Злополучный,
Сам я себе ненавистен
Пусть и тебе
Ненавистен я стану, хоть в этом
Будем едины с тобой.
Фудзивара-но Тосинари, 1114-1204 г.
CVI Хмуро глядя на друга из-под очков, Икари постукивала пальцами по столу. Пожёвывая губы, шаманка тяжело и громко выдохнула: — Ты что? Повтори. Когда-когда ты вернулся? — Около недели назад… — Ханагаки весь съёжился, стараясь смотреть куда угодно, но не на Абэ. — Ладно. Допустим. Почему сразу ко мне не пришёл? Ками-сама, дайте ей сил. Морико, разлёгшись в позе Будды усмехалась чему-то. Шаманка бросила возмущённый взгляд на духа. — Думал, что сам смогу со всем справиться, — парень зажмурился. — Что ж, похвально. Не, ну, правда, Такемичи пора бы научиться самостоятельности, да и старше он. Подумаешь, каждый раз кто-то из его друзей оказывается или на больничной койке, или арестован. Пока никто не умер, спасибо Ками-сама, и не попал в колонию, спасибо семейному адвокату. — И как? Получается? — сарказм скрыть не получилось. Икари и не старалась, если говорить начистоту. — Злорадствуете, да? — Не без этого, — девушка прикрыла рот рукавом. — Смейтесь-смейтесь… — буркнул Ханагаки. — Инари-сан тоже громко смеялась. — Что? Духовная сила взметнулась, грозясь обрушиться на неверного и похоронить. — Икари! — подскочила к шаманке Морико. — Возьми себя в руки! — Я так виноват! — взвыл парень, заламывая руки. — Каждый раз, когда я возвращаюсь в будущее, становится только хуже! Смерти-смерти-смерти… А солнце всё восходит-восходит, насмехается и сжигает… Неужели это мой персональный Ад?! Внезапная истерика влепила Икари болезненную оплеуху. Взяв рэйрёку под контроль и кивнув духу, шаманка вышла из-за стола и присела возле друга: — Не стало хуже, просто сейчас ты знаешь и видишь больше. А теперь возьми себя в руки и расскажи обо всём, что ты узнал в будущем. Не упуская ни одной детали. Абсолютно всё. Мы что-нибудь придумаем. Вместе. Ты мне веришь? — Что, передумали умирать? — подросток, шмыгнув носом, вытер слёзы. — Скажем так: у меня появились свои причины прожить долго. — И счастливо? — улыбнулся Такемичи. — Тут как Ками-сама пожелают, — пожала плечами Абэ. Право слово. Им с Раном, наверное, надо дать шанс?.. Выслушав долгий монолог друга, шаманка задумчиво перечитала заметки: — Ясненько… нам надо придумать план, который помешает Чёрным Драконам подмять под себя Тосву… Что ж… у меня есть кой-какие соображения… — Какие же? — Ханагаки сделал глоток горячего зелёного чая. — Cherchez la femme. — Я пытаюсь угнаться за вашими мыслями, честно, но не получается. — О, мой юный друг, ты меня прекрасно понял. Вспомни свою встречу с семьёй Шиба, — Икари сделала вид, что полностью увлечена моти. — Нацуми-сан… — прошептал юноша. — Но ведь это… аморально! — Использовать слабости человека? М-да… есть такое… — кивнула Икари. — Да нет же! Девушка удивлённо заломила бровь: она не ослышалась? — С-совершать с-сексуальные д-действия с-со с-своей… с-сестрой… — последние слова красный как рак Ханагаки буквально выплюнул. — Хмм… ну, да, юридически они брат и сестра… — В смысле юридически?.. — уловил важную деталь парень. — Только юридически?.. — Да. Кровного родства между ними нет, — кивнула Икари. — Тогда почему Юзуха и Хаккай… они что, не знают? А… а… Тайджу? — Каким бы мерзавцем он ни был, Библия запрещает кровосмесительные браки. — Получается… получается… он использует любовь и страх Нацуми-сан к младшим, чтобы удержать её рядом с собой… так что ли? — Я не вижу другой причины, по которой