***
— Ты что, молишься, чтоб он упал с этого скейта? — с любопытством спрашивает Юнги, давя слабую улыбку. Тэхён лишь закатывает глаза. Вот уж, слишком много чести. Хотя гадкая и мерзкая надежда всё же в груди ютится. Где-то омега слышал, что альфа весь сезон копил, раздавая листовки и доставляя газеты, чтоб накопить на новёхонький скейт, на котором сейчас и катается по улице в ожидании своего друга. Но угрызений совести у младшего всё равно нет. Так ему и надо. — На прошлой неделе я рисовал мелками, а он всё истоптал, — жалуется Тэхён, отправляя орешек в рот и поджимая ноги ближе к груди. Они сидят в тени под деревом и наблюдают со стороны, делая вид, будто совершенно не заинтересованы. И хотя Тэхён упорно продолжает гнуть свою линию, что до Чонгука ему нет дела, взгляд то и дело останавливается на долговязом альфе. — Но он же извинился, — замечает Юнги, садясь по-турецки и массирует шею. Чонгук, конечно, извинился, но очень в своеобразной манере. Сначала набурчал на Тэхёна, что тот раскидал свои мелки, а потом вообще заявил, что это не территория его участка и качать свои права омега не может. Правда потом молча сел рядом и начал подрисовывать стершиеся линии мела, завидев уже слезливые глаза омеги. — Ну ты и плакса, конечно, — вот что заявил Чонгук, отряхивая руки. Тэхён на это только показал старшему язык, отворачиваясь и показывая всем видом, что продолжать этот диалог не намерен. Хотя с губ слетает всё равно в итоге, по скромному мнению омеги, очень ёмкое и обидное «Дебил». Чонгук на это чуть ли не задохнулся от возмущения, а когда уже собирался надрать одному засранцу задницу, того и след простыл. Сейчас же Тэхён со своим вечным другом Юнги сидели и… следили. Омега рассеяно покусывает заусеницу на пальце, когда рядом приземляется Сангёль. Омега улыбается, заводя прядки волос за ухо и спрашивает: — Чего сидим скучаем? Я принёс пазлы, как ты и просил, — он трясет увесистой коробкой, подтягивая уже приготовленную Тэхёном досточку. — Строит планы, как бы насолить Чонгуку ещё, — со смешком замечает Юнги, вытряхивая детальки на покрывало. — Ничего я не строю, — протестует Тэхён, слыша за спиной «Дарова!». Он морщится: понятно, пришёл дружок Чонгука Хосок. Его Ким тоже терпеть не может, но всё-таки немного меньше. Поймите его правильно, но разве можно водиться со всемирным злом и оставаться хорошим? Вот и Тэхён считает, что нельзя. Поэтому нарочно не смотрит в ту сторону, выбирая пазлы с ровными краями, чтоб начать собирать рамку для них. И всё идёт хорошо, можно даже сказать, что отлично, но только не когда Чонгук рядом в радиусе километра. — Не хотите покататься с нами? — вдруг раздаётся за спиной голос Того-Кого-Нельзя-Называть. Тэхён даже не оборачивается. Мама бы сказала, что он ведёт себя невежливо и что Чонгук хороший, на самом деле, парень, но Ким буквально непробиваемая скала. — У нас нет скейтов, — замечает Юнги, который вроде бы и на стороне Тэхёна всегда, но и с остальными не ругается, предпочитая занимать стабильно-нейтральную позицию. — Можете покататься на наших, — миролюбиво предлагает Хосок. — Мы подержим вас, чтоб вы не упали. — Не интересует, — важно отвечает Тэхён, пристально смотря на пазлы и чуть поджимая губы. — Да ладно тебе, не будь занудой, — это уже Чонгук. Голос его звучит немного устало, словно спорить желания совсем нет, что очень странно. Обычно ему рот не заткнёшь (снова же по скромному мнению Тэхёна). — Вам серьёзно веселее собирать эти пазлы? Будет весело. Тэхён поворачивается, уже собираясь огрызнуться, что да, пазлы им собирать интересней, чем кататься на дурацком скейте. И омега никогда не признается, что, по правде говоря, боится упасть и получить порцию насмешек. Вот только Сангёль вдруг рушит все его планы, так и вынуждая замереть с открытым ртом, когда с улыбкой отвечает: — Вообще-то почему бы и нет? Даже Юнги приподнимает брови на такое заявление. Сангёль в их компании всегда был немного более… взрослым что ли. Даже если про десятилетку так и не скажешь. Но с альфами у него почему-то получалось находить общий язык. И те его не задирали, как того же Тэхёна, отбирая на перемене пенал или задирая, чтоб омега за ними гонялся с желанием навалять. А наоборот были милыми, делились шоколадками и даже спорили, кто будет с Сангёлем сидеть вместе на уроке. Поэтому сейчас мальчик всё так же мило улыбается, немного застенчиво, продолжая: — Только я не умею кататься на скейте, — и, боже, это что, румянец что ли? Тэхён хоть убей не понимает, как таким можно быть. — Да ничего страшного, — отмахивается Хосок, явно в этом проблему не видя. — Ну же, соглашайтесь. Красноречивый взгляд Тэхёна Сангёль игнорирует. Только одёргивает плечами, ласково касаясь ладони омеги: — Вы не обидитесь? — а затем вообще встаёт, поправляя шорты и вновь улыбаясь Чонгуку с Хосоком. — Ну? Вы идёте? — поторапливает Тэхёна с Юнги нетерпеливо Чонгук, совершенно не видя никакой проблемы. Ким замечает, что Юнги тоже колеблется. Он знает, что тот умеет кататься на скейте и что любит это. Поэтому мрачно отворачивается, кидая якобы равнодушно: — Я не пойду. Как хотите. — Ну и пожалуйста, — фыркает Чонгук, кивая Сангёлю на свой скейт, отходя и говоря: — Не бойся, я буду тебя держать. Ты вообще ни разу не катался, да? Ответ Тэхён не слышит. Вообще все звуки на какое-то мгновение становятся приглушёнными, а сам омега просто молча буравит взглядом