушка сунула руку в сумку. Может, он не продумал всё до конца, но точно не ожидал, что она прочитает сообщение «Я, наверно, должен радоваться, что богатая тётенька компенсирует мне нищенскую зарплату» прямо сейчас. И, без сомнений, не ожидал, что рассмешит её так, что ей придётся покинуть класс. Когда остальные стали оборачиваться, Иккинг сделал как можно более непринуждённый вид и пожал плечами.***
В пятницу Мерида перехватила его по пути на последний урок. — Тренировку отменили, — пояснила девушка, и Иккинг смутно припомнил, что она играет в хоккей на траве. — Хочешь пойти ко мне после школы поработать над проектом? Если ты не занят. Занят он не был, поэтому просто двинул плечами: — Конечно. И вот Иккинг оказался в её машине, молясь пережить безумное вождение, пока она неслась по стоянке. После того, как прошёл первоначальный шок, он поймал себя на том, что наслаждается поездкой на правильной стороне безрассудства. Как выяснилось, они жили недалеко друг от друга, хотя дом Мериды находился дальше от школы, на огромном участке едва ли не на границе города. За каменным домом возвышался небольшой лесок, и общий пейзаж был бы намного внушительнее, если бы не велосипеды на лужайке и цветы в горшках у входа. Из открытого гаража доносился характерный звон инструментов, и стоило Мериде припарковаться, подняв в воздух гравий, оттуда вышел мужчина. Иккинг ни разу не встречал никого габаритов своего отца, но этот человек выглядел не меньше. Широкая улыбка озарила его лицо, пусть даже девушка громко хлопнула дверью автомобиля. Иккинг вылез с большей аккуратностью, прихватив свою сумку с заднего сиденья. — Привет, пап! — Здравствуй, милая, — акцент был ещё заметнее, чем у дочери. Может, в школе она его просто смягчает? — Чем занимаешься? Мужчина показал большим пальцем куда-то за плечо: — Мальчики решили, что смогут заправить квадроцикл. — И чем же? Для такого большого и взрослого человека он выглядел слишком расстроенным. — Виски. Мерида издала звук, который больше всего походил на довольный. — К счастью, я нашёл их до того, как они его завели. Слил бензин из бака. — А виски? — Мерида сделала ангельское личико, и Иккинг опустил голову, не уверенный, что его ухмылка будет приветствоваться. Он заметил, что и у отца одноклассницы вместо ноги протез, хотя и более старомодный, и резко поднял глаза на Мериду, но та лишь улыбнулась, понимающе и тепло. Рот уже наполовину открылся, чтобы сказать, чего не знал, но мужчина прервал его: — Слушай, девочка, я тут перед твоим другом позорюсь, а ты молчишь. Фергус Данброх, — он протянул здоровенную руку, Иккинг пожал её и представился сам. — Иккинг мой напарник по экономике. Мы немного позанимаемся. — Хэддок, а? Есть какая-то связь со Стоиком? — ответа от парня не дождались. — Конечно есть, по лицу вижу. Чей ещё ты можешь быть? Иккинг не был стопроцентно уверен, как реагировать, но это казалось даже приятным. Мерида, напротив, закатила глаза: — Не чуди, папа. Он же не щенок, он принадлежит сам себе, — и тут же сжала его запястье на удивление тёплыми пальцами, словно опровергая свои же слова. — Нам надо работать. Мистер Данброх радушно кивнул: — Хорошо, идите, — а после крикнул вслед. — Рад встрече! По-прежнему буксируемый Меридой Иккинг полуобернулся и помахал через плечо. Девушка отпустила его, чтобы открыть дверь, и пропустила внутрь. Сразу бросалось в глаза, что у кого-то в семье хороший вкус — судя по тому, что он уже знал о двоих её членах, за декорирование интерьера отвечала мама. Они притормозили на кухне, где Мерида бросила ему пару кусочков фруктов из глубокой миски и открыла холодильник. — Что будешь пить? Воду, газировку, молоко, сок? — она выглянула из-за дверцы, заговорщически улыбаясь. — Виски? — Сейчас пять, — так же несерьёзно отозвался Иккинг. Её улыбка стала шире, и на миг ему показалось, что, возможно, она сумасшедшая настолько, чтобы понять его слова превратно. Впрочем, навряд ли виски хранят в холодильнике. Мерида показалась снова уже с бутылкой лимонада в каждой руке. Покачивания бёдер, когда она выпрямилась и вышла, на какое-то время приковали его к месту, пока он не помотал головой и не поспешил следом. Сорок пять минут спустя девушка со стоном уронила карандаш на один из множества покрывавших стол бланков. — Может, бухгалтера наймём с