Нолдорская плясовая ©

      — Нолдо? — Так точно, повелитель Гортхаур! Выловили аж в Химринге! — бодро отрапортовал орк. — Синда? — Есть, повелитель Гортхаур! Из Дориата! — Аваро? — Притащили, повелитель Гортхаур! Только два дня как отправили на рудники в Ангбанд с конвоем в партии остальных, но он, естественно, даже там оказаться не успел! Вернули! — Нандо? — Имеется, повелитель Гортхаур! — Так… Лаиквэндо? — Выкурили из какой-то чащобы! Приволокли вам, повелитель Гортхаур! — Тэлеро? — Не поверите, но чудом раздобыли, повелитель Гортхаур! — Ваниа? А впрочем… — Жестокий задумчиво прищурился, глядя в свиток. — Ваниа у меня есть. Этих оставь тут, цепи укоротить, приковать за руку и ногу. А я приведу того, кто мне нужен, и начнём. — майа оглядел пленников и ушёл. Орк послушно закивал. Эльфы, которых только что так дотошно считал Саурон по списку, запереглядывались. Синда шепнул тому, что был из лаиквэнди: — Чего Саурон на этот раз хочет от нас? — Чего-чего? — проворчал вместо адресата вопроса орк, подтягивая чудным механизмом все цепи разом. — Опять повелителю ворон из Ангбанда, видать, камень в голову вместо письма швырнул, чудит. — Ты знаешь синдарин? — удивился нолдо на чистейшем квэнья. — Я ещё и твой язык знаю, пф. — отозвался на том же наречии орк. Ткнул пальцем в сторону тэлеро. — И его язык знаю. И лесных этих. Чё там знать-то? Брлблр-брл болтовня, как гальку во рту катаете. Поднатореть пару дней надо. — Так до чего его там камнем по голове приложило, говоришь?.. — даже с интересом обратился к орку тэлеро. — Да трогать он вас будет опять. Вертеть как чёрте чего. Может, ножиком потыкает. Он закрепил цепи, проверил. Тут открылась дверь и вошёл опять Гортхаур, ведший за собой уставшего, но прекрасного эльда. — А вот и ваниа! — торжествующе промурлыкал почти он. Глянул на орка. — Тоже приковать. — Конечно, повелитель Гортхаур. Златоволосый эльф был подтащен к стене и прикован, как и все его собратья по несчастью. Саурон довольно хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Итак, господа эльдар. Ваших имён, за исключением Финрода, я не знаю, поэтому прошу представиться. — Тингвэ… — озадаченно промямлил нолдо. — Раумордиль. — продолжил синда. — Я Ниэнлоссе. — кивнул аваро. — Морнвейн. — это был тэлеро. — Элрад. — лаиквэндо. — Талаган. — нандо покосился на светловолосого соседа. — А вы правда тот самый король Фелагунд? — Ага. — не без какой-то иронии отозвался в ответ признанный ваниа. — Финдарато Инголдо Арафинвион, к вашим, господа, услугам… Если ещё когда-то понадобится. — Вот и познакомились! — с ненормальной для многотысячелетнего духа детской ажитацией воскликнул Саурон. — К сожалению, Финрод у нас как щеночек беспородный: и нолдо, и тэлеро, и ваниа. Но особенно златовласок с Таникветили не набрать, поэтому он у нас на правах ваниа как полноценный. Остальные все в порядке? — А у меня мать из синдар. — усмехнулся аваро. — Можно выйти? — Нельзя. Пойдёшь за чистокровку тоже. — пресёк его Гортхаур. — Ну и зачем мы тебе? — вяло поинтересовался Финрод, зевнул и закрыл рот неприкованной рукой. Потом чуть-чуть потянулся. — У меня нет времени на это. — Я тебя умоляю, Финдарато! Торчишь в темнице уже восьмой день! На что тебе там время тратить?! — удивился майа. — Я размышляю. — О чём? — О том, как ты мне не нравишься. Саурон помедлил. Потом хмыкнул. — Да ты мне тоже не обалдеть