Scenario

Нью-Йорк встретил Арми теплым осенним солнцем и едва уловимым ветерком со стороны Атлантики. Настолько приветливый прием от города, который держал его в напряжении и заставлял быть настороже, был на удивление приятным, но Арми знал, что это обманчиво-радушные объятия, что лучше не расслабляться. Но дело было в том, что он не расслаблялся уже около месяца, с того самого момента как ему предложили участвовать в съемках первого фильма по его сценарию. Его приглашали как консультанта и помощника режиссера, и в любой другой ситуации он бы не раздумывая согласился, но в действительности был один нюанс, который не то чтобы мешал наслаждаться новым опытом и неким дебютом, но создавал определенные душевные колебания. А если быть до конца честным, то не расслаблялся он уже около шести месяцев. Полгода, как он потерял покой, размеренность и тщательную продуманность своей жизни, защищавшую его от любых неприятных сюрпризов. Он создал свой оплот уверенности, но сам же, по своей глупости или скорее слабости его и разрушил, впустив в свою жизнь нового человека. Арми тряхнул головой в отрицающем жесте и провел рукой по волосам, возвращая себя в реальность – ему еще нужно добраться до своего нового жилища в самом сердце Манхеттена. Он сел в машину, глубоко вдохнул и с силой сжал руль. Тихое копошение на пассажирском сиденье привлекло его внимание. - Потерпи еще немного, приятель. Скоро будем на месте, - сказал он и потрепал Арчи между ушами. Что он знал раньше о выходе из зоны комфорта? Пожалуй, что ничего. Арми мягко тронулся с места, вырулил с парковки небольшого ресторанчика, расположенного вдоль бесконечного хайвея, и вклинился в поток машин. Меланхолия, сопровождавшая его все последние месяцы, не отступала и теперь. Он следил за ситуацией на дороге, за знаками, понатыканными как зубочистки в канапе – чем ближе к жилым кварталам, тем больше – но делал это на автомате, думая совершенно о другом. Чаще чем в Нью-Йорк за последнее время он не выезжал из своего дома никуда, а этот город с некоторых пор тянул его канатом, прицепившись к самому сердцу. Или нет, это делал не город, а тот, из-за кого Арми потерял покой, тот кто жил здесь, и тот, кого он выбрал на главную роль в своем первом фильме. Будь неладен тот день, когда, щелкая каналы от скуки, он увидел его по телевизору. Тимоти, сразивший его своим талантом, своей утонченной внешностью, своим проникновенным взглядом, силу которого он прочувствовал на себе позже по полной программе: от «а» до пустого пространства после последней буквы алфавита. Тимоти, зацепивший его своей искренней настойчивостью и абсолютной самоотдачей, был причиной соглашаться и не соглашаться на дальнейшую работу над фильмом в абсолютно равной степени. Когда Арми увидел его в первый раз, он как заворожённый смотрел на экран и сначала не совсем понимал почему. Его внимание словно приковало, и он перестал вникать в сюжет фильма и не видел ничего кроме растрепанных кудрей и ярко алых губ, а потом его мысли встали в ровный поток: это идеальный герой его недописанного романа. Это идеальный Тео, и это чистое вдохновение доделать начатое. Именно такого героя он хотел бы видеть в своем сценарии. В сценарии, которого от него давно ждали, но на написание которого у него все время чего-то не хватало: возможно вдохновения, возможно душевных ресурсов, но он оправдывал себя нехваткой времени и постоянно находил дела «поважнее». Теперь же идея дописать вцепилась в его сознание мертвой хваткой и не отпускала ни на секунду. Чтобы не потерять настрой, он даже не стал открывать имеющиеся уже наброски. Он и так прекрасно знал, что там написано, и это могло его сбить. Он начал буквально с чистого листа: принялся строчить как заполошный, боясь потерять благословение музы. Но через несколько страниц остановился, словно зашел в тупик. Что-то явно было не так. Его Тео не хватало глубины. Герой получался идеально прописан внешне, но внутреннего мира ему не хватало. Он попросту получался плоским. Красивой шевелюры, зеленых глаз и острых скул явно было мало для раскрытия персонажа. Тогда он несколько дней промаялся, выдумывая его образ, характер, привычки, его фразы и возможные реакции. Его бросало из крайности в крайность, от приторного до почти несъедобного, а потом его осенило, идея пришла как будто загорелась лампочка. Он открыл одно