налогами разобраться? — Всё не так уж и плохо, — на самом деле они почти закончили, но Иккинг устало потянулся и почувствовал, как хрустит спина. Открыв глаза, он успел заметить чужой пристальный взгляд. — Мы хотя бы делаем это вместе. — Да, толку от меня много! Парень улыбнулся, склонив голову на бок: — Ты нашла все квитанции. И сидишь с детьми, пока я ими занят. Это дорогого стоит. Скорее всего, было немного странно говорить так, будто они и правда женаты. Что-то ему подсказывало, что ни одна другая команда так себя не ведёт. Астрид уж точно не позволила бы Рыбьеногу подобную роскошь. Она много чего умела, но богатой фантазией похвастать не могла, и Иккинг готов был что угодно поставить на то, что согласно истории Астрид и Рыбьенога их свели общие друзья в колледже. Рыбик мог бы придумать интересное знакомство, появись у него шанс, и Иккинг надеялся, что так оно и есть. Может, ему повезло оказаться в паре с Меридой больше, чем он думал. Считала она сама этот спектакль странным или нет, сказать было трудно. Девушка снова страдальчески застонала и уронила голову на руку: — Четверо детей. Из всех людей я мать четверых детей. Выживут из нас не все. — Ну ты-то точно выживешь, — Иккинг нажал пару кнопок на калькуляторе и вписал ответ в строку 12. — Ты разве не помогала присматривать за братьями? Мерида пожала плечами: — Когда никак не получалось отмазаться. Они просто ужас. — Наверняка вдохновились примером старшей сестры. Зачем он это сказал? Правду отец говорил — однажды его маленький легкомысленный комментарий приведёт к большим неприятностям. Но Мерида лишь кивнула, явно довольная: — Чистая правда. Хотя, по-моему, меня они уже переплюнули. Две головы, может, и лучше одной, но третья грозит принести ещё больше вреда. Виски вместо бензина — пустяк по сравнению с другими их выходками. Несмотря на то, что большая часть его внимания сосредоточилась на налоговой декларации, Иккинг с уверенностью мог сказать, что сейчас она улыбается, по одному звучанию голоса. Глаза на мгновение задержались на её лице. Такой её улыбки он ещё не видел — ласковой, гордой и каплю жестокой одновременно. Он кивнул сам себе: — Да, хорошая из тебя выйдет мама. — Откуда такая уверенность, мистер Единственный Ребёнок? — требовательно спросила Мерида, но когда парень откинул волосы с глаз и снова взглянул на неё, вид у неё был польщённый. Чем дольше Иккинг смотрел, тем розовее становились её щёки и тем выше поднимался дерзкий подбородок. Откуда такая уверенность? Он просто знал. И очень надеялся, что не звучит смешно: — Они будут твоими. А ты о своих заботишься. Теперь настала очередь Мериды внимательно изучать, но он был к этому готов и встретил взгляд прямо. Глаза пробежались по его лицу неожиданно нежно, и когда девушка прошептала «да, забочусь», слова удивительным образом напомнили обещание.***
Утром в понедельник из ниоткуда пришёл дождь. Девочки сбивались в кучки в перерывах между занятиями, во всеуслышание болтая о том, как ужасно выглядят их волосы, или с визгами перебегали из одного здания в другое; группа мальчиков-первокурсников разбрызгивала воду из луж по пути из раздевалки в спортзал. Пока Иккинг поднимался, джинсовая ткань на коленях уже промокла. Жаль, что не вспомнил о том углублении у бордюра, которое сейчас маскировала собиравшаяся и попадавшая в глаза холодная вода. Он вытер руки о бёдра и пошёл в класс уже осторожнее. Даже в коридоре ходить будет не намного легче — линолеум стал скользким от пострадавшей от дождя обуви учеников. Нога пульсировала от резкой смены атмосферного давления, ещё раз падать не хотелось. Теперь он опоздает, но пропуск получать не собирался, хотя в учительской заверяли, что тот всегда доступен, если потребуют обстоятельства. Парень стиснул зубы. На том месте мог споткнуться любой с двумя здоровыми ногами, он не будет обвинять в своей неуклюжести протез. За столом сидела заменявшая учителя женщина и разгадывала кроссворд. Она перевела взгляд с газеты на его слипшиеся волосы, затем на скрипящую по истоптанному полу ногу. Все готовые вырваться об опоздании слова испарились, на лице появилась жалость, и Иккинг нахмурился. Рыбьеног помахал с другого конца класса, и он в ответ дёрнул подбородком. Перед Меридой стоял открытый ноутбук, на экране высвечивалась фотография двухэтажного