Славный мальчик

      Тёмная комната, освещение которой придавала лишь бордово-алая подсветка, что насыщала своей пикантной атмосферой. На широкой кровати, комкая постель от своего ёрзания, находился Осаму, чьи запястья были заведены над головой и прикованы стальными наручниками к деревянному изголовью. На нём практически нет одежды, лишь боксёры, через ткань которых был отчётливо виден бугорок. Тело Дазая покрылось мелкими мурашками, пока бурная фантазия представляла в голове самые грешные и вульгарные желания, ведь сам парень находился в ожидании своей Госпожи.       Накахара Чуя именно та девушка, которую и ожидал прикованный ко кровати Осаму, кстати, что являлось заслугой Чуи, которая отошла, лишив Дазая страстного продолжения их ночи. Рыжеволосая грациозно проходит в комнату, держа в руках крупную коробочку, практически мгновенно замечая на себе жадный взгляд коньячных очей, будучи лишь в одном комплекте кружевного белья тёмного цвета и в чулках в крупную сетку, что прекрасно подчёркивало её фигуру. Накахара лукаво улыбнулась, кладя коробочку на постель и тонкими пальцами с ухоженными ногтями, что были покрыты матовым маникюром, эфемерно касаясь скулы младшего, проводя по ней самыми кончиками. — Заждался, сладкий? — елейно шепчет девушка, указательным пальцем слегка надавливая на острый подбородок, замечая, как послушно поднимает голову шатен, с нескрываемой похотью смотря на Накахару. — Чёрт… Пожалуйста, Чуя, не томи… — чуть ли не хныча, молит младший, исподлобья глядя на рыжеволосую.       Чуя убирает свою руку, прожигая парня холодным взглядом, замечая пятнышко на боксёрах, выявляя, что его эрекция до сих пор мучает его. Накахара насмешливо улыбается краешком губ, наклоняясь к печальному лицу, опаляя своим дыханием его губы, что были приоткрыты, желая поцелуя. — Какой непослушный мальчик. Сегодня твоим наказанием буде-ет… — словно вспоминая, затейливо прошептала девушка, глядя в округлённые глаза, — Пояс верности, — тоном, пропитанным сталью, безапеляционно прошептала Чуя, с ядовитой улыбкой глядя на дрожащие глаза шатена напротив, который уж явно не желал подобного наказания.       Но Дазай не смеет перечить. В его стеклянных глазах так и написано разочарование, но предъявить он ничего не может, ведь прекрасно знает, что Накахара жестока, если дело касается интима. Она безоговорочно доминирует и любит контроль, но ведь это даже к лучшему, потому что сам Осаму горит желанием подчиняться только ей и касаться только её.       Чуя беспечно хихикает, пальцами ловко поддерживая ткань боксёров и начиная мучительно медленно стягивать их, освобождая стоящий крупный член с сочащейся предэякулятом головкой. — Какая прелесть~ — заманчиво протягивает старшая, поднимая плутовый взгляд на Дазая, что был в предвкушении дальнейших действий.       Накахара большим пальцем касается чувствительной головки, начиная размазывать предэякулят, слыша сдавленное мычание. Чуя заводит вторую руку себе за спину, на ощупь находя коробочку и открывая её, нащупывая металлический пояс верности и беря его в руку. Рыжеволосая умело действует, одевая пояс на член Дазая под его тоскливый скулёж и щенячий взгляд, вот только с Накахарой стараться давить на жалость будет в любом случае провально. Чуя завершает, окончательно лишая парня возможности кончить, пряча ключ в бюстгальтере.       Осаму смиряется, взглядом, жаждущим похоти, глядя на Накахару, что вновь доставала нечто интересное из коробочки. Это был кожаный ошейник с металлической цепочкой и серебристыми шипами. Чуя переводит томный взгляд на парня и протягивает к его шее ошейник, раздражённо цокая. — Чёрт, твои бинты ужасны, — холодно описывает старшая, начиная измученно разбинтовывать его шею, скидывая их на пол, наконец освобождая светлую кожу от санитарных бинтов, в тот же миг одевая на неё удушающий ошейник, — Хе-хе, восхитительно, — с блаженством улыбается рыжеволосая, наматывая цепь на кулак и дёргая её на себя, заставляя Осаму поддаться вперёд, дабы не перекрыть себе дыхание, которого начинало не хватать.       Дазай кусает нижнюю губу, томным взглядом оглядывая черты лица Накахары, дразнительно проводя кончиком языка по своей же губе, так и дразня либидо Чуи, которая завороженно наблюдала за дешёвыми провокационными манипуляциями. — Блядский выродок… — зло шипит старшая, смотря в вызывающие глаза напротив, — Надеюсь, ты отлично владеешь своим чёртовым языком, потому что кончить я тебе позволю только после того, как ты удовлетворишь меня, — властно шепчет девушка, ладонью толкая младшего в грудь, отчего тот падает обратно на постель. — Госпожа, всё, что пожелаете, — ехидно улыбаясь, шепчет в ответ Дазай, предвкушая дальнейшее наслаждение.       