***
С того судьбоносного дня, Вельвет так и не переставала думать над сказанным Жоном. Всего лишь пара предложений, из-за которых у девушки началась бессонница. Окажись они простыми оскорблениями и Вельвет спокойно бы справилась, обособившись. Даже скрыв любые переживания от Коко, которая, хоть и предпринимала попытки взбодриться и взбодрить саму Вельвет, в последнее время выглядела подавленной: винила в произошедшем себя, считая, что подставила подругу, напомнив о временах еще до их встречи. Но дело заключалось не в этом. Слова Жона не то, что не были оскорблениями, да что уж там… в них даже не было и намека на жестокость, но тем не менее они все глубже врезались в душу Вельвет. Заставляя задумываться о вещах, которые она до того старательно игнорировала. Взять, например, ту же ситуацию с Кардином: Вельвет покорно выслушивала оскорбления и сносила издевательства, потому что искренне верила, что попытки пойти наперекор абсолютно бессмысленны. Ведь таков был естественный ход вещей… и реакция других студентов в столовой лишь подтверждала этот факт. Может она бы и могла справиться с Кардином и его командой, но сколько еще подобных личностей населяло Ремнант? Как бы ни отвратительно выглядела ситуация со стороны, но покориться было наилучшим из вариантов, ведь бороться придется со всем миром, который и культивировал подобный порядок событий. Вот только Жон не вписывался в эту цепочку ни с какой стороны. Он не был равнодушным, как остальные, просто взирающие на издевательства, напротив, он обвинял в произошедшем именно Вельвет. Ее попытку соответствовать миру он называл ничтожностью… и эти слова не просто повисли в воздухе. Совпадение или нет, но уже через несколько дней он подтвердил сказанное делом, добавляя в копилку терзаний Вельвет полное «перевоспитание» команды CRDL. Хотя честнее будет сказать, что он просто разрушил их личности — она краем глаза видела их в коридоре после тех событий. Вельвет не могла отделаться от чувства что они стали лишь тенью бывших себя. И пусть издевательства все еще были свежи в памяти, она не могла испытывать к ним ничего кроме сочувствия. Конфликт убеждений проявил в тот день себя во всей красе. С одной стороны, Вельвет считала, что чтобы Жон не сделал, а слухи, как обычно поползли самые разные, чтобы добиться подобного эффекта — он явно переступил черту. Будучи охотником, он должен был помогать своим сокурсникам и по идее это касалось и заблуждений. Переубедить Кардина личным примером, пристыдить и его, и тех, кто просто наблюдал за издевательствами. По крайней мере подобное предписывалось охотникам… вот только они почему-то игнорировали это. В тоже время Жон не игнорировал, а словно нарочно поступал наоборот, не пристыдив Кардина, а раздавив его личность. Поступок ужасный как ни посмотри, но в то же время… это сработало. Можно было с гарантией в 99% утверждать, что CRDL не вернутся к издевательствам, сдерживаемые ужасом перед Жоном. Который… просто подтверждал высказанный тезис, что со свалившимися проблемами каждый должен справляться самостоятельно. В каком-то смысле, из-за таких убеждений его поведение не отличалось от такового у всеобщей массы просто наблюдавших за издевательствами, вот только была одна существенная разница… Жону не требовалось придумывать оправданий своему бездействию. Все это в сумме заставляло задумываться над тем… а не был ли подобный подход правильным? Жон разрушил личности участников команды CRDL, поступил за гранью жестокости, но так ли он был неправ? И был ли неправ в своем поступке вообще? Они были будущими охотниками — щитом и мечом против гриммов, но позволяли себе подобное поведение… и даже гордились им. Что если бы их отправили на защиту поселения, которое состояло из фавнов? Стали ли бы они вообще пытаться спасти хоть кого-то или просто воспользовались ими как живым щитом? И даже если бы они решили защитить фавнов, то кто бы уже защитил фавнов от них? Если смотреть на ситуацию под таким углом, то поступок Жона, ужасный в своей сути, и совершенный из абсолютно эгоистичных