она добровольно остаётся в доме, будучи почти совершеннолетней. — Она ждёт, — ахнул Такемичи, широко раскрыв глаза. — Ты ведь понял, почему Хаккай убил родного брата? — чуть надавила шаманка. — Потому что не будет ждать… — Мы должны не дать трагедии случиться, — серьёзно сказала Икари. — Мы? — Так получилось, что Шиба Нацуми — моя клиентка, — кашлянула шаманка. Пора бы и свои карты раскрыть. — К-как это? — Н-ну… её… — Абэ пыталась подобрать слова, но плюнула на это и решила сказать, как есть. — За ней смерть по пятам ходит. — ЧТО?! — Но я уже работаю над этим! CVII Поправив солнечные очки, снег слепил глаза, Ренуар посмотрела на время — экзамены должны были уже закончиться. Студенты, один за другим, выходили из-за школьных ворот, зябко ёжась на ветру. Француженка уже успела приглядеться многим, поэтому большинство равнодушно окидывали её взглядом, спеша кто домой, кто гулять. Когда наступило четыре часа вечера, девушка не на шутку заволновалась — в школе в это время остаются только члены клубов, но ни Баджи, ни Мацуно не занимались внеклассной деятельностью. «Неужели что-то случилось?» — она прикусила нижнюю губу, нервным жестом убирая очки в карман короткой нежно-розовой шубки. Переступив с ноги на ногу, Габриель хотела было пойти на штурм, как друзья вышли из-за поворота. Кейске был донельзя мрачным, Чифую же что-то вдохновлённо вещал, размахивая руками. — Ну? Как сдал? — блондинка тут же подскочила к своему парню. — И тебе привет, — буркнул юноша, приобнимая Ренуар и оставляя на губах быстрый чмок. — Ой… прости, милый, привет, — смутилась француженка. — Здравствуй, Мацу-кун. — Здравствуй, Ренуар-сан. Потихоньку привыкая ко всяким нежностям, типичным для этой парочки, блондин перестал периодически краснеть, становясь свидетелем той или иной сцены. Да и вообще он уже поднаторел в романтике — зря что ли столько сёдзе прочитал?.. — Так что там с экзаменами? — повторила Ренуар, снимая блокировку на двери. — Ну… кажется всё ок, — кашлянул Баджи, пристёгиваясь. — Кажется?.. Девушке хотелось подробностей, но она решила не давить, Кейске сам должен волноваться о своей учёбе, никак не Габриель. В конце концов, не мама же ему, верно? — Ладненько… Кстати, у вас есть планы на Рождество? — А что? — брюнет обменялся взглядами с замом через зеркало заднего вида. Неужели хочет отпраздновать с ним праздник? Но тогда почему спросила: «У вас»? — Хотела пригласить на одно мероприятие в церкви, которую посещаю. — … чего? — поперхнулся парень. — Сначала хор, потом ряжеными по домам, в конце — общий праздничный ужин в приюте и обмен подарками. Да, празднование немного отличается от привычного католического, но всё потому, что мы присоединимся к сиротам. — Стоп-стоп, — Баджи сел вполоборота. — На какую авантюру ты хочешь, чтобы мы подписались? — Ты чего грубишь? — вспыхнула блондинка, останавливаясь на обочине и включая аврийки. — Никакая это не авантюра! Если не хочешь, то так и скажи, нечего оскорблениями бросаться! Она понимала, что реагирует чересчур резко — Кейске ничего плохого не имел ввиду, но обида, мерзкая и холодная, словно водяная змея, обвилась вокруг сердца. Гормоны шалили, отчего мысли в голове взрывались подобно пузырькам шампанского. — Полегче, — отстегнув ремень безопасности, Баджи притянул француженку, готовую вот-вот разреветься, к себе. Сердце, болезненно встрепенувшись, подскочило к горлу и тут же ухнуло вниз, в желудок. Он никому не говорил, но где-то раз в неделю ему снится один и тот