В конце света винить носорогов

Невилл просыпается от дрели соседа. Тяжёлый вздох — ну конечно, позже начать никак нельзя. Его волшебной палочки, с помощью которой он наколдовал бы себе беруши, тоже нет. Разумеется. Кто бы сомневался. Смотрит на часы — черт, скоро уже выходить! Он ставит чайник на плиту, включает греться утюг, отключает скороварку и идёт бриться. Электробритва пронзительно пищит, требуя поставить ее на зарядку, и парень роется в ящике, пытаясь найти шнур питания. Розетка занята вентилятором, и парню приходится жертвовать прохладой ради внешнего вида. Начальник не терпит небрежности. Невилл вспоминает про утюг и бежит к гладильной доске. Спотыкается о пылесос. Да чтоб его! Гладит рубашку, одновременно заваривает чай и пытается всунуть руку в рукав. Проглатывает горячий рис, почти не жуя, забивает на бритьё и бежит в Министерство. Будь он магом, всё это заняло бы пару минут. Метро, пересадка на автобус, десять минут быстрым шагом — и вот, наконец, Невилл видит эту осточертевшую телефонную будку. Он бы совсем не возражал, если бы вместо красной будки стояла синяя полицейская. Тогда бы он умолял взять его с собой на какой-нибудь Сонтар. Увы, магическая современная теория происхождения всего сущего объясняет всё волшебством и отрицает наличие иноземных существ. Очень жаль. Невилл набирает код и мучительно долго ждёт ответа. Наконец, его цель прибытия — еженедельное разрешение на присутствие сквиба в магическом мире — одобряется, и будка медленно опускается сразу на нужный этаж. В Атриум сквибам нельзя. Дежурного волшебника нет на месте, поэтому Невилл несколько минут мнётся, прежде чем поставить подпись самостоятельно и пройти к кабинету. Надзирающий сегодня раздражительнее, чем обычно, срывается на секретаря, орёт на очередь, но ставит печати, не глядя на зашуганных сквибов. Получив разрешение, Невилл через специальный чёрный ход для немагов идёт к каминам. Слава Лорду, что он два года назад разрешил хотя бы пользование каминной сетью. Бабуля говорила, что после прихода к власти достопочтенного Лорда всё изменилось. Невилл тогда был совсем маленьким и ничего не запомнил. Теперь не обладающим волшебной силой было запрещено проживать среди магов, дабы не очернить репутацию последних, но и полностью уходить в маггловский мир было нельзя — Статут через двадцать лет после победы над Мальчиком-который-хвала-Мерлину-помер ужесточили, и за случайное упоминание чего-либо магической природы нарушителя ждал штраф. А сейчас даже автомобили и телевизоры считаются украденной магической технологией, забавно. Впрочем, не низменным сквибам судить о решениях Лорда. Невилл вываливается из камина где-то в глубине Лютного и спешит на работу. Начальник не любит опозданий. На него даже не обращает внимания местная шайка каких-то придурков, они кричат друг на друга так, что трудно разобрать слова. Невилл выходит в Косой переулок и недоумённо осматривается — странно, только начало дня, а на улицах такая шумная толпа. Наконец, Невилл подходит к магазину Волшебных Вредилок Уизли, и, несмотря на табличку «закрыто», заходит внутрь. Начальник, Рон, рассеянно его встречает и кивает на стойку кассира, чтобы он располагался на рабочем месте. И вдруг Рона прорывает, и он начинает что-то сбивчиво объяснять, махать руками, кричать, колотить кулаком по витрине и ругаться. Невилл ничего не понимает и протягивает ему только что полученное разрешение. Начальник сначала посылает Невилла, затем посылает его надзирателя, а потом начинает ругать Министерство, но Невилл вовремя подносит палец ко рту, призывая молчать. Критика недопустима. Этот жест будто отрезвляет Рона, и тот садится прямо на пол. Смотрит в пустоту и вдруг начинает рассказывать о детстве. О том, как проявилась магия у старшего брата, у близнецов, у Джинни… а он все так же был бесталанным. Потом, конечно, магия появилась, но каждый день Рон вспоминал это чувство неполноценности, когда все могут делать что-то совершенно простое, естественное, а он — нет. Рон обнимает колени руками и продолжает говорить. О братьях и младшей сестре, о школе, о Турнире и бале, о лучших друзьях. Невилл внимательно слушает — слушать гораздо интереснее, чем читать об этом в книгах. А затем почему-то Рон признается, что палочка его сегодня