Чёрные рубашки, зелёные растения и жёлтые глаза

      Перед глазами была заветная цифра, от которой внутри все перевернулось, подпрыгнуло и осело где-то в районе желудка. Зловещая меловая тройка заставила меня содрогнуться и пожалеть о том, что я не смастерил заранее гербарий. В голове сразу стали мелькать живописные картины: осуждающие взгляды Птиц, сумасшедшее сочетание чёрных рубашек с зеленью вокруг, давящая унылая атмосфера и самое главное - восседающий на стремянке монстр Дома. Он скалит острые зубы, глядит прямо в душу и качает головой. "Как вовремя ты пришёл, Курильщик! — его голос режет слух сильнее ножа. — Нам как раз не помешал бы ещё один черепок. Твой будет в самый раз!". Птицы медленно приближаются и тянут ко мне свои руки с грязными от земли пальцами, а скрипучий гнусный хохот Стервятника раздаётся в голове эхом…       Я тряхнул головой, выгоняя все фантазии, и тяжело вздохнул. Мысли заставили меня ещё сильнее бояться открывать дверь третьей комнаты, хоть я и понимал, что меня не будут убивать, как я себе вообразил. Хотя, я был в этом не очень уверен.       Но все же знакомство прошло в мирной обстановке. Напряжение, видимо, ощущал только я. На меня смотрел десяток пар круглых любопытных глаз. Я мысленно отметил, что они все и вправду чем-то смахивали на птиц. Они изучали меня взглядами и молчали, ожидая, когда первым заговорит их Папа. Стервятник не торопился. Монотонно постукивая тростью, он медленно подошёл ко мне и оглядел с головы до ног. Я невольно вжался в коляску и опустил глаза, чтобы не встречаться с жёлтыми глазами вожака. Со стороны это, скорее всего, выглядело чертовски жалко, но меня это волновало меньше, чем Большая Птица, возвысившаяся прямо надо мной как хищник над жертвой. Готовая к охоте, к сытной трапезе. Воображение против моей воли стало снова рисовать острые когти Стервятника, впивающиеся мне прямо в сердце, но эти картины размылись после того, как Стервятник улыбнулся. Его улыбка была кривая, зубастая, но совершенно не страшная и даже вежливая. Внимательные ледяные глаза на мгновение потеплели, Стервятник оперся на трость и произнес:       — Добро пожаловать в Гнездовище, Курильщик.       Так началась моя новая жизнь в новой комнате и с новыми людьми. На сердце слегка отлегло, но я не расслаблялся. Стервятник завёл со мной беседу. Мне даже не пришлось расспрашивать его о быте в третьей комнате, потому что он рассказывал все сам. Мне оставалось только внимать его словам и разглядывать его, пока была такая возможность. Птичий Папа был безусловно своеобразен. Несмотря на его вежливость и доброжелательность в общении, меня все равно брала жуть от его вида, и все тело покрывалось мурашками от одной мысли приблизиться к нему ещё чуть ближе, чем было дозволено. Кольца на длинных и бледных почти как у мертвеца пальцах поблескивали, увешанная различными ключами грудь тяжело вздымалась, светлые пряди волос падали на вытянутое лицо и прикрывали собой крючковатый нос, Стервятник убирал их обратно и сжимал ладони на рукоятке трости все сильнее. Он весь был какой-то слишком длинный, изгибающийся и тонкий, будто собранный по отдельным частям и до жути бледный. Я мысленно подметил чуть ли не каждую деталь его внешности и понял, что мне было ужасно некомфортно. Я всякий раз избегал его взгляда, ладони потели, а щеки почему-то пылали. Я надеялся, что это не сильно заметно, но понял, что ошибся, когда Стервятник вдруг прервался на полуслове и поинтересовался, не нужен ли мне стакан воды. Наслышанный о настойках Стервятника, я отказался, боясь, что меня напоят чем-нибудь таким, от чего я на следующий день скончаюсь.       Когда наша беседа подошла к концу, Стервятник водрузился на свою стремянку, а я тихо выдохнул с облегчением, подъехал к своей новой кровати и стал искать в сумке черную рубашку.       Жизнь в новой комнате сначала показалась мне не такой тяжёлой, как я себе представлял, но потом я в этом очень засомневался. Мне дали растение, название которого я даже не знал, но должен был ухаживать за ним и может даже дать ему какую-нибудь кличку. Кличка не понадобилась, потому что моё растение засохло на третий день. Я понятия не имел, что сделал не так, но мне было стыдно, что я не смог справиться с такой элементарной задачей, как не угробить свой цветок в первые дни заселения. Я ожидал, что за это Стервятник зверски расправится со мной, как я с растением ранее, но тот лишь посмотрел на «мертвеца» в горшке со скорбью в глазах и вручил мне огромную пыльную книгу с заурядным названием «Уход за домашними растениями». Поняв, что другого выхода у меня нет, я стал старательно изучать ее.       Спустя неделю обучения, все стало не так плачевно, зато когда некоторые состайники вызвались учить меня вышивать, я понял, что моя кончина точно пришла, окончательно и бесповоротно. Все их и мои старания закончились моими исколотыми иглой пальцами, запутавшимися нитками и безобразием на месте, где должна была быть аккуратная картинка. Стервятник наблюдал за всем процессом от начала до конца. Я подумал, что скорее всего неудача настигла меня из-за этого. Под взглядом Стервятника я становился таким неуклюжим и нервным, каким ещё никогда не был.       — Курильщик, — вдруг подал голос Птичий Папа, и я занервничал ещё сильнее, — да ты, оказывается, сплошное разочарование.       Он сказал это спокойно, без осуждения, и даже улыбнулся, но мне все равно захотелось провалиться сквозь землю здесь и сейчас.       Столько пачек сигарет я не выкуривал никогда в жизни, сколько выкурил за несчастные две недели пребывания в третьей комнате.

