And I still don't know how I even survive.
До сих пор не понимаю, как я вообще держусь на плаву.
Hard times,
Тяжёлые времена,
Hard times!
Тяжелые времена!
Walking around
Хожу кругами
With my little raincloud
С собственной тучей
Hanging over my head
Над головой.
Если бы Гаару попросили описать свою жизнь в трех несвязанных между собой словах, он бы выбрал «тихо», «раздражает» и «Наруто». Первое было неудивительно. Глухим всё тихо. Было бы странно, окажись иначе. Хотя Гаара не знал, может, это и не тихо на самом деле. Он просто в жизни ничего больше пустоты в голове не слышал. Он в целом ничего не слышит. А соответственно, не может и произнести — не знает, как. Лучше молчать, чтобы не выдать звук как-то не так, как нужно, и быть понятым неверно (если вообще быть понятым…). Второе было про людей. Гаара буквально существовал в обществе рыбок, и большинству этих бестолково для него шевелящих губами рыбок что-то было от него нужно. Больше всего забавляло, когда кто-то спрашивал дорогу. Гаара в такие моменты просто молча стоял и смотрел на человека. Он-то умел читать по губам, конечно, за столько (целых пятнадцать!) лет и обезьяна бы научилась при должном желании. Прохожие как правило резко терялись, смущались, кто-то начинал спрашивать на английском, но Гаара просто стоял и смотрел. А если спешил, и вовсе разворачивался и уходил. Наверное, некоторых это шокировало. (Ладно. Многих это шокировало.) Люди раздражали. И даже не за то, что могли слышать и говорить. Гаара никогда не имел такой возможности, он был глух (и заведомо нем) с рождения и не знал, что такое «звук». Наверное, он бы чувствовал себя иначе, может, завидовал бы, если бы когда-то в далеком детстве мог слышать что-то, а потом по каким-то причинам — бац! — и потерял эту способность. Но он ничего не терял. Нельзя потерять то, чего изначально не было. Поэтому ему было все равно, что кто-то там что-то слышит. Ему прекрасно жилось в тишине. Люди раздражали просто потому, что оказались — Гаара никогда бы не подумал — такими простыми. Примитивными. Они абсолютно не увлекали, как персонажи книг, созданные скрупулезной, тончайшей работой фантазии автора. Люди были... Не того уровня, как воображал себе Гаара. Если бы все человечество вдруг рассортировали по школьным задачам, Гаара отнес бы как минимум восемьдесят процентов из того, что он видел за всю свою жизнь, в учебник за начальную школу. Еще пятнадцать процентов остались бы, скажем, в учебниках за старшие классы, а вот эти заветные оставшиеся пять… Это были задачи из учебника по квантовой физике на арабском языке. Иногда Гааре казалось, что смысл его жизни в изучении этих пяти процентов. Одним из таких людей был Узумаки Наруто. Сначала он показался Гааре простым парнем, но тот не был бы умным мальчиком, если бы быстро не понял, что первое впечатление — ложно. Вокруг Наруто крутилось столько всего, что Гаара, бывало, не успевал следить за событиями, хотя всегда отличался наблюдательностью. Казалось, на Наруто попросту сходились все вероятности и все проявление закона подлости. Гаару затянуло в этот водоворот (иронично), и он уже не мог выбраться. Наруто стал главной задачкой в его жизни. И пока что задачка оставалась без ответа. Учиха Саске был в похожем с ним положении. Он тоже оказался подхвачен этим событийным цунами. И он рисковал в нем полностью утонуть, как и Гаара. Заметить чужую симпатию оказалось легко. Гаара еще колебался, куда отправить Саске — в группу пятнадцати процентов или пяти, но Учиха определенно выделялся из общей массы. Гааре было интересно, как всё это будет развиваться дальше. В отношениях этой парочки он видел отличную возможность «разгадать» Наруто, решить эту задачку повышенной сложности. Возможно, Гаара всё же был ненормальным, как говорили врачи. Возможно, лишь видел мир иначе, как