дома. Выглядела она не такой живой и энергичной, как обычно, но так во время мрачной погоды было у всех. Девушка улыбнулась ему, и Иккинг волей-неволей перестал чувствовать столь сильную горечь. — Привет, — сказала, когда он уронил рюкзак и сел рядом. Иккинг чувствовал её взгляд, но сам не смотрел и хранил молчание. Её улыбка померкла. — Всё в порядке? — В полном, — отрезал он. Она насупилась: — Просто я волновалась… — Не стоило, — только этого не хватало. — Сам о себе позабочусь, не маленький. Иккинг услышал её резкий вдох и насторожился, готовый к тому, что сейчас кто-то повысит голос. Но Мерида тихо выдохнула и пододвинула к нему компьютер, а потом и стул. Всё ещё обозлённый, он проигнорировал исходящее от напарницы тепло и посмотрел на цену дома. — Слишком дорого, — покачал головой. То, как круто изменился её тон, создало почти уютную атмосферу: — Знаю, не дура. Я просто смотрела. Мерида скрестила руки на груди, сунув кулаки под мышки, и надулась. Именно это его растопило — по-детски выпяченная нижняя губа, полная и розовая. Глубоко вздохнув, Иккинг так же придвинул свой стул и наклонился вперёд, чтобы получше разглядеть объявление о продаже недвижимости. — Хотя он ничего. — И я так подумала, — слова звучали скованно и несмело, поэтому он заставил уголки неприветливых губ приподняться. Мерида бросила на него короткий взгляд и опять переключилась на дом. — Может… — Иккинг сделал несколько расчётов в уме. — Сейчас это нам не по карману, но через пару лет — возможно. Он тут же завладел всем её вниманием, сердце забилось быстрее в ожидании реакции. Через считанные секунды рука девушки коснулась его, лицо отражало то же растущее удовлетворение, которое чувствовал он сам.***
Проект должен был быть сдан в следующий понедельник, и неделя проходила необычайно напряжённо: ежедневные тренировки, в четверг днём — игра у Мериды, а в пятницу отец Иккинга потребовал провести время с семьёй (и, конечно, с Плевакой). Предстояло ещё доделать часть с иллюстрациями, диаграммами, газетными вырезками и распечатками, которые требовал учитель, так что в субботу он позвал Мериду к себе. Когда приблизилось время её приезда, Иккинг неожиданно для себя занервничал и принялся наводить ненужный порядок в гостиной. Беззубик мирно наблюдал за ним, положив голову на лапы. В дверь позвонили на десять минут позже, чем, по её словам, она должна была появиться. Иккинг пригладил волосы и открыл. — Привет. — Привет. Извини, я опоздала, — улыбка была непритворной и заразительной. — Ерунда. Эм-м, проходи, — парень посторонился, и Мерида пронеслась мимо, источая аромат незнакомого цветка. После коротенькой экскурсии он провёл её к большому столу в гостиной. Беззубик встрепенулся с горящими глазами, и хозяин забеспокоился, не испугается ли она и нет ли у неё аллергии. Но беспокоиться не было нужды. Глаза Мериды увеличились — от восторга, не страха, она присела на корточки и протянула псу кулак для обнюхивания. Обняв его за шею и не обращая внимания на приставшую к одежде чёрную шерсть, она с упрёком повернулась к Иккингу: — Ты не говорил, что у тебя есть собака. — Да, нужно было предупредить, но я знал, что он тебе понравится. Его, кстати, Беззубик зовут. Спустя ещё десять минут, вдоволь насюсюкавшись, Мерида присоединилась к Иккингу за столом. Документы — налоговые формы, автомобильные и медицинские страховки, кредиты на обучение, ипотека, выплаты за машину, счета за коммунальные услуги, товарные чеки — усыпали рабочее пространство, и они начали монотонный процесс наведения во всём порядка. После получаса спокойной работы, сопровождаемой всё более частыми вздохами Мериды, Иккинг подошёл к телевизору в другом конце комнаты, и, вставив диск, нажал на кнопку воспроизведения. Девушка просияла, увидев, как выныривают из джунглей доктор Джонс и компания в начале фильма «В поисках утраченного ковчега». — Я знала, почему вышла за тебя замуж, — сказала она так, будто они в самом деле всё это время были семейной парой. Иккинг улыбнулся, но сердце камнем упало вниз, когда настигло понимание, что как только они предоставят свои труды, всё закончится. Фальшивые отношения растворятся. Мысль оставила болезненную пустоту за грудиной. К тому времени, как прошла половина «Храма судьбы», они закончили. Всё было разложено по местам, прилежно