disease

Юноша с прямым носом и острыми скулами кивал клиенту, фильтруя нескончаемый поток информации, льющийся из уст парня, и незаметно прикрывал свои зевки ладонью. Не то, чтобы тирада рассказчика была неинтересной, скорее наоборот. Просто это обыкновенное недосыпание уже на протяжении многих месяцев. Клиент же, не умолкая, болтал и эмоционально рассказывал про свою насыщенную жизнь и перешёл на свои отношения. Иногда он стискивал зубы, и лицо его искажалось от боли, а порой он и вовсе вскрикивал и ругался, чтобы облегчить свои мучения.   Но что ни сделаешь ради своей любви.   – У нас уже почти месяц не было близости, – жестикулировал юноша, представляешь, дорогой мой, разве такое бывает? – Он списывает всё на усталость, но он бежит в свою качалку, когда есть свободная минутка, а на меня у него, видите ли, нет времени. Бля-а-а-ать! – заорал он, затем застонал, зажмуривая глаза от боли. Может, зря он подписался на это? – Долго ещё?   – Осталось совсем чуть-чуть, – ровным тоном ответил тату-мастер. – Может, стоит поговорить с ним об этом?   – Об этом я и сам догадался, – с сарказмом произнёс юноша, закатывая глаза. Мастер ничего не ответил на неуважительный жест – лишь продолжил свою работу. – Может он разлюбил меня, а? Говорят же, что когда достигаешь своей цели, то она по сути становится больше не интересной. Может, с Тэхёном так же?   – Лучше поговорите с ним, прежде чем строить догадки. Мало ли до чего они могут привести? – он выключил аппарат, немного скептично оглядел рисунок, из-за чего клиент запаниковал и захотел скорее разглядеть татуировку. Заметив это, мастер понял, что не проконтролировал свои эмоции и скорее поднял большой палец вверх, чтобы юноша не переживал, но его всё же что-то смутило. – Бомгю, Вы просили набить такую же татуировку, как мы рисовали в прошлый раз хной… – короткий кивок и большие глаза уставились на мастера, – …в общем, посмотрите. Я немного отвлёкся, прошу простить, Бомгю, я могу не брать с Вас оплату.   У Бомгю сердце ухнуло и болезненно сжалось при виде раскаявшегося Хисына, но ещё больше из-за накатывающей паники: как он мог напортачить? Он взял из татуированной руки округлое с позолоченной рамкой небольшое зеркало и суетно стал оглядывать набитые чёрные буквы и покрасневшую кожу вокруг. Его лицо вытянулось, он посмотрел на Хисына, снова на надпись и затем рассмеялся так громко, что у Хисына заложило уши. Он в недоумении смотрел на истерично смеющегося брюнета и не знал, куда себя деть: таких клиентов у него за свою годовую практику ещё не было.   – Ну ты и шутник, Хисын, дорогой, - утёр рукавом чёрного худи брызнувшие из глаз слёзы. Хисын не понимал, что здесь было смешного. Он задумался и вместо одного слова написал другое. Подумаешь, такое бывает каждый раз, когда отвлекаешься на лекциях. Но то была не лекция, а эмоциональная тирада юноши и сонливое состояние мастера.   – «Родиться ради любви»? А что, мне подходит. Что ты там говорил на счёт оплаты? Да, мне так даже больше нравится.   – Правда? – не поверил своим ушам побледневший тату-мастер.   Он облегчённо выдохнул, когда Бомгю кивнул с широченной улыбкой. Что ж, после такого ему нужен будет недельный отпуск, желательно на Чеджу и в пятизвездочном отеле с прекрасным видом из окна на море. Но он может так отдохнуть только в своих мечтах, потому что всё равно не отдохнул в своём отпуске из-за учёбы в универе, где нужно зубрить, зубрить и ещё раз зубрить. Радостный Бомгю расплатился с Хисыном и напоследок кинул:   – Хисын, звони, если нужна будет компания. Номер мой у тебя есть.   Хисын опешил от такого предложения, но кивнул и сказал, что обязательно это сделает, если надумает. Бомгю ещё раз поблагодарил и надеялся, что этот юноша действительно позвонит ему, потому что он неплохой парень, и Бомгю хотел бы с ним подружиться.   У Чхве была запланирована встреча с Субином на вечер, и сейчас у него было время, чтобы прийти домой и немного подготовиться к экзамену по философии.   Уже на следующее занятие по философии, после нелепой и максимально некомфортной для Бомгю встречи с профессором Кимом и тренером Чоном в спортзале университета, профессор Ким назвал список студентов, которым он поставил автомат, хотя до экзамена оставалось ещё примерно пару месяцев. Услышав своё имя, Субин долго не мог прийти в себя от неожиданно обрушившихся новостей. Даже осмелился подойти после пары лично к профессору и спросить, не была ли это ошибка, но профессор лишь взглянул на него исподлобья, как ни в чём не бывало, взбил на затылке свои кудри и ответил кротко и холодно: "Нет", забрал свой дипломат и покинул аудиторию, оставив крайне удивлённого Субина. Бомгю наблюдал за ними со своего места с мягкой улыбкой. Забавно было видеть недоумение на лице Субина, но было намного приятнее видеть его блестящие от радости глаза.   – Теперь можешь спокойно переводиться в другой университет, – сказал Бомгю, на что Субин тяжело вздохнул. Три года учёбы на нелюбимой специальности были ему в тягость, но расставаться с другом было тяжелее. – Что за прискорбное выражение лица? Мы же не перестанем видеться, Бини.   – Верно, – немного понуро произнёс Субин, очень сильно надеясь, что так и будет, и у него найдётся время на лучшего друга тоже, помимо учёбы в новом университете.   Бомгю боялся отпускать человека, с которым вместе дремал на парах, ездил на автобусе на учёбу, веселясь и дурачась, ел пресную еду в столовой и тусовался вместе с ним за видеоиграми у себя дома. Это были хорошие три года. Но теперь у него появился Тэхён, ещё один близкий для него человек, и он надеется, что последний год учёбы не станет для него одиноким. Они чаще стали показываться вдвоём в стенах университета, но всё равно старались держать дистанцию. Тэхёну, кажется, и этого было достаточно, но Бомгю хотелось быть всегда ближе. Так было примерно месяц, а потом Тэхён стал отдаляться, пропускал занятия и приходил поздно с работы. Бомгю хотелось как-то его отвлечь, но он приходил таким вымотанным, что сразу же ложился спать и рано утром снова отправлялся на работу, порой на тренировку. Это напоминало Бомгю его родителей, которые постоянно работали и приходили домой только ночевать.   Ему было ужасно одиноко засыпать у себя в кровати без Кана. Он смотрел в потолок, представляя, как там, на этаже сверху, спит и отдыхает Тэхён. Он слишком сильно уважает желания парня, поэтому не давит на него и не лезет со своим вниманием. Он скучает, пишет каждый день, но получает сообщения лишь через пару часов. Это расстраивало. У него даже мысли появились, что у Тэхёна кто-то появился на стороне, может даже с работы, раз он так поздно возвращается и не желает проводить время с Бомгю так часто, как хотелось бы самому Бомгю. Может, действительно, получив желаемое, Тэхёну стал неинтересен юноша, и он нашёл себе кого-то поинтереснее?   Татуировка на рёбрах должна была быть такой же, как у Тэхёна, но стала ещё лучше. Бомгю должен был сделать для Тэхёна что-нибудь, что привлекло бы его внимание. Похоже, что Бомгю отчаялся, но, по сути, так и было. Тэхён отдалился, у Субина отношения и идёт подготовка полным ходом к поступлению в другой университет. Оглядываясь на свою жизнь, Бомгю понимал, что его окружало много людей, но самые близкие на данный момент были заняты, и не было человека, с кем можно было бы поговорить по душам. Был ещё Хёнджин, но они не так близки. С ним больше приятно иметь дело во время тренировок и матчей – между ними происходила синергия только в такие минуты, но не в остальное время. А Хисыну он излил душу только потому, что он незнакомый для него человек. Проще же выговориться незнакомцу, ведь так?   Бомгю дошёл пешком до квартиры, где его встретила, как обычно, пушистая болонка. Она звонко и задорно залаяла, увидев хозяина. Нацепив на неё поводок, Бомгю вышел из квартиры на улицу. Он не стал брать её на руку из-за неприятной боли от новой татуировки, пусть болонка и очень сильно просилась. Бомгю отцепил поводок на детской площадке, чтобы Джесси смогла самостоятельно, как она обычно это делает, сходить в кусты, пока он читает свои билеты в телефоне, пытаясь максимально сконцентрироваться на вопросах, но из его головы никак не выходит Тэхён. Он так сильно скучает, что уже готов прийти сегодня к нему и остаться у него, крепко обняв, лишь бы только не прогнал, ссылаясь на свою усталость. Он с тяжёлым усилием пытался вникнуть в философию экзистенциализма и в итоге сделал вывод, что ему это нахрен неинтересно и заблокировал свой телефон. Перед собой он увидел симпатичную мордашку Джесси, которая уже сидела и преданно глядела на мучения своего хозяина. Бомгю не мог не улыбнуться. Он потрепал болонку по голове. Она сразу же легла на спину, чтобы Бомгю почесал ей пузико, но юноша лишь покачал головой.   – Я не буду ходить у тебя на поводу, Джесси. Даже не проси.   Джесси, конечно же, не поняла человеческую речь и продолжила лежать на песке, пока не стала принюхиваться и не рванула прочь с детской площадки. Бомгю словил дежавю. Он ринулся за собачкой, чтобы не упустить её из виду, как в прошлый раз, но он остановился, наблюдая, как Джесси подбежала к растерянному шатену, который сразу же стал оглядываться по сторонам в поисках хозяина знакомой собачки. У Бомгю в груди разлилось тёплая смола, приятно обволакивая лёгкие, глядя в сузившиеся от любимой улыбки глаза. Тэхён взял на руки вьющуюся возле его ног болонку, крепко обнял и чмокнул в тёмный и влажный носик. Давно не порхали бабочки в животе Чхве, что сейчас казалось, они пробудились после долгой спячки и приятно защекотали живот. Ведь Тэхён был умилителен, когда так ворковал с не менее умилительным питомцем. Тэхён одной рукой держал Джесси, а второй рукой стал энергично махать Бомгю, высоко подняв руку, чтобы тот скорее подошёл к ним. Его лицо за время работы стало бледнее, но это не значило, что он стал хуже выглядеть, скорее так казалось на контрасте с его каштановыми волосами. Его глаза сияли, а мягкие губы расплылись в широкой улыбке, обнажая ровные и белые зубы. В тот самый момент Бомгю показалось, что не было между ними коротких встреч и одиноких ночей. Но это было не так. Тэхён действительно отдалился за последнее время.   