Дождь любви не помеха – дождь любви первый помощник

      — Мистер Ньюэлл, мы приземлились, — кроткий голос моего первого помощника вывел меня из состояния полуденной дремы, в которую я провалился, устав от бесконечно длительного перелета через половину мира.       — Спасибо, Генри, — я поморгал, прогоняя остатки уже позабытого сна, встал с кресла и потянулся, разминая затекшее тело. — Какие-то планы на утро у нас были?       — Нет, вы ведь попросили освободить этот день для Виктора, — помощник хитро улыбнулся, как и каждый раз, стоило речи зайти о моем молодом женихе.       — Замечательно, — мои губы тоже растянулись в улыбке: скорая встреча с Виктором отдавалась в груди трепетным теплом. Целая неделя вдали от него! Наконец-то она закончилась! — Машина готова?       — Конечно, мистер Ньюэлл, как и ваш кофе, — помощник кивнул на стоявшие на столике чашку с кофе и корзинку с печеньем.       — Тогда я больше не буду тебя задерживать, Генри, можешь ехать домой, спасибо за работу, — я отпустил помощника к беременному мужу и выпил предложенный кофе.       Первым делом я заехал домой, чтобы принять душ, переодеться и привести себя в порядок перед долгожданным свиданием.       Виктор не ждал меня: я не говорил ему, что уже возвращаюсь, решив сделать сюрприз, но из достоверных источников мне было известно, что в это время он, как обычно, был на тренировке, поэтому я поехал прямиком в ледовый дворец.       Здесь меня уже знали и пропускали как своего, поэтому у бортика ледового поля я оказался очень быстро.       — Рен! — заметив меня, Виктор мгновенно забыл и о тренировке, и о своем тренере: он вышел из двойного тулупа и бросился ко мне, на ходу раскрывая объятия и бросаясь мне на шею.       Мы не виделись уже целую неделю, и, как я смел надеяться, мой молодой жених успел порядочно по мне соскучиться, как и я по нему.       Обняв его в ответ, я широко улыбнулся, впитывая в легкие его сказочный запах.       — Здравствуй, любимый, — Виктор пах до невозможного приятно: нежно и свежо. Его светлые глаза ярко сверкали, когда он смотрел на меня.       — Ты вернулся наконец-то, — сказал он. — Почему не предупредил? Я тебя еще не ждал. Как твоя поездка прошла?       — Все в порядке. Мне тебя очень не хватало, вот и приехал раньше, — признался я, ладонями ощущая его гибкое стройное тело, пылающее жаром и молодостью.       — Я тоже соскучился, — он улыбался, и его сияющая улыбка не оставляла никаких сомнений в том, что это было правдой. Тренер Виктора, мистер Харрис, недовольно кашлянул за его спиной. Виктор даже не обернулся, все его внимание было приковано ко мне.— Подожди меня немного, ладно? — сказал он. — Я скоро закончу с тренировкой, и пойдем с тобой куда-нибудь гулять, хорошо?       — Конечно. С удовольствием посмотрю на твой новый прокат. Это ведь новая программа?       — Да, так что смотри внимательнее, — он снова улыбнулся и, отпустив меня, отъехал к центру поля, к тренеру, принявшемуся ему что-то выговаривать.       Я остался на месте: именно отсюда открывался лучший вид на лед, так что я не должен был ничего пропустить.       Виктор бросал на меня хитрые взгляды: он слушал наставления тренера и ждал, когда зазвучит музыка, но явно мыслями находился где-то далеко от тренировки.       Зазвучали первые звуки мелодии. Виктор коротко кивнул тренеру, отъехал от него на пару метров и, не забыв бросить на меня быстрый взгляд, словно боялся, что я хоть что-то пропущу, начал свою программу.       Ему не было равных на льду: ни тогда, несколько лет назад, когда я увидел его впервые, ни полгода назад, когда я наконец добился от него согласия сходить на свидание, ни сегодня: Виктор блистал на льду, сверкал, словно льдинка на солнце.       Он был красив, строен, грациозен, гибок и, безусловно, талантлив от природы. Он был трудолюбив и амбициозен, был строг к себе, стремился достичь небывалых высот, ставил рекорд за рекордом, не останавливался на достигнутом и рвался в бой — к новым победам и новым вершинам своего успеха.       