пазлы, чувствуя в горле неприятный комок. И неизвестно из-за чего больше: что Сангёль их вот так «предал» или что он и сам бы хотел покататься с Чонгуком и чтоб тот тоже был с ним таким милым, но у Тэхёна гордость и все дела? Альфа до этого несколько раз звал Тэхёна, но тот всегда отказывался. И это приятное — чего таить — чувство, что за тобой бегают и тебя уговаривают, его, вероятно, разбаловало. Потому что вот, пожалуйста, Сангёль согласился без уговоров и про Тэхёна забыли напрочь. А откуда эта обида, что комком оседает внутри, непонятно. — Иди, ты же тоже хочешь, — тихо говорит Ким. — Я, правда, не хочу. Всё в порядке. — Тэхён, я не… — начинает неуверенно Юнги. — Давай соберём эти пазлы, сдался мне этот скейт. — Сказал же иди, — получается чуть грубее положенного, а в глазах сверкает досада. Какая-то часть Тэхёна молится, чтоб Юнги остался с ним, но у одного козла очень хорошо получается отбирать то, что нравится омеге. Он всё ещё пялится на пазлы, когда Мин поднимается, негромко заверяя: — Я прокачусь немного и сразу к тебе, хорошо? Не злись, пожалуйста. Тэхён только неоднозначно ведёт плечами, ничего не отвечая. И нет, ему ни капельки не обидно, даже когда за спиной он слышит смех Сангёля, а затем и негромкую просьбу Юнги к Хосоку поделиться скейтом. Чувство в груди Тэхён игнорирует, продолжая упорно собирать картинку, хотя делает это больше для вида. Перед глазами всё расплывается от горячих слёз, отчего он вообще не видит, что получается на рисунке. Только шмыгает тихо носом, приказывая себе не плакать, пусть до его обид никому нет дела совершенно. И Тэхён так и не узнает, что враг номер один постоянно кидает непонятные взгляды в сторону его сгорбившейся над пазлами фигурки, на самом деле, желая катать его — Ким Тэхёна — на своём скейте в этот самый момент. Сколько Тэхён так сидит, он не знает. В какой-то момент чувство ревности (непонятно только к кому) сдавливает грудь настолько, что омега просто откидывает глупые пазлы, понимая, что дела не будет. Очаровательный вечер разрушен, а его посиделки с друзьями просто испортили, поэтому Тэхён так же молча поднимается и, оставив всё как есть, идёт обратно к дому. Желания слушать чужое веселье нет и близко, а вот посидеть и поплакать в своё удовольствие жалея себя — очень даже. — Ты так рано? — мама растерянно смотрит на унылого ребёнка, чуть хмурясь. — Разве вы не договорились погулять с Юнги и Сангёлем? — Договорились, — нехотя бубнит Тэхён, часто глотая и не позволяя себе разныться хотя бы при маме. — Но Чонгук и Хосок украли их кататься на скейте. — В смысле украли? — женщина упирается ладонью в бок, хмурясь ещё больше. Это ещё что за новости такие? — То есть, они тебя просто кинули и ушли? Тэхён с опаской косится на мать, понимая, что ляпни он сейчас что-то ещё, та не постесняется пойти устроить разборки. Выловит Чонгука с Хосоком за ухо и отчитает каждого. И хотя какая-то часть Тэхёна с удовольствием на это посмотрела бы, но вторая понимает, что вины альф во всей ситуации нет. Вернее есть, но… Но Тэхён тоже хорош. Его же ведь звали со всеми остальными. Поэтому младший просто опускает глаза в пол, тихо признаваясь: — Они и меня звали, но я отказался. Ну и.. Обязательно об этом говорить? Не хочу это обсуждать. Глаза уже кажется в миллионный раз становятся мокрыми, а Тэхён едва держится. Лучше бы они остались в Тэгу. Там было весело, у него были настоящие друзья и не было противного Чон Чонгука. И омега уже готов сказать всё, что думает на этот счёт, когда вдруг в дверь осторожно, можно даже сказать боязливо, стучат. А затем и слышится голос опять же того самого Чонгука: — Госпожа Ким, извините, а Тэхён дома? Та самая госпожа Ким укоризненно смотрит на сына, тогда как в глазах Тэхёна мелькает слабая радость: то есть, он всё-таки не ненужный мальчик, на которого всем плевать, да? — Сам разбирайся, — одними губами говорит женщина. — И, детка, не будь таким категоричным. Со вздохом Тэхён только кивает и идёт к двери, выглядывая и смотря на Чонгука, что неловко взъерошивает волосы и переминается с носка на пятку. В каких-то моментах омега остаётся самим собой, а потому, не изменяя традициям, мрачно спрашивает: — Чего тебе? — Почему ты ушёл? — вопросом на вопрос спрашивает Чонгук, тоже хмурясь, копируя чужое выражение. — Из-за скейта обиделся, да? Так я же тебя звал. Чего ты сейчас-то дуешься? — Чон говорит сбивчиво и откровенно не понимает всей этой драмы высосанной из пальца. Вот Тэхён сидит, а вот через мгновение его уже нет и близко. Ну что за омега вообще? — Пошли, там весело. Юнги вон быстрее Хосока проехался. И тебя научим. Подумаешь, кататься не умеешь. И ведь здраво же говорит, разумно. А Тэхён и сам не понимает, почему отказывается. Почему у него засел этот Сангёль, который просто не такой вредный, как сам Ким. И почему омега выдаёт зло: — Ну вот иди Сангёля и катай. Опять Сангёль. Сангёль-Сангёль-Сангёль. Был бы Тэхён постарше, не спутал бы это чувство глупой ревности ни с чем. Но сейчас он не понимает. И от этого только сильнее злится. Зато Чонгук, что мгновение назад хмурился, сейчас глупо как-то улыбается. Чонгук-то старше, у них всё ещё эти три года разницы, и Чонгук что-то да понимает. Как, например, что тут спорить бесполезно — просто молча берёт за руку и тянет на улицу, отрезая: — Ушёл он уже, ему папа позвонил сказал домой зайти, — Тэхён на это хочет воспротивиться ещё больше, ведь это что, ему просто замену нашли, но Чонгук так уверенно тянет за собой, что у омеги и сопротивляться-то не получается. — Нет, чтоб сразу сказать. Что, сидел слёзы лил, да? — Н-ничего я не лил! — восклицает Тэхён, на что получает смех, который в этот раз отчего-то и не обижает вовсе. — Ну да-да, я так и понял, — важно кивает Чонгук. — Это просто глаза вспотели. Можешь не рассказывать. Пошли, а то уже заждались. И Тэхён идёт. Молча держится за чужую руку, даже не ругается, хотя что сказать ему всегда найдётся. Зато матушка наблюдает из окна за тем, как её капризное чадо цепко держится за Чонгука, пока тот помогает ему ехать и не упасть, улыбаясь. То ли ещё будет.***
