(Не)люблю дождь.

Дверь медленно открыли. Без стука зашли в комнату. Тяжёлые шаги. На секунду показалось, что это папа.. нет, не может быть. –Аарон! Как вырос то. Ты как тут оказался? Вас отпустили к своим семьям?, –мама стала задавать миллионы вопросов, на которые братец не успевал отвечать. Я выбежала из комнаты и побежала к нему в объятия. Но первое, что бросилось в глаза это эмблема единорога на груди. –Ирма, ты такой красавицей стала, как твои дела? – Аарон присел на корточки и развел руки, чтобы обнять меня, но увидев мой взгляд на его куртку и глаза полные разочарование, он их опустил. Пару секунд гробового молчания. Ни мама, ни брат не решались сказать что-то. Но спустя время Аарон подал голос. –Да, я поступил в военную полицию. Я не.. –Тебе настолько наплевать на папу? Он погиб, слышишь, погиб, защищая наши города, а ты сейчас будешь просто отсиживаться в замке?, –в голове прыгали воспоминания, связанные с отцом: его улыбка, его голубые глаза и коричневый волосы. Тяжёлые руки, что так трепетно гладили меня по голове в детстве. Его слова: "Я отдам свое сердце". Для него эта фраза была настолько важной, что он без труда бы сделал это. И он сделал. Отдал свое сердце. –Ирма, не надо так с братом, он только приехал.. –Да мне плевать, он..он трус! Отец сейчас бы посмеялся с его трусости! Скажи, – теперь я посмотрела на брата, – Аарон Келлер, почему ты не хочешь отомстить? Почему ты не хочешь убить того переростка, что съел твоего отца? Тебе не стыдно сейчас перед ним? И снова молчание, такое громкое. Поняв, что ответа не будет, я развернулась и со слезами на глазах пошла в комнату. –Да, мне страшно, –я остановилась. – Мне страшно, что меня убьют, съедят. Месть. Чем она поможет ему? «ему» не отцу, не папе, а «ему» –Он воскреснет? Или мы сможем его увидеть? Нет, Ирма, ты даже не знаешь, что это такое сражаться с титанами. Мне не доводилось, и я искренне рад этому. Рад, что не видел трупы своих знакомых и друзей, не висел на волоске от смерти. Я рад! И я не хочу закончить как он. Отец был глупцом, раз пошел в разведку. Я стояла на ватных ногах. Того, кто был самым добрым, честным, справедливым человеком, сейчас назвали глупцом. Папа был готов сделать что угодно, лишь бы спасти всех, кому ему удастся. Ночью сидел за какими-то бумажками, днем - вылазки. И так на протяжение долгого времени. Но он не сдавался и даже не думал об этом. Наоборот, натягивал на свое уставшее лицо маску беззаботного человека и рассказывал нам как важно быть преданным своему делу. Как важно найти то, ради чего готов умереть. Или ради кого. И с любовью переводил взгляд на нас и на маму. –Раз так горишь желанием убивать титанов сама иди в разведкорпус, отдай свое сердце, и умри в пасте титана. –Ты не сын Джозефа Келлера. И больше мне не брат. Ты трус и тварь. Я развернулась, даже не посмотрев ему в лицо и ушла. Последнее, что я услышала это тихие всхлипы мамы. Дойдя до своей комнаты, я наспех закрыла дверь, достала из кармана нашивку эмблемы разведкорпуса и приложила к груди. Села, нет, упала на колени и разревелась. Неужели смерть отца была написана? Неужели он отдал свое сердце зря?.. Я посмотрела на нашивку, перевернула ее и аккуратно провела пальцами по вышитой надписи «Джозеф Келлер. 18.06.809-09.08.843». Надпись была сделана неаккуратно, уж 10-летняя девочка не умела делать это красиво. Но главное не это. Я бы никогда не забыла ни эту дату, ни его имя. Но я думала, что так это останется не только в моей памяти. Будет доказательство того, что этот потрясающий человек был самым смелым и отдал свое сердце за благое дело. Есть три вещи, которые до сих пор напоминают о нем: его могила, эта эмблема и добрые слова, что до все ещё летают из уст в уста. Я так просила всю ночь, изредка засыпала, но тут же просыпалась. Смотрела в окно и опять прикрывала глаза. Думала над словами Аарона и над реакции мамы. Она достаточно тяжело перенесла смерть отца (как и все мы, но Аарон был в кадетском училище, поэтому его реакции мы не видели) и всегда когда мы начинали разговор про папу, она улыбалась, но на ее улыбающиеся губы текли слезы. А тут, два самых родных для нее человека поссорились из-за того, кого уже два года как нет в