как сильно. Но на безрыбье и непонятный помесок — ваниа. — Знаешь что?! — несколько возмутился Инголдо и даже покраснел. — Что? — Хрен тебе, ничего я тебе больше не скажу. — крайне не по-королевски подвёл итог разговора Финрод. Гортхаур вздохнул. — Итак, на чём мы остановились… Ага. Познакомились. Собрал я вас, господа, с очень важной целью… Дверь отворилась. Саурон обернулся. В дверях стоял сероволосый мужчина. Плащ его был весь из перьев, чёрных, как смоль, и почему-то на голове у него имелись крылья — не украшение, а прямо живые небольшие крылья, похожие на вороньи. Они были ещё и подвижные: вошедший их разложил, сложил, подвинул поудобнее. Потом осмотрел эльфов. Перевёл взгляд на Гортхаура, на орка. Улыбнулся и улыбка его была совершенно нехорошей. — У тебя тут цирк? — У меня тут научный эксперимент. — зло ответил Саурон. — Какого дохлого балрога ты тут забыл, Лангон? — Балроги все, хвала Тьме, живы и не здесь, а в Ангбанде. — хихикнул гость. — Ну как же. Не могу я вечно своих воронов гонять к тебе, они устают. Я сам прилетел. — Разведать, разнюхать, добыть информацию. — закатил глаза Жестокий. — Свали нафиг подальше от Тол-ин-Гаурхот, будь любезен. — Я вообще-то герольд Мелькора. — скучающе подметил сероволосый. — Мог бы и проявить уважение. — Я вообще-то наместник Мелькора в этих землях! — парировал владыка оборотней. — Мог бы и не мозолить глаза. — Да брось, со мной веселее. Чего ты с ними всё-таки делаешь тут? Саурон только открыл рот ответить, как дверь открылась опять. На пороге стоял голый по пояс мужчина. Ниже пояса он тоже был голым, но не совершенно: хотя бы бёдра были замотаны волчьей шкурой. На такую же волчью шерсть походили его волосы. Глаза были голубыми, а зрачки в них вертикальными. Мужчина осмотрел присутствующих и радостно оскалился. — Обед? — Эксперимент, Драуглуин. — ответил за Саурона Лангон. — Составишь компанию посмотреть? — Конечно! — ответил оборотень. — Всегда р-рад! Как ты вообще, пер-ррнатый? — Проваливайте! — не выдержал Саурон и злобно уставился на обоих. Лангон промолчал, а вот Драуглуин вдруг выдал: — Ну ты ж знаешь плату, Гор-рр. Наместник Ангбанда хлопнул рукой в перчатке по лицу, но отцепил от своей связки один ключ и кинул волколаку. Тот легко поймал, переступив босыми ногами по камню всего на шаг вправо. — Хор-рошо! Меня тут не было! — он повернулся уходить. — Погоди, а от чего он? — спросил Лангон. — От винного погр-реба. — отозвался Драуглуин. Лангон радостно расправил крылья на голове. — Я с тобой тогда! — и оба удалились, закрыв дверь. — А тобой легко манипулировать. — заметил тэлеро по имени Морнвейн. — Не обольщайся. Это потому, что Драуглуин лучший из моих волколаков и я знаю его много тысяч лет. — Ну волколак не волколак, а порядок-то быть должен… — протянул нолдо. — Да помолчите вы! — возмутился Гортхаур. Эльфы, так и быть, чуть-чуть поприкусили языки. — Значится, зачем я вас собрал… Аваро поднял свободную руку. Саурон уставился на него глазами, которые от злости стали будто бы ещё желтее. — Что? — А почему этот — кивнул эльф на орка. — как-то смутно похож на квэндо и говорит на почти всех наших языках? — Да потому что не все орки похожи на переваренные куски теста с кашей на месте мозгов, хвала Валар. —недовольно ответил майа. Орк ошарашенно уставился на него… В общем-то, как и все эльфы. — Ты вознёс славу королей Арды? — удивлённо