— Прости, я правда очень хочу приехать, но мы с родителями уехали в дом за городом на эти дни, — голос Юнги раскаивающийся и грустный. Тэхён не сильно и надеялся, что свои двенадцать лет сможет отпраздновать, как хотел. На дворе почти Новый год и все зачастую разъезжаются по своим делам, не особо заботясь о чужих планах. Поэтому слова Юнги не стали особой новостью. — Обещаю, что как только я приеду, мы пойдём, куда только ты захочешь, — говорит Мин в трубку. — Веришь мне? В боулинг, кино, ещё и на сладости. Только не грусти, хорошо? — Ничего, я всё равно думал посидеть с родителями, — пожимает плечами Ким, удерживаясь едва от вздоха. А мама торт испекла, думала, что ребята придут. Из ребят, правда, только Юнги, который вот уехал. С Сангёлем же Тэхён уже давно не общается. С той самой истории со скейтами как-то пошло. Они даже не ругались, просто отдалились. Так ведь бывает. На улице сегодня холодно, снег валит хлопьями, и мама несколько раз проверяет, не забыл ли Тэхён шапку, прежде чем выйти. У Тэхёна же на душе тоскливо. Дни рождения должны ведь сопровождаться весельем, подарками, играми. А по итогу… вот. Тэхён пихает сугроб ногой, думая слепить снеговика или нет. Колеблется какое-то мгновение, а потом всё же лепит его. У Тэхёна возраст такой, что ему ещё можно позволить такие детские забавы. Это вам не Чонгук. Прошло вроде бы два года, а по ощущениям — лет двадцать. Чонгуку пятнадцать и стал он самым настоящим засранцем. То есть, он и раньше таким был, но сейчас… сейчас это вообще. Подшучивает постоянно, язвительные комментарии оставляет, ещё и границы пересекает на раз-два. Если раньше они оба могли сойтись в рукопашной как почти два равных соперника, то сейчас альфа вытянулся и этим пользовался вовсю. Например, закидывал Тэхёна на плечо, пока тот бил кулачками по спине, руки удерживал, не давая вовсю разойтись. В общем, вел себя просто отвратительно. — Чувствую, скоро породнимся, — замечает с усмешкой папа того самого Чонгука маме Тэхёна, когда они сплетничают о всяком. Госпожа Ким же только смеётся, но тут и слепой заметит. К счастью этот разговор остаётся конфиденциальным и ни одна из сторон в виде Тэхёна и Чонгука об этом не слышат. Отнекивались бы долго и нудно. Ну, Тэхён так точно. — Ты разве не должен готовиться к празднику и всё такое? Чонгук перегибается через забор, наблюдая за Тэхёном, что катит по снегу большой шар. Помнит, что у младшего вот с дня на день день рождения, поэтому и прощупывает аккуратно почву. Задирать Тэхёна, на самом деле, забавно. Тот всегда так искренне ведётся на все слова в свой адрес, что Чонгук ловит откровенное умиление от гневающегося Тэхёна. Сейчас правда Тэхён не в настроении. Кидает уставший взгляд на Чонгука, а затем молча возвращается к своему занятию. — Ну и долго ты будешь игнорировать? — Чонгук уже теряет терпение, тогда как Тэхён всё ещё делает вид, будто с ним вообще никто не разговаривает. Когда же в спину прилетает снежок, омега подскакивает, зло зыркая на альфу и чуть ли не рычит: — Ну что ещё? Не видишь, что я не хочу разговаривать? И ничего я праздновать не буду! Возможно, Чонгук всё же немного мудак. И это можно простить в силу его возраста и неумения общаться с омегами. Вернее, даже не так. В школе вообще-то у них какая-то фишка на тему «любовь/ненависть», а ещё бэд-боев на байке. Чонгук далёк от образа бэд-боя, да и байка у него нет, зато полный лав-хейт с омегой из соседнего дома. И чтоб не рушить иллюзии касательно их отношений, Чонгук, не особо думая, спрашивает: — Что? Твои друзья осознали, какой ты засранец и опрокинули тебя с праздником что ли? — и глухо смеётся, замолкая мгновенно, стоит увидеть взгляд Тэхёна. Он честно не знает, как у Кима это получается. Смотреть так, что Чонгук себя чувствует просто отвратительно. — Верно, ты как никогда оказался прав, — Тэхён смотрит на снежный ком, а затем пнув его, просто уходит в дом. Толку сейчас лепить этого снеговика, если настроение паршивое. — Стой, нет, подожди, Тэхён, я не подумал, чёрт, Тэ, прости.. — слова тонут за захлопнувшейся дверью. Конечно, виду младший не показывает. Он уже понял, что матушка очень чутко реагирует на любые изменения в своём ребёнке и пытается всегда докопаться до истины: что случилось, кто обидел, кого казнить? У Тэхёна, в принципе, очень хорошо это получается. До следующего утра он сидит в своей комнате, а утром получает ворох из поздравлений от родителей. Они дарят ему новый планшет, тогда как Юнги пишет огромное поздравление, желая всего самого лучшего и обещая, что привезёт лучший подарок. Тэхён только вяло на это улыбается: Юнги откровенно не хватает. Сейчас бы они рубились в игры на планшете, потом поехали бы в торговый центр на