Чуя грязно усмехается, не отпуская цепь и неспеша поднимаясь на ноги, верно пристраиваясь над головой парня, что бесстыже любовался кружевным бельём, прикрывая глаза, в то же мгновение ощущая на своём лице приятную тяжесть. Накахара оседлала его. Его лицо. Осаму сжигает изнутри желание прикоснуться к себе, всего пара неистовых движений… Но нет. Его руки скованы, так же, как и член, на который был одет пояс верности. Ему остаётся лишь довольствоваться блядским удушением. Накахара довольно улыбается, протягивая руку к лубриканту, что валялся на складках постели. Рыжеволосая слегка приподнимается, позволяя парню сделать пару жадных глотков воздуха, снимая своё нижнее белье, представляя его к губам шатена. — Возьми в рот, — властительно приказывает девушка, проталкивая своё белье во влажную полость рта Осаму, который подчинился и разомкнул губы.       Накахара язвительно хихикает и открывает тюбик лубриканта, выдавливая жидкость на свои стройные бёдра и ягодицы, дабы скольжение было легче, отчего те начинали даже блестеть.       Дазай сглатывает слюни, держа рот приоткрытым, ожидая второго оседлания, с жаждой любуясь девушкой. Не проходит и мгновения, как Накахара вытаскивает своё белье из чужого рта, откидывая его в неизвестное направление, резко опускаясь на чужое лицо, несдержанно вздыхая и кусая губы, ощущая, как юркий язык касается чувствительных стенок. Чуя рвано выдыхает, крепко вцепляясь тонкими пальцами в корни каштановых волос, начиная двигать бёдрами, буквально трахая лицо Осаму, как бы грязно это не звучало. Рыжеволосая безумно улыбается, закатывая глаза и запрокидывая голову назад, не прекращая движения, пока младший чувствовал, как воздух начинает заканчиваться, но сделать он ничего не может, кроме конвульсивных движений, после которых Накахара зло ухмыляется и буквально на пару секунд приподнимается, позволяя сделать жадные глотки воздуха, после же вновь садясь на влажное от лубриканта лицо, после которого трение стало более скользким, что доводило девушку до звёздочек в глазах и сладких стонов. Чуя тяжело дышит, ненадолго останавливаясь, пересаживаясь чуть выше, дабы не перекрывать кислород парню, которого и без этого было чрезвычайно мало, ведь Дазай нахуй задыхался от подобного удовольствия. — Лижи, — властно отдаёт приказ старшая, стискивая каштановые пряди до хриплого шипения парня.       Осаму устало дышит, стараясь привести сбитое дыхание в порядок, сглатывая вязкую слюну и приоткрывая рот, касаясь влажным языком клитора, находя его за считанные мгновения, отчего Накахара распахивает глаза, когда из её уст вырывается несдержанный блаженный стон. — Ч-чёрт побрал бы тебя… — нервно усмехнувшись, будучи в экстазе, бормочет Чуя, поджимая свои губы от восхитительного удовольствия, которое умел приносить Дазай, словно самая дорогая шлюха, как считала в подобные моменты Накахара.       Осаму лишь в удовольствие подобное развлечение, ведь он ощущает, как доводит до оргазма подобную сногсшибательную даму, тело которой покрылось испариной, что сейчас, оседлав его лицо, бесстыже стонала, направляя его голову в нужный уклон, сжимая пряди волос, дабы язык толкался в облюбленную точку G.       Времени много не нужно, ведь вскоре Чуя с безумием звонко смеётся, до боли стискивая корни тёмных волос и позволяет ощущениям и эмоциям взять вверх над собой, что вскоре Дазай ощущает, как льётся неожиданный поток струйной жидкости, но мгновенно соображает и открывает рот, принимая эту жидкость, ведь подобное являлось для него особым кинком, так же, как и Чуе, чьё тело дрожало от фееричного сквиртинга.       Накахара тяжело дышит, слабо улыбаясь краешками губ, отпуская цепь ошейника, стараясь приподняться, дабы пересесть на постель, с наслаждением разглядывая мокрое лицо и отчасти грудь Осаму, а так же и простынь под ним. Рыжеволосая решает, что похвала будет как всегда кстати, поэтому наклоняется торсом вперёд, опаляя своим дыханием чужие губы, проводя по ним кончиком своего языка, глядя в завороженный взгляд парня. — Какой хороший мальчик. Я довольна тобой, сладкий, — приторно хвалит Чуя, без раздумий впиваясь в его губы, жадно сминая и размазывая свою тёмно-алую помаду на губах младшего.       Дазай же пользуется подобным моментом снисходительности Накахары и так же активно отвечает на её поцелуй, грубо сминая её губы, пачкая свои её же помадой. Пару секунд спустя девушка отстраняется, приводя в порядок сбитое дыхание и с лукавой ухмылкой наблюдая за тем, как строит печальные глазки плутоватый Осаму. — Госпожа, Вы же похвалите меня… Другим способом? — робко шепчет Дазай, исподлобья глядя на Чую, ведь по традиции, сейчас она должна была влепить ему хлёсткую пощёчину за самовольность желаний.       Накахара лишь усмехается и проводит фалангами по груди Осаму, что часто вздымалась, пропуская через пальцы чувствительный сосок, затейливо глядя на покрывшееся румянцем лицо. — Пожалуй, ты заслужил оргазм, ты был славным мальчиком, — безвинно хихикает старшая, опуская свои руки к его члену, на котором всё ещё красовался пояс верности.       Рыжеволосая достаёт из чашки бюстгальтера небольшой ключ, поднося его к замку и всего-навсего парой движений освобождает стоящий член от подобной пытки, на что Осаму наконец позволяет себе выдохнуть с облегчением и полностью расслабиться, отдавая своё тело на дальнейшие игры. — Благодарю Вас… — словно в пустоту шепчет шатен, прикрывая свои глаза, слыша, как девушка достаёт что-то из коробочки.