причин, оказывался справедливым? Благородным? Что было более важно — причина или результат? Вельвет не могла ответить ни на один из этих вопросов. Или если уж быть до конца честной с собой — боялась ответов. Что и отмечал Жон, указывая на то, что она сдалась своей слабости. Ведь если продолжать размышления… получалось что вина за поступки Кардина… действительно лежала на ней и аргумент про то, что она подставляла лишь свою жизнь, был не более чем сладкой ложью, которой Вельвет тешила себя до этого момента. Любой, с кем бы столкнулся Кардин по жизни… каждое оскорбление, произнесенное им, каждое издевательство… каждая жизнь были на счету Вельвет. Ведь вместо того, чтобы остановить его, она переложила ответственность на мир. И тогда аргумент про: «сколько еще Кардинов населяет Ремнант», начинал играть совершенно другими красками. Сдаться им всем только потому что ты просто боишься сражения, делало тебя ничем не лучше. Охотники не должны были так поступать. Но охотники и не должны были вести себя как Кардин в первую очередь… И вот так она в очередной раз зашла в тупик в своих размышлениях, не способная взять ответственность за свое решение. Может именно об этом и говорил Жон, как о причине невозможности скопировать его стиль. Может быть именно ответственность была тем, что направляла его руку. А может это была решительность… казалось, позволявшая ему бросить вызов миру. И учитывая его силу… возможно даже победить. Ну по крайней мере Вельвет, увидев показанное, не могла представить себе возможность проигрыша Жона от слишком много возомнившего себе охотника, даже если разница в возрасте и опыте была бы далеко не на стороне Жона. И даже если это и было так: поговорку «Глаз за глаз и весь мир ослепнет» придумали не просто так… хотела бы она сказать, но с каждым днем червячок сомнения все сильнее вгрызался в ее душу. Можно конечно было бы поделиться своими переживаниями с командой, но Вельвет не стала впутывать их в момент издевательств, не станет и сейчас. Да и честно говоря, а могли ли бы они вообще помочь? Слова Жона были катализатором сомнений, но вот их источником была именно она сама. И попытка переложить на кого-то решение ни капли бы ей не помогла… если бы не сделала хуже: разговор по душам с той же Коко мог дать и совершенно противоположный эффект, так как к уже двум противоборствующим могло добавиться и третье мнение, что явно бы ситуацию не упростило. Но и продолжаться так тоже не могло. Рано или поздно сомнения ее доконают. Тяжело вздохнув Вельвет решила, что пока этого не случилось, она должна была еще раз встретиться с Жоном. Просто чтобы побольше узнать, что он за человек и что им двигает. Возможно, узнав его путь, она сможет решить, что делать дальше. Вот только станет ли он вообще с ней общаться, было под большим вопросом. По крайней мере запрещать наблюдать за тренировкой он точно не станет. Может хоть так она сможет приблизиться к решению.***
По Жону можно было часы сверять: ровно в то же самое время, что и в прошлый раз, он неспешной походкой подошел к месту тренировок, где его уже поджидала Вельвет. Он не обратил на нее никакого внимания, равнодушно приступив к тренировкам. Позволяя Вельвет еще раз взглянуть на свою технику. И точно так же, как и в первый раз, девушка была заворожена точностью движений и стоящей за ними грацией. Попытка повторить их с таким грузом сомнений на душе ничем хорошим точно не окончилась бы. Но с другой стороны, Жон сейчас закончит и уйдет, так как даже если бы он соизволил ответить на ее вопросы, Вельвет и сама не понимала, что хотела знать. И значит все продолжится… Хватит. Продолжая стоять на месте, она уж точно ничего не добьётся. Глубоко выдохнув и напоследок оглядевшись, чтобы рядом не было камней, о которые она могла бы ударится головой при падении Вельвет приняла стойку, отдаленно напоминающую таковую у Жона приготовившись активировать свое проявление. С чего-то надо начинать. Пусть даже этим чем-то и был обморок. Уже спустя мгновение ее нервы прострелило болью, а сознание начало заволакиваться тьмой.***