интервью с актером, что дал искру его тлеющим углям вдохновения, другое, и понял, каким должен быть его герой. Он должен быть настоящим, живым. Потом он уже думал, что писать героя с реального человека, который идеально подошел бы на эту роль, не лучшая идея, но в тот момент ему было все равно, а точнее он об этом даже не задумывался. Он шел за мыслью, за образами, не останавливаясь, практически без передышки, и уже через десять дней сценарий в черновом варианте был готов. Тогда он взял паузу на несколько дней – в то время он не касался работы. Он вообще старался максимально отвлечься, пригласил погостить брата. А когда вернулся к ней и перечитал, то понял, насколько личной она получилась. И дело было даже не в истории, ее-то он полностью выдумал, а вот характеры героев получились реальными. И если Тео он писал по наитию, то Александра он списал с себя, гиперболизировав многие свои черты. Взял свои лучшие и худшие стороны, что-то приукрасил, где-то преувеличил, но в общем-то угадывался без особых усилий. Тогда он впервые задумался, стоит ли делиться таким сокровенным, но потом, взвесив все за и против, решил, что стоит. Сюжет был острый, новый и звучащий. Кто узнает, с кого он писал героев? Он – совершенно не публичная личность, а Тимоти Шаламе – об этом он решил не думать. Возможно легкомысленно, но, во-первых, он вообще не знал, возьмут ли его сценарий в работу, во-вторых, какова вероятность, что именно этого актера пригласят на главную роль или он пройдёт кастинг, или как там это бывает. Все сводилось к тому, что шансы на такой исход совершенно невелики. Да что там, они казались ничтожно малыми. Сценарий утвердили. Немного подвергли редактуре, но утвердили. Заложили его в смету на следующий год – так они и сказали. Еще сказали, чтобы он был готов выпустить книгу в случае успеха фильма. В контракте с Amazon Studios был пункт, что в случае окупаемости проекта Amazon Publishing выкупает права на издание книги. Арми был польщен и доволен. Кажется, его мечты начинали сбываться. Вот так, из-за случайного совпадения, момента и незнакомого человека на экране, который его вдохновил, он утрет нос всем, кто в него не верил. В общем-то почти всем. Он давно разорвал общение с теми, кто говорил, что писательство — это блажь, в том числе с родителями. Это было больно, но не больнее, чем слушать каждый раз как по его мечтам проходятся твердыми подошвами насмешек и упреков. Последнее, что сказал ему отец, что он будет ждать момента, когда Арми придет к нему с покаянием. Но Арми дал себе слово, что такого не случится, как бы ни шли его дела. Он будет писать что угодно за любые деньги, но свое призвание, себя, он не предаст. А теперь у него в руках был контракт на фильм по его сценарию и вероятнее всего книгу. Он и до этого не бедствовал, получая гонорары за выпущенные книги и беря в работу некоторые коммерческие проекты, но теперь о деньгах он мог вообще не волноваться и отдаться полностью творческому процессу, как он всегда и хотел. Только после определенных событий процесс не шел. Когда его спросили, кого он видит в главных ролях, о его предпочтениях, он долго не думал. Ответ был на поверхности, и он его озвучил, представляя в голове, как сейчас фыркнут боссы из Амазона и предложат поискать кого-то похожего. - Тимоти Шаламе? - хмыкнул один из продюсерского состава. - А что? Подходит. Нам было бы неплохо заполучить его имя на постеры. Мэг, какие у нас шансы с этим парнем? Черноволосая девушка с нереально длинными ногтями, до этого что-то изучающая в своем планшете, задумчиво закусила губу: - Шансы есть, я знаю его агента. Созвонюсь с ней и прощупаю почву. - А на роль Александра? - спросил все тот же из продюсеров. Арми только развел руками – об этом он не имел представления. - Хорошо, мы согласуем с вами кандидата. Арми не понял, что он в тот момент испытал: удовлетворение, что его вариант потенциально одобрили, или легкую тревогу и вместе с тем волнение. Но потом он себя успокоил – даже если с этим актером договорятся, вряд ли он узнает себя. Таких мыслей не должно появиться в его голове. Арми не Нострадамус, чтобы описать незнакомого человека так точно, чтобы он узнал сам себя, тем более художественную составляющую никто не отменял. Для Арми Тимоти был не больше чем просто муза, некто абстрактный, кто его вдохновил. И несмотря на то, что герои, которых