Нечто интересное.

      Накахара со злобной улыбкой скалится, поправляя свои чулки и надевая на себя ремешки, закрепляя их на теле. Это были не просто ремешки. Это был крупный страпон тёмно-фиолетового оттенка с интересными пупырышками. Дазай распахивает коньячные глаза, замечая совершенно новый страпон, о котором раньше даже и не слышал. Особенно его восхитили размеры.

Только представьте, как эта игрушка будет касаться простаты…

      Этого представления хватило, чтобы Осаму, кусая нижнюю губу, перевёл умоляющий взгляд на Накахару, что выглядела так горячо, вновь беря в руки тюбик лубриканта. — Умоляю… Прошу, возьмите меня без этого блядского растягивания. Ч-чего Вам стоит, Госпожа? В-вы же любите причинять боль… Пожалуйста… — наивно-сладко шептал Дазай, без единой надежды глядя в холодные небесные глаза, что говорили сами за себя.       Чуя же абсолютно игнорирует эту речь, выдавливая на пальцы прохладный лубрикант, поднося их к колечку мышц Осаму, замечая, как тот выгибается, поджимая свои губы. Как бы она не хотела грубо взять его, не задумываясь о лубриканте, просто с садистским удовольствием порвать его до крови, Накахара не может себе позволить этого. В какой-то степени Дазай является для неё особым сабмиссивом и нарушать правила БДСМ, что в следствии приведут к ухудшению здоровья, она не горела желанием. Поэтому Чуя начинает скрупулёзно и тщательно растягивать его тело, замечая смешанные эмоции на возбуждённом лице, на которое падали спутанные пряди каштановых волос.