же кошмар: матушка, что тщетно пытается утопить горе в саке, в одиночестве закрывает глаза — соседи, не выдержав неприятный запах, вызывают полицию; Габриель, что раз за разом ломается в смятой машине… Надо бы поговорить с Икари об этих снах, но Кейске боится. Боится, что это не просто сны. — Я… я в деле, — подал голос Чифую с заднего сиденья. — Всё равно никаких планов нет, а это, вроде как, благое дело… — Спасибо, Мацу-кун, я знала, что на тебя можно положиться, — блондинка аккуратно отодвинулась от Баджи, доставая из бардачка косметичку. Будучи молодой женщиной, она была уверена, что есть подходящее время для истерики и неподходящее. Эта истерика в планы Ренуар не входила — надо дозировать, чтобы Кейске не привык. Поправив макияж, она, скрестив руки на груди, уставилась на парня: — Ты в деле? — Да куда я денусь… надо только матушку предупредить, — вздохнул брюнет, игнорируя радостные переглядки девушки и зама. — О… у меня есть отличная идея, — Габриель задорно усмехнулась, что-то быстро печатая в телефоне. — Не переживай, твоя матушка одна в праздники не останется. Ты ведь ничего против моего отца не имеешь? — Нет. С чего бы? — Баджи подозрительно воззрился на любимую. — Ты что, свести их хочешь?.. Девушка поджала пальцы на ногах: «Та~ак… Мы ступили на опасную территорию… Осторожно, надо осторожно…» — Глупости не говори, Круассанчик, просто тесть и свекровь должны дружить. Ребята на этих словах закашлялись. Ладно, Баджи, но Чифую удивил француженку: — Ты чего, Мацу-кун? Я не собираюсь отказываться от своих слов, сказанных в тот злополучный день, — Ренуар взмахом руки отбросила волосы назад. — Я — будущая жена Кея. Габриель Баджи. Звучит очень горячо. — Если продолжишь так смущать капитана, до свадьбы он не доживёт, — пошутил зам, отодвигаясь подальше от замахнувшейся на него девушки. — Осторожнее! А то ещё и без свидетеля останешься! — Тц. Молчи уж, боец, — беззлобно фыркнула блондинка. — Отличненько, мы успеваем на вечернюю мессу. Хочу познакомить вас с моим духовником, ответственным за мероприятие. — Так быстро? — подобрался брюнет. — Рождество ведь совсем скоро, а помощников мало. Экзамены, что у меня, что у вас, закончились, так что ничто нам не помешает. — Почему у меня такое чувство, что ты очень хочешь меня с ним познакомить? Ну, с духовником этим? Француженка вздёрнула брови и прикусила нижнюю губу. А ведь правда, почему?.. Такого с Икари не было, но, вероятнее всего, причина была до безобразия проста — подруга и святой отец принадлежали разным конфессиям. А Баджи… Баджи другое дело. «Благословление? — озарило Габриель. — Я хочу получить его от отца Банти. Но, боюсь, Кей пока не поймёт, насколько оно важно для меня, а объяснить не смогу… На сегодня достаточно ссор». — Мне… — Ренуар искала подходящие слова. Ай, в бездну! — Он же нас венчать будет. — Габи. — Просто поехали уже. Школьница выключила аварийку и довольно резко выехала на проезжую часть, чуть не став причиной столкновения с ехавшей позади машиной. Мигнув, извиняясь, задними фарами, она крепко, до побелевших костяшек, сжала руль. Чифую судорожно цеплялся за ремень безопасности, который, по глупости, расстегнул во время неожиданной остановки, а Кейске мрачно уставился в окно. Остановившись на парковке возле церкви, француженка вновь посмотрела в зеркало и, нацепив на лицо свою самую очаровательную улыбку, грациозно выпорхнула из автомобиля. — Мальчики, вы долго? — она кланялась знакомым и приветливо улыбалась. Когда ребята