Crystal Balling

Следующие несколько дней проходят аналогичным образом. Головные боли приходят и уходят эпизодически, и они всегда различаются по степени тяжести. Иногда они настолько ужасны, что Вону начинает плакать, чего, к счастью, не случалось, когда кто-то был рядом. Особенно Мингю, который бы издевался над ним до конца жизни, если бы увидел его в таком состоянии. Вернон убеждал его обратиться к врачу, потому что такие мигрени — это ненормально, но Вону уже ходил по врачам. На первом курсе, когда боли только появились. Он прошел множество тестов, сдал кучу анализов, но врачи так и не смогли ничего обнаружить, как ни старались. Вону не видит смысла проходить через все это снова только для того, чтобы получить тот же диагноз. Это мигрень, и все на этом. По крайней мере, так он говорил себе до одного субботнего вечера, спустя неделю их с Верноном визита к ненормальной Джихе. В это время Мингю готовится к какой-то вечеринке, что проходит в городе, а Вернон отправился в поездку с Сынкваном на выходные, поэтому Вону проведет эту ночь в гордом одиночестве. Никаких признаков мигрени. Идеально. Все, что он собирается делать, это играть в Fortnite. Всю. Ночь. Напролет. — Ты остаешься дома? — спрашивает Мингю, выходя из ванной, разодетый во все черное с головы до ног, за исключением белых кроссовок от Gucci и золотых ролексов на запястье. Вону упоминал, что семья Мингю богата? Что ж, так оно и есть. Он не перестает задаваться вопросом, какого хера родители заставляют своего сына жить в убогом общежитии, когда они легко могут позволить ему элитную квартиру в центре города. Он выглядит… слишком горячо, и Вону обнаруживает, что краснеет, вынужденный отвести взгляд, прежде чем Мингю сможет его заметить. — Почему тебя это волнует? Мингю вздыхает. — Зачем я вообще спрашиваю. Ты даже не способен нормально ответить, не так ли? — Просто уйди и оставь меня в покое. Если ты не знал, то ты одна из главных причин моих мигреней. Мингю усмехается и подходит к своему столу, чтобы взять бумажник и ключи. — Не жди меня, детка. — И не вздумай возвращаться! — кричит ему вслед Вону, вздрагивая от того, как сильно Мингю хлопнул дверью. Вону счастливо вздыхает и откидывается назад, готовясь играть, как вдруг снова ощущает острую боль в затылке. То, как распространяется боль, похоже на дым. — Ну блять, приехали. Он надеялся, что боль не будет такой сильной сегодня, чтобы он мог хоть немного отдохнуть, но постепенно становится только хуже, хуже, чем когда-либо. К тому времени, когда наступает полночь, Вону свернулся калачиком на своей кровати, всхлипывая от боли. В нем уже три обезболивающих, которые совершенно не хотят выполнять свою работу. Боль абсолютно безжалостна. В какой-то момент она перестает усиливаться, но остается прежней, заставляя его череп разрываться, глаза гореть, а виски пульсировать. У него болит живот, и его зрение затуманивается не только от слез, но и от того, насколько невыносима боль. Он думает, что сможет это вытерпеть. Если ему удастся заснуть, то боль прекратится. Но у него не получается. Он больше так не может. Это ненормально. Никакая мигрень не может быть такой сильной, просто не может. Вону чувствует себя так, словно умрет в любую секунду. Он знает, что не должен, но черт возьми, он лучше умрет, чем испортит выходные Вернона с Сынкваном. Боль переполняет его, он слишком напуган, поэтому он тут же набирает лучшего друга, который готов разрыдаться, стоит ему услышать полуживой голос Вону. — Вону! Пожалуйста, успокойся. С тобой все будет в порядке. Вызови