***

      Я более менее свыкся с такой жизнью и даже приноровился к ней, несмотря на череду неудач. Отношения с состайниками сложились более менее нормальные, что меня радовало, но покоя не давал вожак, который не переставал вечно изучать меня взглядом и чему-то усмехаться, глядя через свое плечо и будто смотря в глаза кому-то невидимому. Сначала я старался не обращать на это внимание и оправдывал взгляды Стервятника тем, что я был новичком и он так присматривался ко мне и привыкал, но время шло, я все больше становился какой никакой частью стаи, а взгляды все оставались такими же пристальными и любопытными. Это заставляло меня чувствовать себя некомфортно.       Птичий Папа вызывал много вопросов. Хотелось расспросить его обо всем, начиная от его ключей и заканчивая его невидимым собеседником, с которым он временами обменивался парой фраз и не получал ответа (а может и получал, но слышать мог только он один). Почему у растений есть имена? Зачем необходимо носить траур? Для чего весь этот цирк с унылыми лицами и дурацкой вышивкой? Не тошнит ли его самого от изобилия зелени в комнате? Мне было интересно все, но я не решался обращаться к Большой Птице с этими вопросами и тем более не затрагивал его личную жизнь, которая была не менее интересная и загадочная. Возможно он тоже имел ко мне некоторые вопросы, потому и не отрывал заинтересованного взгляда. По крайней мере, мне было комфортно внушать себе, что это именно так и мне не стоит ждать, что в какой-то момент Стервятник набросится на меня, обнажив клыки, и вопьется в горло, чтобы высосать всю кровь. За все это время я успел познать другую, нестрашную и более менее нормальную сторону Стервятника, но мысли о том, что он может озвереть так, как рассказывают о нем в бредовых байках, меня не покидали.       Образ жуткого Стервятника в итоге стал преследовать меня и во снах. От этого можно было сойти с ума. Ложась в кровать и укутываясь в одеяло, я совсем не подозревал, что меня ждёт, стоит мне закрыть глаза и погрузиться в глубокий сон.       Шёпот, раздавшийся откуда-то из темноты, заставил меня покрыться мурашками и почувствовать холодок на спине. Я съежился и стал оглядываться по сторонам. В кромешной тьме ничего нельзя было разглядеть, пока вдруг не загорелся огонёк зажигалки. Свет был слабый, но этого вполне хватило, чтобы осветить хищное лицо Стервятника. Он подошёл ко мне ближе, наклонился и снова зашептал, а что именно я не мог понять, как бы ни пытался. Вопреки моим ожиданиям, он не стал вцепляться мне в горло и зловеще смеяться. Томный взгляд из-под приоткрытых глаз и едва заметная улыбка вызвали странное щекочущее ощущение чуть ниже живота. Стервятник улыбнулся шире, а его костлявая, но на удивление мягкая и нежная рука почти невесомо погладила мои волосы, опустилась к щеке, потом шее и груди. Я резко почувствовал, что мне стало не хватать воздуха, было душно и жарко. Губы Стервятника коснулись моего уха, он продолжал что-то шептать, а мой разум плыл и было уже все равно, что он настойчиво мурлыкал мне на ухо.       Сон резко прервался, и я проснулся посреди ночи в холодном поту, с колотящимся сердцем и пылающими щеками. Прикосновения Стервятника будто оставили ожоги на коже, и поэтому я до сих пор их остро чувствовал и дрожал от трепета. Остаток ночи я провел, глядя в потолок и размышляя о том и о сем, стараясь не вспоминать странный сон, который так и манил отбросить другие мысли и зациклиться на нем, прокручивать в голове снова и снова и вспоминать каждую деталь, упиваясь и наслаждаясь запретными мыслями. Это внезапное наваждение меня пугало.       