спросил Финрод. — Ну а кого ещё? Чаще я обращаюсь к Эру… Неважно, впрочем. Все одинаково глухи к отвергнувшим и отверженным. — Ну… Моринготто, например. Он же твой хозяин. — нолдо, Тингвэ, пожал плечами. — Тамбовский волк тебе хозяин! — прорычал Саурон. — Если Алкар откинется, я просто займу его место и буду даже рад! — Повелитель Гортхаур, а вы на той неделе казнили палача за то, что он сказал, что хочет в отпуск и назвали это изменой против ангбандского повелителя… — неуверенно промямлил орк. Майа обернулся к нему. Эльфы рассматривали сцену с любопытством, но молчали. — Поучить меня вздумал? Или тебя за ним отправить? — елейно-сладко спросил наместник. — Это несправедливо! — тут же всё-таки возвысил голос Финдарато. — Ты не можешь его убить. — Могу. — Может. — грустно кивнул орк. — Это будет нечестно! — надавил король Нарготронда ещё раз. Вдруг его поддержали нолдо и тэлеро вместе. — Точно! — почти крикнул Тингвэ. — Я, знаешь ли, кое-что понимаю в законах… — сообщил Морнвейн. — В Алквалондэ я помогал судьям. — Да что ж тебя там и не прирезали, лебедь хренов? — Саурон всё-таки отвернулся от орка, чтобы опять смотреть на эльдар. Тот за спиной правителя жестами показал всем прикованным что-то типа «спасибо большое». — Меня нолдор со своими спутали, потому что у меня волосы темноваты. — Обалденный метод вычислять нацию. — Гортхаур что-то записал в свиток. — Ох, я и забыл… — нолдо протянул руку, как мог, кончиками пальцев коснулся плеча тэлеро. — Я был там… Прости пожалуйста за гавани. Я не могу извиниться перед всеми, но… — Да что уж теперь. — но тэлеро кивнул. — Я тебя прощаю. В чертоге у Мандоса держись меня, если что, я тебя от остальных прикрою. Держу пари, они кошмарно злы. — А можно водички? — внезапно возник синда. — А вина тебе не налить? — поинтересовался Саурон. — Ого! Ну можешь и вина. Я люблю молодое, с кислинкой. — радостно закивал пленник из Дориата. Гортхаур в который раз закатил глаза. — Хрен тебе. — Вот хрен я сейчас жевать точно бы не стал. Он же горький. И острый. — А я люблю острое. — задумчиво сказал Элрад. — А где лаиквэнди живут нынче? — любопытно спросил его подданный Тингола. — Да так же, как нандор и авари. — пожав плечами, ответил лаиквэндо. — Во всех лесах, которые не в Поясе Мелиан и не этот странный Нан Эльмот. Ну и ещё, может, минус парочка других, вроде Нан Дурготреб… — А ну заткнулись все сию же секунду! — попытался установить порядок дух порядка. На него уставились семь пар глаз. Саурон вздохнул. — В общем, в последнем письме Мелькор заявил, что ему понравилось тискать эльдар за щёчки. — Боюсь представить ситуацию, в которой Моринготто может потискать кого-то за щёчки… — почти шепнул Тингвэ. — Ну и правильно. Ты не хочешь знать, что происходит до и после. Вообще-то я тоже не хотел, но знаю, к своему несчастью. — кивнул ему Гортхаур. — Но, в общем, он велел лично ему присылать теперь исключительно эльдар с особо мягкими мордашками. — Я прошу прощения, но он головой не бился? А в детстве его не роняли? — Ты имеешь в виду хор айнур или раньше? В любом случае я не в курсе, тогда я его ещё не знал вообще. Видел, конечно, как он восстал против Эру, как кто-то пошёл за ним… Я тогда ещё остался. — Гортхаур! — позвал Финдарато. — А давай ещё раз попробуем поединок? — Ага, щас. — ухмыльнулся майа. — Боишься меня? — Не-а, просто времени на тебя нет. Мне ещё