скорую помощь… — Я не могу вызвать скорую из-за какой-то головной боли, Вернон. — Да посрать! Если это заставляет тебя реветь от боли, то это уже не просто мигрень. Блять, Вону, пожалуйста, я сейчас с ума сойду от беспокойства. Я возвращаюсь, просто, эм, дай мне четыре часа… — Нет! — из последних сил кричит Вону, — Нет, пожалуйста, Вернон, не надо. Я позвонил, потому что мне больше не с кем поговорить, и мне страшно, н-но со мной все будет в порядке. Я просто должен… немного поспать. Вернон снова ругается, и Вону слышит обеспокоенный голос Сынквана, спрашивающего, что происходит. — Я умоляю, пожалуйста, поезжай в больницу, скажи Мингю, чтобы он отвез тебя туда! — Его здесь н-нет. — Где он, черт возьми?! — На вечеринке. Наверное… — Сука! — Вернон еще немного ругается на другом конце провода. — Подожди секунду. После чего он вешает трубку, и Вону плачет, роняя телефон на пол и хватаясь за голову. Несколько минут спустя его телефон звонит снова, но Вону не может заставить себя поднять трубку. Он просто сидит на своей кровати, дергая себя за волосы, надеясь, что боль пересилит ту, что у него в голове, но бесполезно. Может быть, он действительно умирает. Черт, он не готов умереть. Его телефон звонит снова, и Вону бросает взгляд, видит несколько пропущенных звонков и несколько сообщений от Вернона, а затем от Мингю. Он игнорирует их и снова закрывает глаза, впиваясь костяшками пальцев в виски в жалкой попытке унять боль. Вону не знает, сколько он сидит в таком положении, рыдая от такой сильной боли, что он начинает чувствовать онемение во всем теле. Он едва замечает распахнувшуюся дверь, вздох облегчения, торопливые шаги, пока не слышит, как его зовут. — Чон, что, черт возьми, происходит? Почему Вернон позвонил мне и наорал, чтобы я возвращался сюда? Я был на вечеринке… Вону медленно поднимает голову и видит Мингю, присевшего перед ним на корточки. Он все еще выглядит также потрясно, разве что его щеки немного раскраснелись, а его грудь тяжело вздымается, будто он бежал сюда. Мингю втягивает воздух, как только видит в каком состоянии находится Вону. Его глаза лихорадочно бегают по его раскрасневшемуся лицу, слезам на щеках, его опустошенным глазам, а затем по всему телу, как будто он ищет травму. Вону собирается ответить, когда замечает, что боль начинает утихать. Как будто кто-то открыл окно, чтобы выпустить дым. Он глубоко вдыхает и наклоняется вперед, Мингю ловит его, схватив за плечи. Вону снова начинает плакать, сейчас ему уже все равно, потому что он, по сути, прошел через многочасовые пытки, и внезапно боль просто прошла, а он безумно измотан. — Ох, Чон, — шепчет Мингю. — Эй, что происходит? Ты ранен? Почему ты плачешь? Вону жалобно шмыгает носом. Присутствие Мингю охлаждает его пылающую кожу, его пульсирующая голова успокаивается, чем больше он прижимается к парню. — М-моя голова. — Что? Ты меня пугаешь. — Мингю внезапно берет лицо Вону в свои ладони, и, черт возьми, вся оставшаяся боль вылетает из головы Вону от простого прикосновения. Он плачет сильнее и наклоняется навстречу его прикосновениям. — Я не знаю… не знаю, что происходит. — Ты что-то принял? — спрашивает Мингю. — Ты под кайфом? Эй, Чон, ну же, посмотри на меня. — Он нежно похлопывает Вону по щекам, пока Вону не сосредотачивается на его лице. — Я не под кайфом, идиот, — устало отвечает Вону. — Моя голова просто решила меня убить. Мингю замолкает на мгновение, глядя на Вону, его лицо освещено светом фонарей с улицы, но в остальном погружено во мрак. — И ради этого я оставил