*
Ставки были таковы: Ванда: Чарльз и Эрик расскажут о своих отношениях, пригласив всех на семейный ужин. Пьетро: Они никому не расскажут, что встречаются. Они признаются, только если их кто-то застукает за целованием. Лорна: Они расскажут в течение пяти лет. (Эта ставка была сделана три года назад.) Дэвид: Они не расскажут об этом кому-либо из детей или внуков лично. Вместо этого, они сделают публичное заявление на пресс-конференции, ибо оба совершенно не способны вести адекватный разговор отца и ребенка с кем-либо из своих отпрысков. Билли: Они расскажут о себе каждому из членов семьи по-отдельности, и скорее всего Эрик расскажет именно своим детям и внукам, а Чарльз, соответственно, — Дэвиду. Томми: Они просто отправят письмо на электронную почту, потому что они оба не способны вести адекватный разговор отца и ребёнка с кем-либо из их отпрысков. На прошлом собрании Дэвид признал, что теория Томми вполне имеет право на существование, но этого не оказалось достаточным, чтобы поменять свою ставку на ставку Томми.*
— В общем, я бы хотел поменять свою ставку, — сказал Томми. — Это произойдёт в следующем году. Ванда достала бумажку, на которой были записаны голоса, и зачеркнула предыдущую ставку Томми. — Может, ты хочешь добавить немного конкретики, или ты просто голосуешь за то, что это произойдёт когда-нибудь в следующем году? — Просто в следующем году. Не буду ничего добавлять. Ведьма записала новое пари. — Помнишь, что в случае, если они не признаются к концу следующего года, тебе придётся положить свои десять долларов в общую банку? — Девушка сказала, похлопав упомянутую банку из-под варенья, которая стояла на кофейном столике. В банке уже лежало по десять долларов от каждого члена клуба "Скажут или нет?". Общую сумму со ставок получит тот, чья ставка окажется выигрышной. При этом в ней уже лежало двадцать долларов от Пьетро. Он поспорил, что Чарльз и Эрик рассекретят свои отношения в течение следующих двух лет. Так он сказал три года назад. — У кого-нибудь есть предположение, как скоро мы узнаём правду? — спросил внезапно Томми. — У меня было что-то вроде полноценного разговора с папой на прошлой неделе о том, будет ли это считаться нормальным, если он начнёт снова встречаться, — внезапно сказала Лорна. — Но он так об этом говорил, будто рассматривал в этом вопросе только женщин. Так что я не думаю, что он скоро признается. Дэвид, как у тебя дела с Чарльзом? — Никак, — ответил телепат. — Весь прошлый месяц я пытался намекнуть примерно пять миллионов раз, но он вообще будто не выкупает. Это даже как-то обидно, в плане, он вообще считает меня за телепата или нет? Каждый раз, стоит им только увидеться, как у Эрика в голове сразу "ЧарльзЧарльзЧарльз", а у папы "ЭрикЭрикЭрик". Слона-то мы и не приметили. — И ещё как они друг другу глазки строят, — вставил Пьетро. — Серьёзно, были бы вы тут в семьдесят третьем… Я был вынужден смотреть на то, как они часами в течение многих лет просто смотрели друг другу в глаза, как в каком-нибудь плешивом ром-коме*. — Мне семнадцать. Мои родители ещё даже не были знакомы в семьдесят третьем. — Да, я и забыл, что твои сошлись, потому что Чарльз с ним расстался. — Пьетро, ещё раз ты- — Так, замолкните все и слушайте! — прервал их Томми. Он начал читать вслух с экрана телефона. — Горячие новости: “Сегодня борцы за права мутантов Чарльз Ксавье и Эрик Леншерр публично заявили, что состоят в романтических отношениях”. Статья короткая, потому что это только что произошло. Лицо Дэвида сразу сменилось с раздражённого на злорадствующее. — Ох, блять, я так и знал! Я же говорил, что эти идиоты никогда не смогут открыться кому-либо из нас. Банка из-под варенья прилетела к нему в руку силой телекинеза. — Эй, я вообще-то тоже была права! Я же сказала, что это когда-нибудь да и произойдёт за эти пять лет. И это было три года назад! — сказала Лорна, пихнув его локтем. — Ладно, так и быть, поделим. Телепат разделил деньги на две стопки по тридцать пять долларов, и протянул одну девушке. — Не могу поверить, что я поменял ставку, — жалобно протянул Томми и при этом театрально провел ладонью по волосам. — Да ты бы и так не выиграл, — отметил Билли. — Да я не об этом. Прозвенел дверной звонок. Дэвид тревожно посмотрел на вход. — Блять. Пришли. — Кто пришёл? — спросил Пьетро. — Ты что, опять разозлил ребят из Отряда Альфы? — Во-первых, я их не злил, я разозлил Эбигейл Бранд, и мы закопали топор войны ещё как три месяца назад. Во-вторых, папа и Эрик стоят за дверью, и у нас есть тридцать секунд до того, как они сами зайдут сюда. — Блять, — многозначно проронила Ванда. Это был первый раз, когда кто-либо слышал матерящуюся Ванду.