аттракционы, а после вернулись бы к Тэхёну кушать торт. Может, Юнги даже остался бы на ночевку и всё было бы так здорово. И пускай Тэхён понимает, что они обязательно отпразднуют, просто чуть позже, но… хочется здесь и сейчас. Прямо в этот день. Он трёт лицо, окончательно просыпаясь и выглядывая в окно. Снег блестит на солнце, но внимание Тэхёна привлекает нечто другое. Разрушенный ещё вчера снеговик сейчас совершенно спокойно стоял на своём месте, будто бы так и надо. Омега хмурится, а затем спрашивает у матери уже спустившись вниз: — Снеговик.. его не было? Откуда он взялся? — А… это, — женщина беззаботно улыбается, переворачивая оладушек на сковородке. — Чонгук сделал. Вчера весь вечер пыхтел. Сказал, что ты не достроил, вот он и постарался. Тэхён искренне не понимает. Альфа то обижает, то вот, пожалуйста, делает такое. И это вызывает диссонанс в голове. — Не хочешь его позвать к нам на чай с тортиком? — между прочим интересуется мама. — Я знаю, что у Юнги в этом году не получилось. Но это же не значит, что ты должен сидеть отшельником. — И как это будет выглядеть? — Тэхён не особо убежденно поднимает бровь. — Не хочу я его звать. Вообще-то Тэхён не был бы против, но чужие слова всё ещё стучат в голове со вчера, вызывая болезненную обиду. Женщина лишь пожимает плечами, мол ничего такого в этом нет, но решать уже омеге. И спустя тысячу сомнений Тэхён всё же берет себя в руки и идёт в сторону дома альфы. На короткое мгновение ему даже чудится, словно Чонгук и правда ждал его. Потому что открывает дверь тот неимоверно быстро, а потом улыбается так искренне, что Ким на секунду подвисает, ведь не может припомнить, чтоб альфа ему прежде так… ну, улыбался. — С днём рождения! — и нет той неловкости или странности, хотя закончили они далеко не на счастливой ноте. — Спасибо, — тихо бормочет Тэхён, упираясь взглядом в свои ботинки, прежде чем спросить: — Не хочешь зайти на чай с тортом? Мама вкусный испекла, будет жалко, если пропадёт. Тэхёну уже даже без разницы, как жалко он выглядит. И что Чонгук оказался прав, что его друзья вот так от него отказались, раз омега пришел к своему «врагу». Но Чонгук ничего не говорит. Только кивает, прося подождать в прихожей, а сам скрывается на втором этаже, чтоб через уже минут пять вернуться собранным и… со странной, завёрнутой в подарочную упаковку, коробкой. — Вот, это тебе, — альфа неловко посмеивается. — Не знал, что тебе нравится, но ты вроде бы любишь всякие такие штуки. Тэхён недоверчиво щурится, вертя коробку в руках и смотря на Чонгука растерянно. Подарок? Ему? От Чонгука? И тот готовился? Вопросов в голове миллион, а улыбка альфы ну никак не способствует. — Мне? — всё же глупо интересуется омега, решая уточнить. — Тебе-тебе, — смеётся Чонгук, а затем вообще берет и поправляет младшему чуть съехавшую шапку. От этого Тэхён вообще в осадок выпадает. — Пошли, а то торт весь съедят. Дома посмотришь уже. Тэхён предпочитает не спорить, хотя желание распаковать подарок просто огромное. Но всё же он терпит до дома, где матушка уже накрыла на стол и радостно приветствует Чонгука, попутно успевая поинтересоваться, как его дела и что вообще нового в жизни. На самом деле, всё оказывается не так плохо, как Ким думал. По крайней мере, сегодня Чонгук свел количество дурацких шуток к минимуму и был… на удивление нормальным. Тэхёну даже любопытно, а не подменили ли его соседа, ведь слишком всё хорошо. Уже после торта омега всё же интересуется: — Так я могу открыть? Или это какой-то секрет? — Нет, конечно, открывай, — кивает Чонгук, сжимая руки под столом в замок. Тэхён не видит, как тот волнуется. А альфа и сам не понимает почему собственно. Но всё же терпеливо ждёт, пока младший распакует презент и тихо ахнет. Подарок Чонгука — это большой снежный шар с каруселью в Париже внутри. Младший зачарованно разглядывает его, а руки чуть подрагивают от боязни уронить и разбить. — Знаю, это не самый лучший подарок, — оправдывается вдруг почему-то Чон, — но мне показалось, что… — Он замечательный, — прерывает Тэхён, смотря с благодарностью на Чонгука и закусывает губу. — Спасибо большое. Мне… мне очень нравится. Кажется, один альфа облегченно выдыхает, наблюдая за тем, как омега с нежностью смотрит на шар, потряхивая его, чтоб снег внутри затанцевал в причудливом вальсе. Уже вечером, когда Чонгук всё же откланивается, говоря, что не хочет надоедать, Тэхён до глупого невинно обнимает старшего. Вот так просто, будто бы и не враждовали всё это время. Утыкается щекой в грудь Чонгука, что застыл каменным изваянием и тихо бубнит: — Спасибо большое. Это был клёвый день. Чонгук только тихо посмеивается, обнимая в ответ. Да, это и правда был клёвый день.***