симпатичного парня на вечеринке, чтобы приехать сюда, пробежать через весь кампус и обнаружить, что у тебя… просто болела голова? Вону снова начинает приходить в себя, и он понимает, насколько близко они находятся, насколько он нуждается в прикосновениях, прижимаясь щекой к ладони Мингю, сжимая его руки. Он шмыгает носом и отстраняется с тенью грусти на лице. — Я не звал тебя сюда. Ты мне, блять, не нужен. Вали куда хочешь, мне все равно. — Ты плакал всего секунду назад. — Иди нахер, если ты собираешься еще и смеяться надо мной за это. — Я не собирался, но, возможно, мне следует, раз ты даже не можешь сказать спасибо. Мингю хмуро смотрит на него, проводя рукой по волосам, казалось бы, не заботясь о том, растреплются они или нет. — Спасибо, что испортил мне вечер, придурок. Он отстраняется от Вону, который паникует и инстинктивно тянется к нему, но останавливается, как только осознает, что делает. Он ведет себя глупо. Присутствие Мингю никак не связано с его головной болью. Это было просто совпадение, что она прекратилась, как только он пришел. Вону закусывает губу и смотрит, как его сосед уходит и исчезает в их ванной, хлопнув дверью за собой, что заставило Вону вздрогнуть. Он чувствует себя отвратительно. Вероятно Мингю примчался сюда, думая, что Вону смертельно ранен, только чтобы обнаружить, что с ним все в порядке. Тот факт, что он действительно ушел с вечеринки только для того, чтобы проверить Вону — это то, чего Вону никогда не ожидал от своего соседа. Он уже собирается поднять трубку и сказать Вернону, что с ним все в порядке, что беспокоиться не о чем, когда боль возвращается. Она не такая сильная, как раньше, но ей уже достаточно появиться, чтобы напугать Вону настолько, что он вскакивает на ноги и хватается за голову. — Пожалуйста, остановись. Пожалуйста, остановись, — шепчет он, тупая боль заставляет его скулить от разочарования. Мгновение спустя, когда Мингю раздраженный и измученный выходит из ванной, он обнаруживает Вону на полу, с головой на коленях. — Чон? Чувак, что, черт возьми, с тобой не так? Тебе нужно, чтобы я отвез тебя в больницу? Вону смотрит на него полными слез глазами. — Т-ты можешь… — Могу я что? — Подойти сюда? — спрашивает Вону, смущенный тем, что он так жалок перед единственным человеком на этой планете, которого он ненавидит больше всего. Но он больше не может с этим мириться. Прошло всего несколько дней, но он больше не может выносить эту боль. — Пожалуйста? Мингю мгновение смотрит на него, прежде чем вздохнуть и подойти к нему. — Я здесь. Что теперь? Вону протягивает руку, хватает Мингю за запястье и тянет его вниз. — Я просто… хочу кое-что проверить. Мингю почти теряет равновесие, но умудряется сесть перед Вону, не упав, ругнувшись себе под нос. — Твою мать, сейчас два часа ночи. Что за фигня? Ты уверен, что не под кайфом? Вону сглатывает и берет руку Мингю, направляя ее к своей щеке, и с облегчением закрывает глаза, потому что боль мгновенно проходит. Снова. — Э-эм, — Мингю неуверенно прочищает горло, и когда Вону открывает глаза, он обнаруживает, что его сосед слегка покраснел. — Что ты делаешь, Чон? — Я не знаю, — честно говорит Вону. — Моя голова убивает меня, но ты… Она проходит, когда ты здесь. Мингю ошарашенно смотрит на него, как будто Вону только что заговорил на другом языке, прежде чем издать сухой смешок. — Ну да, кончено. — Я говорю серьезно. — Э-э-э. — Отвали. — Как скажешь, — Мингю пытается встать, но Вону тут же хватает его за руку, прижимая к себе, и Мингю хмурится в замешательстве, потому что