Бомгю сделал нерешительные шаги в сторону юноши, нацепив дружелюбную улыбку.   – Привет, – произнёс Бомгю тихо, пытаясь унять волнение, и сразу же закрыл рот, чтобы не вывалился вопросы про то, почему Тэхён такой счастливый сегодня и приехал так рано, чем обычно. Мысли о том, что Тэхён мог его разлюбить, навязчиво кололи сознание и делали неприятно. – Как дела?   – Замечательно, – мечтательно улыбнулся юноша, прикрывая веки. Затем он распахнул глаза. Заметив, что Бомгю выглядит каким-то подавленным, но пытается это скрыть напускной улыбкой, Тэхён стал обеспокоенным. – С тобой всё хорошо?   – Угу, – промычал он. – Не хочешь провести сегодня время вместе?   Бомгю спросил, будто только из вежливости, уже заранее зная ответ на этот вопрос.   – Давай не сегодня. Я очень устал и нужно подготовиться к экзамену по философии. Тебе, кстати, тоже.   Выглядел он, напротив, бодрячком. Бомгю цокнул, даже несмотря на то, что знал ответ, но не смог себя сдержать. Тэхён на это вопросительно нахмурил брови, а его хорошее настроение стало медленно выветриваться.   – Ну, я так и думал, – вздохнул юноша, сдерживая пассивную агрессию. Он уводил взгляд от Тэхёна и мял пальцы на руках, стараясь успокоиться.   – Бомгю, с тобой всё хорошо? Ты какой-то нервный.   – А у нас? У нас всё хорошо, Тэхён? Когда мы в последний раз проводили время вместе хоть больше двух часов? Ты всё время проводишь время на работе, приезжаешь поздно. Я даже уже не знаю, что думать.   Тэхён понимал, что нормального диалога сейчас не получится, но в то же время сам начинал закипать – на него давят и обвиняют не понятно в чём. Что это значит вообще: «Я даже уже не знаю, что думать»? Тэхён, конечно, догадывается, но боится спросить напрямую.   – Поговорим, когда остынешь, хорошо? Ты сейчас не способен на диалог, – слегка дрожащим голосом произносит Тэхён, прижимая сильнее Джесси, пытаясь найти в ней утешение. Ему совсем не нравится агрессивно настроенный Бомгю.   – Я-то не способен? Да это ты постоянно избегаешь меня и не даешь даже прикоснуться к себе! – громко произносит Бомгю, но не кричит. – Что происходит, Тэхён? Ты меня всё ещё любишь? Если нет, то так и скажи. У тебя кто-то появился?   – Заткнись, просто заткнись! – шипит Тэхён, не веря своим ушам и не желая больше слушать этот бред. Глаза наполняются влагой. – Даже думать не смей о таком, Чхве Бомгю! Да, возможно, это моя вина, что мы не проводим время вместе, но я действительно устаю, и это самая настоящая правда. Другой нет! – его губы неконтролируемо задрожали, как у маленького ребёнка. – Твой хозяин настоящий идиот, – он посмотрел на притихшую и сжавшуюся болонку, уткнулся носом в её макушку, протянул её Бомгю и развернулся в сторону подъезда.   Бомгю стоял как вкопанный со своим питомцем на руках и не мог даже пошевелиться и остановить Тэхёна. Ему бы побежать за ним и извиниться за своё поведение, но он остался стоять как истукан, позволяя ситуации ещё больше выходить из-под контроля. Внутри мешанина из различных чувств: начиная ревностью, выстроенной своими фантазиями, и заканчивая своей же никчёмностью. Неужели они попали в капкан под названием кризис? Или это Тэхён поставил ловушку для Бомгю своим молчанием, или Бомгю сам сунул туда руку, наблюдая с ужасом, как она захлопывается, причиняя жуткую боль. Они так мало вместе, но уже успели наломать дров. Бомгю хотелось опустошения, чтобы его токсичные чувства перестали капать на мозги и потихоньку их разъедать, но в то же время ему было настолько стыдно и неприятно от этой ситуации, что у него сильно заболел живот в районе диафрагмы, а конечности стали ватными и мелко подрагивали. Шаги оказалось сделать максимально трудно. Ещё и с каждым движением живот болел всё сильнее. К тому же прибавилось чувство тошноты. Он бы с радостью опорожнил желудок, лишь бы стало хоть немного легче, но это было лишь фантомное чувство, причиняющее максимальный дискомфорт в организме юноши.   Бомгю не помнил, как поднялся в квартиру, как искупал Джесси и высушил её. Бомгю доковылял до аптечки и выпил пару обезболивающих, чтобы стало немного легче. Физически. В голове присутствовал всё ещё гадкий червь, повторяющий одну и ту же фразу: "Ну ты и придурок, Гю". Бомгю болезненно зажмурил глаза и помассировал виски. Ему стоит извиниться перед Тэхёном сейчас же, иначе ничего хорошего не выйдет из этих отношений.   Бомгю делает вдох, не чувствуя больше сильного дискомфорта, и поднимается к Тэхёну. Его палец останавливается в миллиметре от кнопки звонка и затем слабо нажимает. В квартире слышится приглушённая трель, затем тихое шарканье по паркету. Ему открыли не сразу, только через пару секунд. Тэхён уже успел принять душ, судя по всему, потому что его до этого уложенные волосы сейчас небрежно лежали на голове, пробора не было, и чёлка почти полностью закрывала глаза. Бомгю хотел убрать её с глаз, но вовремя себя остановил. Вместо этого спросил:   – Можно зайти?   