Когда наступило утро, остальные Птенцы стали просыпаться и суетиться, встречая новый день. Пока я зевал и протирал глаза после бессонной ночи, они постепенно ушли на завтрак. Я остался в комнате один и решил пропустить завтрак. Совсем скоро стук трости дал мне знать, что в комнате я был вовсе не один. Я резко напрягся и пожалел о том, что остался наедине с вожаком. Я уже хотел было сползти с кровати и торопливо собраться на завтрак, как вдруг Стервятник нарушил тишину:       — У тебя есть сигареты?       Я застыл на месте и напрягся ещё сильнее. До меня не сразу дошёл смысл его слов, а когда дошёл, я засуетился и стал шариться в своих вещах в поисках сигарет.       — Вот, бери, — тихо сказал я и протянул ему помятую пачку.       Тонкие пальцы выудили из неё одну сигарету. Я дал Стервятнику прикурить, и он сел на мою кровать совсем рядом со мной и затянулся. Я взял пачку сигарет и постарался занять себя разглядыванием страшных картинок на ней, но не мог сосредоточиться. Уже привычный, но все ещё напрягающий взгляд Стервятника не давал мне покоя. Он сделал несколько затяжек и протянул сигарету мне. Я посмотрел на него растерянно, и он добавил к своему жесту вопрос:       — Будешь?       От этого я растерялся ещё больше, но машинально взял сигарету и посмотрел на нее. Только что губы Стервятника касались её, и я мог косвенно почувствовать их, коснувшись следом. Мне стало неловко от своих неправильных мыслей, а Стервятник, будто прочитав их, вдруг заулыбался. Дрожащими пальцами я поднёс сигарету к губам, нервно затянулся и сразу закашлялся. Улыбка Стервятника медленно сползла с его губ.       — Будь осторожнее, — сказал он с заботливой ноткой в голосе.       Я только кивнул и поспешно затушил сигарету в пепельнице.       — Почему ты не на завтраке? — спросил Стервятник, наблюдая за моими действиями.       — Нет аппетита, — ответил я первое, что пришло в голову.       — А если честно? — он медленно наклонился ко мне ближе, и я мог ощутить его дыхание.       Это был так близко, так досягаемо, что я снова почувствовал, как краска приливает к моим щекам. Обрывки из сна стали мелькать перед глазами, и я, сам того не ожидая, вдруг представил, как Стервятник трогает меня в реальности так же, как было во сне. Жёлтые глаза смотрели на меня, не мигая, и видели насквозь. Я запаниковал, сконфузился и резко отвернулся и отстранился от Птичьего Папы. Он слегка нахмурился.       — Ты что, боишься меня, Курильщик?       — Н-нет… — я отчаянно замотал головой, а лицо продолжало гореть от неловкости как опаленное.       — Тогда почему ведёшь себя так? — продолжал Стервятник. — Боишься, что я сожру тебя, а твои обглоданные косточки зарою в землю?       — Вполне похоже на правду.       Стервятник засмеялся, но через пару секунд резко посерьёзнел.       — Что же мне сделать, чтобы тебе стало легче? — спросил он.       — Прекрати играть как все, — вырвалось у меня, и я сразу же пожалел о сказанном.       — Играть? — он даже приободрился от интереса. — Считаешь, что это игра? Что все вокруг ненастоящие и я в том числе? Что все это иллюзия, обман, самовнушение и цирк уродов?       Я промолчал, но было явно понятно, что именно так я и считал и списывал на это свою странную реакцию на Стервятника.       — Курильщик, — выдохнул Стервятник как-то грустно и прикоснулся острым чёрным ногтем к моему виску, — что же творится в этой лохматой голове? Мне кажется, в ней нужно разобраться. Как думаешь?       После этого, больше не говоря ни слова, Стервятник поднялся с кровати, взял свой кактус и вышел на прогулку. Я остался в комнате один и не смел прерывать гробовую тишину, пытаясь осмыслить произошедшее.