следом покинули салон, Габриель включила сигнализацию и, подхватив, брюнета под руку, летящей походкой направилась ко входу в церковь. Возле дверей стоял капеллан и здоровался с прихожанами. — Добрый вечер, отец Банти! — радостно проговорила блондинка, останавливаясь рядом. — Добрый вечер, сестра Габриель, — мужчина в ответ улыбнулся, щуря глаза, отчего на его щеках появились очаровательные ямочки. Кейске почувствовал глухое раздражение: «Разве священникам можно быть такими красивыми?» — Если вас не затруднит, мы с друзьями подойдём после сегодняшней мессы. — Конечно, у нас как раз будет собрание. Зайдя внутрь церкви, парни едва сдержали удивлённый возглас. А удивляться было чему — огромное, просторное помещение без излишней вычурности, свойственной католическим храмам, коих они нередко видели по телевизору. — Мне что-то не по себе, — шепнул на ухо капитану Чифую. — Словно… прикасаюсь к чему-то необъяснимому и невероятному… страшно. — Ага. Пока Ренуар вытаскивала из сумочки тонкий кружевной платок и покрывала им голову, Кейске привычно осмотрелся: количество людей, пути отступления… За что получил неслабый тычок под рёбра: — Мы здесь, чтобы послушать проповедь, — процедила француженка сквозь зубы, скривив губы в улыбке. — Ладно-ладно, — пробурчал в ответ брюнет, присаживаясь на скамейку во втором ряду. Первый был полностью занят. Когда священник встал напротив паствы, все поднялись со своих мест и поклонились. Пока Габриель и Мацуно внимательно слушали речь отца Банти, Баджи изо всех сил боролся со сном — бессонные ночи, посвящённые учёбе, разом навалились на спину и плечи. Он старался держать глаза открытыми и не зевать столь широко, но проиграл. Скрестив руки и уткнувшись подбородком в собственную грудь, парень засопел. Спалось, что удивительно, сладко. Едва прозвучали последние слова проповеди, как француженка слегка похлопала юношу по бедру. Вздрогнув, капитан проснулся и убрал со своего плеча голову задремавшего зама. Последний мило протёр глаза и покраснел — в отличие от Кейске, Мацуно стало стыдно. Серьёзно, как они могли уснуть? Что о них подумает Ренуар-сан? — Больше не буду садиться с вами впереди, — проворчала девушка, потирая переносицу. — Хорошо хоть не храпели на всю церковь и на том спасибо. — Прости… — снова смутился Чифую. — Ладно уж, — махнула рукой француженка, вставая. Дождавшись пока основная часть прихожан наговорится со священником и уйдёт, блондинка, подхватив возлюбленного под руку и схватив его зама за рукав, подплыла к отцу Банти: — Позвольте официально представить вас друг другу: Капеллан Его Святейшества Монсеньор Банти, — священник на это слегка поклонился. — Мой жених — Баджи Кейске-сан и его друг — Мацуно Чифую-сан. Брюнет протянул руку, на что девушка ахнула, прикрывая рот ладошкой: — Кей, — она попыталась остановить юношу. — Прошу прощения, святой отец… — Всё хорошо, сестра Габриель, — мужчина вновь улыбнулся, крепко пожимая чужую ладонь. — Приятно с вами двумя познакомиться. Мы рады, что вы откликнулись и решили помочь. — Мы? — Господь наш, Иисус Христос, и Дева Мария. — Хм-м, — хмыкнул Баджи, приобнимая француженку за талию. — Так что от нас требуется, отец Банти? Мягко вывернувшись из объятий, Ренуар бросила недовольный взгляд на возлюбленного, на что тот слегка пожал плечами. Его зам переступал с ноги на ногу, мечтая оказаться где-нибудь далеко-далеко. Немедленно. Сию же секунду. Чтоб Мацуно ещё раз куда-то с ними двумя пошёл: «Да я такими темпами