Признаться честно, Чонгук новый учебный год ждал с каким-то страхом. Помимо того, что это его выпускной класс, было ещё пару моментов, которые он откровенно боялся. Этот самый момент сопровождается негромким гулом альф, а ещё перешептываниями омег. И имя этому моменту «Ким Тэхён». Альфа, конечно, знал, что Тэхён рано или поздно повзрослеет. Что его детская смешливость пропадет, что он не будет всегда выглядеть как агрессивный медвежонок, над которым хочется позабавиться. Но Чонгук не думал, что это произойдет настолько быстро. До начала учебного года семья Ким вся уехала в Европу путешествовать, а потому они не виделись почти два месяца. И, ну конечно, Чонгук скучал. Пускай их отношения не стали очень тёплыми, а после того дня рождения всё равно вернулись в привычное русло, что состояло из бесчисленных конфронтаций и коротких счастливых дней мира, альфа не жаловался. Нет, серьёзно, его это абсолютно устраивало. Это была изюминка Тэхёна. Только Тэхён не пытался Чонгуку понравиться, а был самим собой. Взбалмошным, немного дерзким, всё ещё до жути капризным. Чонгук соврет, если скажет, что не тащился втайне от этого. Но сейчас это всё ощущалось немного иначе. Тэхён перешёл в старшую школу, тогда как Гук должен был её заканчивать и.. да, он боялся. Оказывается не зря, потому что, когда Тэхён приходит, Чонгук понимает: это пиздец. За эти два месяца младший немного подрос, приобрел свой особенный стиль в одежде, начал немного краситься, а ещё его формы уже были далеко не детскими. Потому что когда Тэхён появился на горизонте, Чонгук уже не мог подумать, что вот это его милый соседский ребёнок. У ребёнка неожиданно появились округлые бедра и ноги до ушей, которые скрывали вполне себе узкие обтянутые штаны. — Ты пялишься, — резюмирует Хосок, негромко хмыкая. Альфа скрещивает руки на груди, едва держась, чтоб не засмеяться гадко. А Чонгука вообще не это волнует. И прежде чем подумать вообще, что он делает, альфа самой что ни на есть уверенной походкой направляется к омеге, который о чём-то болтает с Юнги. И улыбается так, зараза, что застонать от отчаяния хочется. В какой вообще момент Тэхён решил стать красивым и привлекать к себе чужое внимание? Ревностная натура внутри буквально визжит о том, чтоб закрыть младшего от других глаз и никому не показывать. — Чонгук?.. — Тэхён удивлённо смотрит на парня, не совсем понимая этого явления Христа народу. — Что это за одежда? — вместо этого спрашивает Чонгук, прожигая омегу взглядом и выглядя как ревнивый дурак, наверное. — А что с ней не так? Правилами не запрещено, — интересуется Тэхён, а в глазах так и читается «Ты что придурок что ли?». Всё не так. Всё абсолютно точно не так. Чонгук шмыгает носом, скрещивая руки на груди и негромко отвечает: — А то, что так никто не одевается, знаешь ли, — взгляд Тэхёна ещё более недоуменный, а Чонгук себя и правда кретином чувствует. — Нельзя так одеваться, вот, понял? И тут у альфы два варианта развития событий: либо Тэхён обидится, разревётся и уйдет, либо же… — За собой следи, нашел тут кого учить, — огрызается омега, поворачиваясь полностью лицом к лицу и давая понять, что такие фокусы тут не прокатят. Ещё и руку в бок упирает, а прядка волос выбилась. И Чонгук чуть ли по рукам себя не бьёт, чтоб эту самую проклятую прядку не завести омеге за ухо. — Чонгук-а! — голос его одноклассника Джунки раздаётся за спиной, и Чонгук чуть ли не хнычет. Нашел время. У него тут вообще-то воспитательные беседы намечаются. Омега подходит ближе, снисходительно улыбаясь Тэхёну с Юнги, а затем переводит взгляд на альфу. — Вот ты где, убежал так быстро. Есть минутка поболтать? — Извини, мы разговариваем, — отвечает Чонгук. Ещё как упорхнёт эта пташка дальше по коридорам, а Чонгуку лови его. Ещё и вдруг берёт Тэхёна за руку, давая понять, чтоб тот не думал никуда смыться. — Ох, вот как, — Джунки толкает язык за щеку, понимающе кивает. — Ну тогда я быстро. У меня намечается небольшая вечеринка после школы, ну, знаешь, последний год, все дела. Ты приглашён, так что приходи, — юноша кидает ещё раз короткий взгляд на хмурого Тэхёна, добавляя: — Вход только для своих. А затем подмигивает и был таков. Тэхён же даже про руку, что в него вцепилась, забыл. Вообще всё из головы вылетело, когда на горизонте появилось… это. Если до этого разговора младшего пробивало на нервный смех от выговора Чонгука, который придумывал причины на ходу, то сейчас смеяться отчего-то не хотелось. А взгляд, прикованный к удаляющейся ровной спине, становился всё понурее. Джунки из тех омег, что всегда выглядят эффектно. И хотя сам Тэхён уже мог бы немного посоревноваться с ним, но Ким всё равно чувствовал, что значительно уступает старшему. Да и о каких соревнованиях вообще речь? Тэхёну совершенно нет дела. Поэтому со вздохом он дёргает рукой, устало говоря: — Чон, отпусти меня. У меня занятия, мне надо идти. — Пойдёшь, не переживай, — упрямо говорит Чонгук. Тому вообще, кажется, хоть бы хны. — Я серьёзно, эти штаны — это слишком. — А тебе-то какое дело? — Тэхён поднимает глаза на альфу, смотря с осуждением и даже раздражением. — Как хочу, так и одеваюсь. Это не твоего ума дело. Да пусти же ты меня, совсем что ли? Омега зло вырывает руку, смотря… уязвлено как-то. И понять не может, что же стало причиной резко плохого настроения. Вообще он догадывается, но признаваться себе стыдно. Ещё и Чонгук с этими штанами прикипел. Какого чёрта лезет? А Чонгук сам молчит и не знает, что сказать. Ему вроде и нет никакого дела, Тэхён и правда сам только распоряжается, что ему носить. Но одновременно с этим альфу это, блять, заботит. Волнует и колышет, понимайте как хотите. — Тэхён.. — голос уже звучит более жалостливо и на ту самую категорию «плохого парня» Чонгук не тянет совсем-совсем. Не то, чтоб он когда-то пытался тянуть. — Бога ради, отстань уже, — омега разворачивается, кидая через плечо. — Тебя там одноклассники заждались, прекращай меня терроризировать. И ушёл молча, оставив после разговора такой неприятный осадок. Чонгук же так и пялится на уходящего Тэхёна, стоя потерянно посреди коридора и успевает словить