живых. Из-за того, кого раньше вспомнили добрым словом. Аарон уехал рано утром. Оказывается, он приехал, чтобы собрать вещи и сообщить "радостную" новость о его переводе в военную полицию. Я слышал их разговор с мамой, слышала просьбу быть аккуратным и как-нибудь приехать ещё разок. Специально подождала пока он уедет и только потом вышла на кухню. Мама готовила что-то на завтрак. Ее черные волосы были заплетены в низкий хвост. Услышав меня, она повернулась. Небесно-голубые глаза, полные грусти, тут же стали немного вестей и нежней. –Доброе утро, –уж кто-кто, а она обижаться не могла совсем. Мама одарила меня своей лучезарной улыбкой, – Мне на тебя накрывать? Мама. Она была доброй, всегда хотела решить конфликты мирным путём. Кричать она не умела, не видела смысла, поэтому все наши с Аароном выходки объясняла спокойно и давала понять, почему так делать не хорошо. Так же, наверное, это отрицательное качество, но она была немного трусовата и боязлива, но старательно это скрывала. Как-то раз к нам в окно прилетел камень и оно разбилось (видимо дети играли), все волишь стекло, а мама вспомнила уже все похоронные песни. Аарон как раз взял ее трусость, но в отличии от мамы, он поддавлся ей и не хотел побороть свои страхи. –Да. – желания общаться с ней не было. Вчера она просто стола, и смотрела на нашу ссору с Аароном, дрались как кошка с собакой, но вместо укусов и кулаков были слова. –Ирма, я понимаю тебя. У него перемены в жизни, служба. На тебе он просто оторвался и все. Ты попала под горячую руку. Не стоит переживать и обижаться на брата из-за этого. Не все такие, как твой отец и это нормально. Не всем дана та смелостью, которой обладал Джозеф. Она была права, как всегда,но я не могла простить брата. Было обидно, что за смерть папы никто не хочет отомстить. –И Ирма, дай, пожалуйста, обещание, что ты никогда не поступишь в разведкорпус. И лучше вообще не лезть в дела политики и службы. Сначала даже не знала, что ответить, слишком много мыслей путались в голове. –Я не позволю, что бы все забыли отца, как вы. Не доев выбежала на улицу.

***

Я бродила по улочкам думая над своими словами. Возможно, я поступила как ребенок.. но нет, а что я должна была сделать? Похвалить брата, как он умно поступил? Нет. Ребенком я перестала быть ещё в 8 лет, когда умер отец. Надо было помогать маме с работой. Раньше, когда папа был жив его зарплаты было достаточно, чтобы спокойно жить, не в роскоши, но она никому и не нужна была. Сейчас мама работала на рынке, продавала овощи. Не престижно, но делать было нечего. Походив ещё немного я решила направится к своему единственному другу... –Представляешь? Он в военную полицию? Трус! Вот кто он. – рассказав все Дику, я облегчено выдохнула. –Вот это ничего себе... но знаешь, он никогда особо не был смелым, всегда сидел один, читал какие-то книги и так далее.. так что, от него ожидаемо. Мы сидели под деревом на каких-то камнях, недалеко от моего дома. –Но ты в любом случае не переживай, вот поступишь в разведкорпус и отомстить за отца, я в тебя верю. А я пойду за тобой. –Да?,–я не могла не скрыть радости.–Правда?.. Знаешь, Дик, я рада, что мы с тобой дружим, ты мне очень дорог. Я сделаю все, чтобы наша дружба продолжалась вечно. –Я тоже.. Дик был моим другом на протяжение долгих лет. Как-то раз встретились на прогулке и начали общаться. Я ему рассказывала про подвиги своего отца, а он внимательно слушал. Дик не был настолько ярым искателем приключений как я, но он тоже со мной думал про разведкорпус. Мы много мечтали, смеялись и шутили. Когда мой папа умер, Дик слушал все мои сопли а потом в конце всегда говорил: "Не переживай, раз ты так хочешь отомстить, значит отомстишь. Я в тебя верю." Поддерживал в трудные минуты. Про его семью я знаю мало. Мама умерла при родах, а отец работал на полях. Все. Но мы понимали друг друга с полуслова. Все мои затеи он всегда поддерживал, а потом Аарон разгребал за нами все то, что мы успели натворить. Друг. Вот кем он мне был. Через пару минут на другом конце улицы я увидела маму, она звала домой. Я хотела подняться, но тут увидела яркий взрыв и молнии за стеной. Весь город затих. Было страшно. И тут показалась огромная голова без кожи, были