он наделил его и своими чертами, влюблялись друг в друга и имели определенные отношения, реального Тимоти и себя он с ними никак не ассоциировал. И даже бывало за неимением любовника, занимаясь естественным самоудовлетворением, он представлял кудрявую макушку и не по-мужски сочные губы, но это был Тео, созданный им самим, но никак не реальный Тимоти. Он отдавал себе в этом отчет и разделял их. Они для него были разными – похожими, но все же не одним и тем же. Он все убеждал себя, что все, что он смог почерпнуть из публичных выступлений, вряд ли сильно совпадало с ним настоящим. Тео же был идеализирован, подогнан под личные представления Арми о человеке, в которого он мог бы влюбиться. Он был для него как собственное произведение искусства – вылеплен из фантазий и мечтаний. И нет в мире ни одной системы измерения, чтобы оценить степень его недоумения и удивления, когда он встретил оригинал. В тот момент он понял, что своим сценарием он обнажил душу перед всем белым светом. Он чувствовал себя беззащитным и уязвимым как никогда раньше. Даже когда отец нашел его первые рассказы и зачитал вслух перед всей семьей, собравшейся на день благодарения, он чувствовал себя не таким беспомощным. Его первой и единственной мыслью было отменить все, аннулировать контракт, сжечь сценарий и продолжить писать свои романы под псевдонимом. Закрыться в своем доме и не выходить. Как Арми мог так угадать, так точно попасть? Как Тимоти мог оказаться даже лучше? Красивее, интереснее, чувственнее всех его измышлений – созданного им самим идеала. Эта какая-то уловка Вселенной. Ловушка, в которую он сам угодил. Как он мог так попасться? Он был не против попасться в принципе, но он знал, что при любом раскладе Тимоти не тот человек. Не тот, кто может принадлежать полностью и без остатка, абсолютно, безоговорочно только ему. Тимоти принадлежит всем – кинокомпаниям, изданиям, агентам, фанатам. Но когда он начал ему раскрываться, Арми поплыл, как мороженое в жаркий день. Как айсберг, отколотый от громадной льдины – своей реальности – он поплыл в открытый океан, не зная, что его ждет впереди. И сейчас дрейфовал в пространстве своих чувств, готовый потеряться окончательно. Громкий гудок клаксона, потом вторивший ему еще один и еще, вырвал его из мыслей. Этот город сведет его с ума, если это не сделает кое-кто другой опередив, а возможно они сольются в идеальном тандеме. Пока же он еще держался на плаву. - Добро пожаловать в Нью-Йорк, Арчи! - слегка торжественно произнес он, но если бы он мог слышать себя со стороны, то легко уловил бы в своих интонациях некий надлом. Не зря доктор Купер предупреждала его быть осторожнее с новыми романтическими привязанностями, совсем не зря. Хотя быть осторожным это очень обобщенное понятие для пяти лет терапии и проработки всех своих проблем. И он был, избрав самый надежный способ, не заводя их, но с Тимоти все с самого начала пошло наперекосяк. Тимоти не должен был стать его романтической привязанностью. С чего ему ей становиться? Он молод, красив, успешен и не замечен ни в одной гомосексуальной связи, и хоть публичными отношениями с девушками он не отличался, но на фанатских ресурсах можно было найти достаточно информации о его пассиях. Так с чего бы ему обращать хоть какое-то внимание на Арми? Но тогда, в вечер их первой встречи, именно он и сделал первый шаг. Идея посмотреть на Тимоти в реальной жизни родилась само собой и начала его настойчиво преследовать сразу после подписания контракта и предварительно одобренной кандидатуры на главную роль. Просто понаблюдать со стороны и ничего больше. Это было любопытство, интерес, желание сопоставить свою выдумку и реальность. Он все думал, как это устроить, пока Ник, работающий в Нью-Йоркском офисе Амазона не подкинул ему мысль – посетить одну из светских вечеринок, частым гостем на которых был герой его мыслей. Ник – его единственный друг – и был тем, кто продвигал его кандидатуру в сценаристы, кто заинтересовал продюсеров его творчеством. Но тогда они сказали, что его книги хороши, но для экранизации не хватает злободневных вопросов и саспенса. Предложили ему написать интересный сценарий с какой-то актуальной темой. Арми долго думал, очень долго, делал наброски, даже придумал сюжет, но окончательно история сформировалась в тот самый вечер, когда он сидел с пультом в руках. Ник