потом тех алкоголиков вытаскивать из подвала. — А кто был тот с крыльями на голове? — залюбопытствовал аваро. — Сказал же он. Лангон это, глашатай Ангбанда главный. Мутный тип, когда-то Эстэ служил. — А его крылышки погладить можно? — синда спросил это, как спрашивает про какую-то зверушку ребёнок, и чуть-чуть покраснел. — Нельзя, откусит руки. — Жа-ааль. Дверь опять отворилась. Вошедшая женщина, прекрасная, но мрачная, осмотрела всё собрание, а потом невероятно красивым, самую чуточку грудным и явно поставленным голосом сказала: — Майрон, что это за коллекция бабочек? — Тхурингветиль? — майа поморщился, вздохнул. — Драуглуин и Лангон ужираются в погребе, может, ты к ним лучше? — Вино… Вино это хорошо. — задумчиво ответила красавица. Обвела взглядом каждого из эльдар и ткнула пальцем в нандо. — Можно мне этого с собой? Выглядит миленько, наверняка у него вкусная кровь. — Ого. Мне казалось, из нас самый красивый король Финдарато. — удивлённо заметил избранный вампиршей. — Нельзя. Они мне пока живыми нужны. — О, ты тоже считаешь меня самым красивым? — рассмеялся Финрод. — С какого перепугу? — Ну ты не отрицал этих слов. Хотя я бы так не сказал о себе, конечно… — Инголдо посмотрел на остальных. — Вот я бы выбрал Морнвейна. Или Талагана. — Все самые красивые всегда самые тупые. — заметил Саурон. — Впрочем, по такой моей логике ты действительно эталон красоты, Фелагунд. Да и вы все тут в принципе слабоумные и прекрасные, если задуматься о ситуации. — Так что насчёт мне его покусать? — спросила Тхурингветиль. — Нет. Обойдись вином. На крайний вон Лангона и укуси. — Да от него воняет балрогами и лекарственными зельями. С первыми слишком много общается, со вторыми слишком часто возится. — Переживёшь. — Ну и пожалуйста. — обиделась прекрасная дама и вышла, выразительно хлопнув дверью. Пару минут царила тишина. Потом Саурон потёр глаза, собираясь с мыслями, и продолжил: — Итак. Раз он сказал искать ему кого-то с мягкими мордашками, я должен понять, у кого из вас наиболее мягкая мордашка, чтобы впоследствии лично Мелькору отправлять больше ваших собратьев. — Ты уверен, что один эльф от каждого народа может быть показателем? — уточнил Ниэнлоссэ. — Авари я слова не давал! — шикнул на него Жестокий. — Ну, знаешь ли. Статистику не собирают так. Тут бы посчитать соотношение мягких к не-мягким, сравнить… — Помолчи, говорю. Проверю по вам, не помрёшь от такой неточности. — Ты нас сам за лица лапать собрался? — уточнил Тингвэ. — У меня есть выбор? — Не обижайся, если я решу откусить тебе палец. — Не обижайся, если я решу за это оторвать тебе голову голыми руками. — Ну вот и договорились. — подмигнул нолдо. Финрод посмотрел на него. — А ты из последователей какого дома нолдор? — Второго, государь Финдарато. А мой брат — первого. Странно получилось. — Всё бывает. — вздохнул король. — Вы хоть не рассорились, как все в двух лагерях? — Конечно рассорились, государь. В пух и прах разругались и, если честно, не помирились даже тогда, когда господин Нельяфинвэ вернулся из плена и все из-за этого снова стали общаться. Поговорили буквально накануне того дня, как меня поймали и притащили сюда. Я так и не сказал ему, что мне жаль и что я прошу прощения… — Я думаю, он переживает то же. Не отчаивайся. — улыбнулся ему с нежной лаской король. — Верю, вы ещё увидитесь. — Вы можете хоть чуть-чуть помолчать? — спросил