только негромкое цоканье Юнги, который тоже последовал за другом. А рядом раздаётся не самый утешительный голос Хосока: — Ну ты и дебил, конечно. Чего ты вообще на него взъелся? — Ничего я не взъелся, — бурчит Чонгук, потирая переносицу. — Просто… просто. Неважно, ладно? У нас математика, пошли. Глупая ситуация получилась. Настолько, что Чонгуку стыдно за своё поведение опять. Он вообще по-нормальному с Тэхёном вести себя не умеет. Сразу начинает в башке что-то щелкать и альфа вместо того, чтоб быть адекватным, превращается в конченого идиота. В школе Чонгук Тэхёна больше не видит и в какой-то степени даже радуется этому. И хотя мысли вокруг омеги крутятся весь день, но, наверное, это и к лучшему. Ещё не хватало, чтоб младший от него шарахаться как от прокаженного начал. Джунки ещё раз подходит, уточняя касательно вечеринки, на что Чон лишь вяло кивает, неоднозначно отвечая, что посмотрит. Уроков много, да и вообще не до того ему. У него перед глазами маячит мрачная мордашка да короткое «Отстань от меня». И вот вроде бы забить стоит, но после занятий он мчится первее всех из школы, чтоб уцепиться за идущего домой Тэхёна и ловко подхватить его под локоть, улыбаясь. — Что, Тэхён-а, думал сбежишь от меня, да? А вот не судьба. Тэхён дёргается от неожиданности, насуплено смотря на старшего и пытается руку вырвать, но альфа только сильнее держит, не пуская. — Опять ты, — бухтит омега, но всё же успокаивается. — А как же «вечеринка»? И голос такой едкий, что Чонгук только сильнее улыбается. Старше, конечно, не значит умнее, но тут альфа понимает всё, как так и надо. Тэхён вообще книга открытая. И те, кто говорят, что омега весь такой загадочный и таинственный, то… не для Чонгука. Альфа его как облупленного знает. Поэтому и мурлычет: — А что, ревнуешь, да? Не переживай, Джунки не в моём вкусе. — Кто сказал, что я ревную? — Тэхён ахает, вновь пытаясь вырвать руку из цепкого захвата. — Кого? Тебя что ли? Совсем уже крыша поехала? Да мне вообще всё равно. И важно фыркает, отворачивая голову. Чонгук только посмеивается. Уточнять «Так что, мне развернуться и уйти?» он не решается. Знает, что эта язва его пошлёт на все четыре и уйдёт домой — с детства ещё такой. Поэтому лишь хмыкает, говоря: — Хорошо-хорошо, я тебя понял. Не ревнуешь, — и улыбается так довольно, как кот, что сметаны объелся. Замечает, как едва заметно краснеют чужие щёки, но тоже никак не комментирует, чтоб не смущать омегу раньше положенного. Поэтому и говорит: — Пошли лучше по мороженому съедим. — Не хочу я мороженое, — буркает тихо Тэхён, смотря под ноги. — Да кому ты говоришь, — закатывает глаза Чонгук, несильно щипая омегу за локоть. — Идём, кому говорю. Фисташковое, как ты любишь. Отпразднуем твой первый день в старшей школе, такое знаменательное событие. — Сам ешь, никуда я не пойду, — упирается Тэхён и выглядит как воробушек нахохлившийся. Чонгук молчит мгновение, а затем… Визг Тэхёна, кажется, слышат все в округе. Потому что альфа совсем безапелляционно подхватывает младшего вдруг вверх, перекидывая через плечо и кружит вот прям так посреди улицы. — Ну что ты дуешься, м? Сказал же, что не хочу ни на какую вечеринку, а ты обижаешься. Мороженое позвал есть? Тоже недоволен. И угораздило же меня так вляпаться. Не омега, а сущее наказание. Вот годы идут, а ты как был мелким засранцем, так и остаешься. И не слушает вообще визги и писки вместе с ударами кулачков о спину с требованиями поставить на место. Тэхён же распаляется не на шутку. Шипит кошкой злой и продолжает лупить альфу по спине, возясь и вырываясь. — Пусти меня на место, Чон Чонгук! Помяни моё слово: только я окажусь на земле, ты у меня ляжешь. — Вот значит как, — Чонгук хмыкает, толкая язык за щёку. — Нет, Тэхён-а, не надейся, здесь слишком людно. Тэхён ещё больше краснеет: не намёки — прямой текст. Стонет отчаянно, просто не веря, что чудовище из дома напротив сменило свой вектор с издевательств и насмешек в сторону… чёрт возьми, домогательств! И хохочет же довольно, радостно так. — Будто бы я слишком просил, — зло рявкает Тэхён. — Это не я прицепился к своим же штанам. Не я лезу со своими комментариями. Иди, куда звали. Тебя Джунки вообще-то ждёт. Опять выбесился на этого самого Джунки. И сам не понимает, почему упоминание этого имени так раздражает до скрежета зубов. То ли, потому что тот на порядок лучше, то ли просто, что тот вот так может с Чонгуком флиртовать и вести себя как ни в чем не бывало. — А штаны и правда слишком узкие, — задумчиво замечает Чонгук, а затем — боже! — шлепает прямо по заднице, подбрасывая на плече омегу. — На тебя все альфы пялились, а им нельзя вообще-то. — А тебе значит можно? — Нужно, — фыркает Чонгук, улыбаясь довольно. — Говоришь заезженными цитатами из интернета, это такой отстой, — воет Тэхён, сдаваясь и затихая. Только тогда Чонгук наконец-то ставит его на асфальт, с непринуждённой улыбкой поправляя чужую рубашку под недовольный и хмурый взгляд. Альфа же вздыхает и серьёзно замечает: — Ты меня вовсе, Ким, не слушаешь. То ли пропускаешь мимо ушей, то ли специально игнорируешь. Я тебе говорю-говорю, а ты никак не реагируешь. Тэхён только непонимающе хмурится ещё больше. Чонгук с усмешкой только чуть давит на этот лоб, вынуждая перестать так смотреть. Что взять с подростка? Чувств полный вагон и маленькая тележка, как оказалось, а донести их нормально целая беда. Вот и прибегает к изощрённым