паника, которую чувствует Вону, заставляет его плакать. Настолько он боится, что боль вернется. — Подожди, Чон. Ты серьезно? Вону сглатывает и кивает. — Я тоже не знаю, что происходит. — Тебе следует лечь в больницу. Не буду скрывать, выглядишь ты дерьмово. Дерьмовее обычного. — Никакой больницы. Мама сойдет с ума от переживаний, к тому же мы не в состоянии будем оплатить счета. На этих словах брови Мингю дергаются. Человеку с деньгами этого не понять. — Знаешь, если ты так сильно хочешь прикоснуться ко мне, ты мог бы просто попросить. Не нужно придумывать настолько глупые оправдания. — Серьезно, пошел ты, Мингю, — бормочет Вону. — Я никогда не просил об этом. — Я тоже, — Мингю качает головой. — Я все еще думаю, что ты под кайфом. Думаю, что ты словил трип или белочку. — Я не… — Вону делает паузу, прежде чем накричать на него. Ему очень легко вывести Вону из себя, — Я не под кайфом, понятно? Я не такой. — Хорошо, и что дальше? Я должен продолжать прикасаться к тебе? Это просто смешно. Я устал и хочу лечь спать. У меня мог случится отличный перепихон, а вместо этого я здесь, сижу на нашем грязном полу и прикасаюсь к тебе. Вону отводит взгляд, чувствуя, как слова Мингю ударяют в грудь. Мингю произнес эти слова так, как будто Вону был чем-то отвратительным, как будто сама мысль о прикосновении к нему была отвратительной. Вону отталкивает руку Мингю, внезапный комок в горле блокирует дыхательные пути. — Я уверен, что ты переживешь один день без секса, — бормочет Вону себе под нос. — Но мне жаль, что я испортил тебе вечер. Он собирается встать и вернуться в постель, когда Мингю тянется к нему, удерживая за руку. Лицо Мингю мрачнеет, как только он замечает боль в глазах Вону. — Я не должен был этого говорить, — шепчет Мингю. — Прости, Вону. — Да пошел ты, — он отмахивается от рук Мингю. — Ты никогда раньше не утруждал себя извинениями. Не начинай сейчас. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что это не первый раз, когда ты ведешь себя как полный мудак без причины! — Ты серьезно? Ты единственный, кто все это начал! В первую нашу встречу ты вел себя так, как будто я убил твоего щенка, не успел я переступить порог нашей комнаты. Ты превращал мою жизнь в сущий ад каждый день в течение последних шести месяцев! И ты ожидаешь, что я буду добр к тебе? Не веди себя так, будто только я здесь плохой. — Да, но я никогда… я никогда не говорил тебе того, что ты мне. Ты не представляешь, как это больно… — Вону останавливает себя, прикусывая губу, когда чувствует, как подступает новая волна слез. Мингю выглядит совершенно сбитым с толку, и его лицо мрачнеет при виде плачущего перед ним Вону. — Что… — Просто возвращайся на свою дурацкую… — внезапная резкая боль в затылке заставляет Вону прерывисто дышать, и его рука немедленно взлетает вверх. — Черт. — Иди сюда, — Мингю игнорирует протесты Вону, поднимая его на ноги, чтобы отвести его к кровати. — Тебе следует поспать. Возможно, завтра ты почувствуешь себя лучше. — Не уходи, — говорит Вону, яростно краснея, когда Мингю вскидывает голову при его словах. — Что? — Просто… пожалуйста. Хотя бы этой ночью. Я схожу к врачу завтра, н-но… Мингю смотрит на него несколько напряженных секунд, и, возможно, из-за того что боль затуманивает взор, Вону кажется, что Мингю краснеет, к кончикам его ушей тут же приливает кровь. — Ладно, — тихо говорит Мингю. Он встает, чтобы переодеться в пару спортивных штанов и мягкую на вид рубашку, прежде чем снова подойти к кровати Вону. В этот момент он выглядит таким маленьким и неуверенным, как