был тем, кто достал приглашение на ту закрытую вечеринку. Арми чувствовал себя там неловко, он был не в своей тарелке и успел пожалеть об этой, показавшейся сначала отличной, идее. Он никого не знал, ни с кем не хотел знакомиться и когда в первый час нахождения там так и не увидел Тимоти, всерьез подумывал уйти. Но потом тот неожиданно появился. Арми отлично помнил, как у него в тот момент перехватило дыхание. Одно дело, когда ты представляешь кого-то невероятно далекого, и для тебя он практически вымышленный персонаж, и совершенно другое – когда ты видишь его перед собой, и он из плоти и крови и ведет себя как самый обычный человек. Это осознание ошеломляет. Да, именно так он себя и почувствовал. Арми не мог оторвать глаз – так и стоял, спрятавшись в тени, и разглядывал его, изучал. Жадно ловил каждое его движение, едва уловимое настроение, его мимику. И почему-то жутко ревновал его к каждому с ним заговорившему. Тогда он впервые понял, что ни черта он не разделял. Он чувствовал себя тайным поклонником или даже сталкером, но ничего не мог с этим поделать. В какой-то момент ему на самом деле стало нечем дышать. Атмосфера была до крайности душной, а мысли еще хуже, тогда-то он и вышел на балкон. Как он мог предположить, что Тимоти выйдет тоже? Если бы он мог это предположить, то поступил бы иначе? В тот момент, когда он понял, кто стоит рядом с ним, его охватило оцепенение. Он стоял и смотрел вдаль, буквально чувствуя взгляд Тимоти кожей. Слишком пристальный взгляд для случайной и мимолетной встречи. Все, что он мог, это подносить сигарету к губам и ждать, когда ему наскучит его разглядывать, и мысленно отсчитывать успокаивающую последовательность цифр. Когда все начало выходить из-под контроля, он решил прервать затянувшуюся, вязкую тишину предложением прикурить. Он думал, оттолкнет этим Тимоти, выведет его из ступора и тот фыркнет, отказавшись. Но все снова шло не по плану. Он согласился и даже не думал уходить. Тогда Арми решил довериться череде обстоятельств. Он даже убедил себя, что это удача, что личное знакомство и не обязывающее общение не приведет ни к чему плохому. Но он недооценил Тимоти: степень его магнетизма, заинтересованности, настойчивости. И, главное, свою выдержку. Вечер знакомства прошел ровно, Арми держал лицо, стараясь себя не выдать, но потом всю ночь провел без сна. Он понял одно – он хотел любить Тимоти. Именно его и никого другого: выдуманного, идеального. Хотел им восхищаться в открытую, хотел его боготворить. И малейший намек на взаимность снес ему голову, перевернул все то, в чем он себя пытался убедить. Все те демоны, что он прятал внутри долгое время, начали прорываться наружу, и остановить это было выше его сил. И понимание, что он готов раствориться в другом человеке, было пугающе реально, потому что происходило на самом деле. Все установки и внушения летели в пропасть, и он снова был беззащитен перед своей сущностью. Арми начал пропадать в своих чувствах, в своих желаниях, в своей страсти, и его это напугало до чертиков. Ему нельзя было давать волю этим порывам, ему нужно было прийти в себя и взять контроль над ситуацией, над собой, над своей темной стороной. И если бы не напор Тимоти, он бы смог выстоять в этой борьбе. Держать в руках себя еще можно, даже если на это уходят все внутренние ресурсы, но, когда другой человек буквально летит навстречу, сил поймать его уже нет. Он ходил по самому краю бездны, балансировал, но не падал, пока Тимоти не поцеловал его. Когда он почувствовал тепло его губ на своих и вдохнул запах его кожи, ударивший по его рецепторам как афродизиак, его выдержка, его самообладание – все начало рушиться, каждый с трудом выстроенный кирпичик рассыпался в прах, и эта пыль погребала его под собой. И он был уверен, что, если не прекратить, его безумие прорвется наружу, и тогда он пропадет окончательно. Он сбежал от него сломя голову. Сбежал и проклинал себя за то, что все это допустил. Он знал, что их близость не приведет ни к чему хорошему. Знал, но больше не мог этому противостоять, как и не мог найти в себе силы рассказать про сценарий. Понимание того, что каждый день мог стать последним, оголяло его нервы сильнее и заставляло действовать, не терять ни мгновения, что они могли провести вместе. Он малодушно ждал, когда же Тимоти прочтет его сам, возможно узнает себя и его и