Саурон. Финрод отмахнулся от него, как от мешающего мотылька. — Спасибо, государь. Вообще-то я только на вере в это и держусь. — А ты, случаем, не знаком с Финдекано? — Знаком, государь! Конечно же. Я, между прочим, его знаменосец. — радостно улыбнулся Тингвэ. — Ну, был им, видимо. Надеюсь, нашёлся новый достойный, а то я тут уже… Саурон, а я тут сколько? — Полторы недели. — машинально ответил прибалдевший от наглости пленников Гортхаур. Потом нахмурился. — Так! Рты закрыли, мордочки мне показали. Чем скорее начнём, тем скорее я смогу успокоиться и отпустить вас. — Ловлю на слове! — брякнул Финдарато и Саурон метнул на него такой взгляд, что, будь он ножом, король оказался бы мгновенно убит. — Шиш там. Отпущу до камер в темнице. Одиночных, чтобы молчали! — А если я спою? — невинно похлопал ресницами правитель Нарготронда. Саурон раздражённо цыкнул. — Если я разрешу тебе спеть, ты заткнёшься до конца нашей дивной встречи? — Конечно! — обрадовался Финрод. Потом махнул нолдо. — Тингвэ, эй! Знаешь нолдорскую плясовую? — Весёлую? — осклабился знаменосец Фингона. — Конечно! Споём, государь? — О, я её тоже помню… Там, правда, куплет про резню… — тэлеро неловко покраснел, потом, наоборот, побледнел. — Прости, Морнвейн… — Финрод печально взглянул на него. — Давай мы не будем? — Нет-нет! — торопливо возразил тэлеро. — Пойте! Я просто помолчу на том куплете! — А я этой песни не знаю. — расстроился синда. — И я. — сообщил аваро. — И мы. — нандо и лаиквэндо переглянулись и весело разулыбались. — Но попробуем что-то поддержать. — Там припев простенький, может, запомните. — А мне можно? — подал голос орк, уже давно пристроившийся посидеть у противоположной от нолдор стенки. — А ты умеешь петь? — восхитился Финдарато. — Я и это умею… И вышивать… И на машинке тоже… — искажённое создание аж чуть только не расцвело от восторга в глазах Финрода. Тот усиленно закивал. — Если не застесняешься слов, то да! И понеслось… — Однажды злобный Моргот весь из себя, хотел Белерианд он завоевать! — радостно выводил громче всех Финрод. — И кодлу диких орков он собирал, и из Тангородриму их выгонял! — Эй, воинство чёрное, вылезай-ка из разных дыр, мы победим племя подгорное и тинголовских проныр! — поддержал его приятным баритоном Тингвэ. — Но-ооо на Западе в Амане жил Феанор, — вступил тэлеро. — на Чёрного Владыку клык точил он. И вот собрался в битву хищный нольдор… — И в гавань влез валарам наперекор! — закончил нолдо. — Эй, дивные тэлери, подымайте-ка паруса, в Белерианд на Средиземье, сотрясая небеса! — Но Валары осудили дерзкий поход и тэлери вопили… — Финрод внимательно посмотрел на Саурона. У того вид был совершенно отсутствующий. — …мол, не пустим. — опять запел Тингвэ. — И как оно случилось, не понял никто, но тут смертоубийство проистекло… Эй, храбрые нольдоры, нас любимых обидели, бей тэлерей, не бойся крови и отбивайте корабли! Морнвейн негромко рассмеялся. — Мой шаг. В Лосгаре вылезали на берега похмельные нольдоры с громким матом: «Ну, где тут ваш галимый Ангбанд?!» Пылали корабли и фигел Дориат! — Эй, злобные нольдоры, разворачивай звёздный стяг! Воздух звенел, трескались горы и было всё пока ништяк! На несколько секунд воцарилась тишь. Саурон вздрогнул. — Вы всё? — Нетушки! — воскликнул Финдарато и взглянул на орка. — Слушай, а ты читать умеешь по-нашему? Я бы записал всем куплеты. А то поём мы