Вельвет пришла в себя, тут же подавив тяжелый вздох. Проведя рукой под носом, она даже не удивилась находившейся там крови. Из-за того, что голова раскалывалась, а зрение плыло до нее даже не сразу дошел факт, что рядом кто-то был. С трудом сфокусировав взгляд Вельвет, застыла от шока обнаружив стоявшую около нее фигуру Жона. Очевидно, что он заметил, что она пришла в себя, но не спешил ни комментировать, ни пытаться помочь подняться, что, в отличие от его присутствия здесь, вполне вписывалось в характер. Прикусив губу, чтобы хоть как-то отвлечься от головокружения, Вельвет попыталась подняться на ноги. Гудящая голова и грозившийся выбраться наружу обед ни капли не помогали в подобном занятии. Прошло не менее пяти минут пока, хоть и пошатываясь, но Вельвет удалось принять вертикальное положение. И все это время Жон равнодушно ждал, не спеша уходить. Наконец, видимо признав ее достаточно пришедшей в себя для разговора, он своим неизменным тоном произнес: — Отдавшись в рабство сомнений, ты все же ринулась вперед, стремясь расколоть оковы. Ты все еще не можешь понять, что направляет мои движения, но все же продемонстрировала мотивацию добраться до истины пусть даже ценой может стать падение в бездну, — и опять же его слова звучали не как похвала, но как факт. Что на самом деле было даже приятнее. Договорив, Жон все еще оставался на месте, дав Вельвет достаточно решимости, чтобы все же вступить в диалог. — Их тысячи. Десятки тысяч, возможно, — несколько сбивчиво начала Вельвет, — я чувствую эти осколки движений и чувствую, что их что-то скрепляет. Я не могу понять, что именно, но именно оно отражает твой путь. Узнав его, я хотела полноценно столкнуть свои идеи с твоими, чтобы наконец дать себе ответ. — И сие есть последний шаг именно твоего пути: чужие ответы уничтожат сам смысл знания, запечатав тебя в бездне сомнений, — произнес Жон, не отводя взгляда. — Да… но я и сама неплохо справляюсь с последним, — горько пробормотала Вельвет, — мне действительно не хватает ответственности, чтобы принять решение. Я боюсь принять решение, хоть и понимаю, что должна, — вздохнув, произнесла она, не особо надеясь на продолжение разговора. Ведь она только что по факту признала насколько жалкой была и тем не менее все еще не могла понять и принять необходимые изменения. Жону и вовсе нечего было тратить на нее свое время, опять же, решая за нее ее же проблемы. — Твой страх вызван навязанной ограниченностью, — к удивлению Вельвет, Жон все же продолжил разговор, — многие годы ты убеждала себя, что солнечный свет приведет тебя к краху, но не смотря на последствия все же решила снять закрывавшую глаза повязку. Но твоя рука дрожит от сомнений ведь все, кто окружают тебя даже не знают, что солнце существует. — Я… я честно понимаю это. У меня замечательная команда, но я понимаю, что поговорив с ними ничего не добьюсь — они поддержат именно меня. Слепо поддержат, — едва слышно добавила она. — Навязанные узы немногим отличаются от цепей, — произнес Жон, — они заставляют тебя сосредотачиваться на общем, а не частном, искажая настоящую мотивацию. Сила позволяет превратить сомнения в уверенность, и если ты действительно желаешь продвигаться дальше, перестань заботиться о том, что другие думают о тебе. Отринь их ненависть и их сострадание, четко уверовав в свои желания. Жить своей жизнью не имеет ничего общего с попытками следовать заблуждениям окружающих, — его тон не менялся показывая, что все сказанное для самого Жона являлось прописной истиной. И это пугало. Через что же Жону пришлось пройти чтобы выковать из себя того, кто стоял перед ней. Почувствовав, как пересохло горло Вельвет, с трудом вымолвила: — Если я настолько ничтожна, что сомневаюсь, делая шаг на этот путь, то насколько же тяжело идти по нему. — Сей шаг, что ты готовишься совершить, важнейшая деталь твоих стремлений. Ибо его свершение означает осознание финальной точки. Мотивация, достижение которой и проведет тебя сквозь боль пути. — Не знаю, уместно ли задавать этот вопрос, — она сделала глубокий вдох, чтобы собраться с силами, — но что ждет в конце пути тебя? — ответ на этот вопрос мог помочь ей приблизиться в понимании истаптываемых противоречий. Жон все так же не задумываясь тут же ответил:***