Сегодня он был особенно хорош. Мне очень льстила мысль, что он так старался из-за моего присутствия, ради меня, но нельзя было забывать, что Виктор всегда выкладывался на полную.       Он сделал несколько сложных прыжков, прокатился и сделал еще два. Его длинные черные волосы, собранные в высокий хвост на затылке, красиво развевались и рассыпались по его плечам, делая его еще более прекрасным.       — Показушник, — мистер Харрис, стоявший возле меня, но по другую сторону бортика, коротко хмыкнул. — Хватит красоваться уже! Соберись!       Виктор его словно не слышал. Он не сбился ни на миг, не остановился ни на секунду, он продолжал делать то, что любил и умел: танцевал на льду.       Его движения были плавными, легкими, такими естественными, словно ничего ему не стоили. Это было прекрасно.       Под конец музыкальной композиции Виктор выкатился в центр поля, оказавшись напротив меня, грациозно поклонился, и я не сдержался от нескольких хлопков в ладоши.       Музыка наконец смолкла. Продолжая кланяться, сияющий Виктор приблизился к нам.       — Что это было? — мистер Харрис выглядел недовольным, Виктор же не переставал улыбаться:       — Я импровизировал, — он бросил взгляд ему через плечо — на меня, — и мистер Харрис махнул на него рукой:       — Ясно все с вами. Идите уже куда собирались, хватит с меня на сегодня.       — Я только переоденусь, — коротко кивнув тренеру, Виктор поспешил в раздевалку.       Мне оставалось только улыбаться и провожать его взглядом.       Я поднял с одного из сидений корзину с цветами, которую привез из поездки и понес в сторону выхода, где собирался подождать его.       — Боги, Рен, что это? — Виктор удивленно приподнял брови, когда вышел из раздевалки и увидел ее.       — Небольшой презент для тебя.       — «Небольшой», — хмыкнул он, приближаясь ко мне и отдавая свою спортивную сумку. Раскрыв руки, он принял корзину и уронил голову в цветы, вдыхая их аромат. — Очень вкусно, — оценил он, выпрямляясь. Я тепло улыбнулся, протянув к нему руку, чтобы стереть с кончика его носа цветочную пыльцу.       — Помочь донести?       — Нет уж, я справлюсь. Ты, главное, мою сумку не потеряй по дороге. В ней мой костюм для завтрашнего выступления.       — У тебя завтра выступление? — спросил я удивленно: неделя в разлуке сделала свое дело: его расписание напрочь вылетело из головы.       — Ага. Не беспокойся, я полностью готов, нашему свиданию это не помешает.       — Хорошо, — я был чрезвычайно рад это слышать: больше всего на свете мне хотелось проводить время вместе с ним, особенно теперь, когда он официально стал моим женихом, приняв мое предложение на помолвке, две недели назад, на этой самой ледовой арене.       — Пообедаем для начала? — предложил я, открывая для него дверь автомобиля: водителя я отпустил, решив, что хочу провести этот день с Виктором наедине.       — Да, давай, — он согласно кивнул, садясь на пассажирское сиденье. Я убрал цветы и сумку на заднее, и занял водительское кресло.       — Есть какие-то пожелания?       — Да, давай съездим в тот ресторан, где ужинали в первый раз. Мне там понравилось.       — Хорошо, — я вбил в навигатор нужный адрес и выехал с парковки.       — Как продвигается подготовка к свадьбе? Тебе нужна помощь? — традиционно всеми заботами о помолвке были заняты родители омеги, а подготовкой к свадьбе — альфа. Я уже очень многое сделал, и подготовка к церемонии шла своим чередом, даже в мое отсутствие, и, тем не менее, все же оставалось несколько моментов, которые я совсем упустил из виду.       — Мне нужно, чтобы ты сходил со мной к ювелиру примерить кольца. И ты до сих пор не выбрал дизайн для пригласительных.       — Ой, я совсем забыл об этом, — Виктор выглядел немного растерянным. — Прости, пожалуйста, — он виновато улыбнулся. — Сейчас этим и займусь, пока едем, — решил он и уткнулся в телефон.       Оставшиеся полчаса поездки прошли в тишине. Я спокойно рулил, Виктор хмурил брови, не зная, что выбрать: то ли вариантов было слишком много, то ли все они ему не нравились.       — Ничего не подходит? — спросил я, обернувшись к нему, когда подъехал к торговому центру, где располагался ресторан, в который мы собирались пойти, и припарковался.       — Мне все нравится, — Виктор улыбнулся. — Поэтому и не могу выбрать. Вот эти три варианта нравятся мне больше всего, может быть, ты что-то забракуешь?..       Я склонился к его телефону и просмотрел предложенные варианты. Откровенно говоря, они в самом деле все были очень даже неплохими, а я всегда считал, что у омег чувство прекрасного развито куда больше, чем у альф, поэтому сомневался в том, что сделаю правильный выбор.       — Может, сказать, чтобы сделали еще парочку, раз ты не можешь выбрать?.. — предложил я отчаянно.       — Ну что ты! — Виктор возмущенно пихнул меня в бок.       — Давай остановимся вот на этом? — предложил он, указав на один из макетов. — Тебе он нравится?       — Да, они все хороши.       — Тогда давай выберем его, и все на этом. Мы приехали?..       — Да, мы уже на месте.       — Чудно, — Виктор улыбнулся своей нежной улыбкой, предназначавшейся только для близких, и мое сердце сделало кульбит в грудной клетке. Я не сдержался и склонился к нему, мягко и ненавязчиво целуя его в губы:       — Я очень скучал по тебе.       Виктор улыбнулся шире и невесомо поцеловал меня в ответ:       — Я тоже. Пойдем обедать, я ужасно голодный после тренировки.       — Конечно, — я выбрался из машины и открыл для него дверцу.       Вместе мы вошли в ресторан и, провожаемые администратором, заняли столик у окна.       Обед прошел в приятной обстановке под неторопливый разговор: о моей поездке, его буднях.       Заслушавшись его рассказом о прочитанной книге, я не заметил, как потерял связь с реальностью, смотря на него и беспричинно улыбаясь. Его голос ласкал слух, чувственные губы красиво изгибались, аккуратные брови время от времени взметались вверх, глаза щурились и улыбались.       «Какой же он красивый… Как же мне повезло…»       — Рен, — Виктор нежно улыбнулся, выводя меня из моих мыслей.       — М?       — Дождь пошел.       Я повернулся к окну и был вынужден признать, что на улице действительно пошел дождь, да не простой, а ливень.       — Видимо, погуляем в другой раз, — сказал я со вздохом: Виктор любил гулять, а я любил радовать его. — Кино? В этом центре наверняка есть кинотеатр.       — Да, давай. Может, и дождь прекратится.       Мы пошли в кино. Выбрали ближайший романтический фильм, выкупили места по центру зала, взяли ведро попкорна на двоих и по стакану газировки. Все это закончилось еще во время рекламы, и к началу фильма Виктор опустил голову мне на плечо, нежно прижавшись ко мне теплым боком. Это было приятно — чувствовать его тело своим, пусть и сквозь одежду.       Я приобнял его и почувствовал себя по-домашнему тепло.       Виктор был любовью моей жизни, я грезил о нем много лет, и вот теперь моя мечта наконец начала осуществляться. Виктор стал моим женихом. Еще немного, и он станет моим мужем. И тогда уже ничто не сможет разлучить нас.       — Рен, — позвал он меня немного позже.       — М?       — Ты смотришь?       — Да, а ты?       — Конечно. Тебе интересно?       — Я не большой любитель мелодрам… — признался я неохотно.       — Вообще-то, я тоже, — Виктор негромко засмеялся. — Зачем мы вообще пошли на этот фильм?       — Я думал, ты хочешь его посмотреть.       — А я думал, что ты, — он вновь мягко засмеялся, прижимаясь ко мне крепче. — Досмотрим или пойдем?       — А ты как хочешь?       — Не хочу под дождь. Давай еще посидим.       Мы досмотрели фильм. Неохотно оторвались друг от друга, вставая с сидений и направившись к выходу.       Ливень так и не закончился. На улице не было ни одной живой души, и я в очередной раз пожалел, что не поставил машину на подземную парковку. Сам я не боялся промокнуть, гораздо больше я волновался за здоровье Виктора.       — Подожди, я куплю зонт, — попросил я, остановившись перед дверьми.       — Зонт? — Виктор звонко рассмеялся. — Это всего лишь дождь, до машины двадцать метров.       — Ты успеешь полностью промокнуть.       — Включишь обогрев. У меня отличное здоровье, мне подобное нипочем.       Я не был в этом уверен, но Виктор решил все за нас обоих: он взял меня за руку и потянул за собой к двери.       