Хранить и защищать

      Майя сегодня была задумчива. Происходившего с ней женщина не понимала, хотя диагностика и показала, что она совершенно здорова. Но теплый комок, тянущийся к детям, отвлекал от размышлений, заставляя пересматривать планы. Сегодня ей захотелось радостно улыбнуться Александру, посмотревшему на нее опять с тем же странным выражением, и тогда женщина решила поговорить.       — Саша, — тихо произнесла она, не замечая заинтересованные детские лица, в таком Майя была раздрае. — Я не понимаю, что происходит.       — Расскажи мне, — так же тихо попросил Березкин-старший, жестом показав детям сидеть тихо.       — Надо сидеть тихо и молчать, что бы ни случилось, — объяснила Аленка Гермионе и Гарри. — Папа так показал.       — Значит, будем слушать, — кивнул Гарри, после чего дети сделали вид, что их здесь нет.       — Во мне будто бы поселился теплый шар, — попыталась объяснить женщина. — Хотя диагност говорит, что я здорова и паразитов нет, а еще твой взгляд… Что он означает?       — Это нежность, Майя… — задумчиво произнес Александр, что-то начиная понимать. — У твоего народа отключены эмоции?       — Эмоции мешают работе и наблюдению, — Майя ответила явно заученной фразой, а Аленка тихо охнула.       — Значит, они у тебя ожили, — улыбнулся когда-то товарищ майор. — Это или подарок, или наказание, тебе что больше нравится?       — Судя по тому, что я знаю… — женщина задумалась, вспоминая древние легенды. — Так наказывают… Девочку одну так наказывали, почувствовав эмоции, она шагнула к… человеку… — Майя отчетливо запнулась, но сумела не произнести «низший». — Он ее предал, ну и… Это стало уроком для очень многих.       — Значит, у вас это наказание, — проговорил Березкин-старший, полуобняв женщину. Майя начала анализировать свои чувства. — А за что?       — Я вмешалась в испытание, не дала детям сойти с ума от… — женщина поняла, что ей очень тепло и как-то спокойно.       — Папа, — подала голос Аленка, подняв руку как на уроке. — Мы будем учить тетю Майю чувствовать, да? Чтобы она… ну…       — Что, Аленушка? — спросила Майя, попытавшись вложить в интонации те же чувства, что вкладывал Саша.       — Ну… Вдруг у тебя с папой… — девочка неожиданно всхлипнула и очень-очень тихо закончила фразу, да так, что ее не услышал ни папа, ни даже сидевший рядом Гарри, зато смогла услышать Майя. Женщина почувствовала влагу у себя на щеке и провела ладонью, не понимая, что происходит, но очень тихо сказанные слова девочки что-то будили в душе Майи, что-то очень незнакомое, но отчего хотелось ребенка просто обнять. «Может быть, будет у нас мама», — эти слова и были тем, что стронули лавину ощущений где-то в глубине души этой представительницы древнего народа, доселе считавшей, что ей просто скучно. Анализируя свои ощущения, женщина поразилась богатству эмоций, вложенных девочкой в одну короткую фразу.       — Что это? — спросила Майя, показав на влагу, оставшуюся на руке.       — Это слезы, Майя, — улыбнулся все понявший мужчина. Трудностей Саша не боялся, отталкивать женщину не хотел, да и дети смотрели на нее с надеждой… «Пусть будет, как будет», — подумал мужчина и отпустил себя, прижав податливое тело женщины.       — Думать я в таком положении не могу, — констатировала Майя, при этом чувствуя себя намного комфортнее, чем даже в своей кровати. — Так что отпусти и давай займемся делом.       — Вполне можем пропустить одну ночь, — улыбнулся женщине Гарри. — Этот мир от нас не убежит, а вам будет тепло. Это гораздо важнее.       — Будь по-вашему, — Майя улыбнулась детям, внезапно оказавшимся в каком-то совершенно волшебном парке аттракционов. Александр дернулся, не увидев детей, но женщина успокаивающе погладила его по руке: — Они сейчас в парке развлечений, такие существуют, по-моему, во всех мирах. А мы можем просто посидеть…       — Как-то очень быстро у нас все происходит, — задумчиво проговорил мужчина, прижимая к себе расслабленное тело женщины. — Даже и не знаю, что это…       — Дети хотят маму, — объяснила кое-что уже понявшая женщина. — А еще они хотят, чтобы папа был счастлив. А я… ощущения появляются все вдруг и очень неожиданно. Мы… Мы можем попробовать.       — Чем это грозит тебе? — тихо спросил «папа Саша», в первую очередь думая, разумеется, не о себе. Именно эта его особенность притягивала Майю — способность в первую очередь думать о комфорте и безопасности близких.       — Могу… Тебе же честный ответ нужен? — Майя поколебалась некоторое время, но все же решилась. — Меня могут изгнать, или же я могу сама уйти, обменяв…       — Свои силы на… — закончил Саша, но был прерван на полуслове, женщина потянулась к нему подсмотренным у Гермионы… действием? Она и сама не понимала, что происходит, вот только сдерживать неожиданно проявившиеся желания у Майи не было никакой возможности. С их первым поцелуем к женщине пришло понимание, а потом Саша долго рассказывал женщине чужого народа, что такое нежность, доброта, ласка и… любовь. Где-то очень далеко, казалось бы, в самом центре того, что разумные называли Мирозданием, зажегся крохотный огонек, а весь народ Майи отныне следил за женщиной, затаив дыхание. То, что женщина считала благом, незыблемой истиной, на деле было бедой целой расы, утратившей способность чувствовать и сопереживать в своей погоне за знаниями.

***

      Проснувшиеся после этой дивной ночи дети были счастливы. Они, конечно, догадались, почему Майя отправила их в парк развлечений, но не возражали, понимая, что папе надо побыть с женщиной наедине. Это было очень интересно и немножко жутко: наблюдать, как человек явно впервые в жизни видит непрошенные слезы или… Быстро одевшись, они устремились на завтрак, чтобы встретить там как-то очень мечтательно улыбавшегося папу. От неожиданности Аленка даже застыла в дверях, остановив собой движение.       — Какой ты волшебный, папочка, — прошептала она, срываясь с места. Следующие несколько минут Саша был занят обнимавшими его детьми. Искренне радующимися за него детьми, а где-то в неописуемой дали начавшая что-то чувствовать и понимать женщина желала обнять детей уже не во сне, а наяву. Желание быть рядом с Сашей не давало покоя не понимавшей, несмотря на все объяснения, что происходит, женщине, она просто до слез хотела быть там, где живет эта необыкновенная семья. В ее душе пробивались первые ростки того, что рано или поздно ляжет в основу решения, а ее народ учился чувствовать и понимать вместе с ней.       Сегодня у Гермионы все получалось. Она на минуту замирала, вспоминая папочкину улыбку, и все вдруг получалось. Получалось и у Гарри, и у Аленки, казалось, папина улыбка окрылила его детей. Кудрявая девочка смогла создать артефакт, который не приводил к разрушению ни манекена, ни стен. У Гарри впервые получился кинетический щит, который не смог пробить и папа, а у Саши — атакующие связки. Аленка сама не заметила, что не просто вальсирует, счастливая, по залу, а делает это, не касаясь ногами пола. День начинался сказочно, поэтому Гермиона побежала к мужчинам.       — Работает! — воскликнула она, желая продемонстрировать на себе. — Нужно взять этот камешек в руку… — Гарри отобрал камень, сжав его в руке, но остановиться девочка не успела, продолжив фразу: — И сказать: «Портус», — на этих словах Гарри исчез, заставив девочку испуганно вскрикнуть. Она некоторое время смотрела остановившимся взглядом на место, где только что был ее мальчик, готовясь упасть в обморок, когда из коридора раздался его довольный голос:       — Ну что сказать, — сообщил запыхавшийся Гарри, входя в тренировочный зал. — Отлично работает, стену не протаранил, куски себя нигде не оставил, Миона умница.       — Гарри! Ты! — кудрявая девочка налетела на мальчика с явным желанием побить. — Знаешь, как я испугалась?.. — внезапно ей захотелось поплакать, но Гарри не дал, поцеловав кончик носа.       — На себе тестировать нельзя, — напомнил он то, о чем они говорили.       — На тебе тоже нельзя… А вдруг… — почти прошептала Гермиона. — По попе тебе за это дам! — неожиданно серьезно сказала она.       — Договорились, — улыбнулся ей Гарри. — Только нежно и года через три, — от этой его фразы обе девочки смутились, а папа ласково улыбнулся.       — Итак, средство перемещения у нас есть, — заключил мужчина. — Оружие и защита тоже, можно выходить в люди. Куда будем выходить?       — Можно в Шотландию, — задумчиво произнесла обнимавшая мальчика Гермиона. — Основателей мы хотя бы…       — Видели на гравюрах, — закончил фразу Гарри, тихо хихикнув. — То есть знаем, что они были. С другой стороны, что было в десятом веке в Цюрихе…       — И почему еще две луны, — закончила задумчивая Аленушка, которой внезапно стало страшно от мысли о других людях. Гарри и Гермиона, будто почувствовав что-то, обняли сестру.       — Не бойся, — шепнула кудрявая девочка, обняв Аленку. — Папа нас защитит… Если вообще дома не оставит…       — Это было бы правильно, — заметил Гарри, за что был награжден тихим рычанием своей девочки. — В этом веке на мужчину рычать еще нельзя, — заметил он. — До феминизма еще тысяча лет почти.       — Вредный мальчишка, — притворно надула губы Гермиона, тем не менее, не расцепляясь с Аленкой и мальчиком. — А если мы очень-очень попросим?       — Ну… на папу нападайте, он здесь главный, — открестился Гарри, знавший, что перед жалобными глазами девочек не устоит.       Дети развлекались, а Александр думал о том, что сына с собой брать придется, а вот девочек надо как-то уговорить остаться дома. В конкретный момент он думал о том, как именно уговорить девочек, чтобы избежать слез, ведь они далеко не обязательно понимают, что снаружи не сказка и не рыцарский роман. Все мучительные размышления были написаны на лице отца, отчего Аленка переглянулась с Гермионой, собираясь сжалиться над папочкой.       — Ладно, папочка, мы не будем настаивать, — вздохнула подошедшая к Саше Аленка, и звонко рассмеялась от выражения облегчения на папином лице.       — Но при одном условии, — добавила Миона, хихикнув, — в следующий раз вы возьмете и нас на экскурсию.       — Точно, экскурсия! — громко произнес Гарри. — Вот выясним расписание экскурсий и возьмем!       — Гарри! — воскликнули девочки, устремляясь за мальчиком, обладавшим хорошей реакцией, но иногда его несдержанный язык грозил Гарри различными опасностями. Мальчик счел правильным бежать, а Александр начал планировать «выход».       Учитывая, что здешней моды они не знали, как и правил приличия, то планировать было сложно. Лезть напрямую Александра отучила служба, не десант чай. В тяжелых размышлениях мужчина провел полчаса, а в это время дети занимались физическими упражнениями типа «поймай Гарри». Но тренированный кузеном мальчик бегал быстро, а прятался хорошо, поэтому загонная охота пока успеха не имела.       — Миона, — остановил Саша пробегавшую мимо кудрявую доченьку. — Ответь-ка…       — Да, папочка, — с готовностью затормозила Гермиона, продолжая отслеживать Гарри глазами.       — А ваши големы могут нести что-то вроде камеры? — спросил разведчик. — Не хочется соваться в неизвестное место.       — По идее, да, — задумчиво проговорила девочка, потеряв мальчика из виду. — Пошли в библиотеку, раз он все равно сбежал?