— На твоем этапе чужие стремления подобны яду, — коротко ответил он, прямо смотря Вельвет в глаза. Дождавшись ее короткого кивка, он развернулся и отправился обратно к Бикону. Что же ждало его в конце пути? Ну, у такой копии как он было всего два варианта. Паразитировать на оригинале… Или бросить все силы чтобы превзойти его. — Я… приду завтра тоже, — пробормотала позади него Вельвет. Жон не стал никак реагировать, уважая ее решение. Не просьба, но стремление дойти до истины. Судя по тону, она была и сама удивлена подобной решительности. Как и была удивлена тому, что Жон снизошел до советов. Но поступить иначе было бы лицемерно с его стороны, ведь в свое время Жону тоже был дан совет, что он пронес сквозь всю перековку собственного я. Слова отца — «Все что тебе надо — немного уверенности» выжжены в его душе, как еще одно напоминание того, откуда он начинал. Вельвет они бы не помогли, ибо по настоящему ее тревожат не сомнения, но страх. И если слова Жона смогли преподнести ей нужной храбрости, значит он вернул долг. Любой, доказавший свое желание познать стиль, удостоился бы того же отношения от Жона, ибо они имели потенциал встать вровень с ним. Чтобы после встать напротив. Одно из правил стиля: сокрушай слабых, побеждай сильных.***
— Так, это не дело, — пробормотала Янг, глядя за метаниями сестры, — Руби, — та никак не ответила, продолжив рассеяно смотреть в сторону. Они с Норой и Реном переглянулись, — Руби, — уже громче повторила Янг, дополнив свои слова легоньким толчком. — А? Что? Я взяла овощи, — сбитая с толку протараторила она. — Вот только ты их не ешь. Или если говорить точнее — ты не ешь вообще ничего, — закатив глаза, проворчала Янг, — и, если ты продолжишь так выворачивать шею, я боюсь ничем хорошим это не закончиться. — Эмм… я… ну… — с бегающими глазами пробормотала Руби, стараясь сесть настолько ровно, насколько вообще могла. — Ты хочешь им помочь, — с места в карьер выпалил Рен, слегка кивнув в сторону обедавших через несколько столов от них команды. Руби удивленно перевела взгляд сначала на него, потом на сидевшую рядом Нору, улыбавшуюся во все 32 и остановила свой взгляд на Янг. — Ты и после случившегося в лесу выглядела «не в своей тарелке», а уж после того вечера и вовсе казалось, что твой мир только что сделал оборот на 180 градусов. Но стоило этим троим показать, кто здесь босс, и над тобой словно лампочка зажглась, — пояснила Янг. — Просто я не могу это просто так оставить, — опустив глаза, признала Руби, — они не заслужили такого отношения к себе. Тем более просто по воле случая. Вы же должны понять — на их место мог оказаться каждый! Другая пусковая площадка, другая фигура и все — следующие четыре года, которые должны были быть лучшими в жизни, превращаются в ад! Кто бы не хотел помощи в такой момент?! Но их все бросили… мы их бросили… — Так, — тут же вмешалась Янг, — не надо дрейфить. Никто никого не бросал. Просто им надо было самим разобраться, какие отношения в команде и нужно ли вообще что-то менять. Первые дни то Жон вел себя, ну не нормально… но терпимо. И тут бы влезли мы и разрушили команду. Но теперь дело другое, — уже Янг кивнула в их сторону, — они огрызнулись обратно, устав мириться. И если они попросят помощи — мы не бросим их в беде. — Но не раньше, — добавил Рен, — помощь помощью, но мы должны уважать их решение справиться со всем своими силами. — Но никто не мешает намекнуть, — подмигнув вклинилась в разговор Нора, — аккуратненько сказав в разговоре, что если у них есть проблемка… то сломанные ноги могут помочь ее решить, а ты, вот совпадение, как раз знаешь кто бы мог взяться за работу. — Вот только ноги мы никому ломать не будем, — подняла руки Янг, — мало ли что этому индивиду в голову придет. Но вот поддержать — то да, почему бы и нет. — У меня просто замечательная команда, — улыбнувшись произнесла Руби. — А то.