поседею раньше времени!» — Пройдёмте в мой кабинет, секретарь запишет вас двоих. — Мы хотим быть вместе с Габи, — возразил Кейске. — Конечно, как пожелаете, — Томас задорно подмигнул француженке. — О-о-о… — протянула девушка, еле сдерживая нервный смешок. — Дорогой, я не думаю… — Вот ещё. Мы вместе сюда пришли — вместе работать будем! — Ладно-ладно, — она подняла руки вверх, капитулируя. — Будем вместе участвовать в церковном представлении. — Ч-чего? Ты только про хор говорила… — В этом году мне дали роль Богородицы, а вы, наверное, волхвами станете… — Прекрасная идея! — радостно воскликнула пожилая, лет пятидесяти, монахиня. — Ох, где мои манеры… Я — секретарь церкви Святого Игнатия Лойолы, Минамото Риэ. Габриель-чан, солнышко, какая радость, что ты привела столько помощников! — Минамото-сан, добрый вечер! — француженка сжала ладони японки. — Я ведь обещала помочь, так что вручаю нас троих в ваши, безусловно, крепкие и заботливые руки. Парни закашлялись и обречённо вцепились друг в друга — желание сбежать и пойти снять стресс путём драки одновременно охватило их обоих. Если Тосва узнает, на что капитан первого отряда и его зам подписались, быть беде. Подколы Майки и Дракена будут преследовать друзей до конца жизни. Определённо. CVIII Невероятно мягкий ковёр персикового цвета молчал. Подушки тоже. Большой поднос с многочисленными закусками и напитками также стоял безмолвно. Гнетущая тишина, повисшая в комнате, напрягала всех присутствующих. Первой не выдержала Ренуар: — Вы что?! Следом подхватила вернувшаяся на днях из деловой поездки Хайбара: — Поздравляю, подруга. Без шуток. — Акеми! — пропищали в унисон Эмма и Хината. Обе девочки покраснели: Сано от зависти, Тачибана от смущения. — А что такого? — пожала плечами японка, цепляя веточку винограда. Отщипнув и съев пару ягодок, она продолжила: — За вашей передружбой-недоотношениями забавно наблюдать, это да, но отрадно видеть, что вы всё-таки решили сблизиться. — Мы… мы не сблизились, Акеми, — фыркнула Икари, залпом допивая остатки вина. — О-о-о… значит, секс для тебя ничего не значит? — прищурилась Габриель. — Кто ты и что ты сделала с моей подругой? — Я же говорила… — Да-да, ты с помощью физической близости решила помочь Хайтани оправиться от последствий неудачного обряда. Ты хоть предупредила их, чем это чревато? Или просто решила воспользоваться бедными мальчиками? — Да кто кем воспользовался? — вспыхнула шаманка, съёживаясь под подозрительными взглядами подруг. — Ой, вот не надо мне врать, — фыркнула Ренуар. — Эй-эй! — потянулась было к подруге Абэ, но Эмма успела её перехватить и повалить на пол. Все, в том числе и сама блондинка, безумно удивились. — Ну, она же Сано, в конце концов, — философски отметила Хайбара, подливая одноклассницам вина. — Так что ты там говорила, сестрёнка Габи? — девочка поудобнее уселась на пояснице старшей подруги. — Да Ики в такую эйфорию впадает после проведённого обряда, что не удивлюсь, если она сама накинулась на Рана. Девушки ожидающе воззрились на шаманку. — Н-ну, почти… атмосфера, знаете ли, располагала… И он был совсем не против… — Ещё бы он был против, — хохотнула Акеми. — Ты ж ему такую пищу для размышлений подкинула! Теперь так и так будет стараться на твои ритуалы попасть. — Я не от всех ритуалов в экстаз впадаю. Если дело в человеческом проклятье — наоборот в депрессию скатываюсь… — Но почему? — Тачибане стало жалко девушку, поэтому она сняла с неё Эмму и посадила ту рядом с собой. Во