Его сердце

      Кальцифер знает, что не всегда был... Кальцифером. Он не обманывается, как предпочитают многие другие демоны, — он помнит, помнит и чёрное небо, помнит Луну и звёзды помнит. В конце концов, это имеет значение.        Кальцифер не любит делиться: то что к нему попало, у него останется, и память об этом глупом небе и немых звёздах — его.       Он помнит, как вдруг что-то изменилось, — по правде говоря, мир меняется каждое мгновение, но в тот раз что-то изменилось для него и это имело значение, — и помнит падение. Кальцифера не слишком-то волнуют Создатели, Боги и Богини, катастрофы и перемены; его всегда интересовала только лишь своя собственная жизнь и то, что она едва не оборвалась однажды имеет значение.        Хотя, может быть, всё-таки и оборвалась.        Кальциферу не нравится так думать, но в каком-то странном смысле, он всё же умер. Звезда ли, демон ли, огонь в камине — он не в достаточной мере человечен, чтобы придавать слишком большой смысл названиям.        Он умер — это важно. Он воскрес, потому что упасть и потухнуть ему так и не позволили — это имеет значение.        Кальцифер помнит светлые глаза мальчишки-волшебника, поймавшего его за мгновение до падения. Помнит, как отчего-то зацепились его мысли, перепутанные и рваные, за лохматые, цвета грязи волосы, и пятно сажи на щеке. Помнит, как подумал тогда «нелепый», и моргнул.        Его несуразица моргнула в ответ, широко распахнув голубые глаза. Кальцифер помнит хриплый мальчишеский голос, дрожащие пальцы и кромешную темноту на сотни лиг кругом; помнит, как колдун спросил, исполняют ли не совсем упавшие звёзды желания или он теперь проклят навеки вечные. Помнит, как подумал, что совсем это и не смешно.        «Не проклят, — брякнул тогда Кальцифер, фыркнув черным дымом. — А я вот умру».        «У меня есть Замок, ⁣ — усмехнулись ему. — И сердце есть. А демона нет».       У нелепицы, сменившей сотню имён, но-таки остановившейся на «Хауле», и в самом деле был и замок, и сердце. А ещё — острый язык, непомерное самомнение и невероятный талант в магии. И сердце. Сердце — это всегда нечто, имеющее колоссальное значение.        У Кальцифера было чудовищно-сильное желание жить и возможность стать демоном. У колдуна была причудливая мечта заставить свой замок-развалину бродить по миру. В конце концов, они оба получили то, чего хотели, и, пожалуй, для первой сделки это было не так уж и плохо.        И, может быть, Хаул Дженкинс — это не так уж и плохо для первого встреченного человека. Он отдал свое сердце с улыбкой. Отчего-то это имело значение.        Хаул Пендрагон — кем бы он себя не называл и в какой бы цвет не красил свои кошмарные волосы — не был тем, кто позволил бы прожить ему свою демонскую жизнь-посмертие спокойно. Маг, желающий жить в Ходячем замке едва ли может являться примером законопослушного гражданина, с простым и понятным планом на остаток жизни.        Разумеется, рано или поздно подобный ему ввязался бы в перепалку с ведьмами, и, Кальциферу, безусловно, следовало ожидать вздорной про́клятой возлюбленной с несносным характером, чудных детей и летающих туда-обратно предметов. Ему следовало ожидать того, что называют «проблемами», но колдун отдал ему своё сердце и все те проблемы, может быть, совсем немного было забавны.        Это был его колдун. Его Хаул, его прокля́тая старуха-девочка, его чудной-чужой ребенок и его Ходячий замок.        Хаул не бросил его — ни тогда, ни после. Кальцифер мог лишь ответить тем же.         Это имеет значение.