трое. — О, у меня есть пустой свиток. Только порвать придётся. — сообщил явно заинтересованный орк. — И перо запасное есть. Повелитель Гортхаур, а можно чернильницу вашу? — Ты охренел? — Саурон, ну пожалуйста! — Финрод опять сделал умильные глазки. Майа вздохнул, отцепил с пояса переносную чернильницу, подошёл и поставил на пол у свободной руки короля. Потом к нему подлез и орк, выдал свиток и помог поудобнее разложить его на полу. — Подержи пожалуйста, э-эээ… Как тебя зовут? — Хагра. — Вот. Подержишь, Хагра? У меня рук не хватит. — орк кивнул. Финрод ловко ткнул пером в чернила, держа его в левой руке, и быстро стал набрасывать строчки. Написал один раз, довольно ровно оторвал бумагу и орк размотал свиток ещё. Так повторилось ещё три раза, итого король написал песню пять раз. И отложил перо. — Можешь раздать всем? Я не дотянусь. — Ага. — орк быстренько рассовал бумажки нандо, лаиквэндо, аваро и синда. Одну взял себе. И сел обратно, где был, по пути сдав подавленно молчавшему Саурону чернильницу. — Прочитали? — Финрод удостоверился, что все покивали ему. — Поём дальше? — Ага. — синда прищурился. — Ну и почерк у тебя, государь Фелагунд… Это потому что левая рука? — Вообще-то я… Ох, как же это Куруфинвэ-то, кузен мой, называет… Амбидекстр, вот! Просто у меня всё время строки скачут, когда я тороплюсь, всё равно даже, какая рука. — О как. Ну ладно, давайте дальше, что ли. — синда улыбнулся. — Ага. Та-ак… Но на зарево пожара орки пришли! — Напали на похмельных злобной кучей! Но ничего поделать они не смогли и прямо там конец свой скорый нашли! — вывели вчетвером Ниэнллоссэ, Элрад, Талаган и Раумордиль, покосившись на орка. Тот, в принципе, не выглядел обиженным. — Хэй, храбрые нольдоры, разворачивай звездный стяг! Орков гони, бей гада Моргота, скоро будет все ништяк! — красиво выдал припев синда и подмигнул Хагре. — Эй, давай дальше ты? Поразительно, но у орка оказался весьма приятный тенор, когда он согласно кивнул и запел. — Но в смятении великом Моргот лежал и, злобного чего-то явно желая, корявым ятаганом в зубах ковырял и балрогов дивизию в битву послал! — «Хэй! — запели эльфы все разом. Гортхаур не выдержал и зажал уши ладонями, серея с лица. — Злобные балроги, мои огненные бичи! А ну вылезай!» Тянет их за ноги из мартеновской печи! — Пламенем Амана пыхал нольдор и, чтобы всех врагов покрепче послать, выкатил из строя сам Феанор! — громче всех завёл Тингвэ, едва удерживаясь от смеха. — «Элберет такая дивная мать!» — «Хэй, грёбаны балроги, блин, Ангбандские вы бомжи, а ну вылезай!» Тянет их за ноги под нольдорские ножи! — истерически протянул Талаган. — Но! Тут мощнявая спотычка произошла, увлёкся Феанор, дрыном махая! — влезли дуэтом Хагра и Финдарато, певшие примерно в одном тембре. — Бичёвая орава с тылу зашла и пламенем Удуна батьку пожгла! — «Блин, подлые балроги!» Разъярилися сыновья! С пеной у рта кинулись в драку и отстояли короля! — Тингвэ в открытую заржал к концу куплета, но допел. — Но не помогли примочки, помер герой и дух его великий испустился! Но реет его знамя над головой и дело его помнит нольдор крутой! Все замолчали на пару мгновений и, стоило напрасно расслабившемуся Гортхауру убрать руки от ушей, как хор из семи эльфов и одного орка дико заорал: — Хэй, храбрые нольдоры, разворачивай звёздный стяг! Пусть всё горит, рушатся горы, ведь всё равно весь мир бардак!