За эту короткую перебежку до машины я промок до нитки, с длинных волос Виктора на его колени стекала вода, но он задорно улыбался, намотав их на кулак и выжимая на пол. Я поспешно включил печку и подогрев сидений, чтобы он не успел замерзнуть.       — Если ты заболеешь, мистер Харрис убьет меня, — сказал я, выезжая с парковки. Виктор лишь еще шире улыбнулся.       — Горячий чай и душ не дадут мне заболеть.       По правде говоря, ему не следовало упоминать душ. Я обладал достаточно богатым воображением, чтобы приняться незамедлительно представлять его в ванной. Непременно обнаженным и безмерно красивым.       Мне еще не доводилось видеть Виктора без одежды, и, конечно же, я этого страстно желал. И все же, несмотря на свое желание, я был полон решимости дождаться нашей первой брачной ночи, тем более, что до нее оставалось совсем немного.       Доехав до дома, где жил Виктор, я припарковался как можно ближе к подъезду и с тоской посмотрел на него. Расставаться не хотелось ни на минуту, выпускать его из поля зрения — тоже. Но я понимал, что это были нездоровые мысли, от которых стоило избавляться.       — Пойдем со мной, согреешься, высохнешь, — предложил Виктор, мягко улыбаясь.       — Не стоит… — попытался я отказаться, хотя в глубине души малодушно желал согласиться.       — Конечно, стоит. Ты весь промок, пойдем, — он отстегнулся и споро выбрался из машины.       Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.       Это было очень опасно — вот так оставаться наедине в замкнутом пространстве его квартиры, и я не без оснований беспокоился о том, смогу ли сдержаться.       Виктор был очень красив. Виктор был моей мечтой. Я желал его всем телом и всей душой. И я же не хотел его портить до свадьбы.       Он открыл входную дверь, и мы прошли в небольшую, но очень уютную прихожую. Я оказался здесь впервые, и мне все было интересно.       Разувшись, я понял, что даже мои носки насквозь пропитались водой.       — Сейчас дам тебе тапочки, — Виктор предвосхитил мой вопрос и, порывшись в одной из обувниц, вынул наружу тапочки большого размера.       Мне пришлось снять носки, чтобы не намочить их за пару секунд.       — У тебя есть одежда моего размера?.. — спросил я, не особо надеясь на положительный ответ.       — Есть кое-что отцовское, — Виктор кивнул. — Но если честно… — он немного замялся и потупил взгляд, а его щеки приятно заалели. — Я не совсем представляю, зачем тебе может понадобиться одежда сейчас.       Я сглотнул.       — То есть?..       — То есть… — он покраснел гуще, а по моему телу прокатилась волна жара. — Я бы предпочел видеть тебя без одежды сегодня…       — Мы… — начал я неловко, не до конца веря тому, что слышал, и боясь, что мог понять его неправильно. — Мы ведь… Наша свадьба ведь еще только через две недели.       — И что? — он ласково улыбнулся, посмотрев мне в глаза. Его взгляд был полон решимости, как всегда, когда он ставил перед собой какую-то цель и был полон намерений ее добиться.       — Ты не хочешь… Дождаться первой брачной ночи и все такое?.. — все же уточнил я.       — Да нет, — он беспечно пожал плечами. — Зачем? Мы уже помолвлены, а что? Тебе обязательно хочется отложить все еще на две недели? — спросил он с легким смешком.       — Нет, я… Я думал, что… Вики… — я шагнул к нему, положил руки ему на пояс, наклонился и крепко поцеловал в губы. Отрываться от него не хотелось. Хотелось обратного — прижать его к себе еще крепче, избавить от мешавшейся одежды и наконец сделать своим. — Вики, ты уверен?.. — я перешел с поцелуями на его шею, прокладывая дорожку поцелуев до правого уха.       — Конечно, — он улыбался, ласково обнимая за плечи и прижимаясь ко мне всем телом. — Я давно хочу этого.       — Вики… — я обомлел от внезапной догадки. — У тебя это уже было с кем-то?..       — Что? — он ахнул. — Боги, Рен, конечно, нет. Я никого не любил до тебя.       — Я тебя люблю, Вики, — признался я, смотря ему в глаза, наверное, уже в сотый раз.       — Знаю. И я тебя люблю, Рен. Давай проведем эту ночь вместе.       