говорил Саске. Гаара не знал. И не хотел знать. Мир Гаары и так был иным, и Гаара не занимал свою голову ненужными мыслями о смысле бытия. Его интересовало здесь и сейчас. *** — Хочешь кофе? — внятно спрашивает Саске, повернувшись к Гааре лицом. Тот кивает, не утруждая себя жестами. Хината прижимает к груди букет одуванчиков, и Гаара думает, что ей бы больше пошли какие-нибудь белые или розовые цветы. Они выходят из школы через двери за раздевалками спортзала — во дворе всегда слишком много людей, да и до остановки Гааре здесь куда ближе. Хината ходит домой пешком, Саске добирается на машине, и им обоим решительно все равно, выходить в толпу или идти через сквер к более оживленным улицам. Гаара, прихватив Саске за локоть, выходит на одинокую велодорожку, и тут же, почувствовав легко дерганье, делает шаг влево, пропуская девушку на самокате. Они проходят вперед и выходят на аллею, но Гаара все еще не отпускает чужую руку — здесь тоже иногда бывают велосипедисты. Иди Гаара один, без конца смотрел бы по сторонам или разулся бы, чтобы лучше чувствовать, как шершавая кортовая поверхность вибрирует под упругими шинами. У Саске в кармане оживляется телефон, и он, как Гаара видит краем глаза, прижимает его плечом к уху, перекидывая сумку за спину. Наверняка старший брат или мать. Хотя нет. Лицо недовольное, говорит быстро, коротко. Отец. Гаара в такие моменты рад, что нем, и ему папаша позвонить вот так из командировки и начать допрашивать не может. Гаара вообще часто бывает рад, что нем или глух. Гааре хочется спросить, кто подарил Хинате букет. Они минуют сквер, проходят улицу и прячутся за самым дальним столиком в кафе. Саске, скривившись, чему-то отвечает «да, отец» и бросает трубку. Гаара быстро шевелит ладонью, уточняя, не случилось ли что-то плохое. Саске отвечает, что ему нужно будет вечером везти в офис документы, которые отцу привезли домой, и подзывает официантку. Милая девушка, она учится с ними в одной школе и, кажется, по уши влюблена в Инузуку Кибу, как думает Гаара, наблюдая за ней достаточно часто. Она принимает заказ, строча в своем мини-блокнотике. Гаара откидывается на спинку стула и смотрит из-за перегородки в зал. Хината сидит спиной к тонкой низенькой стенке, а Саске тоже выглядывает. Мрачнеет. Гаара знает — видит — тому причину — напротив входа за столом расположилась компания Наруто, он сам и Сай, сидящий неприлично близко для общественного места. Гаара думает, Сай похож на Саске. Он даже подводит глаза так же — только нижнее веко серым карандашом. Хината вот не красится, Карин пользуется только темно-красной подводкой и тушью, Сакура рисует себе брови, потому что свои жидкие, и ей не нравится (Гаара по поводу своих тонких, почти сливающихся с кожей, даже не заморачивается, только густо подводит черным глаза), а Су, единственный из них бедняга без ресниц, обрисовывает оба века ярким синим. Нара, будто взаправду чувствует их взгляды, чуть поворачивает голову, чтобы не спалить — все же, он нравится Гааре, Гаара любит умных людей, подобных себе, — едва заметно кивает. Саске садится ровнее, чтобы не видеть их. Гаара, почувствовав его настрой, поднимает руку вверх и щелкает дважды пальцами. Официантка подходит быстро, наклоняется к ним, и Гаара обрывистыми кандзи пишет ее ручкой на чистом листе ее блокнота просьбу завернуть с собой. Они платят деньги поровну, дожидаются еду в пакетах и уходят — Саске ссутуливается, Гаара прячет яркие алые волосы под капюшоном толстовки, а Хината ведет себя максимально естественно, и их не замечают. Наруто настолько увлечен Саем, что и не удивительно. На западной набережной Сумиды в эти часы всегда нелюдно. Внизу, в бетонной трубе, которая для вида называется всеми «русло», плещется вода. Гаара не любит воду. А еще он не умеет плавать. Но с радостью бы