задаст ему вопросы. Теперь-то он уже понимал, что он не сможет не догадаться. Он даже в глубине души ждал, когда Тимоти все это прекратит, потому что сам не мог, а так было бы правильнее и, что самое главное, вовремя. Но когда Тимоти все это и правда прекратил, было слишком поздно. Арми уже не мог от него отказаться. Они зашли слишком далеко. Когда Арми добрался наконец до нужного дома и занял место на паркинге, он пришел к мысли, что передвигаться по Нью-Йорку на собственном авто он точно не будет. Дорога его абсолютно вымотала, при этом отрезок пути, выпавший на этот бешенный город, забрал гораздо больше сил, чем весь предыдущий путь. Все какие-то нервные, спешащие, нетерпеливые: что за рулем автомобилей, что снаружи на тротуарах. Он к такому не привык и привыкать не собирался. После его спокойной и размеренной жизни он словно попал в водоворот и прочувствовал это в первые часы пребывания здесь, и его целью было продержаться и вернуться в свою тихую гавань. Он уже скучал по своему дому и все больше сомневался в своем решении. Прав ли был он, решив переехать в Нью-Йорк на два месяца? Приняв предложение студии? Связав себя обязательствами видеть Тимоти каждый рабочий день? Настолько ли все это будет мучительно или что-то все-таки внесет удовольствия в его новую жизнь? Он ставил на работу. Апартаменты оказались небольшими, но светлыми. На фотографиях комнаты как будто были больше, окна шире и потолки выше, а агент из риэлтерского агентства по телефону – вежливее. Неужели все здесь настолько пропитано фальшью? Или Арми слишком предвзят, а его нервы натянуты долгой дорогой? Поставив нужные подписи, он отпустил агента и еще раз прошелся по своему новому жилищу – придется привыкать. Не то чтобы здесь было плохо, но он всегда тяжело принимал все новое, потому что, принимая, уже не мог так легко отказаться. Пока он изучал пространство, Арчи ходил за ним по пятам и спешно все обнюхивал. Выглядел он взволнованным. - Привыкай, дружище, нам теперь тут жить, - сказал, потрепав его по холке, - попозже сходим за твоей лежанкой. Да и в магазин заглянуть было бы неплохо, - добавил он уже себе. Первым по плану было знакомство с душем. Монотонное журчание воды слегка успокоило его, а теплые струи сняли напряжение тела. Он вытирался полотенцем, когда в комнате зазвонил телефон. Он обмотал его вокруг бедер и мокрыми ногами прошел в спальню. - Привет, Арми, - приветливо заговорили на том конце, - как дела? Ты на месте? - Привет, Меган. Да, я на месте. - Хорошо. Мне поручили узнать все ли в порядке, - продолжала щебетать девушка, - как квартира? Окна выходят на центральный парк, как ты и хотел? Арми подошел к окну и отодвинул легкую штору, как будто не знал, правда ли его окна выходят на парк. - Да, спасибо. Вид отличный. Отличный, хоть и с совершенно непривычной стороны. Он намеренно выбрал жилье подальше от Тимоти. Выглядеть навязчивым он больше не хотел. - Замечательно, - на том конце связи повисла тишина, но ненадолго, - не хочешь расслабиться после дороги? Я знаю пару хороших баров недалеко от твоего дома, можем посидеть выпить. Нет, Меган, это поворот не туда. - Спасибо за предложение, но не сегодня. Может в следующий раз? - добавил он, чтобы смягчить свой отказ, но тут же обругал себя за эту вежливость. Не будет никакого следующего раза. - Хорошо, - ответила девушка слегка разочарованно, - звони в любое время, буду рада тебе помочь. - Да, хорошо. Пока? - До встречи. В понедельник увидимся на площадке. Арми отключился и бросил телефон на кровать. Меган была той самой ассистенткой, что присутствовала на самой первой встрече. Ее приставили к нему как контактное лицо от компании, и она звонила ему по любому вопросу, а иногда казалось, что по каким-то выдуманным причинам, и если раньше Арми это только подозревал, то после этого звонка сомнений не осталось. Даже если ей и поручили узнать, как он добрался и устроился, что тоже вызывало сомнения, то вряд ли предложение выпить вместе входило в перечень ее обязанностей. Арми не хотел мешать работу и не работу, уже намешал. Он снова осмотрел желто-красное буйство красок за окном и задвинул шторы. Сходить вечером в бар и пропустить пару стаканчиков было в общем-то неплохой идеей. Только лучше сделать это одному, без лишних ушей. С некоторых пор он опасался выпивать с кем-либо не вызывающим абсолютного доверия, потому