Тэхён кивнул и отошёл с прохода, пропуская Бомгю внутрь. Бомгю не садился ни на диван, ни на кресло, ожидая, когда Тэхён зайдёт в гостиную. Он волновался. Он поступил неправильно, пришёл сюда извиниться и, наконец, поговорить. Ещё жгла кожа на рёбрах от набитой только сегодня татуировки.   – Выглядишь не очень, – Тэхён скрещивает руки на груди и прижимается бёдрами к спинке дивана, глядя на нервного и бледного Бомгю.   – А ты выглядишь сногсшибательно, – без сарказма произнёс Бомгю, немного успокаиваясь, когда увидел, как просияли глаза Тэхёна. Тэхён тяжело вздохнул, закатив глаза, и спросил:   – Зачем пришёл? Надеялся увидеть моего любовника? Спешу тебя разочаровать, но вы с ним разминулись. Ушёл минуты три назад.   Тэхён играет жестко. Ему бы с такой тактикой играть в баскетбол... Бомгю сегодня узнал свою новую сторону, и она ему, чертовки, не понравилась. Она жалкая, неприятная и просто мерзкая, как прилипшая грязь к чистым ботинкам. Ревность – токсичное чувство и совсем не про романтику, мол, ревнует, значит, есть чувства. Бомгю сегодня узнал, какая она бывает разрушительная, что может довести до болей в теле и в глазах человека, которого, действительно, любишь. Из-за неё их отношения могли разрушиться, как карточный домик.   – Прости, Тэхён, я не хотел тебя обидеть. Это было ужасно с моей стороны говорить такие гадкие вещи, – голос Бомгю слегка дрожал. Он теребил края худи и до боли кусал нижнюю губу от нервов.   Тэхён немного смягчился, глядя на раскаявшегося Бомгю, и снова тяжело вздохнул. Он был тоже виноват, что довёл парня до такого состояния своим холодным поведением и отстранённостью. Стоило хотя бы рассказать про свои новости и не закрывать каждый раз дверь перед лицом Бомгю. Он действительно уставал. Но, может, ему становились бы легче, если бы Бомгю был рядом и обменивался с Тэхёном своей лучезарной энергией? Вместо слов он подходит близко к Бомгю и прижимается к нему, обвивая руками его талию и утыкается носом в изгиб шеи, вдыхая родной запах. Его напряжённое тело расслабляется. Бомгю слегка опешил внезапному порыву юноши, его сердце громко забилось, но он притянул ближе его и поцеловал в висок. Он сморщился от жгучей боли в рёбрах, что не осталось незамеченным от Тэхёна.   Бомгю приподнял худи, обнажая рельефный торс и левую грудь. Тэхён слегка отстранился. Его лицо вытянулось в удивлении, а и без того огромные глаза стали как два чайных блюдца. Он хотел прикоснуться к плёнке, но Бомгю, почувствовав фантомную боль, вовремя остановил Тэхёна. Кан был удивлён и ошарашен. Бомгю набил настоящую татуировку.   "Born to love".   Тэхён прикусил губу, думая, что татуировка выглядит красиво и, возможно, несёт в себе какой-то смысл. Может быть, Бомгю хотел сказать этим, что он всю жизнь искал любовь и, наконец, нашёл её или вся его жизнь – это поиск любви и, в конце концов, он должен найти её?   – Бомгю... – Бомгю опустил худи, – ты это сделал..? Но для чего?   Бомгю зарылся пятерней в свои волосы. Он выглядел подавленным и жутко нервным. Тэхён знал, что Бомгю любит поговорить, но неужели ему настолько не хватало его, что он решился на такие меры для привлечения внимания?   – Я хотел вообще-то набить такую же татуировку, как у тебя, но мастер, похоже, что задумался и вместо "die" написал "love".   – Что? – Тэхён прикрыл рот рукой, всё ещё находясь в лёгком шоке. – Какое недоразумение. Он еле сдержался, чтобы не рассмеяться от абсурдности этой ситуации. – Я так виноват, Гю. Я хотел рассказать тебе обо всём потом, после последнего экзамена, но похоже нужно было раньше, а не доводить до этого, — он указывает на рёбра юноши. Бомгю, наконец, прикасается указательным пальцем к чёлке Тэхёна и убирает её с глаз, восхищаясь его красотой. — У меня, наконец, закончилась стажировка, и теперь я работаю самостоятельно. Во время стажировки было столько информации, что я оставался допоздна на работе и занимался ещё самостоятельно. Сейчас у меня стало побольше свободного времени, и я буду посвящать его полностью тебе. Бомгю, ты не обязан был этого делать.   – Всё нормально, Тэхён. Я не жалею об этом. И вовсе необязательно посвящать своё свободное время полностью мне, но хотелось бы услышать обо всём этом раньше, – Тэхён виновато поджал губы, в которые его тут же чмокнули. – Просто будь со мной честен и открыт.   – Я буду работать над этим, – ответил Тэхён, взяв Бомгю за руку, и потянул за собой к дивану.   Бомгю сел на диван, а присел рядышком и обнял, осторожно обвивая руками его торс и положив голову на его плечо. Бомгю крепко прижал его за плечи и чмокнул в висок. Он так скучал по этому, что не хотел отрываться от парня. Посмотрев на циферблат электронных часов со стола Тэхёна, он застонал, потому что ему нужно было встретиться с Субином.   – Что случилось? – Тэхён водил указательным пальцем по поверхности худи юноши, нежась в уютных объятиях.   – Не хочешь съездить со мной к Субину и Ёнджуну. Они вроде как теперь живут вместе. – Тэхён хотел возразить, что нужно готовиться к экзамену, но, подумав, согласился. Он и так достаточно много раз отталкивал Бомгю в последнее время. Позаниматься можно и позже. Поэтому он кивает, а Бомгю сияет и крепче обнимает юношу. – Отлично, я вызываю такси!  