Больше меня ничто не могло сдержать. Я прижал его к себе, жадно целуя любимые губы. Шарил руками по его телу, снял с него пиджак, вытащил из брюк рубашку.       — Ох… — Вики изумленно выдохнул, глядя мне в глаза. — Как ты вообще можешь сдерживаться?..       — Я и не могу… — я подхватил его под ягодицы и понес вглубь квартиры, надеясь, что смогу верно определить направление.       Найдя ванную, я внес его внутрь и, поставив на пол, принялся поспешно избавлять от одежды. Он улыбался и помогал мне чем мог: расстегнул ремень, пуговицу и ширинку на брюках, пока я воевал с бесконечными пуговицами на его рубашке. Они никак не поддавались: пальцы нетерпеливо дрожали, маленькие прорези все никак не желали выпускать пуговички из плена.       — На свадьбе ты ведь тоже будешь в рубашке?..       — Конечно.       — Я ее порву.       — Можешь и эту порвать, — он улыбнулся шире и положил ладони мне на плечи. Я посмотрел ему в глаза — не шутит ли? — и, схватив полы его рубашки, резко потянул их в стороны.       Маленькие пуговички посыпались на пол, а его грудь наконец оголилась, демонстрируя красивый рельеф мышц и бледно-розовые ореолы сосков.       Я сглотнул вязкую слюну и, спустив рубашку с его плеч, опустился перед ним на колени, чтобы стянуть с него брюки и белье. Мокрые, они отрывались от его кожи весьма неохотно, но я был настойчив в своем желании увидеть его совершенно голым.       — Ты прекрасен… — откинув ненужные вещи в сторону, я поднялся и осмотрел его — стройного, подтянутого, такого красивого.       — Нравлюсь? — Вики довольно улыбался. — Раздевайся скорей, хочу увидеть тебя.       Он предоставил мне возможность покрасоваться перед ним, и я не преминул ею воспользоваться. Отошел на пару шагов, неторопливо стянул пиджак, сбросил его на пол, поднял руки к горлу, медленно развязал галстук.       Виктор смотрел на меня не отрываясь, с легкой улыбкой и шальным блеском в глазах наблюдая за каждым моим движением.       Расправившись с галстуком, я принялся за рубашку. У моей тоже было множество пуговиц, но в этот раз мои руки не дрожали от нетерпения, и они поддавались мне — одна за другой. Вытянув рубашку из брюк, я распахнул ее, открывая Вики обзор на свой торс, и он бесконтрольно облизнул губы.       Такая искренняя реакция раззадорила меня еще сильнее. Я снял рубашку, скинул ее вниз, расстегнул ремень, пуговицу, ширинку… Скрывать мое состояние я уже давно не мог да и не было в этом смысла, и все же Вики ахнул, стоило мне снять с бедер брюки вместе с бельем.       — Ох… Ни… Никогда такого н-не видел…       Он даже заикаться начал.       Улыбнувшись, я негромко уточнил:       — Ты о стояке или?..       — Нет, я… О размере… Думаю, я о размере… Хотя и о стояке тоже…       Улыбнувшись шире, я шагнул к нему, поднял его голову за подбородок и впился поцелуем в его губы.       — Ты готов? — спросил я, слегка прикусив его нижнюю губу.       — У-уже?.. З-здесь?.. — в его голосе слышались откровенно панические нотки, что лишь распаляло мое желание.       — Я про душ, — сказал я, кивнув на душевую кабину за его спиной.       — Ох… Да, конечно…       Он выскользнул из моих объятий и прошел в кабину, где пододвинулся, чтобы освободить для меня место, снял лейку и принялся настраивать воду. К тому моменту, как я встал за его спиной, он вернул лейку на место и переключил рычаг на тропический душ.       Сверху полилась вода, в этот раз она была в меру горячей, и это было приятно. Я слегка наклонился, чтобы оставить на его плече невесомый поцелуй.       — Боишься меня?       — Немного.       — Если ты передумал…       — Не настолько, — он улыбнулся и повернул ко мне голову. — Я правда хочу этого, Рен, — он завел свою руку назад, коснулся моей ладони и положил ее себе на пах. Его член слегка напрягся, но еще не стоял. Я осторожно сжал его пальцами, принимаясь водить ими вдоль ствола, заставляя его твердеть.       Вики шумно дышал. Он уперся руками в стену и подался ко мне бедрами, и тогда, сквозь потоки льющейся воды, я ощутил аромат его смазки. Он тек для меня. Мой Вики говорил правду — он в самом деле меня хотел.       