не слушается. Вообще. Он пытается при Невилле сотворить простейший Люмос, но волшебная палочка остаётся просто деревяшкой. Такой же, как если бы ее взял сквиб. Невилл вдруг осознаёт, в какой тишине они с Роном сидят. И это во Вредилках! Он обводит взглядом витрины и замечает всё больше и больше неправильных вещей. Вредилки не трещат и не пищат, розыгрыши не шумят и не прыгают с полки на полку, зачарованные самолётики, обычно летающие под потолком, лежат на полу, будто обычные бумажные, а сам магазин будто стал темнее. Все волшебные штуковины враз стали просто штуковинами. М-да. Теперь понятно, почему «закрыто». Не зная, чем помочь так внезапно потерявшему частичку себя начальнику, Невилл садится на пол рядом с Роном и утешительно хлопает его по плечу. А затем предлагает обратиться к его знакомой — Луне Лавгуд, самой одарённой среди целителей. Рон смотрит на него удивлённо, и, чуть помедлив, говорит, что Лавгуд, самая странная девчонка среди его знакомых, действительно занималась подобной проблемой. Ого, и Рон её знает. Мир, конечно, квадратный, но не настолько же. Если Невиллу кто-то скажет, что он дальний родственник Лорда, он, наверное, уже не удивится. Рон и Невилл вместе сочиняют открытку этой девушке. Выходит плохо — открытка пестрит ошибками и спутанными предложениями, но переделывать Рону не хочется, а Невилл и не настаивает. Рон оставляет магазинчик на подчинённого и бежит на противоположную сторону улицы к совиной почте. И почти сразу же возвращается. Совы сегодня не в настроении что-либо относить, да и вообще ведут себя как обычные птицы. Порталы нужно зачаровывать, аппарация не работает, камины… тоже не вариант, ближайший работающий расположен в Лютном, идти туда в сопровождении сквиба — обречь себя на ограбление. Благо, Невилл знает, как добраться до Мунго маггловским сквибовским способом. Двадцатилетний Рон, ни разу до этого не бывавший в больших городах, приходит в ужас от дорожного трафика, но неоновые огни и рекламу воспринимает с восторгом, даже записывает что-то в блокнот, оглядывается по сторонам. Невилл хмыкает — иногда ему кажется, что, несмотря на ограничение прав в магическом мире, у сквибов гораздо больше возможностей познать мир, — и тут же стыдится этой мысли. Как такового образования Невилл не получил ни у магглов, ни у магов. У магов — по понятным причинам, в Хогвартс дорога была закрыта не только тем, кто не владел магией, но и магглорождённым — для них были созданы вечерние школы с самой базовой программой. К магглам же его постыдилась отдавать родная бабушка: где это видано, чтобы наследник древнейшего рода учился математике с простыми смертными! Она и математику считала лженаукой, не чета нумерологии. Поэтому всё то, что он узнал, было лишь стараниями бабушки. Молчаливый укор за его «сквибовость», как называл это дядюшка, Невилл видел от многочисленной родни постоянно, и поэтому постарался обрести самостоятельность как можно раньше. С работой ему, можно сказать, повезло: братья Уизли вывесили объявление о поиске кассира буквально перед приходом Невилла, и очень удачно до сих пор оставались одной из немногих семей, терпимых к магглам и им подобным. Луну же Невиллу посчастливилось встретить на профилактическом осмотре — Лорд и его палата лордиков требовали подтверждения целителей о том, что данный сквиб не псих. Стандартный набор вопросов о происхождении, месте работы и нескольких задач на логику плавно перетёк в задушевный разговор. Она была слишком воздушной для этого жестокого мира, и возможность исследовать человеческие болезни была её спасением — Луна шутила, что так ей приходилось не настолько часто уходить с работы. Её интересовали причины и следствия, магические ботаника и фауна, и даже маггловские науки. На этом интересы Луны и Невилла соприкоснулись, и они стали друзьями по переписке. Он копировал ей в библиотеке труды по психиатрии, она рассказывала ему про мозгошмыгов и нарглов (один раз она даже доказала ему, что варга были не инопланетянами, а случайно вырвавшимися на волю магическими растениями с непроизносимым названием). Луна всерьез считала, что в отсутствии магии кроется гораздо более нетривиальная причина, нежели рецессивные гены, и старалась доказать это остальным. За размышлениями дорога проходит