научился, чтобы утопить парочку — самых раздражающих — человек. Хината сидит на парапете и ест что-то сладкое, чему Гаара не запоминает названия, но что она берет нередко. Саске пьет кофе, уперев в каменное ограждение одну ногу. Гаара закуривает, щелкая — кажется, это должен быть такой звук — зажигалкой. Волосы Саске трепет ветер, Гаара все еще в капюшоне, а у Хинаты сегодня тугая прическа на манер Асинадака-но ками, богини «множества цветений», поэтому отплевываться приходится только Учихе. Гаара выдыхает дым мимо лица девушки куда-то в проезжающие в паре метров машины. Дым успокаивает. Гаара курит ради собственной эстетики. Гаара ёрничает, показывает быстро: - Трудности закаляют характер. И Саске отбирает у него сигарету и выкидывает за парапет. Бумажная тлеющая палочка планирует в воду, оставленная утихшим ветром, в паре десятков метров от них ниже по течению и тут же темнеет, намокая, уносится дальше, туда, куда провожать ее Гааре уже не хватает зрения. Гаара пожимает плечами, достает еще одну, невозмутимо закуривает снова. Кто-то проходит мимо них, заглядывает на Гаару, делает замечание, но Гаара даже не моргает, не реагирует никак, продолжая наблюдать за переливами бликов на поверхности воды. Хината не реагирует на сигарету никак, в конце концов, ее девушка тоже курит, как и ее лучшая подруга. Гаара курит легкие сигареты. Хината целуется с мятной жвачкой, потому что Тен-Тен дымит мятой с пятого класса. Сакура, наплевав на них на всех, выпросила у матери (Гаара - да и никто из них, по правде-то говоря - до сих пор не выяснил, как именно) электронные. Даже в этом они разные. Только Шикамару предпочитает настоящий, тяжелый табак. Ну и кашляет из них к пятнадцати годам только Шикамару. Не сильно кашляет. Пока не сильно. Сакура на переменах целует Ли взасос, а он краснеет и сбегает. Неджи пытается охмурить Карин. Тен-Тен возит Хинату в школу на мотоцикле (но так ни разу и не дарила ей цветов, хотя Хина откуда-то их берет постоянно). Чоджи покупает Арайе из соседнего колледжа обед. Шикамару активно делает вид, что не понимает, что Темари к нему подкатывает (страшно, конечно, Гааре б тоже страшно было...). Киба трахает мозги брату Гаары вот уже который месяц (или Канкуро ему, Гаара не особенно всматривался в отношения этих двоих, моральное насилие над Шикамару ему куда больше нравится). Су меняет альф как одноразовые тапочки... И только Наруто с Саске никак не разберутся. Их драмы начинают надоедать. Наруто будто ослеп и в упор ничего не замечает. Все уже догадались, даже бестолочь-Киба. А Саске не спешит ткнуть его лицом в очевидное. Гаара думает, что такие истории заканчиваются хорошо только в сериалах про подростков. Гаара, затягиваясь, беззвучно — для себя — смеется. Саске смотрит на него, выгибает бровь. Гаара пожимает плечами. Он не умеет смеяться уместно, потому что не слышит чужих шуток, но он умеет смеяться над шутками своего внутреннего голоса. Саске тянется, бьет его в лоб, сбрасывая капюшон чуть назад. Гаара протягивает ему сигарету, Саске мотает головой. Хината заботливо поправляет Гааре воротник толстовки и что-то спрашивает, повернувшись к Саске. Наверняка, в порядке ли он. Гаара касается пальцами татуировки на своем лбу, сделанной несколько лет назад — было больно — кандзи «любовь», кандзи, который ничего для него не значит, кандзи, за значением которого он наблюдает сейчас со стороны. Гаара презирает людей, максимально ограничил свой круг общения, в свои пятнадцать имеет бессонницу, полностью глух, почти не испытывает эмоций, курит по ночам на крыше собственного дома и отлежал трижды в диспансере с подозрением на расстройства шизофренического спектра. И все равно Гаара чувствует, что его жизнь куда лучше жизни Саске, которого день за днём изнутри разъедает то, на что он никак не способен повлиять.