методам. И пока Тэхён вот так стоит и пытается переварить всё сказанное, совершенно не понимая, что Чонгук имел в виду под этим «говорю-говорю» альфа просто берёт и совершенно нагло и бессовестно крадёт… Первый поцелуй. Тот самый, что в фильмах такой красивый и с фейерверками на фоне. Только у них это улица при свете дня и огроменные глаза Тэхёна, что просто не ожидал такой подставы. Даже не сопротивляется, так и замирая, совсем не зная что делать. А вот когда отмирает, так протестующе мычит, отскакивая и дыша тяжело. Моргает, хватая ртом воздух, как рыба, которую выкинуло на сушу. Чтоб по итогу выдать дрожащим голосом: — Извращенец! Что дальше Чонгук говорит, омега не слышит. Делает шаг назад, ещё один, а затем просто бросается наутёк, краснея пуще прежнего. Зарядить бы ещё наглецу пощечину, но только вот проблема: поцелуй-то понравился. А как ответить подростку, только ещё и на три года младше? Вот именно, что не как нормальные люди словами через рот. Только действиями и действиями откровенно дурацкими. Чонгук только вслед смотрит, не догоняя младшего и тихо смеётся. Весна она такая — расцветают цветы не только на улице, но и в душе. Омега же бежит домой, совсем не думая о том, чтоб остановиться. Матушке причину своего встревоженного настроения он не объясняет. Просто проносится ураганом в комнату, захлопывая дверь и, запрыгнув на кровать, прячет лицо в подушке, мотая ногами из стороны в сторону. Чон Чонгук всегда был дураком в его глазах, но испытывать к нему чувства? Настоящие? То есть, прям влюблённость? И это они что, встречаться что ли будут? Визг тонет в горле, а Тэхён перекатывается на спину, касаясь пальцами губ. Поцелуй был совсем детский, просто длинный чмок, но даже его хватило, чтоб сердце сейчас беспощадно быстро билось, а сам Тэхён перематывал в голове всё это и не мог успокоиться. Телефон вибрирует, а омега подскакивает, дрожащими руками хватая устройство и видя в Ка-токе сообщение от… Чонгука. jungkook.97: ну и куда ты сбежал? jungkook.97: Тэхён jungkook.97: эй Тэхён jungkook.97: ну тебе же понравилось! Тэхён моргает, не веря своим глазам. Ещё и наглости хватает? Только вот переписка — это не реальный разговор, где можно считывать все эмоции человека. Поэтому Тэхён только закусывает губу, быстро печатая ответ.thv: и ничего мне не понравилось
jungkook.97: врушкаthv: извращенец
jungkook.97: ты уже говорил jungkook.97: выходи во двор, чего прячешься в комнате?thv: ага, сейчас, размечтался
thv: бегу и падаю
jungkook.97: не заставляй меня заходить самомуthv: иди нахер
Тэхён довольный собой откидывает телефон. Вот так вот. И хотя одна часть его была собой до жути удовлетворена, вторая так и подмывала выглянуть в окно и выйти к альфе. Поэтому, решив, что за интерес ему ничего не будет, он всё же приоткрывает шторы, чтоб замереть с открытым ртом. А уже через секунду открыть окно с возгласом: — Чон Чонгук, какого вообще?! Ты же упадёшь! Омега явно недооценил парня, потому что школьный рюкзак валяется на земле, а сам альфа уже очень успешно вскарабкался на дерево, видимо, желая перелезть к окну Тэхёна. Только недооценил, что расстояние всё ещё приличное и криповый (по скромному мнению омеги) жест из американских фильмов не удался. — Ну ты же не хотел спускаться, — упрямо бубнит альфа. — Что мне оставалось делать? — Может, потому что я тебя видеть не хотел? — Тэхён уже полностью вылезает в окно, упираясь руками в подоконник. — Слезай, кому сказал. Ты сейчас навернёшься и что-то себе сломаешь! — А ты будешь волноваться? — с улыбкой спрашивает Чонгук. — Видишь, а ветка-то тоненькая. Сейчас упаду и шею сломаю, будет на твоей совести. — Ты меня за кого держишь? — фыркает омега, закатив глаза. — Я счастливее всех буду, если ты свалишься. — Правда что ли? — не очень убеждённо интересуется альфа. А затем пожимает плечами равнодушно, говоря: — Ну, тогда смысла здесь явно говорить нет. Раз я тебе так не нравлюсь и ты будешь только счастлив, то… Альфа показательно отпускает ветку, слыша протестующий визг. Старается не улыбаться слишком откровенно, тогда как Тэхён вздыхает, поднимая руки вверх: — Хорошо-хорошо, я спущусь. Только слезь, пожалуйста. С неохотой признаёт, что волнуется за этого придурка, пусть и злится до сих пор. К моменту, когда омега выходит на улицу, альфа уже довольно лыбится, стоя на твёрдой земле. И вот спрашивается из-за чего Тэхён переживал-то собственно? Всё равно бы не упал, а этот спектакль только для одного очень близко к сердцу всё принимающего омеги. — Слушай, — говорит Чонгук, покусывая чуть взволнованно губы. — Я хотел извиниться… — Извинения не приняты, я могу идти обратно? — хмуро любопытствует Тэхён, скрещивая руки на груди. Чонгук и вовсе это игнорирует, громко вздыхая и продолжая торопливо: — Я вёл себя как идиот, — получив приподнятую вверх бровь, он набирается храбрости, продолжая: — Я не должен был говорить тебе об этих штанах. Потому что, на самом деле, ты в них выглядишь потрясающе. Просто меня злит, что другие альфы на тебя смотрят. Я понимаю, это нездоровая херня и ты никому ничего не должен, но я как вижу их взгляды на твоей заднице, у меня буквально внутри всё колотит и… — Какое тебе вообще дело до моей задницы? — прерывает этот поток Тэхён, совсем уже теряясь. Точнее, он-то понимает, но до конца не верит. — Нравишься ты мне, Тэхён, доволен? — обреченно признаётся Чонгук, ещё и голову чуть опускает, словно