будто образ богатого сынка, перед которым все в этой дурацкой школе в одно мгновение упали бы на колени, тут же покинул его. Этот момент напомнил Вону об их первой встрече. Когда Вону впервые увидел Мингю, тот вошел в общежитие с дружелюбным выражением на лице, немного нервничающий, так как это был его первый день, прежде чем Вону не открыл свой рот и уничтожил все шансы на то, что они станут друзьями. — Тебе придется подвинуться, если ты хочешь, чтобы мы оба поместились, — шепчет Мингю. — Я большой мальчик. Вону ничего не может поделать с тем, как его губы растягиваются в мягкой улыбке, а Мингю не может скрыть свою собственную усмешку, застенчивую и сонную, и Вону почти уверен, что все это просто сон. Мингю и Вону ведут цивильный диалог, даже улыбаются друг другу. Звучит фальшиво. Вону отодвигается, пока не прижимается к стене, и приподнимает пододеяльник, чтобы Мингю мог проскользнуть под него. Все это так странно, но его разум приятно оцепенел, никаких следов боли, и Вону почти готов сделать все, чтобы так было всегда. Его сердце бешено колотится, когда Мингю оказывается так близко, что он может уловить запах выпивки и сигарет, но в остальном он пахнет просто собой, знакомым одеколоном и гелем для душа, к которым Вону так привык за последние несколько месяцев. — Ты в порядке? — спрашивает Мингю, выключив свет на тумбочке Вону. Вону кивает, прежде чем вспоминает, что Мингю не может его видеть, — Да. Ты? — Ммм, — задумчиво начинает Мингю, ворочаясь рядом с Вону, который сдерживает неловкий звук, когда их ноги соприкасаются (как подросток предпубертатного возраста), это всего лишь Мингю, ради бога. Вону не нравится этот человек. Даже больше, он ненавидит его. У него нет причин так волноваться. — Я бы чувствовал себя лучше, если бы мог что-нибудь обнимать. Вону знает это. Мингю всегда спит в обнимку с подушкой, а если нет, то он, вероятно, ласкает хорошенькую девушку или горячего парня после секса с ними. — Тебе нужна подушка? — Нет. Можно обнять тебя? Сердце Вону готово выпрыгнуть из груди. Завтра он будет винить во всем мигрень. Но он прерывисто вздыхает и тихо отвечает, — Хорошо, — разворачиваясь на бок, он чувствует, как Мингю прижимается к нему. Его широкая грудь соприкасается со спиной Вону, теплая и надежная, и Вону слегка вздрагивает, в животе зарождается неприятное ощущение, когда он пытается не прижиматься навстречу теплу Мингю. Он обнимает Вону за талию, будто для него это в порядке вещей, будто еще час назад они не хотели разорвать друг друга на части. — Все хорошо? — Да. — Голова не болит? — Нет. — Хорошо. — Это ничего не меняет, — шепчет Вону, тяжело сглатывая. Боже… ему так нравится ощущать Мингю рядом с собой. Ему хочется расплакаться в сотый раз за вечер, потому что он не должен так себя чувствовать. Он ненавидит Мингю. И очень сильно, между прочим. — Я знаю, — отвечает Мингю, его дыхание касается чувствительной кожи на затылке Вону. — Я делаю это просто для того, чтобы ты был у меня в долгу в будущем. Я все еще не выношу тебя, Чон. Вону вздыхает и закрывает глаза, вспоминая, насколько он на самом деле измотан. — Я тоже, Ким. Он чувствует, как Мингю шевелится позади него, как будто хочет придвинуться ближе, и на секунду его рука сжимается вокруг талии Вону, прежде чем снова расслабиться. — Но я сожалею о том, что сказал ранее. Я был мудаком. Вону надеется, что если Мингю все же услышит его тихие всхлипы, то подумает, что это из-за мигрени. Вону тоже себя в этом убеждает, потому что все остальное было бы просто смешно и нелепо.