Я не мог больше терпеть. Наскоро вымыв и себя, и его, я оторвал Вики от пола и понес в спальню — вот такого: мокрого и смеющегося. Безошибочно определив, где располагалась его спальня, я внес его внутрь и опустил на кровать, навалившись сверху.       Я не мог больше ждать. Ни единой минуты. Я жадно целовал его, глубоко и страстно, словно намеревался высосать из него душу, гладил ладонями его крепкое тело, терся о него своим членом, играл с сосками.       Вики был невинен. Чувствителен и искренен. Он вздрагивал на каждое новое ощущение, сжимал пальцы на моих плечах, раздвигал для меня свои стройные ноги.       Я опустился между ними — хотел приласкать, подарить несколько блаженных минут оральных ласк, но отвлекся на выпиравшие тазовые косточки, так и манившие укусить их, оставить на них свои следы. Склонившись над его пахом, я оставил несколько засосов на нежной шелковистой коже, прочертил языком влажную дорожку от правой тазовой косточки до основания члена, провел языком по нему и услышал восхитительный стон.       Вики запустил пальцы мне в волосы и сжал их, поощряя на следующее движение — языком вокруг головки.       — Ох, Рен, это… это слишком…       — Слишком хорошо, я надеюсь? — спросил я со смешком, оставляя на розовеющей головке несколько поцелуев.       — Ох, да…       Я не стал останавливаться на достигнутом. Расслабив горло, насадился на его член и принялся отсасывать ему. Пальцы в моих волосах сжались сильнее, Вики выгнулся дугой, коротко простонал и уже через несколько движений излился мне в горло.       Проглотив все, что мне досталось, я облизал его член, стирая языком белесые капельки спермы, отпустил его член и поднялся с поцелуями вверх вдоль его тела, чтобы оставить несколько жадных поцелуев на его шее.       Вики тяжело дышал, стараясь прийти в себя. Он лежал, прикрыв глаза и распахнув опухшие от поцелуев губы, которых я с удовольствием коснулся коротким поцелуем.       — Хочешь остановиться на этом? — спросил я его, откровенно надеясь на отрицательный ответ. Член, словно каменный, прижимался к животу, пульсировал и требовал решительных действий.       Вики приоткрыл глаза и нежно улыбнулся:       — Теперь я хочу большего еще сильнее, — сказал он, и я вконец потерял себя.       Я принялся ласкать его, нежить и возбуждать, чтобы безболезненно подготовить и наконец войти в него — глубоко, до упора, до крика, сорвавшегося с его губ, до кровавых полос от ногтей на спине.       Он был узким. Настолько, что я едва не кончил, стоило только оказаться в нем. Он был мокрым, горячим и безумно желанным в моих руках.       Он стонал и извивался, пока я долбился в него, жарко и жадно целуя, царапался, сжимал мои бедра коленями, подавался навстречу моим движениям, изгибался в пояснице, кричал.       Я не мог насытиться им. Я брал его всю ночь напролет, словно безумный. Он не отказывал. Он сам ластился ко мне, садился сверху, поворачивался ко мне спиной. Я делал все, что он хотел, — ласкал, нежил, брал его. Делал это так осторожно, как только мог, и так страстно, как сам хотел.       Это было безумием. Вся эта ночь, проведенная вдвоем.       Утром, встав с первыми лучами солнца, Вики крутился перед зеркалом, осматривая пострадавшую от моих бесчисленных засосов и укусов кожу. Я наблюдал за ним, лежа в постели — эта ночь выпила из меня все соки, — и любовался.       — Засосы можно будет загримировать, но метку уже не спрятать, — сказал он с улыбкой.       Я с опозданием понял, что пометил его. И с еще большим опозданием вспомнил, что ему сегодня предстояло выступать перед публикой.       — У тебя же выступление сегодня… — выдохнул я, садясь в кровати и чувствуя себя безмерно виноватым.       — Да, и что? — он сцепил руки за спиной и обернулся ко мне: нагой, весь разукрашенный следами нашей близости.       — Ты… Вообще сможешь?.. Ты себя нормально чувствуешь?.. — спросил я обеспокоенно.       — Лучше, чем когда-либо, Рен, — он подошел к кровати и сел рядом со мной, обвив мою шею руками. — Я счастлив. А ты?       — Я тоже, Вики. Конечно, я тоже.       Как же я был счастлив!