что знал, что под алкоголем может сболтнуть лишнего. А Меган была самой неподходящей кандидатурой для того, чтобы услышать это лишнее. После прогулки с Арчи и похода в магазин, он достал из не разобранных еще вещей то, что помялось меньше всего и, даже не взглянув на себя в зеркало, взял ключи и телефон и отправился в ближайший бар. Он надеялся, это поможет ему сгладить эффект от резкой смены обстановки и от проистекающего из этого стресса, и окончательно сбросить напряжение от целого дня за рулем. Это десять лет назад они с Ником могли колесить сутки напролет, сменяя друг друга за рулем, а потом совершать набеги на местные бары, куролесить там до утра и чувствовать себя при этом нормально. Сейчас же однодневная дорога, казалось, отняла больше сил, чем хотелось бы, и ни на какие подвиги он точно не был способен. Выпить пару стаканов и, вернувшись, отрубиться без сновидений – это все, что ему хотелось. Бар был небольшой, можно сказать, что маленький, от силы с десятью столиками. Когда он пришел сюда, одна большая компания, отмечавшая день рождения одного из ее участников, сдвинула столы слева, а справа еще несколько столов были заняты разномастными парами. Но любая компания даже та, к которой ты не относишься, создаёт впечатление, что ты не одинок в своем желании выпить, что ты не один на один с бутылкой с поводом или без. Арми сидел за стойкой, прислушивался к общему шуму и делал неспешные глотки. Этот бар он приметил, когда шел из небольшого круглосуточного магазина с пакетами, набитыми самым необходимым. От нечего делать он рассматривал стену впереди себя, сплошь уставленную бутылками. Он пытался занять свои мысли: считал, сколько напитков он пробовал и пытался вспомнить их вкус. Не то, что это было очень занимательно, но в какой-то момент он увлекся и не заметил, как бармен прибавил звук на телевизоре, висящем под потолком над барной стойкой, на экране которого до этого крутились музыкальные клипы. Новости шоу-бизнеса сменяли одна другую, и Арми даже не цеплял сознанием ни картинку, ни звук, но потом знакомое имя привлекло его внимание, и он навострил уши. «Сегодня Тимоти Шаламе был замечен на благотворительном вечере в поддержку жертв домашнего насилия со своей девушкой, отношения с которой были подтверждены официальным представителем актера еще в начале лета. Папарацци засняли счастливую пару на выходе из здания галереи, где проходило мероприятие. По предварительным данным известно, что Тимоти пожертвовал крупную сумму фонду…» Арми чертыхнулся и допил залпом все, что у него было в стакане. Счастливую? Это вряд ли. Он знал, как выглядит счастливый Тимоти, и этот вид не имел ничего общего с тем напускным довольствием, что он видел сейчас на экране. Он улыбался и держал за талию свою девушку, на одном из снимков даже что-то говорил ей на ухо, но Арми был уверен, что все это фальшь. Не абсолютно, но внутренний голос подсказывал, что Тимоти теперь играет не только после слов «Камера. Мотор», но и в реальной жизни. На публике он разыгрывает из себя героя-любовника. На душе стало гадко прямо как в первый раз, когда он увидел эту новость. Сначала он поверил, и это поразило Арми в самое сердце, разорвав его микромир на клочки, зародив внутри него такую черную, удушающую ревность, что потемнело в глазах. На миг его испугала мысль, что он мог бы в этом состоянии аффекта совершить реальное преступление. Но потом, он постарался взять себя в руки, вспомнив все, чему учила его доктор Купер. Ее ментальные практики помогали. Позже, получше присмотревшись, он понял, что Тимоти зачем-то талантливо убеждает публику в своей гетеросексуальности и делает это так, что не придерёшься. Арми было интересно одно: знает ли его девушка о том, что она прикрытие и так же талантливо изображает восторг, или не знает и верит в чувства. Наивно было не знать и цинично было так всех обманывать – и то и то претило Арми и вызывало досаду. Он же сказал, что не будет обнародовать их связь, зачем все это? В преддверии съемок фильма с гомосексуальным мотивом? Или попросту он не поверил. Он резко встал из-за стойки и быстрым шагом направился на выход – ему надо было срочно выкурить сигарету, а потом возможно вернуться обратно и спокойно выпить еще стаканчик. Но тогда, когда он понял, что это скорее всего лжеотношения, лучше ему не стало. Стало только противнее. Тогда