видны мышцы и что-то похожее на череп. Пар, выходящий прямо из зубов. Раздался оглушительный грохот. Камни, летящие над головой. Уши на несколько секунд заложило. Я замерла, даже не зная, что делать. –Титан! Он проломил стену Мария! Скорее, все к реке! Голоса. Сотни, тысячи, миллионы криков слились в одну устрашающую песню. Все смотрела на этого титана. Он огромный. Никогда ранее никто не мог даже забраться на стену, а тут, он спокойно смотри на нас своими злыми, ненавистливыми глазами. Потом опять клубы дыма вперемешку с паром и. и.. стоп, где титан?.. он только что был тут. Встрехнув головой я вспомнила про маму и Дика. Он все так же сидел и, неотрывая глаза, смотерл куда-то влево. –Дик! Дик, скорее, нужно к реке, там нам помогут! –Ирма.. Он ничего не сказал, а лишь показал пальцем на подходящего к нам титана. Большое пузо, огромные глаза и улыбка, даже скорее оскал до ушей. Мама была дальше от нас и увидев титана подходящего к нам начала кричать. Нет, нет, нет.. только не ты. –Эй! Ты! Иди сюда! Уродец!, – мама стала кричать, махать руками, прыгать. Я прекрасно поняла, чего она хочет добиться. Она стала червяком на крючке. И эта приманка сработала... Титан перевел свои огромные глаза на нее и побежал. –Не-е-ет, мама! Не смей ее трогать! Пожалуйста, мама, не надо! Слезы беспомощности покатились по моим глазам. А крик заглушили стони голосов других людей. –Дик! Дик, пожалуйста, бежим, надо помочь маме, ее съедят. Вставай! Я протянула мальчика на себя, пыталась поднять. Он встал, его пустые глаза ни о чем не могли сказать. –Прости, – он посмотрел на меня. Его глаза были наполнены страхом, отчаянием и сожалением. Он резко встаёт и убегает, не оборачиваясь, ему было стыдно. Но ещё ему было страшно. Предал. Он испугался. Бросил. Ему страшно. Больше нельзя было стоять, и я рванула к маме. Она задрав платье пыталась сбежать от неминуемой смерти. Спотыкались о камни и трупы, но вставала и продолжала бежать. Но в скором времени я начала замечать, как титан ее догоняет. –Не смей! Не надо, только не ее, прошу! Я кричала что есть мощи. Но тут споткнулась о что-то.. боже. Половина чьего-то тела лежала прямо на дороге, закатанные глаза, а кровь уже медленно лилась из тела. Отведя взгляд на маму, я.. я. Он ее схватил. Она отчаянно билась и даже пыталась бросаться камнями, что были у нее в руке. Но все тщетно. Я так и осталась лежать. Даже взгляд не могла отвести. Он открыл свою пасть и.. сразу. полностью. –Нет.. Хруст. В сердце что-то кольнуло и тут же покатились слезы. Страх пропал, появилось только горе, грусть и боль. Я лежала бы так до самого конца, до своего конца, но я почувствовала чьи-то сильные руки и вот я уже лечу.. лечу? –Жива? Что ж ты разлеглась тут? Смерти хочешь? Две розы. Гарнизон. Я просто летела. Сотни титанов то и дело поедали невинных жителей. Они бежали, но недолго. Вид сверху был ужаснее чем снизу. Была видна каждая смерть, вся кровь. Весь этот ужас застыл перед глазами на всю жизнь. Мне кажется я слышала крик каждого. Наконец-то я почувствовала твердую поверхность под ногами. –Иди скорее туда, – мой спаситель показал пальцем. – Там эвакуируют. Мужчина, удостоверившись, что я поняла куда надо идти, тут же улетел. Пошла, но ничего не помнила. Шла за остальными. Как баран - куда все туда и я. В первую очередь на корабли сажали детей, женщин и стариков. Меня запихнули на судно. Я села и попыталась нащупать в кармане вышивку. Лишь бы не потеряла.. фух, она на месте. –Мне жаль, отец, что я не смогла защитить и спасти маму. Я слаба. Я ни черта не смогла.. мне очень жаль. Лишь ты один может что-то сделать, а все твои дети бездарные существа. Даже она сражалась до последнего. Хоть это не могло ничего изменить, но она билась. Мама пожертвовала собой, ради меня, наплевав на страх. Она взяла все свои силы в кулак и... А я?. Я - ничтожество. Дик. Как он мог? Столько слов о совместном поступление в разведкорпус, а на самом деле... Предал. Мерзкое "Прости" будто это что-то изменит. Опять слезы. Что делать? А куда идти? Как жить дальше? Я бы так и продолжала думать, но грозный детский голос, полон ненависти... –Я доберусь до каждого.. Я их перебью. Истреблю всех титанов. Всех до единого!..