***

Финрод, потирая саднящее ухо, за которое его оттащил злой Саурон до выхода, последним вылез из ворот крепости Тол-ин-Гаурхот. Перед ним стояли шестеро его знакомых, которых выставили раньше, а ещё выторгованные угрозами спеть ещё несколько раз ту же плясовую все его товарищи, ушедшие за королём из Нарготронда. И Берен. Фелагунд радостно улыбнулся всем. — Все целы? — Ага. — отозвался Тингвэ за собрание полностью. — Государь, а позволите с вами до Нарготронда дойти? — Конечно! А там дадим тебе коня, чтобы скорее вернулся в Хитлум. Или погостишь у нас. Ворота снова открылись и из них вылез Хагра. — Эй, ушастые! Хорошо поёте. Вам от повелителя Гортхаура приказ больше никогда не появляться у крепости и не подходить ближе чем на две мили, у него, говорит, мол, уши болят и голова после нашей спевки! — Да и ты ничего так… Хочешь, я тебе арфу свою подарю? — позитивненько предложил Инголдо. Орк подумал, потом помотал головой. — Не, они у вас больно разукрашенные, меня потом во взводе на смех подымут. Ну вы это… Заходите, всё-таки, если что. На, это тебе, радость драконья. Финдарато едва успел поймать полетевший в него свёрток из обрывка потёртого чёрного знамени с красным оком. Открыл и рассмеялся: увидел там давешнюю чернильницу, которую так нагло одалживал у Саурона, перо и четыре экземпляра песни. — А пятый текст? — А себе оставлю. — ухмыльнулся орк. — Хорошая. Крамольная, но хорошая. — и повернулся обратно уйти. — Погоди! А почему радость драконья-то? — Дак известно, они ж золото обожают. — и за Хагрой таки закрылась тяжёлая створка ворот. Финрод спрятал свёрток за паузу. — А знаете ещё песню? Уходим, уходим, уходим, наступят времена почище! Бьётся, родная, в экстазе пылая! Тангородрим две тыщи! — А почему две тыщи? — уточнил Раумордиль. — А с начала споёшь, государь? — А не знаю. Это Финьо придумал, когда вернулся с Руссандолом из Ангбанда… Спою, чего не спеть! В Дориат понесёшь. А вы — он посмотрел на уже сплочённую троицу аваро, нандо и лаиквэндо. — в ваши леса. — Слушайте, — Морнвейн осмотрел всех. — а Саурон так и не решил, у кого самые мягкие щёчки. — Да известное дело! — Финдарато приобнял за плечи стоявшего рядом с ним Эдрахиля. — У него. Он вообще всегда был мягоньким. Вы пощупайте! Даром что нолдо. — Так всё-таки наша взяла! — возликовал Тингвэ. — Ха! Ладно, идёмте. А ты запевай, государь Финдарато! В винном погребе, услышав нестройно принявшийся опять распеваться хор, тихо заскулил уже не совсем трезвый с горя Гортхаур, сидевший у стеночки в уголке. — Вот ты нервный! — насмешливо покосился на него Лангон, нежно обнимавший бутылку вина. Потом прокашлялся и, нарочно возвысив голос, прекрасным, пресветлым и звенящим альтом завёл недавнюю шарманку. — Однажды злобный Моргот… Саурон, взвыв, ткнулся лицом в согнутые колени.