незаметно, и Невилл дотрагивается до плеча Рона, чтобы привлечь его внимание. Мунго для магглов, наверное, выглядит очередным заброшенным зданием, коих в округе полно. Рон представляется дежурной и просит позвать мисс Лавгуд. Дежурная нервно что-то перебирает за стойкой, но наконец просит их пройти в комнату ожидания. Луна не заставляет себя ждать и буквально влетает в помещение. Она замечает Невилла, и её лицо озаряется тёплой улыбкой. Рону она тоже кивает в знак приветствия. Причину их визита угадывает безошибочно, стоит ей лишь взглянуть на Уизли. Он сбивчиво начинает объяснять всё то же, что рассказывал до этого Невиллу, но замолкает под заинтересованным взглядом Луны. Та подбадривает его продолжать и почему-то озабоченно закусывает губу. — Я… Я могла бы провести диагностику, если бы вы пришли вчера. Но, боюсь, сегодня вы не единственные с подобной проблемой. — Луна достаёт палочку из кармана и стучит ей по ручке кресла. Никаких искр. — у всего штата Святого Мунго не получается творить магию. За сегодня ты, Рон, семьдесят шестой. Я не знаю, что происходит. Но мы можем постараться узнать, что с тобой, — в её глазах зажигается исследовательский огонёк, — если ты согласишься! Рон поспешно кивает, хватая Луну за руки, и та ведёт Рона и Невилла в её кабинет. По пути им встречаются вечно спешащие целители, уставшие пациенты, и ещё более спешащие ученики целителей, один даже чуть не сбивает Невилла с ног. Они входят в просторное светлое помещение с большими окнами, и Луна извиняется за такой вид — обычно в кабинете поддерживается иллюзия весеннего леса: поют птицы и журчат маленькие речушки. Невилл останавливается у шкафа с книгами и берёт первую попавшуюся на глаза — о лекарственных травах и их соединениях. Луна тем временем проводит опрос Рона: когда заметил исчезновение магии, как себя после этого чувствовал, что помогало ощутить себя прежним. Уизли отвечает кратко, но честно: сегодня утром, опустошённым, запахи и ощущение ветра в подземном поезде. На последнем ответе, правда, Рон тормозит, он не знает, как объяснить это чувство. Почему-то Луна понимающе кивает. — Когда я была совсем юной, мы часто играли с папой на заднем дворе. У многих он отгорожен забором от остального мира, но у нас за домом был огромный луг, цветущий с начала весны до поздней осени. И на нём всегда кипела жизнь: мышки, стрекозы, кузнечики, кого там только не было! Помню то ощущение свободы и неземного спокойствия, когда я бегала по лугу, представляя себя одним из весенних тёплых ветерков. Наверное, я не удивлена, что ты ощутил себя единым целым, лишь спокойно стоя среди неподвластной тебе толпы и поездов, массивных и в то же время лёгких в движении. В прошлом месяце, целую вечность назад, мы с коллегами рассматривали теорию убывания магической силы в одном необычном пациенте из-за меньшего его взаимодействия с природой, он жил в ужасных условиях и почти не мог колдовать. Луна начинает перечислять аргументы в пользу их теории, а Невилл вдруг проводит ещё одну параллель. Современные маги почти не двигаются. Акцио — и предмет в руках, аппарейт — и ты в другом месте, щелчок пальцами — и тот же свет в комнате включён. Мысль кажется бредовой, но он всё же делится ей, запинаясь, с Луной и Роном. — Да, мне кажется, в твоих размышлениях есть разумное зерно. Лорд с приходом к власти весьма ограничил магов в позволенных действиях и расширил список обязательных заклинаний. — Луна находит на полке учебник новейшей истории и протягивает его Рону, пролистав до нужной страницы. — Магия считается неисчерпаемым ресурсом, но с определённой мощностью, данной при рождении. По ней мы можем определить силу мага. Лорд — сильнейший из нас, маги Визенгамота — сильные, большинство волшебников обладают средней магической силой. Сквибы приняты за условный ноль — прости, Невилл. И если раньше все пользовались магией по мере своих сил, то теперь все вынуждены даже простейшие действия выполнять при помощи волшебной палочки. Соответственно, минус физическая активность и минус контакт с природой. Рон и Невилл переглядываются — ничего не понятно, но наблюдать за воодушевлённой Луной весьма интересно. Она ходит по комнате чуть ли не вприпрыжку, постоянно берёт какие-то непонятные предметы, крутит их в руках, ставит