Он был так прекрасен…

      Слова, которые Накахара не озвучит вслух из-за собственной гордости, что гложет её. Они оба восхищаются друг другом, но связывает их лишь секс и не более. Как только Чуя закончит и доведёт его до оргазма, то младший снова уйдёт, ведь его никто не остановит. Накахара не может остановить его, ведь внутри боится отказа. Это словно грузный якорь, что тянет её на дно, не позволив озвучить свои желания.       Осаму же сквозь пелену возбуждения замечает на самодовольном лице Чуи тень печали. Может ему кажется?.. Дазай рвано выдыхает, ощущая, как внутри его дразнят умелые пальцы, но всё же решается осторожно спросить в чём дело. —Ч-чуя… Всё х-хорошо? — через постанывания спрашивает младший, хлопая своими глазами, разглядывая девушку.       Чуя же вздрагивает, осознавая, что выпала на этот период времени в прострацию и инстинктивно растягивала шатена. Накахара надевает маску язвительной грубости, вытаскивая с пошлым хлюпом свои пальцы, надменно глядя в возбуждённый взгляд. — Всё просто ахуительно, шлюха, — холодно отвечает рыжеволосая, равнодушно хмыкая и пристраиваясь между стройных бёдер, до безобразия раздвигая их в стороны.       Дазай единственный, кто замечает в подобном тоне нотки лжи, но решает не придавать этому значения, чтобы не портить весь настрой похоти, от которого поднималась температура тела. Осаму ощущает, как крупная головка касается его колечка мышц, а после распахивает глаза, чувствуя, как в него входит силиконовый член.       Накахара предельно аккуратна в первых действиях, плавно толкаясь вперёд, слыша сдавленные постанывания, хитро улыбаясь. Дазай не заметил этого ехидства на её лице, поэтому был особо удивлён, гортанно простонав от неожиданности, ощутив чёртову вибрацию в себе. — В-вы… — сипло шепчет младший, не в силах сдерживать свои стоны, закатывая от удовольствия глаза, ощущая, как приятная вибрация дразнит его чувствительность.       Осаму извивается на постели, выгибается в спине, дёргает прикованными руками, на которых явно останутся следы от стали, но уже плевать, ведь самым главным были его стоны, во время которых он выкрикивал имя Чуи.       Накахара властно наблюдает за покрасневшим лицом Дазая, по щекам которого стекали рефлекторные слёзы, обжигая кожу. Она протягивает руку и берёт цепь, наматывая её на кулак, потягивая на себя, перекрывая парню кислород, грубо трахая его и вырвая хриплое стенание из его уст. Силиконовая головка с вибрацией касалась самой простаты, делая стоны Осаму ещё более откровенными и восхитительными для ушей Чуи, которая довольствовалась происходящим, свободной рукой замахиваясь и звонко ударяя шатена по бедру, на котором остался краснеющий след тяжёлой ладони.

Больно. До чёртиков в глазах ахуительно больно.