скреплено, и парень ощутил немалую долю облегчения от хорошо выполненного задания. Он сунул проект в сумку, Мерида прошла к дивану, Беззубик — за ней. — Ему сюда можно? — спросила девушка. — Формально — нет. Иккинг откинулся на спинку, посмотрел, как спорят между собой Инди и Уилли, потом на Мериду. Беззубик уложил голову ей на колени, и она проводила рукой по мягким ушкам. Было немного неприятно, что она так комфортно чувствует себя в его жизни, когда её роль в ней вот-вот значительно уменьшится. Отбросив рассуждения, он выпрямился во весь рост. — Думаю, понадобится попкорн, если мы собираемся закончить трилогию. — Фильмов четыре! — крикнула Мерида в спину. Они съели две с половиной упаковки и выпили почти бутылку газированного яблочного сидра, завалявшегося в холодильнике. Иккинг поставил «Последний крестовый поход», а когда вернулся на своё место, слабо зевая, Мерида, кажется, уже сидела ближе. Справа от него, совсем как в школе, с закинутой на плечо косой. Если взять то, как она опирается, раздумывал он, обоим будет удобнее, если поднять руку — не обязательно чтобы обнять её, просто… поднять. Выше. Чтобы она не была зажата между ними так неловко. Вот только теперь рука, видимо, не подчинялась никаким командам, которые посылал мозг. Чем дольше Иккинг сидел, пялясь на непокорный придаток, тем меньше становился уверенным в гениальности своей идеи. Как двигаться, чтобы ненароком не свалить её с дивана или ударить по лицу? Да ей, наверно, и не хотелось, чтобы он к ней прикасался — хотя зачем тогда придвигаться так близко, подогнув одну ногу под другую, чтобы подошва в носке задевала внешнюю сторону колена? Мерида нагнулась, делая глоток сидра, и он сделал движение, прежде чем смог себя отговорить: поднял руку, позволив ей как бы зависнуть в воздухе в жутковатой манере, пока девушка не откинулась обратно. Потом легонько опустил её, напряжённую и жёсткую, на плечи. — Удобненько, — хмыкнула Мерида, не отрывая глаз от экрана, и лицо Иккинга вспыхнуло. Впрочем, она не отстранилась и не велела отстраниться ему, только немного поёрзала, пока рука не расслабилась. Косичка щекотала кожу, ладонь опустилась чуть ниже, и он намотал на палец завивающиеся кончики. Волосы были мягче, чем он думал, и вдруг возникло желание провести по ним, почувствовать их больше. Тот факт, что он даже этого сделать не может, казался совершенно несправедливым, и парень начал хмуриться. Но затем Мерида негромко и довольно вздохнула, и в груди расцвело тепло.***
Когда закончились титры, она промычала «я лучше пойду», и тяжёлое чувство вернулось. Тем не менее Иккинг убрал руку и встал. Беззубик проскулил во сне, и ему нельзя было не посочувствовать. Он провёл гостью из притихшего дома к выходу и только возле машины, когда ей пришлось повозиться с ключами, осознал, что всё это время держал её за руку. Дверь открылась, и девушка уже собралась сесть за руль. Иккинг обрёл голос: — Мерида… В свете лампы на веранде она была просто красавицей, и в животе завязался узел. — Да? Он хотел её поцеловать. И насколько это убого? Две недели работы над проектом — и всё, безнадёжно влюблён. Но ведь это были и две недели поддразниваний, колкостей, закатывания глаз, смеха и обучения гораздо большему, чем, по его мнению, проект вообще мог научить. И сейчас она стояла в ожидании с непредвиденно милым лицом, и он до сих пор чувствовал обвивающие указательный палец волосы, упирающуюся в колено ногу. Никто не стал бы осуждать его за желание поцеловать её. И за попытку тоже. Иккинг облизнул губы. — Напиши мне, когда доберёшься. Позже перед сном он ещё долго будет спорить сам с собой о том, выглядела ли она разочарованной прежде, чем с полуулыбкой произнести «да, дорогой», сесть в машину и уехать. Иккинг отнёс чашки и миски для попкорна на кухню, выключил телевизор и свет, поднялся наверх с неотстающим Беззубиком и упал спиной на кровать. Через несколько минут телефон в кармане зажужжал, и он прочёл сообщение: «Я дома. Спасибо, что разрешил остаться так надолго». Большие пальцы зависли над экраном, зубы терзали нижнюю губу, пока он обдумывал ответ. «Нет проблем» — как-то слишком по-панибратски; «Всегда пожалуйста» — наоборот, слишком официально. Остановился на «Было весело» и добавил короткое «Спасибо». «Надо нам почаще устраивать вечерние