избежание. — Мне приятнее иметь дело с Ками и ёкаями, — шаманка принялась приводить одежду в порядок. — От них ожидать хорошего и плохо — обыденность. Норма. А вот то, что могут совершить люди… тело в дрожь бросает. Как только их память, боль, горечь проникают внутрь… — Вера в человечество слабнет, да? — сочувствующе закончила за Икари девушка Ханагаки. — Есть такое. Все пятеро молча сделали глоток. Сано под шумок поменяла свой бокал с бокалом Ренуар. Та, непонимающе воззрившись на безалкогольный напиток, щёлкнула младшую подругу по носу: «Рано тебе такое пить. Твои дедушка и брат мне голову оторвут. А Рюгуджи добавит». На что услышала невинное: «А я им не скажу, у девушек должны быть свои секреты!» — Пора, наверное, подвести итог нашей встречи, — резюмировала француженка. — Что мы имеем? Ты! Она указала на Икари. — Ну… — Вот без этого! Чётко, кратко, по существу! — хлопнула по полу Габи. — Мэм, есть, мэм! Несколько дней назад у нас с Хайтани Раном случилась физическая близость, не накладывающая на нас никаких обязательств. — Грустно, печально, но ничего не поделать, — покивала головой Ренуар, сложив руки на груди. Остальные согласно промычали. — Ты! — Мэм, есть, мэм! У нас с Дракеном всё по-прежнему: я ему знаки внимания, он — или улыбается, или гладит по голове, — всплакнула Эмма. — Ожидаемо, предсказуемо, есть над чем поработать, — Габриель потёрла подбородок. — Ты! — Мэм, есть, мэм! Ходила на о-миай со старшим сыном вакагасиры клана. Оябун почему-то решил, что мне после окончания школы надо срочно замуж идти. За своего. Ну, я сходила, дура, что ли, дедушку ослушаться при всех, он слишком хорошо меня знает. Вот и всё. Парень ничего такой для якудза. — Неплохо-неплохо, взрослым лучше поддакивать, пока силу не обретёшь. Насчёт замужества — топи до совершеннолетия, а там либо зубки покажи, либо разочаруй всех в женихе. — Так и собиралась сделать, но спасибо, что на моей волне, — хмыкнула Хайбара, щуря глаза. Ну, ничего, хищники тоже не сразу на жертву набрасываются, да и дел у неё полно, чтобы тратить время на безразличного человека. — Ты! — Э-э-э?.. — ткнула себя в грудь указательным пальцем Хината, оглядывая подруг растерянным взглядом. — Я тоже?.. — Естественно, — приподняла брови француженка. — Ты ведь тоже состоишь в «Quintette de la Reine». — Когда название успела придумать? — закатила глаза шаманка. — А как переводится, сестричка Икари? — Эмма прильнула к девушке, напрашиваясь на ласку — чувствовала вину. — Квинтет Леди, — ответила за подругу Ренуар. — У каждого сообщества есть потрясающее название. Вот и для нас придумала. — А… — подняла ладонь Акеми. — Возражения не принимаются. Имя было единогласно принято председателем собрания — мной. Так что у тебя, Хината-чан? — Н-ну… — Не так. — Мэм, есть, мэм! — смущённо прикрыв глаза и сжав кулачки, пропищала Тачибана. — В последнее время Такемичи сам не свой… тихий, но не как обычно, а очень… очень… предвкушающе-готовящийся… Не могу объяснить иначе… Последнее девушка прошептала тихо-тихо, отчего остальная часть квинтета напрягла слух. — Хм-м… пока спишем всё на предпраздничную суету. Если после Рождества ничего не изменится — будем действовать. Теперь я. Француженка приняла соблазнительную позу — изогнувшись, села полубоком, провела ногтями по скуле и ключицам, прикусила нижнюю губу. — У нас с Круассанчиком всё очень даже хорошо, я не хвастаюсь, ни в коем разе. Бывают, конечно, мелкие ссоры, присущие всем парам, но я, точнее, мы оба стараемся