      У Дазая уже заканчиваются силы стонать и стараться глотать малейший воздух, дабы банально не потерять сознание от чертовски жаркого секса, который могла предоставить ему только Накахара, что сейчас выбивала из него самые грязные мольбы и хриплое стенание.       Очередной удар по бедру и Осаму, не в силах терпеть, с хриплым стоном кончает себе на живот, моментально обмякая и тяжело дыша, заторможенно воспринимая весь мир. Чуя на это лишь беззлобно усмехается и аккуратно выходит из слабого тела, слыша невнятное мычание.       Рука тянется к пачке сигарет, и девушка берёт одну тонкую сигарету, поджигая её и поднося её к губам, делая первый затяг, запрокидывая голову назад и выдыхая едкий дым, после же замечая на себе невинный взгляд Дазая, что, кажется, любовался ею. Накахара непонятливо вскидывает бровь, после же соображая и наклоняясь к его наручникам, начиная расстёгивать их, пока Осаму нагло улыбаясь, разглядывал упругую грудь, желая прикоснуться к ней.       Чуя наконец освобождает тонкие запястья, откидывая наручники на простынь, и возвращается на постель, выдыхая табачный дым, пока Дазай осторожно поглаживал свои запястья, на которых остался тёмный след. Осаму глядит на рыжеволосую и старается приподняться в сидячее положение, протягивая свои руки и обвивая её тонкую талию, сплетая пальцы на животе, утыкаясь носом между лопаток, чувствуя, как от неожиданности вздрагивает девушка. — Что ты…? — не успевает Накахара договорить, как умолкает, слыша шёпот младшего, что оставил невесомый поцелуй на её спине. — Чш-ш, я просто хочу спиздить твою сигарету… — еле сдерживая смех, шепчет Дазай, ловко крадя сигарету из её руки.       Чуя же не может вымолвить и слова, растаяв в подобной ласке, которая после оказалась лишь манипуляцией и обманом. Небесные глаза потухают, а Накахара опускает пустой взгляд вниз, сводя тонкие брови к переносице, ударяя рукой по чужим рукам, что без спроса обнимали её. — Убери свои руки, мразь, — скребя зубами, шипит девушка, не оглядываясь на шатена, который уже успел докурить сигарету и выкинуть окурок в пепельницу, что находилась на тумбочке.       Дазай удивлённо вздыхает, но даже после удара не отпускает её, с некой виной потираясь щекой о Чую, словно старый кот, что перед смертью желал ласки, видимо, зря он проявив подобное тепло, ведь Накахара чётко выставила условия, что между ними лишь БДСМ отношения и не более. Поэтому Осаму никак не может признаться ей из-за чувства тревоги и страха, что она отвергнет его и никогда не захочет видеть.

Но может стоит попробовать?

— Чуя… — неуверенно шепчет младший, выглядывая из-за тонкого плеча старшей, собравшись, тихо выдыхая, — Может быть после моих слов ты захочешь прогнать и больше никогда не видеть меня, но… Хе-хе, всё же я больше не могу скрывать факта того, что я… Я, чёрт подери, влюблён в… — Дазай резко замолкает, получая болезненный удар по губам от самой девушки, что не желала слышать продолжения.       Ей кажется, что это всё обман. Она не видит явного и отказывается воспринимать правду. Чуя действительно боится того, что если ответит взаимностью, Осаму лишь звонко рассмеётся и скажет, что это всё ложь.       Но Дазай был иного мнения. Он посчитал, что этот знак был отказом, хоть и в достаточно грубой форме. Осаму переводит взгляд в сторону и ослабляет свою хватку, как вдруг ощущает, что руки Накахары останавливают его, боязливо поглаживая костяшки пальцев, что были на её животе. — Нет… Пожалуйста, останься со мной… Не уходи, Осаму… — сгорая от стыда, еле слышно шепчет девушка, но этого довольно хватает, чтобы Дазай впал в изумление, сразу же остановившись.       Прежде шатен думает, что его слух обманывает его, но заметив отчаянный взгляд и покрывшиеся румянцем щёки Чуи, что неуверенно повернулась к нему, Осаму понимает, что это действительно правда и слабо улыбается, приближаясь и оставляя свой тёплый чмок на кончике её носа, самодовольно хихикая. — Я только Ваш, Госпожа, я всегда рядом, так же, как и Вы во мне, — каламбурно-иронично усмехается младший, после же заливаясь бархатным смехом, замечая, как краснеет Накахара.       Рыжеволосая же вспыхивает и зло надувает губы, слабо щелкая парня по носу, но после, сдавшись, так же слабо улыбается и поддаётся телом назад, кладя свою голову ему на грудь, удобнее устраиваясь в тёплых объятиях. — Ты такой идиот… — мечтательно подмечает Чуя, тяжело вздыхая и перебирая тонкими пальцами металлическую цепь кожаного ошейника, что до сих пор красовался на шее Дазая.       Осаму скованно улыбается, горячо целуя Накахару в изгиб тонкой шеи, опаляя кожу своим дыханием, крепче обнимая её, словно боясь потерять навсегда. — И я люблю тебя, Чуя… — в ответ шепчет парень, наслаждаясь этим тёплым моментом, который явно останется у обоих в воспоминаниях.

Казалось бы, в эту жаркую ночь, которая намечала лишь интим, наконец сошлась пара, что так старательно скрывала и подавляла свои чувства друг к другу.