на место, и всё это — непрерывно рассуждая. Получается, природа окружает, но отказывается помогать магам? Вот так просто? Луна пожимает плечами: — Наверное, можно попробовать выйти в поле или в глубину леса, вдохнуть ветер… и почувствовать себя одним целым с природой? Я не знаю. Я уверена в существовании носорогов (кто вообще придумал мускулистых единорогов с рогом на носу, а не на лбу?) больше, чем в этом утверждении. Но стоит попытаться. Всего полчаса в электричке, и компания уже стоит на станции где-то в пригороде. Они отходят от путей максимально далеко, чтобы не было слышно шум поездов, и пытаются слиться с природой. Невилл стоит так десять минут, пятнадцать, и не выдерживает — открывает один глаз. Луна точно в восторге от происходящего, раскинула руки, качается в такт ветру, вот-вот взмахнет руками и полетит. Рон ссутулился и наклонил голову — стоит так, будто ему мало места даже здесь. Брови его нахмурены, будто он высчитывает что-то в уме. Забавные. Вокруг них лишь поле пшеницы и лес вдалеке, ни единого звука, кроме шуршания колосьев, не слышно. Вот вздыхает Рон разочарованно: у него нет никакого прогресса. У Луны тоже. Зря только потратили время. Рон и Луна, расстроенные, идут обратно на электричку. Невилл провожает их до Косого переулка и возвращается домой. Ночью он лежит в кровати со включенным вентилятором, слушая шум холодильника и бурление скороварки, и старается осмыслить всё произошедшее. Для Рона и Луны потеря магии — это самая главная потеря в их жизни. Невилл этого не понимает. Он не знает, каково это, потерять то, чего никогда не было. Он, наверное, никогда и не терял. Его родители вроде и живы, но их никогда и не существовало — и он искренне ненавидит за это Мальчика, который не должен был существовать, не будь его, милостивый Лорд бы не стал преследовать предателей магии, а они не разозлили бы достопочтенную леди Беллатрикс, и она бы не перепутала благородный дом Лонгботтомов с невежами Плоттерсами. Невилл никогда не учился в Хогвартсе, чтобы сожалеть об этом, но и домашнее обучение не сказать, что хорошее. Он никогда не был магом, поэтому тотальное её исчезновение никак на него не подействовало. Невилл никогда не был частью общества, чтобы как-то всерьез ему сочувствовать. Даже чудесной Луне. Невилл чувствует себя немым среди говорящей толпы — все маги слышат только друг друга, а остальных, в том числе сквибов, предпочитают не замечать. Это неправильно, понимает Невилл. Абсолютно неправильно. Прожив несколько лет в маггловском квартале, он понял, что шутка лорда Долохова на радио о том, что люди и магглы — все одинаковые, вовсе не шутка. И что сам Невилл, наследник благородного дома Лонгботтомов, совершенно не отличается от той же его магглы-соседки, Розы Тайлер, фантазёрки и хохотушки. И думает, что он, бесполезный сквиб, может стать вполне полезным магглом. А ещё он думает о том, что магия исчезла очень вовремя, и даже Лорд — а Невилл надеется, что даже он стал на это время немагом, — не сможет узнать, куда исчез какой-то непонятный, незаметный и ненужный парень. И Невилл Лонгботтом в ту же ночь отрекается от магического мира навсегда. Его не ищут — все заняты лишь восстановлением магии. Ни одно предположение учёных не подтвердилось, и Лорд ужесточает меры контроля за наукой. Как и над гражданами когда-то магической Англии. Какой-то полукровка иронично подмечает, что в этом Лорду помогают маггловские технологии, и после этого высказывания этого нахала больше никогда не услышат. Магия не появляется ни через неделю, ни через месяц. Маги пытаются выжить без применения волшебства на каждом шагу, но получается так себе. Рон боится, что это навсегда. Через два месяца, три недели и полтора дня всё так же внезапно возвращается на круги своя — совы разносят почту, зачарованные вещи приобретают вновь свои свойства, люди начинают чувствовать, как по сосудам течёт магия. Учёные и лекари из Мунго совершенно теряются в догадках, и лишь Луна уверена — в этом виноваты носороги. Где-то высоко над Землёй заканчивает свой манёвр корабль Креспаллионов, полностью перекрывавший видимое излучение света Бетельгейзе на Землю на протяжении двух месяцев, трёх недель и двух с половиной дней. Увы, заметить это некому — Доктор на собственной войне.