он уже начал думать, что не надо ему ничего объяснять, возвращать, о чем-то просить. Тимоти именно такой, каким он его представлял изначально – избалованный славой, идущий у нее на поводу, готовый на все ради нее. Совсем не тот, кто ему нужен. Но доводы рассудка это одно, а ноющее без ответа сердце совсем другое. Арми знал, что в глубине души осуждает его, но в то же время готов был сам пойти навстречу при малейшем намеке. Возвращаться расхотелось. Выпивать тоже. Он расплатился за свой алкоголь по факту, поэтому мог без зазрения совести уйти не оборачиваясь. Он купил в ларьке с хот-догами холодной воды и осушил сразу половину бутылки. Ему все четче казалось, что он не готов играть в подобные игры и что он здесь только для того, чтобы сделать свою работу. *** На роль Александра утвердили актера с Бродвея, неизвестного широкой публике, но, по словам представителей кинокомпании, талантливого. Арми прислали его кандидатуру еще в мае – он полистал портфолио, рассмотрел фотографии и, не раздумывая, дал добро. Здесь у него не было предпочтений и особых условий, он думал только о том, что Тимоти нужно будет изображать с ним любовь, и отыграть оба должны хорошо. В глубине души он надеялся, что просто отыграть. Он хотел, чтобы между его героями была химия, чтобы это было очевидно и понятно, но еще больше он этого боялся, потому что знал, что то, что он хочет увидеть, не берется из ниоткуда с ударом хлопушки. Оставалось уповать на их профессионализм, талант, и на атмосферу на съемочной площадке, а не на что-то другое вне ее. Но Тимоти так ревностно оберегал свою репутацию, что вряд ли будет беспечен. Арми уже понял, что в случае с ним он дал слабину и потом всеми силами старался показать, что это было ошибкой. Лиам, так звали этого актера, был приятным, даже симпатичным молодым человеком. Но всю силу его природного обаяния Арми прочувствовал на себе, когда их познакомили в первый съёмочный день. - Арми, знакомься, это Лиам Хейт, наш Александр, - представил его режиссер, - у него есть вопросы по поводу роли. Устроишь ему аудиенцию? Арми пожал крепкую ладонь уверенного в себе человека и приветливо улыбнулся. Лиам улыбнулся в ответ, и в этот момент Арми подумал, почему этот актер еще не покорил все красные дорожки Голливуда. Его улыбка преображала его и так симпатичное лицо настолько, что сложно было отвести глаз, и хоть он был совершенно не во вкусе Арми, он нехотя признал, что за этой улыбкой можно пойти без лишних вопросов. - Приятно познакомиться, - ответил актер, - Дэмьен прав, мне нужна ваша консультация. - Давай на «ты», - тут же отозвался Арми, - я здесь именно для этого, поэтому назначай время, и я отвечу на все твои вопросы. - Сейчас мы будем пробно снимать несколько сцен с Тимоти, поэтому можете начать прямо сейчас, а потом мы тебя позовем, - обратился режиссер к Лиаму, - кстати, а вот и наша главная звезда. Тимоти, дорогой, подойди сюда, я познакомлю тебя с нашим сценаристом! Арми напряженно замер на месте. Он даже с силой сжал кулаки, но после, применив всю силу воли, разжал их. Он готовился к этой встрече, проигрывал ее в голове много раз, но на деле все оказалось куда эмоциональнее. Кровь шумела в ушах, заглушая все прочие звуки, поэтому он совершенно не услышал, как Тимоти подошел. Сначала в поле его зрения попали белые кеды, потом он посмотрел выше, пока не наткнулся на колючий взгляд и сжатые, казалось, до скрежета челюсти. Арми не знал наверняка, знает ли Тимоти о его участии в съемках, но сейчас понял, что для него это было сюрпризом. - Тимоти, это Арми Хаммер, человек, придумавший все то безумие, которое мы попытаемся воплотить в реальность. Прости, Арми, - обратился он уже к нему, - твой сценарий отличный, хоть и отдает легким помешательством. Арми попытался выдавить улыбку и на автомате протянул руку для приветствия. У мужчин же всегда так принято? Он был как в тумане и, если бы можно было забыть, как дышать, он бы забыл, а единственная мысль, которая держала его на поверхности, – никто не должен ни о чем догадаться. У Тимоти не оставалось вариантов – они никак не должны выдавать себя. Он сжал ладонь Арми своей и тут же отдернул руку – это совсем не было похоже на их первое рукопожатие. - Так что, если у тебя будут вопросы, ты всегда можешь к нему обратиться, - продолжал как ни в чем не бывало Дэмьен. - У меня нет