***

      После нашего разговора прошло два дня. Был вечер, Стервятник собирался идти в гости в четвертую комнату и был намерен взять меня с собой, чтобы я познакомился с ещё одной стаей, помимо Фазанов и Птиц. Меня эта перспектива мало чем радовала. В четвёртой находился мой крестный Сфинкс, нервный Лорд и Бандерлог Лэри, который всей своей душой ненавидел Фазанов, даже бывших. По сути, я уже был знаком с частью стаи и смысла идти знакомиться не было. Эта отмазка не подействовала на Стервятника, и он все равно потащил меня с собой.       В четвёртой было тесно, душно и неприятно. Я только и делал, что ползал по пятам за Стервятником, отмахивался от назойливого Шакала Табаки и старался не смотреть в сторону враждебно настроенного Лэри. В конце концов я откинул все принципы, вцепился в рукав рубашки Птичьего Папы и спрятался за его спиной, отгораживая тем самым себя от дотошных вопросов и допытливых взглядов. В этот момент я почувствовал себя настоящим птенцом, который искал защиты у своего папы, и понял, что неспроста Стервятника так прозвали. Заметив мои отчаянные попытки раствориться в темноте, Стервятник сжалился надо мной, перевел все внимание на свою персону и завёл беседу о чем-то совершенно не связанном с такой диковинкой, как Фазан, переселившийся к Птицам.       Мы болтали до глубокой ночи. Точнее, болтали остальные, а я слушал их и не отлипал от Стервятника, которого до этого дня старательно избегал и пугался. Стервятник пил какую-то сомнительную бурду вместе со всеми. Я уже почти задремал, как мне неожиданно предложили выпить то же самое. Я недоверчиво посмотрел на мутное содержимое бутылки, но принял её и рискнул сделать глоток, предварительно понюхав. Нечто напоминающее ель вперемешку с чем-то непонятным имело приторный, но вполне сносный вкус. Я выпил ещё и почувствовал, что начал пьянеть.       Так, сам того не заметив, я осушил всю бутылку и попросил добавки. Мне дали ещё, я проделал то же самое со второй бутылкой и почувствовал, что мне окончательно снесло крышу. В глазах все плыло, тело сделалось ватным и я чуть не уснул на коленях Стервятника. Тот в свою очередь был пьян лишь слегка, в отличие от меня, и поэтому, когда встреча подошла к концу, ему пришлось самому усаживать меня в коляску и катить до третьей комнаты.       Когда мы были на месте, состайники уже спали. Стервятник наклонился ко мне и посмотрел в глаза.       — Курильщик, ты в порядке? — прошептал он.       Знакомый шепот заставил меня постараться сфокусировать взгляд на глазах вожака и слабо улыбнуться. Он шептал совсем как во сне. По крайней мере, мне так показалось. Лицо Стервятника было всего лишь в нескольких сантиметрах от моего. Всего одно движение отделяло меня от желаемой цели, от сладкой грёзы, которая когда-то казалась невозможной, а сейчас была совершенно доступной. Я закрыл глаза, подался вперёд и накрыл губы Стервятника своими.

***

      Когда я проснулся на следующее утро, я ничего не помнил. Голова раскалывалась от боли, я чувствовал себя нехорошо. Еле приподнявшись с кровати, я протер глаза и поднял взгляд на Стервятника, который сидел на стремянке и крутил в руках кактус.       — Что вчера было…? — промямлил я, вздохнув. Стервятник медленно повернул голову в мою сторону.       — Ты поцеловал меня, — заявил Стервятник таким будничным тоном, будто говорил о погоде. Зато я сразу же побледнел от этих слов и распахнул глаза.       — Я… я сделал что?!       — Поцеловал меня, — спокойно повторил вожак. — Долго, смачно и страстно. Я впечатлился.       Остальные Птицы старательно делали вид, что ничего не слышали и занимались своими делами. Я смотрел на Стервятника с открытым ртом и был поражён.       — Я… — еле взяв себя в руки, я отмер и попытался что-то выдавить из себя. — Это не то, о чем ты… В смысле… Прости, я не хотел…       — А мне показалось, что очень даже хотел, — Стервятник перебил меня неизменно спокойно. — Можешь, конечно, сделать вид, что этого не было, но учти, что теперь не отвертишься.       — От чего? — опасливо уточнил я. Стервятник в ответ только улыбнулся.