извиняется за свои чувства. — Нравишься и всё тут. Давно вообще-то, ещё с того самого момента я понял, когда тебя на скейте тогда катал. А потом когда ты пришёл ко мне в свой день рождения. И… — альфа неоднозначно ведёт рукой, набирая в грудь побольше воздуха. — И я знаю, что первый поцелуй вообще не такой должен быть. И если ты мне дашь хотя бы шанс, то я бы его исправил и доказал тебе, что у нас и правда могло бы выйти. Смотрит растерянно, а вся спесь и напускная уверенность тает на глазах. Страшно до жути. Тэхён ещё так смотрит, что не поймёшь: то ли в глаз даст, то ли поцелует. А у Тэхёна внутри белый шум и шипение. Слова Чонгука стучат в висках громко-громко, а сам омега понятия не имеет, что ему делать. Ведь, если так посмотреть, они всегда вместе были, даже если и порознь. И это новое знание выбивает почву из-под ног. А Чонгук, что просто смотрит и ждёт ответ, вообще спокойствия душевного не добавляет. Тэхён не знает, как у него так получается. Ещё полчаса назад омега убить его хотел, а сейчас… Сейчас вот не знает. Поэтому решает всё же сделать самое очевидное, чего требует эта ситуация. — Так поцелуй меня по-нормальному. Чтоб я не сбегал от тебя как от прокаженного. И поднимает глазища свои, вперившись взглядом в Чонгука и чуть упрямо поджав губы. Альфе же словно дышать легче стало. Улыбается вновь глупо, нервно смеётся, прежде чем всё же тянет Тэхёна за руки ближе к себе и целует уже по-нормальному. Не на шумной улице в дикой спешке, а медленно и осторожно. Можно даже сказать, что неловко и боязливо, но Тэхён и сам-то никогда не целовался, поэтому просто закрывает глаза, приоткрывая рот в ответ. И целует, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди такими темпами. — Так… мы будем встречаться теперь, да? — осторожно спрашивает Чонгук, когда всё же нехотя отстраняется от чужих губ. Тэхён только тихо смеётся. Слов не находится, зато вот согласно кивнуть — вполне даже. И целовать Чонгука дальше тоже очень удобно. А штаны, к слову, нужно оставить, раз у них такой волшебный эффект.***
— Ну признайся уже, что ты вёл себя как мелкий засранец тогда, — с губ Тэхёна срывается смех, а он барахтается в простынях, чуть щурясь и наблюдая игриво за мужчиной. Подпирает ладошкой голову, пока ласково ведет пальцами по чужой обнажённой груди. Чонгук же тихо стонет, всё ещё валяясь с прикрытыми глазами и переводя дыхание. Тэхён вообще, как оказалось, любит поболтать. Особенно после секса. — Сказал мне человек, что зарядил в меня долбанный мяч, хотя я вообще его кинул не специально на ваш газон! — защищается Чонгук, приоткрывая один глаз и наблюдая за омегой. — Вот не рассказывай, — бурчит омега, вновь перекатываясь на Чонгука сверху, прикусывая губы. — После все мячи летели с умыслом. — Думай как хочешь, — фыркает Чонгук в ответ, укладывая ладони на ягодицы своей пары и довольно разглядывая его. Тэхён и так красивый, а с каждым годом, кажется, становится всё краше и краше. А у Чонгука уменьшается с новыми узкими брюками нервных клеток. Потому что его пара в свои двадцать четыре вообще не стыдится ничего. Альфа улыбается, погружаясь в воспоминания. Раньше Тэхён ещё хоть как-то стеснялся. Начиная от неловких поцелуев на крыльце и заканчивая попыткой банального секса после выпускного омеги. К слову, первый раз у них тогда не получился. Тэхён так перенервничал, что пришлось полночи заедать это расстройство картошкой фри из Мака за углом да смотреть Нетфликс. А Чонгук, как любящий бойфренд, что едва держался после каждых длительных поцелуев, тогда стойко обнимал хнычущего Тэхёна и утешал его, что это всё мелочи жизни и вообще тут даже не о чем волноваться. Спойлер: утром всё получилось. И если до этого Чонгук страдал от перманентного желания в сторону своего омеги, то после уже даже немного боялся, что не потянет такую… сексуальную активность. — О чём думаешь? — любопытствует Тэхён, заглядывая в лицо альфы и улыбаясь нежно. Он садится на кровати, всё ещё барахтаясь в простынях и с интересом смотря на Чонгука. — Думаю о том, что… — Чонгук скользит пальцами по бедру младшего, оглаживая его нежно, — мы могли бы с тобой подумать о расширении нашей семьи. Смотрит вновь, как тогда, немного со страхом, но надеждой. Тэхён замирает (так же как и тогда), хлопая глазами и неуверенно переспрашивая: — Ты хочешь?.. — Малыша, угадал, — кивает Чонгук. — А можно и двоих. Или троих. Как пойдёт, знаешь ли. Да и я бы хотел завести ребёнка. Конечно, если ты хочешь этого тоже. Тэхён только молча смотрит, и Чонгук уже успевает не на шутку испугаться, что сболтнул лишнего. Да, у младшего красуется метка на шее, а ещё и в паспорте штамп, потому что Чонгук такое сокровище из своих рук не отпустит. Но ребёнок — это всё-таки не шутки. — Тогда, — омега делает глубоко задумчивый вид, а затем перебирается на бедра альфы, проезжаясь по чужому возбуждению и смотря пристально в глаза, — тебе придется стараться лучше, господин Чон. Желательно всю ночь, потому что завтра нам никуда идти не надо. И я бы хотел проваляться весь день в кровати без способности свести ноги. Справишься? Чонгук только улыбается, притягивая омегу к себе ближе, чтоб накрыть его губы своими, произнося: — Можешь не сомневаться. Когда-то давно они решили каждый для себя, что мальчишка по соседству — это проблема без права на дружбу. Что ж, какое счастье, что многие суждения в таком возрасте могут быть ошибочны.