вопросов, - ответил Тимоти и впервые за все это время отвел взгляд от Арми, - через сколько мы начинаем? - Иди гримируйся, а мы пока доработаем свет. Через тридцать минут начинаем. Тимоти молча кивнул, развернулся на пятках и стремительным шагом направился в сторону туалетов – никак не гримерных. Арми успел немного осмотреться здесь, приехав заблаговременно. - Не обращай внимания, - отозвался режиссер, - Тим хороший парень, просто в последнее время что-то не в духе. - Бывает, - согласился Арми. Интересно, почему Тимоти не в духе, если он даже не знал, что Арми будет присутствовать на съемках. Или весь мир не крутится вокруг него, и у Тимоти что-то произошло? - Тогда оставляю вас. Лиам, будь готов, когда тебя позовут, - обратился Дэмьен к актеру, который все это время ни проронил ни звука, – Арми как будто забыл о его существовании. Шазелль оставил их, и Арми пришел в себя: - Давай через пять минут в зоне отдыха? - Окей. Взять тебе кофе? - Да, просто черный. Дождавшись, когда Лиам направится туда, куда он его отправил, Арми осторожно оглянулся и, поняв, что никому до него нет дела, а вокруг стоит рабочая суета, прямой наводкой отправился в нужную ему сторону. Тимоти стоял, опершись о раковину и опустив голову вниз. Арми подошел к соседней и включил воду, для вида сунув под струю холодной воды руки – он ждал, когда какой-то работник доделает свои дела и выйдет из помещения. - Что ты здесь делаешь? - с расстановкой медленно спросил Тимоти, опередив его, когда за ничего не подозревающим мужчиной закрылась дверь. - То же, что и ты, работаю, - постаравшись придать голосу максимальное спокойствие, ответил Арми. - Твоя работа выполнена, сценарий давно написан. Так что ты здесь делаешь? - Мне предложили быть консультантом и помощником режиссёра – я решил не отказываться. - И это истинная причина? - спросил Тимоти, повернувшись наконец к нему и подняв голову. Арми вцепился в его лицо взглядом, силясь разглядеть знакомые черты. Тот Тимоти, которого он знал, тепло ему улыбался, в его глазах была бесконечность, затягивающая в себя; сегодняшний Тимоти явно злился и был раздражен – других эмоций Арми не мог разглядеть. - Причин несколько, - проговорил Арми медленно, он словно заблудившийся солдат ногой пытался прощупать минное поле, через которое ему нужно было пройти, - я не мог упустить такую возможность. - Какую? Что тебя держит здесь, Арми? Почему ты не оставишь меня в покое, не вернёшься к своей размеренной жизни, а? – в его голосе слышался вызов. - Ты. - Что я? - Ты держишь меня здесь, - Арми решил идти ва-банк. - Я тебя не держу. Нас больше ничего не связывает. - Держишь тем, что так и не дал мне ничего объяснить. - Мне не нужны твои объяснения. Не нужны, я разве не говорил тебе? Тимоти как маленький ребенок, заткнув уши, каждый раз убегал от Арми. То же он делал и теперь. - Говорил, и да, я тебя услышал с первого раза. Но это нужно мне – объясниться. Я не могу оставить этот вопрос открытым и спокойно дальше жить. - Господи, что за бред! И из-за этого ты переехал в город, который ненавидишь? «Я не могу ненавидеть этот город. Как я могу его ненавидеть, если в нем живешь ты, если ты его любишь», - подумал Арми. - Я не ненавижу Нью-Йорк. Тимоти, давай поговорим? Спокойно, без лишних эмоций и ненужных ушей. Пожалуйста. - Нет, - упало как тяжелый камень, также быстро и без вариантов вниз. - Хорошо, можно с эмоциями. - Ты издеваешься? - фыркнул Тимоти. - Ладно, мне пора гримироваться. Этот диалог ни о чем. Но если кто-то узнает… - Если ты не будешь скрипеть зубами в моем присутствии и метать молнии глазами, то никто ни о чем не узнает, - попытался успокоить его Арми. - Я возьму себя в руки и буду тебе мило улыбаться, - на этих словах он выдавил фальшивейшую улыбку на свете, наглядно продемонстрировав свои намерения. - Не обязательно, если ты этого не хочешь. - Да пошел ты, - выплюнул Тимоти и хлопнул дверью так громко, как только мог, наглядно продемонстрировав, как умеет брать себя в руки. Арми вздохнул. Он снова включил воду и, намочив руки, провел мокрыми ладонями по своему лицу. Потом еще и еще, и опустил рычажок крана. Хочет Тимоти видимого безразличия, значит, его он и получит, – в этом Арми точно нет равных. Он в общем-то к этому и готовился, только вот при виде него внутри что-то дрогнуло, а неравнодушная реакция дала крупицу надежды. Глупо.