свидания», — написала она, и Иккингу показалось, что он только что пошёл на первое резкое снижение на американских горках. Дыхание стало поверхностным, желудок порхал в животе. «Обязательно. Если найдём няню, которая согласится смотреть за твоими детьми». «МОИМИ детьми? Они такие же твои, как мои». «Бунтарство они унаследовали от тебя». «А от тебя — наглость». Наступила пауза, во время которой Иккинг принялся гадать, насколько неугомонными будут их несуществующие дети. Мерида, должно быть, занималась тем же самым, потому что следующее сообщение гласило: «Мы обречены, да?». С детьми там или нет, но он обречён. Безвозвратно. «Практически». Ответила она не сразу: «У меня батарейка сдыхает, я пойду. Увидимся в понедельник. Сладких снов». «Доброй ночи, Мерида».***
Не успел Иккинг оглянуться, как пришёл срок. Даже в дни экзаменов он так не боялся идти в класс. Одноклассники вокруг обсуждали то, как рады, что задание наконец закончилось. Парень смутно осознавал, что Рыбьеног сейчас разговаривает с ним, хоть и особо не вслушивался. — Не пойми меня неправильно, я рад, что Астрид была со мной в паре, и я знаю, что наш проект буквально идеален, но работать с ней утомительно. Она такая активная, понимаешь? — Что? О, да, — пробубнил он. — Э-э, Иккинг? — Рыбьеног звучал неуверенно — и, учитывая пережитый опыт, который он, вероятно, только что описал, его трудно было винить. — Всё в порядке? — В полном, — он неубедительно улыбнулся. Рыбьеног, скептически прищурившись, открыл было рот, но тут вошла Астрид, и его унесло вслед за ней. Иккинг уставился на доклад, на котором амперсандом были соединены имена. Перед самым звонком началась привычная суета, и Мерида опустилась на своё место. Уложенные волосы, голубое платье с леггинсами под низом. Ему захотелось, чтобы сейчас снова наступил субботний вечер. Девушка нерешительно улыбнулась, когда у доски встал учитель. — Ну, леди и джентльмены, время вышло. Сдаём все проекты, взятки и чрезвычайно уважительные причины! Мерида повернулась, чтобы взять передаваемый проект, и Иккинг положил сверху их. Последний раз взглянув на соединённые имена, он вздохнул. Пока учитель передавал раздаточный материал, Мерида посмотрела на него, и, когда началась лекция, принялась делать конспект урывками, судя по всему, такая же невдохновлённая экономикой, как и он. В конце концов она вырвала из тетради лист, написала что-то и поспешно протянула ему, избегая зрительного контакта. «Придёшь ко мне в пятницу вечером?». Опять передача записок с правой стороны парты на левую. Как они ещё не попались, было загадкой. «Для чего?», — ответил Иккинг, стараясь не дать выйти из-под контроля бодрому электрическому ощущению под кожей, которое распознал как надежду. «Досмотреть Индиану Джонса конечно», — парень усмехнулся. — «Кроме того, я, наверное, буду скучать». Он закусил губу, затем решительно зачеркнул «наверное» и надписал «ОДНОЗНАЧНО». Улыбка ещё больше преобразила её лицо, она взяла его руку в свою. Их сцепленные ладони болтались между стульями до конца урока, и, судя по шепоткам, это заметили. Ну а если нет, то точно заметили, как со звонком Иккинг повернулся к девушке, притянул её за шею и поцеловал. Класс начал улюлюкать и присвистывать, а учитель — орать, чтобы избавили его от своих глупостей, и им, покраснев, пришлось спасаться бегством. Оказавшись снаружи, Иккинг потёр затылок и сквозь смущение обратил на неё взгляд. Лицо Мериды было таким же румяным, какое по ощущениям было у него, но она, кажется, не планировала его бить. Пальцы её свободной руки поднялись к губам, и парень испытывал гордость за то, что заставил её потрясённо молчать с широко раскрытыми глазами. Он не задумывался, когда целовал, и, конечно, не был уверен, что поцелуй в кабинете экономики гарантирует им совместное будущее. — Так, эм-м… — только и успел сказать Иккинг, прежде чем Мерида набросилась на него, обвила руками шею и поцеловала куда яростнее, пока не прервал предупреждающий звонок. — Пятница вечером, — задыхалась она, и выдохи щекотали ему шею. — Мы не закончили. На данный момент единственное имеющее значение будущее было то, которое через четыре дня. Всё остальное они выяснят в своё время. Иккинг внезапно хохотнул, сердце легко застучало в груди, а руки на её талии, наоборот, отяжелели. — Да, дорогая.