🏀🏀🏀

  Видеть парня таким было невыносимо. Из слегка агрессивного и серьёзного панка он превращался в того, кто заламывает брови от удовольствия, умоляет быть нежнее и выгибается в спине каждый раз от невероятных ощущений. После резких и грубоватых толчков Субин останавливается, дразня парня, который тут же хнычет и дует пухлые губы, умоляя Субина продолжить и дать ему возможность кончить, но Субину нравится, когда Ёнджун капризничает в постели. В обычной жизни он совсем другой и видеть, как он оборачивается к своему парню и так умоляюще смотрит... Субина это заводит до тёмных мушек перед глазами, до колючих игл в кончиках пальцев и до головокружения. Ёнджун хватается пальцами подоконника и сам начинает двигаться, насаживаясь, смазка обильно выделялась, головка члена покраснела и требовала мучительной разрядки. Субин проводит пальцами по выступающим позвонкам снизу вверх, давит на плечи Ёнджуна, прижимая его к прохладному подоконнику, и ускоряется, погружаясь полностью в свои ощущения.   В первый раз, примерно пару месяцев назад, когда Субин сам предложил быть сверху, у него ничего не получилось. Он сильно занервничал, боясь сделать что-то не так и сделать больно Ёнджуну, что расплакался, изливая душу Ёнджуну о том, что он «отстойный любовник, который даже ничего сделать не может». Ёнджун тогда долго утешал его и говорил, что всё в порядке, что всё приходит лишь с опытом и много, много целовал в губы и щёки, пока Субин не успокоился и не уснул в объятиях парня. Тогда Ёнджун почувствовал небывалый трепет к Субину и не спал всю ночь, отгоняя от юноши плохие сны и умиляясь тому, как же он сладко спит.   Во второй раз всё получилось куда лучше, но всё равно Субин не мог полностью совладать с собственным волнением и только растянул парня без проникновения. Но для него даже это стало огромным шагом в своей сексуальности. Получилось заняться полноценным сексом только с четвёртого раза. Тогда Субину открылся совершенно с другой стороны и он сам, не ожидавший, что это так космически обалденно, и Ёнджун, так шикарно смотревшийся под ним. Он стал более уверенным в себе, не смущался больше так сильно, как раньше во время откровенных разговоров. Но не дискуссировал по поводу своих сексуальных отношений, например, так, как открыто об этом говорит Бомгю, считая, что это должно оставаться только между двумя любящими людьми. Может, он в этом старомодный, но для него близость являлась чем-то сокровенным и важным между ним и Джуном.   Субин одной рукой давит на плечо Ёнджуна, а второй зарывается пальцами в чернявую макушку и оттягивает волосы к себе, слушая долгожданные гнусавые стоны парня. Он и сам не контролируемо судорожно выдыхает через рот, издавая низкие стоны. Его ноги мелко дрожат, поясница ноет, но это не сравнится с тем, насколько ему сейчас приятно. Эйфория накрывает его с головы до ног, пронизывая кожу, чувствуя, как он находится ближе к разрядке.   – Чё, кого, пацаны? – дверь в комнату с грохотом отворяется и двое парней одновременно поворачивают голову на источник шума. – Ебать! Субин топ!   За тёмной макушкой виднеется каштановая, затем и расширяющиеся круглые глаза Тэхёна. Он тянет за собой Бомгю за локоть, параллельно извиняясь перед засуетившимися парнями. Но нужно ли извиняться в такой ситуации он не знает. Он впервые застукал людей за столь откровенным занятием.   – Что происходит? – слышится  голос Евон за спинами парней, которую толкает дальше по коридору, увидевший всё, прямо всё... долговязый Кай, чтобы у девушки не случилась психологическая травма, но, кажется, случилась у него самого. Картина двух голых парней в откровенных позах навсегда отпечаталась в его сознании:   – Ничего не произошло, – он издал истерический смешок, затем он скорее затолкал девушку в её комнату, ввалился сам, громко захлопнув дверью, и вытер выступивший пот со лба.   – Чёрт, – ругается Тэхён, когда он закрывает дверь.   – Ну, ты видел? Видел? Надо было камеру достать.   – Угомонись, извращенец!   Парни даже не поняли, как оказались под одеялом. Оба выглядели сконфуженными, особенно Субин.   – Как мы их могли не услышать? – спрашивает Ёнджун у Субина, который схоронил малиновое лицо в ладонях.   Ёнджуну пробивает на истерический смех стоит ему вспомнить выражение лица Бомгю, Тэхёна и Кая. Первый сначала даже не сразу понял, что увидел перед собой, а после его глаза округлились, а челюсть упала на пол, которую пришлось подобрать быстро сообразившему Кану.   – Не понимаю, что здесь смешного, – заикаясь, еле проговорил Субин. Он чувствует такой стыд из-за того, что столько людей вторглось в их частную жизнь, что его даже потряхивает. Желудок неприятно скручивается и вытягивается в животе.   – Такое случается, не переживай так, – Ёнджун хочет коснуться до плеча Субина, но он одёргивает плечом, не давая к себе прикоснуться. У Ёнджуна дежавю. Он вспоминает их разговор, случившийся недавно, но старается не зацикливаться на этом. Вместо этого решается подбодрить юношу. – Бини, всё хорошо. Зато теперь ты будешь крутышкой в глазах своего друга, ну.   Субин лишь сжал челюсть – как он не понимает? Дело ведь совсем не в этом! Он встал с кровати, прикрываясь руками, чем удивил Ёнджуна, ведь они уже много раз видели друг друга обнажёнными. Он приподнял бровь вверх, глядя, как судорожно Субин ищет нижнее белье.   – Я предлагал снять квартиру, – нацепил боксеры Субин, – но ты отказался. Сейчас бы здесь не было этого проходного двора, – он надел свою футболку, но не смог найти брюки. Психанув, он нацепил серые джоггеры Ёнджуна и завязал шнурок на тонкой талии.   Ёнджун недовольно хмыкнул:   – У меня есть квартира. Ты можешь жить здесь, Бини. Мама с Евон не против – они всё прекрасно понимают. Мы же это уже обсуждали.   – Мои родители хотели помочь, но ты сам отказался и сказал, что тебе не нужна помощь.   Субин поджал губы, глядя на Ёнджуна сверху вниз и стараясь не обрушить на него своего негодования.   Субин в последний месяц часто приезжал к Ёнджуну и оставался ночевать. Казалось, Субину нравился такой расклад, но примерно неделю назад он приехал радостный и рассказал о том, что его родители не против снимать для них квартиру. Надо было видеть лицо Ёнджуна. Он весь напрягся, сжал челюсть и улыбнулся, но улыбка была больше похожа на оскал, чем он немного напугал своего парня. Улыбка с лица Субина стёрлась, уголки губ опустились. Он был в растерянности и не понимал, что сказал не так.   – Субин... – по тяжёлому вздоху Ёнджуна Субин догадывался, что Ёнджун не в восторге от этой идеи, но пока ещё не мог понять, почему. – Субин, я не могу позволить, чтобы твои родители снимали квартиру для нас.   – Но почему? – протянул юноша. Ёнджун нахмурился. Он отложил свои дела и закрыл ноутбук с хлопком. Субин бы не удивился, если после такого хлопка ноутбук бы сломался. Он уже успел пожалеть, что поделился этим. – Почему, Ёнджун? Если тебе будет некомфортно, чтобы мои родители оплачивали нам квартиру, то я думаю, ты смог бы приезжать ко мне, и мы могли бы оставаться только вдвоём...   – Дело не в этом, – Ёнджун помассировал уставшие после монитора сухие глаза, часто проморгался и посмотрел на Субина, которому было неуютно. Он сминался с ноги на ногу и отводил взгляд. – Дело в том, что ты можешь жить здесь и не придётся снимать никакую квартиру.   – Но...   – ...Я не могу так, чтобы твои родители платили за меня, ясно? Я сам буду платить за нашу квартиру, но пока в ней нет такой необходимости.   – Но они только рады помочь, – Субин скрестил руки на груди, тоже начиная хмуриться. Упрямство Ёнджуна иногда переходило просто все границы, и уступчивому Субину порой тоже хотелось встать в позу и разговаривать на уровне с Ёнджуном, но он всегда шёл на компромисс и до конфликтов никогда не доходило. – Да и мне было бы так проще, ведь скоро появится сестрёнка, а мне нужно учиться и высыпаться.   – Делай, что хочешь, Субин, но я пока переезжать никуда не собираюсь. Я не родился с серебряной ложкой во рту и пока не могу себе позволить снимать квартиру.   Субин вздрогнул от этих слов. Неужели Ёнджун всё это время считал Субина таким? С серебряной ложкой во рту? Субин не раз замечал то, что парень с неким презрением относился к обеспеченным людям, но он и не догадывался, что он так же считает и про Субина. Тогда почему же он признавался и, не раз, в любви, первым проявил свой интерес и поцеловал? Он же знал, скорее всего, уже тогда, что Субину не пришлось знать, что такое нищета, и что ему ни в чём не отказывали. Но так ли это было на самом деле?   Субина будто помоями окатили. Так сильно ему стало неприятно. Его даже затрясло, то ли от возмущения, то ли от обиды, но одно было точно – ему было впервые некомфортно находиться с Ёнджуном в одной комнате. Поняв, что Ёнджун ляпнул лишнее, он мысленно сунул руку в кипяток. Но это было бы не так больно, как больно слышать такие слова Субину.   – Я не то имел в виду, Субин, прости, – Ёнджун встал и хотел коснуться плеча Субина, но Субин одёрнул плечом и сделал шаг назад. Его красные щёки блестели от света настольной лампы, ноздри вздувались, губы неконтролируемо дрожали от негодования. Он пытался контролировать это, пытаясь напрячь челюсть – появлялись любимые ямочки Ёнджуна, но не от улыбки, а от злости из-за грубого и неуместного словесного удара старшего. Ёнджун неправильно выразился и обидел Субина. Он себе этого никогда не простит – задеть как-то его чувства и в мыслях у него не было. – Бини, ты вправе злиться на меня за мой бестактный язык. Можешь ударить меня, если тебе станет легче.   Громкая пощёчина разрезала воздух тихой комнаты скейтера. Субин тяжело дышал, всё ещё держа руку на уровне головы Ёнджуна, а Ёнджун потирал горящую щёку. Он медленно повернул голову к Субину.   – Справедливо, – произнёс он, разминая челюсть и недооценивая Субина. У него и в мыслях не было, что Субин это действительно сделает.   – Ладно, пусть будет по твоему, но больше никогда не говори так. Ты понятия не имеешь, через что прошли мои родители, ясно? Не думал, что ты такой поверхностный и незрелый человек.   У Ёнджуна есть предубеждения на счёт богатства и богатых людей, и вешать ярлыки проще всего. Тогда Ёнджуну осенило, что не стоит судить людей лишь по их финансовому положению. Но он всё же оставался категоричным по поводу квартиры. Что, что, а подачки ему не были нужны. Именно так он это воспринимал, а не как жест помощи и заботы. Тогда и Ёнджун ещё раз извинился перед Субином за свои слова, и Субин попросил прощения за пощёчину. Это было глупо и тоже незрело с его стороны. Они оба поступили не правильно. После этого они не поднимали эту тему и всячески её избегали. Их нерешенный вопрос возрос до снежного кома с размером в целый дом. И всё вылилось в то, что их случайно застукали за занятием сексом.   Субин закинул рюкзак с вещами на плечи и вышел из комнаты, оставляя Ёнджуна одного под одеялом. В коридоре послышались разговоры. Чхве догадывался, что для Субина это так важно, но чтобы настолько. Опять Ёнджун наступил на те же грабли из-за собственного эгоизма, и теперь страдает Субин, если раньше это была сестра. Он не тиран, но ему нужно быть более чутким по отношению к родным и близким и идти на компромиссы, а не упираться рогами о землю и стоять лишь на своём.   Он впопыхах нацепил клетчатые пижамные брюки, найденные в комоде, и выбежал из комнаты. На него устремились пять пар глаз, и каждая выражала свою эмоцию, но Ёнджуну было всё равно на насмешливые Бомгю, стыдливые Тэхёна, шокированные Кая и вопросительные Евон. Важнее только были грустные глаза Субина, который собирался уже уходить, но его остановили остальные, выбежавшие кто откуда. Тэхён, как самый проницательный из всех, потянул за собой Бомгю и Кая, а Кай непосредственно Евон в гостиную, где они закрыли дверь и включили какой-то музыкальный канал по телевизору, оставляя парней наедине. Ёнджун и Субин смотрели друг другу в глаза и каждый чего-то ждал. Ёнджун не предпринимал первых шагов, поэтому Субин коснулся металлической и холодной дверной ручки. Его другая рука коснулась тёплой и мягкой ладони Ёнджуна. Он повернулся к нему и встретился с лицом Ёнджуна, которое находилось близко.   – Пожалуйста, не уходи, – прошептал Ёнджун, потираясь носом мягкой щеки, которую всегда украшали ямочки, когда Субин улыбался. Сейчас он был слишком серьёзен, чтобы они появились. И от этого у Ёнджуна болело сердце. – Бини, пожалуйста.   Рука перестала касаться дверной ручки, но Субин стоял всё ещё полубоком, решая для себя что-то. Он опустил голову, стал разглядывать пальцы на ногах Ёнджуна, высунувшихся из-под слишком длинных штанин. К его лбу прикоснулись горячие и мягкие губы, от которого у юноши в животе скомкались приятные ощущения вперемешку с недавно произошедшей неловкой ситуацией.   – Я... я... не могу, – ком в горле душил, и от этого слова выходили с трудом. Они стояли всё так же. – Ты сложный, как кубик Рубика, Ёнджун. И я сейчас даже не о том, что только что произошло, а в целом. Ты бываешь таким разным каждую секунду, и я порой не знаю, с кем имею дело в данный момент – ты или пошлый шутник, или упёртый баран, или нежный Джуни. Не знаю, в какую секунду ты переменишься, и мне нужно будет снова подстраиваться под тебя.   – Но кубик Рубика легко собрать, если знать нужный алгоритм, – первое, что пришло в голову ляпнул Ёнджуну. Ведь в голове было пусто. Он не мог себе представить, чтобы Субин ушёл, ведь это означало бы конец для них.   – Я всё же лучше пой...   – Эй, Чхве Субин! – дверь из гостиной с грохотом отворилась. – Ты что, уйдёшь? Мы вообще-то договаривались встретиться. То есть я хотел, и это касалось тебя! – Ёнджун отошёл чуть в сторонку, когда Бомгю подошёл и вторгся в личное пространство Субина.   – Почему я узнаю последним от твоей мамы, что у тебя проблемы, а? Думаешь, я не заметил твой выпавший зуб? – Субин побледнел, язык рефлекторно прикоснулся к месту, где раньше у него был зуб. – Я не спрашивал, потому что это, как бы ты сказал, нетактично, – он передразнил друга, ведь Субин постоянно упрекал Бомгю о его нетактичности. – Ты никуда не уйдёшь, понятно тебе ты вампир, мертвец и чудовище Франкенштейна в одном флаконе. Если бы ты мне рассказал о своей проблеме, кстати, я бы не называл тебя так! И ты просто так уйдёшь? Ты не менее сложный, Чхве Субин! Люди так устроены, они не простые, а слоёные, как луковица. Слой за слоем. Да, Тэхён? – Бомгю процитировал известный мультфильм.   – В точку, Гю! – Тэхён стоял рядом с Евон и Каем, которые выглядели шокированными – они были не в курсе. Ёнджун не вздрогнул при упоминании выпавшего зуба, потому что он тоже увидел уже давно, но не спрашивал, чтобы Субину не стало неловко.   – Спасибо, Тэ! Я сегодня узнал охуенную новость о том, что ты, блять, топ, но не суть! А суть в том, что мы все сейчас зайдём в эту ёбаную гостиную, и вы обсудите всё, а я не буду поднимать такую деликатную тему, как расстройство пищевого поведения Субина! Договорились?   Все, конечно же, промолчали. Они зашли обратно в гостиную, но не отворили дверь. Ёнджун всё так же стоял и почти не двигался, пока Бомгю исполнял эмоциональный монолог, глядя, как Субин бледнеет всё сильнее и сильнее с каждым словом Бомгю. Он хотел остановить напористого и прямолинейного друга Субина, но что-то его самого остановило. Пусть Субин мягкий, заботливый и мудрый, но Бомгю всё же был прав: Субин тоже сложный. Он столько лет скрывал о своей проблеме от своего лучшего друга, когда как тот мог бы его поддерживать и не осуждать, ведь на то и нужны друзья. Бомгю тоже нужно было выговориться. Все, кажется, сегодня это сделали. Ёнджун не знает только, как обстоят дела у его сестры, но, судя по всему, у них с Каем всё хорошо. Ёнджун проследил, как Субин разулся, молча скрылся в комнате Ёнджуна и вышел оттуда уже без рюкзака.   – Бини, – Субин повернулся к Ёнджуну. Губы у него были чуть надуты, и выглядел он чересчур серьёзно. – Я не против снимать с тобой квартиру, – на одном выдохе произнёс Ёнджун.   – Я подумаю, – произнёс Субин и отвернулся от Ёнджуна, вышагивая в гостиную к остальным.   К чёрту эти деньги и квартиру, лишь бы не видеть Бини таким серьёзным и озлобленным. Ёнджуна очень сильно напугало то, что сказал Субин. Он не должен меняться ради кого-то, только ради себя. Но ради комфорта Субина он готов изменить свою личность. Субин замечательный и заслуживает лучшего. Ради него можно и свои гордость и предубеждения выбросить с высокой скалы.   В гостиной Евон решила выключить музыкальный канал и включить свои клипы на Ютубе, когда в комнату зашёл Субин. Она потянула на середину комнаты Кая, взяла его за руки и стала медленно двигаться в такт мелодии. Чхве плюхнулся на кресло, глядя, как молодые люди танцевали. Он умилился им и мягко улыбнулся. Эти двое были всегда символом стабильности в их компании. Тогда, когда у Субина с Ёнджуном порой возникали недопонимания, а Бомгю с Тэхёном отдалились друг от друга, но сейчас, кажется, у них тоже всё в порядке. У них с Ёнджуном же тоже должно быть всё хорошо, несмотря на размолвки. У кого их не бывает?   Субин перевёл взгляд с милой пары на заходящего Ёнджуна, который надел майку и тапочки, с опущенной головой. Его лицо выглядело совсем серым под цвет одежды, мягкие и пухлые губы были поджаты. Субин встал с места, подошёл к Ёнджуну, взял его за руку и потянул за собой в комнату старшего. Ёнджун послушно шагал за ним, а у самого сердце стучало о рёбра – сейчас должно всё решиться. Ёнджун прошёл к середине комнаты и повернулся к Субину, прижавшегося спиной к закрытой двери. Лишь спокойное дыхание заполняло комнату и виноватые и нежные взгляды встречались друг с другом. Ёнджун обожал Субина, и это был факт, а Субин всем сердцем любил Ёнджуна.   – Прости меня, – первым заговорил Ёнджун и приблизился к Субину. Его рука коснулась стройной талии, губы прижались к бледной щеке, затем к виску. – Бей меня каждый раз, когда недоволен мной. Может, тогда до меня станет доходить, что наши отношения хрупкие и что нужно их беречь.   – Я больше не буду тебя бить, – руки Субина потянулись к Ёнджуну, и он крепко обнял его, положив голову ему на плечо. В его чернявую макушку поцеловали. – Я тоже вёл себя как эгоист с этой квартирой. Мне нужно было подумать и о твоих чувствах тоже. А то, что нас застукали, это наша вина, что не закрылись, – он хихикнул, из-за чего Ёнджуну стало немного легче.   – Ты мне дорог, Бини.   – Ты мне тоже, Джун.   Ёнджун обхватил ладонями лицо Субина и с трепетом поцеловал его в губы. Отстранившись, Субин, наконец, улыбнулся Ёнджуну, и показались его ямочки, которые не остались без внимания, и в них чмокнули по нескольку раз. Субин громко рассмеялся от того, что ему стало щекотно, а у Ёнджуна всё внутри зацвело. Они вернулись к остальным. Бомгю был обижен на Субина, но не поднимал тему, связанную с булимией. В глубине души он был рад, что его друг смог открыться, пусть и другому человеку, а не ему, но не стал держать это в себе. Но у Бомгю всё равно остался осадок.   До полуночи они веселились и слушали музыку. Бомгю хвастался своей новой татуировкой, пока Евон не стала засыпать на плече у Хюнина. Тэхён с Бомгю тоже уже чувствовали усталость и решили уехать. Кай хотел уехать один, но Евон попросилась с ним. На нахмуренный и суровый взгляд брата она только послала ему воздушный поцелуй с издёвкой и попрощалась с Субином.   – Хочешь курочку из КФС? – спросил Ёнджун у Субина, когда они остались вдвоём.   – Конечно! – воскликнул он, потирая ладони. Во рту накопилась слюна. – Но только не острую.   – Как скажешь, Бини, – Ёнджун чмокнул юношу в нос, накинул косуху, надел кеды и захватил ключи от машины, пока Субин натягивал худи и белые кроссовки.