для наших отношений. Во всяком случае мы с ним — предназначенные друг друга. Надеюсь, тот день — первый и последний сложный в нашей с ним жизни. — Габи, солнце, — Икари погладила подругу по ноге. — Мы все говорили про своих предназначенных. Ну, кроме Акеми, прости, дорогая. — Ничего, всё путём, — дёрнула плечом японка, растягивая губы в улыбке. Она пока не готова спросить у Абэ есть ли у неё предназначенный — и интересно, вдруг да, и страшно — а если нет? — Значит, у вас есть пример для подражание и цель! — Ты поосторожнее со словами, — нахмурилась шаманка, творя печать. — Ками-сама бывают… эм-м… излишне настойчивы в некоторых желаниях… — Господь Бог не даёт испытания, которые человек не в силах пройти, — философски заметила француженка. — Хороший у тебя Бог… — мечтательно протянула Сано, чем заслужила прищур от Икари. — Какими бы ни были Ками, они всё равно остаются богами. — Девочки-девочки, забыли про запретные темы? — повысила голос Хайбара. — Политика, религия и… что там было третье? — Вера, — закончила Габи, подливая ещё вина. Вторая бутылка присоединилась к первой. Слезящиеся, умоляющие глаза Эммы пробили броню старшекурсницы, слабой ко всему милому в общем, а к куколке-блондинке в частности: «Я точно никогда не пойму как Рюгуджи ещё держит оборону. Парни как-то упоминали, что он вырос в массажном салоне, вероятно, дело в этом». Пока новообразовавшийся Квинтет Леди напивался и говорил о любви, другая леди, не подозревающая о существовании клуба, читала нечто, чуть не доведшее её до нервного срыва. Хаджиме и Инуи действительно ангелы-хранители Шибы-старшей: что первый, что второй, с разницей в несколько минут, отправили сообщение с пугающей новостью. Сначала не поверив, Нацуми принялась судорожно копаться в вещах Тайджу, сбрасывая с полок одежду: — Нет… нет… — повторяла девушка себе под нос, словно молитву. Когда пальцы наткнулись на маленькую бархатную коробочку, её сердце тут же остановилось. Боясь открыть и убедиться в словах сообщников, Шиба замахнулась и бросила было отрыжку ювелирного искусства в стену, вот только фигура отото, замершая в дверях, помешала. — Что ты делаешь? — Тайджу заметил в руках сестры коробочку и разбросанные по их комнате мужские вещи. Сложить два и два не составило труда, осталось узнать кто именно рассказал девушке и тем самым испортил сюрприз. Мысль, что она может и отказать, его светлую головушку не посещала. — Я устал жить во грехе, — мужчина мягко подошёл к Нацуми и присел рядом. — Пора наши отношения узаконить и перед Богом, и перед обществом. Что? — … зачем?.. — повторила чуть громче Шиба. По её щекам катились слёзы, а она и не заметила. — Конкретнее, — тут же нахмурился Тайджу. Что-то непохоже, что девушка плачет от радости. Какие глупости! Она тоже его любит. Пусть меньше, чем он её, но нестрашно — переживёт. Смирился ведь как-то, что Нацуми больше выделяет младших, зато как она потом старается в спальне… В паху сладко ёкнуло — ему всегда мало. Ничего, после помолвки они уедут на праздники заграницу, сестра давно мечтала посетить Чехию, отдыхать лишь вдвоём, никто им не помешает, девушка всецело будет в его распоряжении. — Зачем тебе кольцо? Только не говори, что хочешь сделать мне предложение… — Разве похоже на что-то другое? — он потянулся пальцами к лицу девушки, но та резко отпрянула назад. Коробочка выпала из ладони старшей Шибы, открываясь. От вида выкатившегося тонкого обручального кольца из розового золота с идеально огранённым круглым бриллиантом в три карата студентке поплохело: «Ками-сама, страшно представить, сколько оно стоит…» Уставившись на драгоценность словно на тайпана, они с Юзухой недавно смотрели документальный фильм про Австралию и поклялись друг другу никогда туда не ехать, Нацуми попыталась медленно отползти, но крепкая хватка отото не позволила — схватив сестру за щиколотку, он подтянул её к себе как можно ближе. — Отпусти! — разревелась Шиба. Давно же студентка не впадала в истерику перед Тайджу. В последний раз, кажется, это случилось после их первого секса. Тогда девушка пожертвовала не только своим телом, но и душой, дабы защитить младших. Жалела она об этом только в начале богомерзких недоотношений… После Нацуми давала волю слезам и отчаянью в одиночестве. Пока имото не раскрыла секрет. Плакали, обнявшись, без единого слова. Обе понимали, что обманывались, но так терпеть было легче. Несколько лет спустя старшая Шиба решилась рассказать свой план: дождаться совершеннолетия и, используя университетские связи, зря что ли она почти на все вечеринки со старшекурсниками и выпускниками ходит, да перед профессорами едва не стелется, через суд, но хотелось бы обойтись без него, взять опеку над младшими на себя. Учитывая характеристику и общественное мнение о Тайджу и Драконах — плёвое дело. Деньги отото не помогут: карманный прокурор, а лет через пятнадцать-двадцать судья, слишком лакомый кусок, что для действующей юридической элиты, что для будущих политиков. Юзуха, узнав, молилась, чтобы у нэ-сан всё получилось, и переступала через собственную гордость, стараясь быть примерной имото для аники. Хаккаю сёстры благоразумно ничего не говорили, сойдясь во мнении, что если того переклинит, то он в приступе ненависти или страха может случайно раскрыть тайну готовящегося побега. Теперь же Нацуми не знала, что делать — брак в её план не входил. Она и мысли не допускала, что Тай вдруг захочет жениться. Точнее, бежала от этой мысли в надежде на скорое спасение, мелькающее так близко, на расстоянии вытянутой руки. У неё, в конце-то концов, были подготовлены почти все необходимые бумаги, с чиновницей из отдела опеки запланирована встреча в первой декаде января, а тут!.. — А-ХА-ХА! — громко и безумно расхохоталась Шиба. — Ты со мной, со всеми нами, сотворил такое и ещё смеешь думать, что я соглашусь стать твоей женой?! Ты в своём уме?! Да как ты посмел даже помыслить о подобном?! Тебе в твоих драках последние мозги отбили?! Она принялась бить мужчину по груди маленькими кулачками, всё больше распыляясь и переставая следить за собственными словами. Иисус Христос и Дева Мария, кто бы мог подумать, что Нацуми самолично спустит в канализацию почти выполненный план по спасению… Слова шаманки занялись огнём и обратились в прах. — НЕНАВИЖУ! Я ТЕБЯ ТАК НЕНАВИЖУ, ЧТО ГОТОВА ПОЙТИ НА ЛЮБЫЕ УХИЩРЕНИЯ, ЧТОБЫ СБЕЖАТЬ ОТ ТЕБЯ!!! — О, нет, душа моя, — Тайджу, подняв кольцо с пола, насильно надел его на девичий безымянный палец левой руки. До боли сжав чужую ладонь, он за шею притянул невесту к себе и утробно прорычал в лицо: — Думать забудь о побеге. Ты даже не представляешь на что я готов пойти… — Убьёшь их?.. — задыхаясь от рыданий полюбопытствовала Шиба. Как же она ненавидит эту фамилию. Брат гневно сверкнул глазами: — Ты не хочешь знать ответ. В тот вечер девушка кусалась, царапалась, кричала. Под дверью сидела Юзуха и, обхватив колени, вцепилась зубами в предплечье, дабы ни один звук не вырвался из её рта. В тот вечер она решилась.